Глава 1
– Давай-давай! – потребовал я. – Все, что положено вновь прибывшему. И по списку.
Сам я этот самый список в глаза не видел. Но мой единственный знакомый в этом мире Леха Суслов по кличке Воробей, уверял, что таковой существует. И именно по нему положено выдать вновь прибывшему сюда человеку кое-какие необходимые вещи. И оружие.
– Что положено, на то наложено, – хмуро пробормотал Титов.
Затем на некоторое время исчез за дверью, ведущую в соседнюю комнату. Чем-то там погремел, пошуршал, вероятно, обо что-то ударился, поскольку от души выругался. Но когда вновь предстал передо мной, в руках он держал целую охапку одежды. Сверху на которой лежали новехонькие берцы. Которые, кстати, были единственной новой вещью.
– Положено ему! Держи вот!
И все это богатство оказалось на столе перед самым моим носом.
– Как размер угадал? – поинтересовался я, обнаружив на подошве обуви цифру «сорок четыре».
– Ничего я не угадывал, просто других размеров нет. Вернее, есть, но все меньше сорокового, а они тебе точно не налезут.
Вообще-то мне вполне бы устроил и сорок третий, но много – не мало. Поменяем родную стельку на из кожи потолще, и под портяночку – самое оно. Отцу в молодости немало пришлось побегать по горам Афганистана. Так вот, он рассказывал, что когда не было ни малейшей возможности снять обувь в течение нескольких суток и подряд, только портянка и спасала. А те, кто предпочитал носки, надолго оказывались в медсанчасти.
А еще лучше стелька из войлока. Войлок – материал уникальный. Он и гигроскопичный, и тепло держит, и когда жарко, не дает ноге сопреть, и стоять на нем стопе комфортно. Пусть Леха Воробей и уверял, что холодов в этих краях нет, лишним не будет. Мало ли каким боком жизнь повернется?
– У тебя старого валенка не завалялось? Или просто войлока кусок?
– А он-то тебе к чему?
– Берцы модифицировать буду.
– Не завалялось, – разочаровал меня Титов. И поинтересовался в свою очередь. – У тебя телефон какой?
– Надежный. Зарядку неделю держит. А если привязать к нему веревку – от стаи волков отбиться можно. Только к чему спрашиваешь, все равно здесь связи нет?
– Чего нет – того нет, все верно. Хотя и обещают в недалеком будущем. Но и сейчас местные умельцы из телефонов такие вещи творят! Электроника здесь дорого стоит. Ну а я тебя бы еще чем-нибудь отблагодарил. Помимо этого, – и он указал подбородком на принесенное им барахло.
Чтобы тут же покривиться: продемонстрированный мною телефон действительно никаких других эмоций вызвать не мог. Старая модель, давным-давно снятая с производства, и единственное в нем достоинство – неплохой плейер.
– Может, еще что-нибудь ценное имеется?
– Нож. Складной. Но я тебе его не отдам – подарок от хорошего человека.
– Нож мне без надобности. Каким бы он ни был. У нас здесь толку от ножа мало, им только в зубах ковыряться. Мерить будешь?
– Позже.
Камуфляжные брюки и куртка жать точно не будут. Не новые, и не совсем чистые. Их вначале постирать нужно. Впрочем, как и армейский разгрузочный жилет. Который выглядел так, как будто перед тем как попасть на стол, некоторое время соседствовал с моим телефоном соседом на мусорке. Потертый, местами штопанный, а местами ткань жирно лоснилась. Но хоть что-то.
– Что, ничего другого не нашлось?
– Договор подпишешь, найдется и другое, – пожал плечами Титов. – Но не у меня – уже на месте. Не надумал?
– Нет. Теперь оружие.
– Вот с оружием куда проще: тут все на выбор! Какую конкретную модель какой именно страны предпочитаешь? Отечественные разработки, Штаты, Германия, Бельгия? Италия, Швейцария, или что-нибудь родом из Туманного Альбиона? Калибр, обвесы? А может, лазерное ружье или пламенный резак? У меня даже парочка рейлганов завалялось, бери хоть оба.
Титов явно издевался.
– Давай что есть.
– А есть у меня двустволка, обрез трехлинейки, ржавый ПМ, погнутый ТТ, и ровесник царя Гороха револьвер Наган. С царским орлом на раме. И еще один Наган, тот лет на тридцать младше, но с укороченным стволом. Да, про мушкет забыл. Правда, без фитиля. Но ты к нему зажигалку изолентой примотаешь, и все будет ладушки.
Он посерьезнел.
– В этом смысле и рад бы тебе помочь – без оружия тут не выжить, но выбор действительно невелик. Пойдем, сам посмотришь.
И мы вместе с ним прошли еще в одну комнату. Которую смело можно было бы назвать оружейной, если бы действительно небогатый выбор.
– Да уж! – только и сказал я. – И это все?!
– И это все, – кивнул Титов.
Пусть ПМ не был ржавым, а ТТ погнутым, но в остальном он не солгал. Единственной стоящей вещью являлся висевший на стене АК сотой серии. Экспортный вариант, поскольку под НАТовскую винтовочную семерку. Я такой лишь в сети и видел. Сам автомат выглядел абсолютно новым, к тому же оборудован коллиматором отечественного производства «Компакт». Вообще-то этот коллиматор предназначен для охотничьего оружия. Но с таким мощным патроном, как у этого варианта АК, другой может и не выдержать. Или Титов поставил то, что у него имелось в наличии.
– Личное, – сказал Титов, глядя на то, как я встрепенулся. – Даже пристрелять не успел, – и поторопил. – Выбирай, обед уже на носу. И без того столько времени на тебя извел. Без толку.
В ответ я лишь грустно вздохнул: из чего тут выбирать?! Взял в руки ПМ, чтобы сразу же положить его обратно на полку: даже беглого взгляда хватило понять, что пистолет изрядно изношен. Впрочем, как и ТТ. С тем дело обстояло еще хуже: защелка магазина оказалась настолько слаба, что в любой момент лишишься его и не заметишь. Причем произойдет это в самый неподходящий момент. Оставались еще обрез трехлинейной винтовки Мосина, да охотничье ружье – вертикалка ТОЗ-34 двенадцатого калибра. И парочка Наганов, один из которых действительно оказался с укороченным стволом. Как сказали бы сейчас: оперативный вариант, поскольку создавался он для скрытого ношения. У него даже мушка скруглена, чтобы не цеплялась, когда извлекаешь его из кармана. В отличие от своего родственника, наган выглядел таким же новым, как и автомат Титова. Ни тебе щербинки на воронении, ни царапинки.
И состояние у него было прекрасным. Никакого люфта барабана, что говорило – обтюрация у револьвера должна быть на уровне. Курок со спусковым крючком тоже не шатались. Но толку с него? Всего семь патронов, и перезарядка потребует уйму времени. Все, что я успел узнать об этом мире, могло подвергнуть в жесточайшую депрессию. Или не подвергнуть, если в руках у тебя подходящий инструмент. Точный, многозарядный, и удобный в обращении. Например, такой, как у Титова.
Глядя на мою расстроенную физиономию, тот лишь развел руки: чем богаты! И поинтересовался.
– Правду говоришь, что только по уточкам стрелял? Видно, что обращаться с оружием умеешь.
– Точно. И еще по тарелочкам.
– А навыки откуда?
– Папа военным был. В стрелковой секции занимался. И вообще оружие люблю.
– Тогда понятно. И все равно больше ничем помочь не могу. Вот, ружье возьми, – и Титов приложил двустволку к плечу, направив ее куда-то в окно. – Сам говоришь, что по тарелочкам. А по ним примерно из таких и палят.
Все это так, только тарелочки напасть на тебя не смогут. И попыток перегрызть горло, или откусить ногу, не сделают. Здесь, утверждают, еще и бандитов полно. Которые из-за любой приглянувшейся мелочи могут пристрелить. И я в очередной раз с тоской посмотрел на висевший на стене автомат.
– Нет, – Титов был категоричен. – Без вариантов. И вообще, бери уже что-нибудь и отваливай.
– Наган. И ружье.
– Сейчас! Что-нибудь одно. Припрется сюда такой же, как ты упрямый, и что я ему выдам?
– Тогда Наган. И патронов побольше.
С ружьем, безусловно, привычней, но что я с ним в поселке делать-то буду? И еще постоянно следи за тем, чтобы кто-нибудь ноги ему не приделал. С револьвером все-таки проще: сунул его в карман, и все.
– Вот чего много, так это револьверных патронов. Можешь хоть полсотни штук взять.
Полсотни – разве это много? Но хоть что-то.
Когда я, снарядив каморы револьвера, принялся зашнуровывать берцы прямо на голую ногу, Титов топтался рядом со мной. Он даже приплясывал от нетерпения. И все же спросил:
– Что остальное не наденешь?
Все верно: армейские берцы в сочетании с цветастыми шортами и растянутой желтой футболкой с уточками из мультфильма, смотрелись крайне нелепо.
– Не сейчас.
Все полученное мною вначале не мешало бы постирать. Основательно так, с замачиванием, а затем еще щеткой пройтись. «Ну ничего, – утешал себя я. – Типа как индийский солдат. Или какой-нибудь зулусский – у них примерно так и ходят. Остается только пробковый шлем надеть. Только где же его взять?».
Полученная мною кепи, тоже камуфляжной расцветки, в стирке нуждалась не меньше.
* * *
– Что так долго? Ждать тебя устал.
Леха Воробей, который и привел меня сюда, смотрел осуждающе.
– Так мы же вроде не договаривались, что подождешь.
– Ну да, бросишь тебя! Ты тут и пары минут один не протянешь, – он посмотрел на мой внешний вид, хмыкнул, но промолчал. После чего поинтересовался. – С кем контракт подписал? По-любому на шахты отправишься.
– Ни с кем.
– Да ну! Врешь ведь?!
– Нет.
– Круто!
Мы шли главной улицей Фартового, вид которого весьма напоминал поселок старателей где-нибудь в Южной Америке. Или в Африке. Или бразильские фавелы. Не слишком-то они и различаются. Сколоченные из чего попало лачуги, единственной целью которых было оградить помещение для сна. И спасти от осадков. Которые здесь всегда были дождем, поскольку климат мягкий, и зима – понятие условное. Правда, попадались и вполне добротные дома, сложенные из бревен, некоторые даже двухэтажные.
Точно такими же выглядели и попадавшиеся нам люди. Одни смотрелись откровенными маргиналами, с видавшим виды оружием, некоторым образцам из которых самое место в исторических музеях. Другие, напротив, поражали своей качественной экипировкой. Но и те и другие особого внимания на мой нелепый вид не обращали. Так, скользнут равнодушным взглядом, и идут себе дальше.
Мы шли с Воробьем, и разговаривали.
– И в чем тут заключается моя крутость?
– Сколько помню, только один человек ничего подписывать не стал. Один!
– И что с ним стало?
– Что с ним стало, говоришь? Ты лучше спроси, кем он сам стал.
– Ну и кем?
– Жмуриком, кем же еще? Хотя кто ему виноват? Освоился он немного, более менее приличную снарягу раздобыл, и куда-то себе направился. В полдне ходьбы отсюда его и нашли. Куда поперся, зачем – теперь уже и узнать не у кого. Стреляй! – вдруг истерично крикнул Леха, срывая с плеча потертый АКМС, и разражаясь длинной очередью.
Парочка каких-то местных летучих созданий внезапно возникла из кроны высокого дерева, чем-то напоминавшего пальму, и теперь стремительно пикировала прямо на нас. Волшебным образом возникший в моей руке револьвер дернулся дважды, а затем и еще раз. Палец не смог удержаться на спусковом крючке, когда мне удалось толком разглядеть бьющуюся у самых ног в предсмертной агонии пернатую тварь, настолько та выглядела устрашающе.
– Лихо ты их, – Леха смахнул рукавом со лба выступивший вероятно от испуга пот. – Два выстрела – и две простреленных башки! Силен! Как попасть-то сумел?
– По лучу.
– По какому еще лучу? – он посмотрел на мой Наган, который я все еще сжимал в руке.
Вероятно, пытаясь увидеть на нем лазерный целеуказатель. Откуда бы ему там взяться?
– Воображаемому.
– А-а-а, – протянул он, как будто смог понять, о чем именно идет речь. – Хотя третий раз мог бы и не стрелять – она уже дохлой дрыгалась.
– Не сдержался. Такое впечатление, что она в следующий миг в ногу мне вцепится.
– И вцепилась бы, будь еще живой. Видишь, какая у нее пасть! Крокодил позавидует. Или та же акула.
Воробей был прав. Если сами они особого удивления не вызывали – птица и птица: перья, крылья, хвост, то головы им как будто бы достались от другого существа. Лысые, с огромными глазами. Но больше всего удивления вызвал клюв. Длинный, с множеством зубов, которые даже на взгляд выглядели острыми как бритва.
– Не замай! – грозно крикнул Леха на одного из тех нескольких человек, которые прибежали на звуки выстрелов с оружием в руках. – Не твое.
– Да я и не думал, – ответил тот, но Лехе было уже не до него.
Он по очереди, не боясь испачкаться в крови, старательно ощупывал птицам брюхо. Так ощупывают кур-несушек, пытаясь обнаружить внутри яйцо.
– Есть! – непонятно чему обрадовался Леха. – И судя по всему, не маленькая.
– Что есть? Кто не маленькая? – полюбопытствовал я, глядя не столько на него, сколько на дерево: вдруг там еще эти уродцы притаились?
– Железа, – стоя на коленях, Леха резким движением ножа вскрыл одной из них живот.
Покопался немного внутри, и извлек на свет нечто напоминающее желчный пузырь. Такого же янтарного цвета, но куда больше в размерах.
– Повезло! – с чувством сказал он. После чего, подкинув нечто на ладони, добавил. – Видал я, конечно и покрупнее, но все равно повезло. Они у птеров раз на полсотни штук попадаются, а то и реже.
– У кого?
– У птеров. Сам же видишь, эти твари чем-то птеродактилей напоминают, отсюда и название. Вообще-то они стараются от людей как можно дальше держаться, но иногда на них находит. Хорошо хоть не на всех сразу, Так, Игорь, мы же типа напарники? – внезапно спросил он.
– Напарники, – не стал разочаровывать я Леху, не понимая, к чему он клонит.
– Значит, бабки пополам?
– Пополам, – мое согласие далось мне легко. В конце концов, не будь его, и опомнился бы в тот момент, когда этот птер в меня бы уже вгрызся.
– Ну и отлично! – обрадовался Леха. – Покупатель у меня есть, – заверил он. – И тот за эту железу нормальную цену даст. Сам ты и трети не выручишь.
– А что в ней такого ценного?
– В том, что она – основной ингредиент мази, которую шахтеры с руками отрывают. Сыро у них там, – Леха указал пальцем в землю, – и потому радикулит – обычное дело. А эта мазь исключительно помогает. Теперь понятно?
– Понятно, – и я мысленно поблагодарил себя, что все же смог отказаться от предложения Титова, как тот не настаивал.
Болеть радикулитом в мои планы не входило нисколько. Равно и покидать, как выяснилось, не совсем безопасный периметр поселения в одиночку. Причем с любым снаряжением, даже самым лучшим. По крайней мере, в ближайшее время.
– Сейчас завернем к этому человечку, скинем железу, ну а затем уже и пообедаем. С такой удачи мы и позволим себе сможем, – Леха звонко щелкнул пальцем по горлу. – Как ты, не против на грудь принять?
– Не против.
Кушать хотелось до спазм в животе. Откуда-то доносился запах жареного мяса, заставляющий меня раз за разом сглатывать слюну. Ну и выпить немного не помешает. Лучшего средства от стрессов еще не придумали. А он у меня уже второй день подряд. С той самой секунды, как очутился здесь.
Обратив внимание на мой едва ли не тоскливый взгляд, брошенный в сторону ближайшей забегаловки, где под открытым небом сидели за длинными столами и что-то ели люди, Леха сказал.
– Потерпи немного: как только железу пристроим, так сразу и поедим, – и буквально через несколько десятков шагов, которые мы прошли молча, добавил. – Ну вот и все, прибыли. Подожди пару минут, я быстро.
* * *
И действительно, Леха не заставил себя долго ждать.
– Нормальную цену дали, – первым долгом сообщил он. – Правда, за денежками просили чуть позже зайти. Но ты даже не сомневайся, все будет по-честному! Просто Семеныч не любит, когда к нему незнакомцев водят.
Не слишком-то он меня и убедил. Натура у меня такая: не верить никогда и никому. Но я промолчал.
– А пообедаем у одной моей знакомой, Марии. Готовит она вкусно, и берет недорого. Женщина – м-м-м! – простонал он, заодно поцеловав сложенные щепотью кончики пальцев. – Сказка, а не женщина! От женихов у нее отбоя нет, но блюдет себя, блюдет. Правда, непонятно, зачем и для кого.
– Кстати, что-то женщин у вас тут совсем немного, – поделился я своими наблюдениями. – Только нескольких и повстречали. Да и то все какие-то серенькие.
– Ты вечером по улице пройдись! Такие красавицы попадаются! А если в это время в «Кафе-Шантан» заглянуть!.. Днем действительно редко кого встретишь.
– А что такое «Кафе-Шантан»?
– Самое респектабельное заведение в Фартовом.
Слово «респектабельное» Леха произнес с запинкой. Но все же выговорил его с первого раза.
– Леха, а постирать где тут можно? – тряхнул я большим белым пакетом с многочисленными логотипами сетевого супермаркета.
– Вот Марию и попросим. Не забесплатно, конечно же. Думаю, она согласится: ей лишние деньги не помешают.
* * *
– Гляди, Машенька, я тебе нового клиента привел! – заявил Леха, едва мы вошли в лачугу, выглядевшую такой же временной постройкой, как и множество других.
После чего попытался поцеловать ее в щеку.
– Как будто бы я и раньше на их недостаток не жаловалась, – отмахнулась от него та, но взглянула на меня вполне доброжелательно.
Мария действительно выглядела замечательно. Этакая Кустодиевская женщина, возрастом лет тридцати пяти, с пышной, но ладной фигурой, и с приятным, даже красивым лицом. Которое совсем не портил длинный тонкий шрам на правой щеке, уходивший куда-то за ухо в пшеничного цвета волосы, собранные на макушке пучком.
– Что нас ждет на обед? – уже из-за стола, накрытого яркой цветастой клеенкой, куда по-хозяйски успел усесться, поинтересовался Леха.
– Борщ, – ответила ему Мария. – И еще жаркое из кабанятины. Мясо свеженькое, утром на рынке взяла. Будете? – обратилась она ко мне.
– Конечно, буду! – с энтузиазмом ответил я, взглядом ища: где бы помыть руки?
Мария его истолковала правильно.
– Вон в ту дверь пройдите, во внутренний дворик. Рукомойник там.
Он действительно там имелся. Самый обычный, из дюралюминия. «Крылатого металла», как его еще называют, поскольку при появлении дюралюминия началась новая эпоха в самолетостроении.
Дворик оказался крохотным. И практически полностью закрыт от палящих лучей местного светила тентом, представляющим собой огромный баннер, рекламирующий фирму-продавца фаянсовой сантехники.
«Странное дело, – моя руки, размышлял я. – Создается такое впечатление, что, когда здесь объявились люди, этот мир уже представлял собой огромную помойку. Ну не с собой же они все это сюда принесли? Хотя чего удивительного: люди здесь подобрались отнюдь не цвет общества, насколько мне удалось понять. Впрочем, и я от них ничем не отличаюсь».
* * *
Борщ оказался восхитительным. И дело даже не в том, что за последние двое суток мне только и удалось, что перекусить банкой говяжьей тушенки, выменянной на местном блошином рынке на часы. Вещь, как мне тогда казалось, в этом мире абсолютно бесполезную, поскольку период обращения планеты вокруг светила, занимал куда больше времени, чем у Земли. Примерно на треть.
Леха не солгал: готовить Мария умела. Борщ был наваристым, мяса хватало, и даже то, что капусту в нем заменило какое-то местное растение, а свекла отсутствовала вовсе, на его вкус нисколько не повлияло. Картошка была, пусть и с легким непонятным привкусом, нисколько не противным, и даже в чем-то пикантным.
Глядя на Марию, без труда можно было понять: ей не терпится о чем-то спросить, но она ждет, пока я поем. Какой он будет, вопрос, тоже не представляло труда догадаться: как там, на Земле? Это интересовало всех без исключения, как только они признавали во мне новичка. Что изменилось? Какие новости? Что вообще говорят и пишут?
А что там может быть нового, на Земле? Там все, как и всегда. Часть людей упрямо продолжают верить в чудо. Только чудеса у всех разные. Кому-то верится, что однажды придет такой правитель, который и решит все его проблемы. Решит в одночасье, всего-то издав десяток-другой нужных законов. Кто-то надеется обмануть судьбу и все пытается вытащить счастливый лотерейный билетик, в чем бы тот ни заключался. Кое-кто – прогнуть мир под себя.
Есть и другие, которые отчетливо понимают, что, как поется в одной известной песенке, мир действительно прогнется под каждым. Но прогнется только однажды и всего-то на двухметровую глубину. И потому они принимают мир таким, каков он есть, и лишь старательно пытаются в него вписаться. Такие люди и становятся самыми успешными. Правда, все имеет свою цену, и в связи с этим им приходится поступаться своими убеждениями, идеалами, а зачастую и совестью.
Есть и еще категория людей, которая и в чудеса не верит, и нагибать мир даже не пытается, и поступаться убеждениями категорически не желает. Смею надеяться, именно к ней я и отношусь. Вот так и живем. И еще долго так будем жить. А может, и всегда.
* * *
– Спасибо, Мария! – поднимаясь из-за стола, с чувством произнес я. – Действительно очень вкусно!
Третья тарелка борща явно была лишней и ради нее мне пришлось отказаться от жаркого, но он того стоил. Теперь в голове крутилась единственная мысль: где бы прилечь?
– Может, поспите в теньке? – видя мое состояние, предложила хозяйка. – Там, во дворике, топчан есть. На него и ложитесь.
– Прилягу, – только и оставалось, что кивнуть мне, тщетно пытавшемуся перебороть зевоту.
* * *
– Ну и горазд же ты спать! – орал мне на самое ухо Леха. – Вечер уже!
Я поморщился: ну что за манера все время разговаривать криком?
– Вставай, тебя серьезные люди желают увидеть. Давай быстрее, пока не передумали.
– Так уж и серьезные?
– Сам Грек!
– А это еще кто? – поинтересовался я, одновременно засовывая ноги в берцы. – Местный руль?
– Нет, рулит здесь другой, Шаховской Сергей Вениаминович, все его Шахом называют. Но Грек тоже далеко не пустое место. Так что тебе стоит поторопиться. И вот еще что, Игорь, может, все-таки штаны с курткой наденешь?
После моей удачной стрельбы по птерам, Леха начал относиться ко мне с куда большим уважением. Вернее, не так. Если раньше в нем то и дело проскальзывала снисходительность, то теперь все было иначе.
– И так сойдет.
– Ну как знаешь. Хотя Мария и выстирать твои вещи успела, и даже высушить. Она – та хозяюшка! Несмотря на то, что еще и красавица. Редкое сочетание у женщин – у одной на миллион!
Леха старательно делал вид, что не замечает саму Марию, которая стояла в нескольких шагах за его спиной, выглядывая из дверей лачуги.
– Можете надевать, – подтвердила Мария, взглянув на Леху с легкой усмешкой. – А если не слишком торопитесь, давайте, я вас еще и ужином накормлю.
Марии явно хотелось поболтать со свежим человеком, но Леха был неумолим.
– Торопимся, – сказал он, несомненно раздосадованный тем, что его изысканный комплимент не достиг цели. – Грек ждать не любит.
– Так что там с железой? Деньги за нее отдали? – Следовало бы оплатить хлопоты хозяйки. А заодно и обед. Или наоборот.
– Отдали! Попробовали бы не отдать! – Леха напустил на себя грозный вид, явно рисуясь перед женщиной.
На этот раз усмехнулись мы оба: в тот момент он действительно походил на взъерошенного воробья, и становилось понятно, откуда у него взялась такая кличка. Но не на человека, тянуть которому с долгами, чревато серьезными последствиями. Я внутри себя, а Мария своей улыбки скрывать не стала.
Меняя шорты на штаны, мне пришлось указать ему глазами на отвернувшуюся хозяйку: отдавай мою долю, пора расплачиваться. В ответ он сделал успокаивающий жест: не волнуйся: все, мол, в ажуре.
– Ну вот, совсем другое дело! – заявил Леха, оценивающе разглядывая меня со всех сторон. – Точно в армии не служил?
– Точно.
– А сидит как надо!
– Фигура стандартная.
– Разгрузку в двух местах подштопать бы не помешало, – сказала Мария. – Немного не успела.
– Я потом сам заштопаю. И спасибо вам за все!
– Приходите еще, – донеслось уже в спину. – Нормальному человеку здесь всегда рады.
На этот раз пришла пора ухмыльнуться самому Лехе: где их тут найдешь, нормальных людей, в этом мире?
* * *
– Вот, держи, твоя доля, – и он сыпанул мне в ладонь горстку металлических прямоугольников величиной с ноготь большого пальца. – Получилось по шестнадцать пикселей. Но тут одиннадцать. Считай сам: по три пикселя с каждого за обед, и два за стирку с тебя лично.
– Чего?!
– И вовсе даже недорого! – возмутился Леха. По-моему, он даже немного обиделся. – Ты что думаешь, здесь дешевле похарчиться найдешь? Сейчас! Да еще чтобы так вкусно. Вкусно ведь?
– Вкусно. Только я не об этом.
– А о чем тогда?
– Как ты их назвал?
– Пиксели. Деньги здешние. Их все так называют.
Я скептически взглянул на свою ладонь. Если бы пиксели действительно были такого размера!.. Хотя, возможно, местный жаргон. Как называют на Земле деньги бабками, например. Интересно только, почему? Из-за их формы? Этакие шестиугольники. Но, по-моему, пиксели и круглыми тоже бывают. Хотя бог бы с этим, сейчас куда важнее другое.
– Леха, Грек – это кто?
– Я же тебе сказал – один серьезный человек. Говорят, он из спецуры, затем в ЧВК какую-то немаленькую должность занимал. А здесь у него своя команда.
– И чем она занимается, его команда? – мы как раз проходили мимо «Кафе-Шантана». По утверждению Лехи, самого фешенебельного местного заведения.
«Да уж! Если это фешенебельное, так что же говорить о других?». Одноэтажное бревенчатое строение. Пусть и не без некоторой претензии на что-то восточное. Пагоду, например. Разве что окна большие, и полностью застеклены. Причем на любом стекле хоть бы трещинка!
– Да всем тем она и занимается, за что пиксели платят. Сегодня одним, завтра другим.
– И чем занималась последним?
– Каких-то людей то ли спасали, то ли, наоборот, к нулю приводили.
Совсем одинаково!
– Наемники, что ли?
– Не наемники, а авантюрьеры! От слова авантюра. Так они все себя называют. Разницу чувствуешь?
Не совсем. Вернее, совсем ее не чувствую. Еще в Средние века наемники предпочитали именовать себя именно так. Только что это меняет?
– А для чего я ему понадобился? Кстати, как вообще разговор обо мне зашел?
– Случайно повстречал его, когда с деньгами к Марии возвращался. Я ему и говорю: «Привет Грек. Тебе люди не нужны?» А он мне такой и отвечает: «Если не что попало – не помешали бы. А что, есть у тебя на примете?». «Есть один, говорю. Новичок здесь, но парень хваткий! Представляешь, из нагана двумя выстрелами двух птеров на лету! Я даже глазом моргнуть не успел!».
Лгун, ты Леха Воробей! Как это не успел моргнуть, когда практически полностью магазин в них высадил? Другое дело, что ни разу попасть не смог.
– Грек у меня и спрашивает. «Новенький, говоришь?». «Ну, да». «А у Титова он был?». «Был». «И с кем этот новенький заключил контракт?». «В том-то и дело, что ни с кем. Представляешь, ничего подписывать не стал! Так что возьми его себе, не пожалеешь». Тогда-то он и сказал: «Приведи, посмотрю». Так что мне еще и магарыч должен. Конечно, в том случае, если он тебя возьмет.
А переполох-то поднял!.. Но, по крайней мере, встретиться стоит. А там уже будет видно.
– А что сам-то к нему не пойдешь?
– Да все как-то не получается, – замялся Леха.
И я вспомнил его судорожную стрельбу, когда на нас напали птеры. После такого, и сам бы Леху не взял, себе дороже.
– Звать-то его как?
– Да черт его знает. Все Греком и зовут.
