Твари устремились к Майре. Она дергалась в паутине, повиснув между полом и потолком, но все без толку: клейкие нити держали накрепко. Майра услышала голос Элианны в голове, но звучал он слабо: «Этого профессор и боялся… насекомые-мутанты… хищники… радиация после Конца…» Ее голос затих, и волна паники вытеснила Элианну из разума.

Вот первые из насекомых добрались до паутины, и Майра отчаянней затрепыхалась. Эти твари были размером с ботинок Калеба. Одна влезла ей на ногу, вонзаясь в плоть острыми лапками, и принялась кусать ее. От боли из глаз брызнули слезы. Еще один жук впился в руку, третий – в живот. Майра забилась сильнее: ее сожрут заживо!

Их становилось все больше и больше. За какие-то секунды они почти полностью облепили Майру. Отчаянным рывком она сумела высвободить лицо и завопила:

– Помогите! Кто-нибудь, спасите!

Жук вскарабкался по шее, впился в ухо. Майра ощутила обжигающую боль, но внезапно существо пронзительно заверещало. Кто-то сорвал тварь у нее с шеи и произнес:

– Майра, не шевелись!

Калеб! В одной руке он сжимал фонарик, в другой – нож.

– Замри, а то и тебя задену! – прокричал Калеб, скидывая тварей с Майры.

Гнездо сочилось слизью и пульсировало, продолжая извергать насекомых.

– Калеб, торопись! – закричала Майра. Сердце колотилось так сильно, что она едва могла говорить. – Их еще много!

– Я стараюсь! – отозвался Калеб, принимаясь резать паутину. Освободил сперва одну руку Майры, затем другую; правую ногу, левую.

– Бежим! – закричала Майра, устремляясь назад в пещеру.

Вдогонку им неслось шуршание множества ног.

Несколько секунд – и они ворвались в пещеру. Майра схватила Возиуса и выдернула его из постели, заставила быстро обуться и дотащила до веревки. Вытолкнула как можно дальше в тоннель.

– Вылезай, Воз! Надо бежать отсюда!

Стоило братишке увидеть, что из коридора хлынул поток насекомых-мутантов, как сонное оцепенение мигом прошло. Жуки втекали бурлящей рекой. Возиус даже не пикнул, только изо всех сил карабкался вверх по веревке. Калеб выдернул Пейдж из постели и подтолкнул к выходу. Сам он нес сразу два рюкзака. Пейдж при виде тварей побледнела.

– Святое Море… Что еще за…

– Без понятия, – ответил Калеб. – Но они хотят нас сожрать.

Дважды Пейдж просить не пришлось – она быстро полезла вверх по веревке; Калеб – сразу за ней. Майра обернулась: жуки наводнили место их ночлега и, словно тонкую бумагу, рвали плотную ткань постелей. «Если бы мы спали, – с ужасом подумала Майра, – они сейчас жрали бы нас».

– Майра, быстрей! – позвал сверху Калеб. – Чего ты ждешь?

Майра помедлила:

– Вещи и обогреватель – как мы без них?

– С ума сошла? Брось! Уже поздно!

Одного взгляда на разгромленный лагерь хватало, чтобы понять: Калеб прав, уже поздно. Все пропало.

– Майра, лезь наверх! Быстрей!

Тут она словно очнулась и полезла по веревке – в самый последний миг, потому что насекомые были уже везде. Что-то вцепилось в ногу, и Майра стала отбиваться, но тщетно. Она врезала ногой по стенке тоннеля, и лишь тогда насекомое, вереща, отвалилось и упало на дно. Майра добралась наконец до выхода из ямы, и Калеб, подхватив ее, вытащил наверх. Снаружи Майра, тяжело дыша, перевернулась на спину, а Калеб тем временем принялся наматывать веревку на руку. Увидев конец, вздрогнул: его просто-напросто съели. Майру затошнило. Она согнулась пополам, а после тяжело плюхнулась на землю и утерла рукавом губы.

Дождь по-прежнему хлестал, бушевал ветер. Сверкали молнии, сопровождаемые раскатами грома. Майра проверила спасенную поклажу: одежда, обувь… Внизу остались постели и обогреватель. Да еще два рюкзака, включая ее собственный.

– О Оракул… – сквозь слезы произнесла Майра.

– Все образуется, – сказал Калеб и сжал ее плечо. – Тут они нас не достанут. Я вытащил веревку, а эти твари вряд ли вскарабкаются по стенкам воронки.

Он обнял Майру, но она вырвалась из его объятий и закричала:

– Ничего не образуется! Мой рюкзак остался там!

Пейдж вздрогнула:

– Твой рюкзак… с припасами?

– Да, – плача, ответила Майра. – И чего я сунулась в тот коридор? Услышала какие-то звуки и решила, что это другие выжившие.

– О, так они и есть выжившие, – заметил Калеб, показывая обгрызенный конец веревки. – Только не те, которых мы искали. Даже хорошо, что ты решила осмотреться. Иначе они застали бы нас спящими.

Майра покачала головой, роняя слезы, которые смешивались с холодной дождевой водой. Одежда быстро намокала.

– Как ты не поймешь? Это уже не важно! Без еды мы все равно, считай, мертвы.

На это даже неисправимый оптимист Калеб не нашел что ответить. Тогда к сестре подошел Возиус, взгляд его был ясен, а лицо не выражало ничего. Он опустил маленькую ладошку на пульсирующий изумрудным светом Маяк.

– Мы не можем сдаться, – сказал он. – Теперь, когда зашли так далеко. Ты должна верить, шанс еще есть. Можем отыскать источник сигнала в горах.

Майра взглянула на него сквозь пелену слез. Надо же, братишка не потерял очки в пылу побега. А за толстыми стеклами в проволочной, скрепленной шурупами и клейкой лентой оправе лучились уверенностью глаза. Майре внезапно стало стыдно: она раскисла, тогда как младший брат и не думает сдаваться. Утерев слезы, Майра обняла его.

– Возиус прав. Найдем пристанище на остаток ночи, а утром продолжим путь.

– Хорошо, но больше никаких пещер, – пробурчала Пейдж. – Ночуем на открытом пространстве.

– Согласна, никаких пещер.

До рассвета оставалось еще несколько часов. Ребята пристроились под узким карнизом, который немного укрывал от дождя и ветра. Правда, без постелей и обогревателя было туго, мокрая одежда совсем не грела. Ребята сгрудились, прижимаясь к склону, и дрожали. А вверху, в небесах, грохотало и сверкало, и вспышки молний на мгновения выхватывали из тьмы унылый пейзаж, и конца этому, казалось, не будет.

Майра крепче прижала к себе братишку, пытаясь поделиться теплом, погладила его по мокрой шевелюре.

Около полуночи на стоянку обрушился град в сопровождении грома и молний. Куски льда, иные размером с кулак, укрыли землю ледяным ковром.

Забыв про бурю, Майра, вымотанная, глубоко заснула, и разбудить ее не мог даже грохот ледышек о камни. Пульсация света на браслете замедлилась в такт ее дыханию, и Майра внезапно очутилась в совершенно ином месте.