Глава 22. Туда ему и дорога…

Восьмого ноября Стас вышел на охоту. Прошел прогулочным шагом по диагонали Театральную площадь, вернулся, поднялся по трем ступенькам к фонтану, остановился.

Возле чаши фонтана стояла девушка. Простенький наряд, курточка… Под мышкой – отнюдь не брендовая сумочка, которой, наверное, лет пять-семь, если не больше. Скорее всего, сумочка досталась от старшей сестры.

На лице – непосредственность. Такие лица бывают у детей и взрослых, не обремененных грузом жизненного опыта и потому не растерявших наивности и веры, что хороших людей на свете все-таки больше, чем плохих.

– Простите, – подошел к девушке Стас. – Вы кого-то ждете?

На подобные вопросы часто можно услышать ответ: «А вам какое дело?» Или киношно-расхожую фразу: «С какой целью интересуетесь?»

Однако девушка ответила иначе:

– Да, подругу, – и добавила с сожалением: – Но она что-то опаздывает.

– А подруга… такая же, как и вы? – спросил Стас, оглядываясь по сторонам и не замечая никого, кто мог бы за ними наблюдать.

Девушка внимательно посмотрела на незнакомого мужчину, задавшему такой странный и не совсем понятный вопрос:

– Что вы имеете в виду?

– Ну, она тоже не москвичка? – расшифровал свой предыдущий вопрос Стас.

– А зачем вам? – скорее с оттенком удивления, нежели подозрения спросила девушка.

– Видите ли, – начал Стас. – Дело в том, что я – режиссер. И сейчас вместе со Светланой Дружининой приступаю к съемкам фильма. Это будет продолжение «Гардемаринов», которые действуют уже во времена Екатерины Второй. Нужны новые свежие лица, не засвеченные еще в сериалах. Ну, вы понимаете…

– Понимаю, – с уважением посмотрела на Стаса девушка. – Это как про мушкетеров, только двадцать лет спустя.

– Да, где-то так, – улыбнулся Стас. – А вы сами не хотели бы сниматься?

Снова тень удивления, но не недоверия:

– Чтобы сниматься, надо учиться…

– Знаете, – Стас немного помолчал, после чего тоном человека, сведущего и изнутри познавшего весь процесс производства телесериалов, промолвил: – Из человека, у которого нет таланта, учи его не учи, но дельного актера не получится. В лучшем случае выйдет ремесленник, который тупо и бездумно будет делать так, как сказал ему режиссер. У нас таких много, – добавил Стас и печально покачал головой.

– А может, у меня нет никакого таланта, – вскинула взгляд на Стаса девушка.

– Может, нет, а может, и есть, – убедительно ответил Стас. – Так давайте это узнаем…

– Как?

– Проведем кинопробы. Квартира моей ассистентки тут, недалеко. Пойдемте? – предложил Стас.

Девушка несколько мгновений смотрела на Стаса, потом поправила прическу и спросила:

– А вы не обманываете?

Вопрос был по-детски наивен и нелеп. Стас на секунду даже замер, не зная, как на него ответить. Потом твердо произнес:

– Как же можно?!

– Ну, пойдемте, – согласно кивнула девушка. – Моя подруга, наверное, уже не придет…

– Товарищ майор, вы видели, она подала условный сигнал!

Шамов посмотрел на оперативника и кивнул:

– Выходим. Неспешно, без суеты.

Сергей Иванович, сидевший с опером в машине, припаркованной у Большого театра по левой стороне Петровки, вышел первым.

– Давайте за ними, – сказал он. – А я наперерез.

Подражатель со стажеркой Николаевой, уже спустившись со ступенек, неторопливо шли по направлению к Театральному проезду.

Девушка делала все правильно: не озиралась по сторонам, не оглядывалась и завороженно слушала молодого человека, представившегося ей режиссером и все время что-то ей говорившего. Вот она еще раз поправила прическу. Не оставалось никаких сомнений, что рядом с ней именно Подражатель.

Сергей Иванович прибавил шаг. Вот он уже почти бежал по тротуару Петровки, не сводя взора с Подражателя. Нечаянно, но очень сильно задел плечом прохожего, услышал возглас, брошенный в спину:

– Эй ты, куда прешь!

Голоса людей в шуме большого города слышны плохо. Но Подражатель, кажется, услышал. Медленно повернул голову и встретился со взглядом Шамова. Пару секунд они завороженно смотрели друг на друга, а потом лицо Подражателя скривилось в презрительной усмешке.

Вслед за Подражателем повернула голову и Николаева. Увидев Шамова, она вдруг вцепилась в рукав Стаса и повисла у него на руке.

Уже не усмехаясь, а оскалившись, Стас стряхнул с себя девушку и побежал.

– Стой! – крикнул Шамов. – Буду стрелять!

Подражатель в ответ побежал быстрее. Сейчас он выскочит на Театральный проезд, повернет к Охотному Ряду… И все! Ищи его потом снова, расставляй сети и капканы, и далеко не факт, что он в них попадет.

Кроме того, Шамов уже принял решение…

Сергей Иванович достал пистолет, на бегу огляделся, оценивая обстановку: женщина с коляской далеко; мужик в кепке ближе к бегущему Подражателю, но тот с каждым шагом удаляется от него; впереди Подражателя тоже никого. А вот когда он выбежит на улицу, где люди, уже не выстрелишь. Сейчас самое время…

Майор Шамов остановился, выдохнул, задержал дыхание и прицелился в ноги Подражателя Затем взял выше и дважды выстрелил.

Хлопки выстрелов вспугнули галок и ворон с деревьев, разом поднявшихся в воздух. Птиц было много. Целая туча. На какую-то секунду их гомон даже перекрыл тягучее звучание автострады. Сергей Иванович даже не подозревал, что в центре города их так много. Ну прямо как на погосте, право.

Скорым шагом Шамов подошел к распластавшемуся телу, возле которого уже стоял оперативник.

– Готов, – пощупав у Подражателя пульс, промолвил опер. – Ну, туда ему и дорога…

Шамов посмотрел на опера и ничего не сказал.

– Теперь не отпишетесь, товарищ майор, – сочувственно произнес оперативник. – И в СБ затаскают.

– Отпишусь, – не очень уверенно ответил Сергей Иванович. – По закону я имею право применять оружие в случае задержания опасного преступника, совершившего тяжкое преступление. А таковых за этим… человеком не одно и не два… И другого способа, как только стрелять – сами видели, – у нас с вами не было: бегает он быстро, запросто ушел бы. К тому же о применении оружия я его предупредил. Вы ведь слышали?

– Слышал, а как же, – охотно подтвердил оперативник. – Так и было! И не только я слышал.

– Ну вот, – изрек Шамов.

После сильного толчка в спину Кулигин упал. Горячая неожиданная боль вдруг пронзила тело, отняла возможность двигаться. Глаза застелил туман, а потом он увидел скорбящее лицо матери, как будто бы выплывающее из полумрака. Лицо приближалось, родные черты становились все отчетливее, обрастали многими деталями. В какой-то степени это походило на кино – обычно такой прием используют операторы, когда хотят показать героя крупным планом.

– Привет, малыш, – произнесла мама. – Вот мы с тобой и встретились. Ты рад этому?

«Да», – ответил Стас, вот только голоса своего не услышал. Сил не было. Их хватило только на скупую улыбку.

– Гляньте-ка, товарищ майор. Он, кажись, улыбается, – опер смотрел то на труп, то на Шамова. – Не-е, ну точно улыбается…

Шамов подошел ближе. Подражатель лежал на боку, неловко повернув голову и уставившись в небо. На его лице и правда застыла улыбка.

– Так что же получается, там и правда лучше, чем здесь? Даже для таких, как он? – глубокомысленно изрек оперативник и, кивнув на труп, посмотрел на Шамова.

– Для него там точно будет лучше, – буркнул Сергей Иванович и отвернулся.

Подъехал лейтенант Колесов с двумя оперативниками. Началась обычная суета, которую Шамов всегда воспринимал спокойно, как должное, а вот теперь эта суета его почему-то тяготила и даже раздражала.

– Анатолий, вы тут оформите все как положено, – сказал Сергей Иванович своему помощнику. – И территорию огородите как следует. Зевак подальше отодвиньте.

– Сделаем… А вы? – посмотрел на шефа Колесов.

Майор задрал голову вверх: воронье, разместившись на своих любимых ветках, успокоилось, подозрительно поглядывая вниз.

– Пойду… Что-то устал я сегодня. Надо бы выспаться, – ответил Шамов и, повернувшись, медленно потопал к машине.