25 сентября 2006 года, вторник, два часа ночи

– Так, Сайора, залазь вот сюда. Аккуратно, – я придержал девушку, помогая ей спуститься в носовой отсек лодки. Спустил туда же ей ее сумки. Поглядел, как она калачиком свернулась на толстой кошме, сморщила нос. – Ты чего?

– Рыбой воняет! – девчонка недовольно покрутила головой.

Блин, кому что! У меня поджилки от волнения подрагивают, а ей рыбой воняет.

– Ну, извини, не смог отмыть, – я развел руками. – Ладно, включай фонарик, и сиди как мышка, хорошо? Закрываю, – и я захлопнул лючок. Пришлось сделать несколько незаметных отверстий от кокпита в носовой багажный отсек. Жаль лодочку, но что поделаешь. Дышать девчонке чем – то надо.

Свои сумки закинул в коляску. Вещей у меня немного, одежда, чемоданчик с фотографиями и документами. От деда осталось несколько медалей, несколько книг про охоту. Кроме того, моя любимая книга, энциклопедия оружия Жука. И пара книг Луиса Ламура, случайно купленных мною на блошином рынке, и зачитанных чуть не до дыр.

Закрыв дом, прислонился головой к двери. На глазах навернулись слезы, я ведь отсюда навсегда уезжаю. А отец категорически запретил навещать кладбище, могилы матери, дедушки и бабушки, чтобы ничего никто не заподозрил.

Зашел в курятник, взял ничего не подозревающего петуха, оставшегося в гордом одиночестве. Связал ему ноги, приклеил скотчем записку к одной ил лап, с просьбой примять в дар и не убивать, положил его в коляску, и завел мотор «Урала». Потихоньку выехал со двора, и поехал по проулку. Остановившись напротив дома Анварки и Салима, перебросил им петуха через дувал. Ошалевший Петя, громко хлопая крыльями, приземлился у них во дворе. Недовольно загавкал пес, всполошились куры.

– Ну, будем надеяться, что из тебя шурпу не сварят, – врубил первую, я выехал из проулка, и неторопливо поехал по разбитой дороге. Выехав из поселка, повернул к речке, в сторону лодочной станции. Но, заехав за посадку из тополей, остановился. Слез с мотоцикла, и минут десять смотрел в сторону машины наблюдателей. Я их еще в первый день вычислил, они стояли над каналом метрах в трехстах от нашего проулка. Там пригорок, все просматривается, точнее весь проулок просматривается. А вот здесь ничего оттуда не видать до самой речки, и самое главное, поворот в сторону Казахстана не просматривается.

– Нет, тихо. – Подойдя к лодке, я открыл крышку багажного отсека. – Вылезай, Сайорка. Только сначала вещи давай.

Приняв от нее вещи, забросил их в коляску, а лодку отцепил, и вместе с прицепом затолкал в кусты. Сразу не заметят, а если углядят пацаны, то, скорее всего порубят на цветмет. А прицеп разберут на куски, в сельском дворе каждая железяка в тему.

Сел на свое место, подождал, пока сзади на седло усядется девушка. Сайора крепко вцепилась в рукоять, глаза огромные, губы крепко сжаты, сама решительность.

– Ну как, поехали? – я потихоньку выжал сцепление, и щелкнул скоростями. Мотоцикл без прицепа это не мотоцикл с прицепом, по проселку я на нем и джипу смогу мозги основательно покрутить, а на бездорожье тем более.

– Поехали, Леша. Ок йюль! – Сайора подвинулась на сидении, обняла меня со спины руками, и крепко прижалась. – Поехали, пусть беды останутся позади.