Вьется в топке
пламень белый,
Белый-белый, будто снег.
И стоит тежелотелый
Возле топки человек.
Вместо «Здравствуйте»…
— В сторонку! — Крикнул.
— Новенький, кажись?
И добавил, как ребенку:
— Тут огонь, не обожгись!..
В топке шлак ломал с размаху,
Ломом, красным от жары.
Проступали сквозь рубаху
Потных мускулов бугры.
Бросил лом, платком утерся.
На меня глаза скосил:
— А тельняшка, что, для форсу?
Иронически спросил.
Я смеюсь:
— По мне для носки
Лучше вещи нету, факт!
— Флотский, значит?
— Значит флотский.
— Что ж, неплохо, коли так!
— Кочегаром, думать надо,
Ладным будешь, — произнес,
И лопату, как награду,
Мне вручил. — Бери, матрос!
В жизнь, конечно,
входит атом.
Но пустая это спесь —
Говорить: «В музей — лопаты!»,
И лопатам дело есть!
Пахло угольным угаром,
Лезла пыль в глаза и рот,
А у ног горячим паром
Шлак парил, как пароход.
Как хотелось, чтоб подуло
Ветром палубным сюда…
Но не дуло. Я подумал:
«И не надо! Ерунда!»
И с таким работал жаром,
Будто отдан был приказ:
Стать хорошим кочегаром
Мне, ушедшему в запас!