Глава 10

Собираясь немного вздремнуть после обеда, в итоге я проспал я до самого вечера. И проснулся оттого, что лучи заходящего солнце начали бить в лицо через окно. Полежал некоторое время, наслаждаясь покоем и радуясь тому, что нет необходимости беспокоиться ни о чем. Послушал шумы снаружи, пытаясь определить источник каждого из них. Протяжно зевнул, совсем уж непонятно для чего прикрыв ладонью рот – все равно никто не увидит. И, наконец, встал с постели.

Лежанка была застелена шкурой какого-то зверя. Что удивительно, шкуры хватило на то, чтобы покрыть ее полностью, а часть даже свисала. Но удивительное было не в этом. Мех казался таким нежным, что, казалось, глядишь котенка. Так не бывает: чем больше животное, тем жестче у него шерсть. И цвет необычный, с фиолетовым оттенком.

«Надо будет обязательно поинтересоваться – кому шкура принадлежит. Вернее, какому зверю принадлежала раньше. У Грека спрошу, – решил я. – Он либо знает, либо заинтересуется тем, что такого животного в его альбоме нет. Хотя, вроде, у него там одни хищники собраны. Вернее, те, что представляют опасность для человека».

Зевнул еще раз, я и вышел на улицу.

– Вам помочь?

Симпатичная черноволосая девушка крутила ворот, поднимая из колодца ведро. Получалось у нее с трудом, и вопрос выскочил сам собой.

– Если вам несложно, – улыбнулась она.

– Совсем несложно! – заверил ее я.

Заверил несколько опрометчиво, поскольку ворот действительно крутился из рук вон плохо.

– Вот, – наконец, поставил я ведро у самых ее ног. А заодно представился. – Игорь.

– Я знаю, – девушка улыбнулась. – Лена так за обедом вас называла, когда спрашивала, не земляк ли ее, – пояснила она. – А меня Юля зовут.

– Очень приятно, Юля. Может, еще ведро набрать? – покрутил я вокруг себя взглядом в надежде увидеть порожнюю посудину.

– Нет, спасибо, – и она, гибко изогнувшись, подхватила ведро, чтобы через несколько шагов исчезнуть за углом дома.

– Зовите, если еще помощь понадобится, – сказал я ей вслед, но вряд ли она услышала.

Вздохнув про себя – девушка выглядела весьма симпатичной, я отправился разыскивать Славу. Возможно, у него окажется немного свободного времени, а заодно и желания, рассказать об этом мире что-нибудь еще.

«А фигурка-то у Юли какая! Лена по сравнению с ней – угловатый подросток, – сокрушался я, что знакомство не удалось продолжить. – Жаль, что все так быстро закончилось».

Перед ужином всех нас ждала баня. В которой хватало всего: и пара, и горячей воды, и ярко-оранжевого цвета корешков, которые с успехом заменили мыло. А может, были лучше его. По крайней мере, со своей задачей они справились блестяще.

Ужин полностью походил на обед. Составом участников, количеством блюд, и даже на десерт подали тот же самый желейный кисель.

После того как все поели, никто расходиться и не подумал. Грек о чем-то вполголоса беседовал с парочкой мужиков далеко за сорок. Причем не просто беседовал, а время от времени что-то черкал в своем альбоме. Вполне возможно, зарисовывал того самого зверя, шкуру которого я обнаружил на своей лежанке. И о существовании которого, как выяснилось, он даже не слышал.

Отдельной группой сидела местная молодежь, в числе которой оказались и Слава с Гудроном. Хотя последнего к ней можно было отнести лишь с большой натяжкой. Там же была и Юля. Она о чем-то оживленно разговаривала со Славой, удостоив меня лишь парой взглядов и одной улыбкой. В который раз за этот день огорченно вздохнув, я подумывал – а не пойти бы мне выспаться впрок, когда в руках Гудрона появилась гитара. Он довольно бесцеремонно забрал его из рук какого-то худого длинноволосого парня в кожаной шляпе, похожей на тирольскую. На мой взгляд, совершенно безголосого, и со скверной манерой игры.

За ужином в горячительных напитках Борис себя не отказывал, и потому немудрено было предположить, что сейчас в его исполнении мы услышим «Централ», «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла», или «Мурку». К моему бескрайнему удивлению, его репертуар оказался иным. Но больше всего поразил его голос.

Сам я петь не умею. От слова совсем. Но ведь это же совсем не значит, что не смогу услышать фальшивые ноты? И потому мне всегда так трудно слушать чье-то пение на уровне самодеятельности. Когда фальшь режет уши настолько, что хочется прикрыть их ладонями, и бежать куда подальше.

Гудрон пел так, что мы – все его слушатели, затаили дыхание. Пел, ничуть не подстраиваясь под манеру оригинального исполнителя, но беря ноты также высоко.

«Птицы – не люди, и не понять им, что нас вдаль влечет. Только стервятник, старый гриф знает в мире что почем», – пел он. А еще в этой песне говорилось о том, что в погоне за желтым дьяволом, люди перестают быть людьми, предавая при этом ближайших друзей. «Наверное – это чрезвычайно трудно, в любой ситуации оставаться человеком. Да что там наверное, когда все так и есть, – размышлял я, слушая его песню. – И тут даже никакой жадр не помощник».

После того как он закончил, и сунул гитару обратно в руки ее хозяину, некоторое время стояла тишина. Затем все начали рукоплескать. Да что там рукоплескать – ему устроили настоящую овацию, заслуженную им в полной мере.

Сидя далеко в стороне на лавке, хлопал в ладони и я. Размышляя о том, что теперь мне будет куда проще переносить все его подначки и насмешки. За которые иногда так и хочется дать в морду.

– Привет. Не помешаю?

– Конечно, нет! Присаживайся, Юля, – я вскочил на ноги, как будто на этой длиннющей лавке, место было только на одного.

– Что не со всеми?

Сложный вопрос, на который так сразу и не ответить. Правда, ответа от меня и не потребовалось.

– Один, да еще и с оружием. В караул поставили? – и не понятно было, шутит она или говорит всерьез. Юля – девушка улыбчивая, и как тут определишь?

– Нет, не в караул. Привык уже к тому, что он всегда под рукой, – положил я ладонь на приклад ФН ФАЛа. – Кстати, а ты почему без оружия? Насколько успел понять, тут все без исключения с ним ходят. И вообще, разве что не спят в обнимку. Что-то мне ваш забор особого доверия не внушает. Тот же гвайзел перемахнет его без всякого труда.

– А здесь высокого забора и не надо – оазис. Такой же, какой когда-то и в Фартовом был. Вы же оттуда пришли?

– Да.

Все верно, рассказывали мне, что существуют места, где звери друг друга не трогают. А заодно и людей. И называются они именно оазисами.

– К тому же и гвайзелов здесь нет. Они где-то далеко на юге обитают.

Не было раньше. Но мне и голову не пришло пугать Юлю нашей недавней встречей с этим хищником, к чему? Не стал еще и потому что Грек категорически запретил рассказывать о недавних событиях хоть кому-либо.

– Ладно, пошла я.

– Может, посидишь еще? – предложил я без всякой надежды.

– Может, и посижу. Если ты меня угостишь: настроение какое-то тоскливое.

– Чем именно? – угостил бы чем угодно. Последнее бы отдал, лишь бы не уходила, но нет у меня ничего.

– Ну как это чем? Жадром, чем же еще?

– Увы, чего нет – того нет. Знаешь, мне и пробовать-то его ни разу не приходилось.

– Ты серьезно?! – судя по выражению лица, Юля удивилась не на шутку.

– Вполне, – кивнул я, безуспешно пытаясь не коситься на ее колени. И выше: короткий подол платья открывал Юлины ноги до середины бедер. Красивые такие коленки. Хотя к ее ножкам другие бы и не подошли. Так и хотелось их не то что погладить, а даже потискать. Затем, чтобы оправдаться непонятно в чем, добавил. – Я тут меньше недели.

– Тогда понятно: не успел еще. Я-то на второй день его уже попробовала. Придется мне тебя угостить. Только ты долго не держи, ладно? Там совсем немного осталось, а других у меня нет.

– Не буду, – твердо пообещал я, беря жадр с некоторой опаской. Несмотря на все уверения Славы, что к наркотикам этот предмет не имеет никакого отношения. – И что теперь с ним делать?

– Просто зажми в руке, положи подушечку большого пальца на острый конец, закрой глаза и подожди немного: все само собой случится. Хотя глаза можешь и не закрывать.

Так я и сделал. Чтобы некоторое время не чувствовать абсолютно ничего, и даже успеть проникнуться мыслью, что жадры на меня не действуют. Затем меня как будто бы накрыла теплой волной. Не сразу, волне понадобилось несколько мгновений, чтобы поглотить меня полностью. И мир вокруг изменился. Исчезли проблемы, страхи, сомнения. Перестали болеть натертые ноги. А еще появилась уверенность, что в будущем все будет хорошо. Нет, это была не беспечность – именно уверенность в своих силах. Хотелось смеяться и радоваться тому, что мир вокруг полон совсем не опасностей, каждая из которых может стать причиной смерти. Нет, он нов и интересен, и столько в нем еще не познанного никем! Что рядом сидит красивая девушка, и я точно знал, что, если сейчас ее поцелую, она не станет противиться, а потянется мне навстречу.

– Ну и как? – поинтересовалась девушка, когда я вернул ей жадр. – Что-нибудь почувствовал?

– Почувствовал. Надеюсь, не слишком много израсходовал?

– Нет. Ты и держал-то его всего ничего.

– А как понять, что заряд скоро закончится? Или это всегда происходит внезапно? – нет, какие же славные у нее коленки! Впрочем, как и вся она сама.

– Не внезапно. Он начинает холодеть. Как будто остывает, несмотря на тепло руки. И этот момент всегда ждешь с таким страхом! Ведь это означает: все, теперь его можно выбросить.

– Понятно, – сказал я, привлекая девушку к себе.

На какой-то миг она напряглась, затем ответила на мой поцелуй своим.

– Игорь, а ты бывал на море?

– Конечно. Я, можно сказать, на берегу моря вырос. Его даже из моего окна было видно. Бухта Золотой Рог, слышала про такую? Это во Владивостоке.

– Наверное, слышала.

– А почему спрашиваешь?

– А я вот не успела побывать. Мы как раз взяли билеты, утром должны были лететь всей семьей, а ночью все и случилось. Так мне и не удалось, а сколько я мечтала! В нашем городишке даже речки толковой нет, так, одно название, а тут целое море!

– А что, разве в этом мире морей не существует?

– Существуют. Где-то там, – Юля неопределенно махнула рукой. – Но они здесь другие.

– Другие – это как? Не соленые, что ли?

Наверное, жадр все еще продолжал на меня действовать. Хотя, возможно, дело было совсем в другом. Тесно ко мне прижимаясь гибким горячим телом, рядом лежала красивая девушка. Страстная, легко понимающая мои желания, и также легко идущая им навстречу. И потому я чувствовал себя так, как будто жадр по-прежнему оставался в моей руке.

– Дело не в соли, Игорь.

– А в чем же тогда?

– К здешним морям даже приближаться опасно, настолько они кишат опасными тварями.

– Акулами?

– Наверное, акул в них тоже хватает, но я не о них. Там на побережье таких тварей полно, которые одинаково хорошо себя чувствуют что в воде, что на берегу. По крайней мере, мне так рассказывали. В местном море не искупаешься. И на пляже не позагораешь.

– Амфибии?

– Амфибии, – кивнула она. – Только не всякие лягушки с тритонами, а огромные. И хищные.

– И далеко отсюда до ближайшего моря?

– По-разному говорят. Кто-то – что за неделю можно дойти, а другие – что и месяца не хватит, – и Юля печально вздохнула.

– Что, так на море хочется побывать?

– Нет, я по другому поводу. Жаль, что не умею заполнять жадры. Мне хорошо с тобой, и умела бы – этим бы и заполнила. Чтобы потом, когда станет совсем невмоготу, взять его в руки, и почувствовать то, что чувствую сейчас.

И я с удовольствием бы заполнил тем, что сейчас чувствую. Если разобраться, мы и живем-то эмоциями. Только далеко не все из них приносят нам удовольствие. Страх, сожаление о чем-то упущенном, раскаяние за содеянное, скука, досада, злость, наконец – что в них хорошего? Другое дело то, что испытываем после просмотра хорошего фильма, прочитанной книги, встречи с друзьями. Или даже предвкушение чего-то радостного. Зачастую, оно лучше самого события. Или то, что чувствую сейчас. Когда переполнен нежностью к этой, по сути, незнакомой девушке. Когда чувствую жар ее тела, когда вдыхаю аромат ее волос, и когда знаю, что у нас случится через несколько минут. Нет, определенно бы тоже заполнил, будь он у меня даже единственным. Чтобы когда-нибудь потом, когда станет совсем тяжело на душе, взять, и немного подержать его в руке.

– А ты пробовала его заполнить?

– Пробовала. И не раз. Все-таки ни где-нибудь живем, на Шахтах.

– И что?

– А ничего, только испортила.

– Я принесу тебе заполненный до краев, – твердо пообещал я. – Заполненный самым лучшим из всего того, чем его только можно заполнить.

Мы идем к Отшельнику Федору. И несем ему жадры. Он славится тем, что умеет их заполнять как никто другой. И я все сделаю для того, чтобы один из них стал твоим.

– И где этот герой-любовник! – обычно невозмутимый Грек выглядел разъяренным. – Давно уже пора выступать, а его черти где-то носят!

Мы, полностью готовые к выходу, сидели и ждали Яниса, который пропадал неизвестно где. Гудрон покосился на меня раз, другой…

– Теоретик, – наконец, сказал он. – Ты что, так и будешь?

– Что именно?

– В каждом попавшемся нам селении по бабе себе заводить.

– Баб не буду, а с девушками как получится, – пожал я плечами.

Который, в отличие от остальных, весьма был доволен тем, что Янис задерживается. За те полчаса, которые мы его ждали, мне удалось немного вздремнуть: ночью совсем не получилось. Нам предстоял очередной день ходьбы, когда к вечеру чувствуешь, как гудят и наливаются свинцом ноги. И самым мудрым решением было бы хорошенько перед ним отдохнуть. Но если вернуть вчерашний вечер, ничего бы менять не стал. В старости высплюсь. Если до нее доживу. А коли нет – в могиле.

– Юля – хорошая девушка, – вмешался в наш разговор Гриша Сноуден. – Теоретик, ты ее не обижай. Муж у нее где-то там остался, – он указал глазами на землю.

Я и не думал ее обижать. Даже не обещал ничего. Кроме жадра. Который подарю непременно, чего бы мне это не стоило. И о Юлином муже знаю: его завалило в шахте. Мы ведь не только любовью занимались, но и разговаривали о многих вещах. А еще знаю о том, что каждый раз она провожала его под землю так, как будто никогда уже не увидит. Однажды так и случилось. И еще, как они мечтали найти богатую жилу. Не ради жадра – пикселей, чтобы сложить из них портал, и вернуться в прежний мир. Вернуться вдвоем, ведь именно здесь они и нашли друг друга.

– Так, вон он идет! – первым из нас увидел Яниса Слава. – С каким-то мешком.

И действительно, Янис нес чем-то наполовину заполненный мешок.

– Вероятно, Настя ему в дорогу харчишек собрала, чтобы не оголодал, бедный! – тут же принялся зубоскалить Гудрон. – Грек, ты не ругай его слишком: любовь у него. Как у Теоретика, – не смог не ущипнуть он меня. – Но у Теоретика очередная, а у Артемона на всю жизнь. Наверное, – и заржал. После чего сказал подошедшему Янису. – Только не говори, что остаешься здесь навсегда. А это, – указал Гудрон на мешок, – твои откупные.

– Нет, – помотал головой улыбающийся Янис. – Не остаюсь. Заберу Настю отсюда на обратном пути. Да, вот еще что… В общем, женюсь я на ней! Она уже и согласие дала.

– Вот и славненько – на свадьбе погуляем! Только помни: если возьмешь себе другого дружку, отправлять супружеские обязанности будет нечем.

– Это почему еще?

– Ну как это почему? Оторву с корнем все, что для этого требуется! – Гудрон всегда шутит с самым серьезным видом.

– Ну, раз такое дело – слово! – Янис не очень-то и испугался, но Гудрона поддержал. – Только с тебя концерт. Кстати, по моим заявкам.

– Это же мне всякую хрень петь придется! Про сердце из чистого золота и тому подобную шнягу.

– Именно! Насте очень такое нравится.

– Ладно, Ромео, сделаем. И смени свой блаженный вид на сосредоточенный. Сделай его таким, как будто ты полностью готов к новым тяготам пути. Иначе Грек вперед меня тебе все оторвет: вон он как зло на тебя косится!

Грек отвлекся на разговор с одним из вчерашних своих собеседников. А когда попрощался с ним за руку и подошел к нам, объявил.

– Идем к Даниловой переправе. Переберемся через Муть, тем самым снова сокращая дорогу. Да, вот еще что: в окрестностях как будто бы перквизиторов видели. Так что бдительность не теряем ни на мгновение!

Судя по сразу же ставшими серьезными лицам, те являлись проблемой нешуточной.

– Значит так, Теоретик, – принялся наставлять меня Гудрон. – Если увидишь человека в коричневом, чем-то похожем на рясу или сутану балахоне, и лицо у него будет размалевано белыми полосами – стреляй, даже не раздумывая! Если жизнь тебе хоть сколько-нибудь дорога.

– И бей точно в голову, – добавил от себя Янис. – У них, у всех без исключения, под сутанами бронежилеты из чешуи гвайзела. Примерно вот такие же.

И Янис извлек из мешка, с которым пришел, нечто вроде средневекового пластинчатого доспеха. С наплечниками, и длиной примерно до середины бедер. С той лишь разницей, что сверху он был покрыт тканью цвета хаки.

– Боря, помоги облачиться, – то ли в шутку, то ли всерьез, попросил он Гудрона, который стоял с открытым от удивления ртом.

– Откуда он у тебя?! – только и смог сказать тот.

– Настенька подарила! – счастливо заулыбался Янис.