Глава 6
Шесть миль юго-восточнее острова Кокос, Крис Ханко
– Кажется, – озабоченно сказал вампир, – у нашего милого капитана возникли небольшие проблемы.
– Вы имеете в виду толпу у входа в рубку? – уточнил я.
– Ее самую, – кивнул русский. – Если не ошибаюсь, там собрался весь экипаж… за исключением, как обычно, мистера Спаркса.
– Ну, – задумчиво отозвался я, – будь «Принцесса Иллика» броненосцем или хотя бы крейсером, нам бы, возможно, стоило начинать тревожиться за миссис Ханко. А так…
– Вы полагаете?
– Полагаю-полагаю. Бренда, она у меня девочка взрослая. И к тому же, если мы вознамеримся помешать миссис Ханко веселиться, то она может попросту обидеться на нас. Не знаю, как вы, граф, но лично я вовсе не хочу обижать свою жену. Не забывайте – она вполне способна справиться даже с…
Прежде чем я договорил эту фразу, сгрудившаяся у рубки толпа неохотно расступилась, и объект наших с Рысьевым тревог преспокойно прошествовала в образовавшемся проходе… прошла мимо нас… и скрылась в кормовой надстройке.
– Николай, у вас слух лучше моего, что она им сказала?
– Насколько я мог расслышать, – произнес вампир, – ваша супруга пообещала предоставить господам бунтовщикам некий аргумент в пользу изменения курса яхты. Крис, как вы думаете, что бы это мог быть за…
– Я думаю, граф, нам стоит прилечь. – К счастью, палуба в том месте, где мы стояли, была сравнительно незагроможденной. – Нет… еще чуть ближе к борту.
Из всех артиллерийских снарядов мне больше всего нравятся ядра. Простой бесхитростный цельнолитый шар, максимум, на что способен – оторвать руку-ногу-голову паре-тройке неудачников. Гранаты или, того хуже, сферическая картечь мистера Шрапнеля куда неприятнее. Вдобавок, эти артиллеристы-южане все время норовили ставить свои пушки так, что их огонь подметал участок перед батареей лучше иной помешанной на чистоте горничной. Они вообще были чертовски находчивыми ребятами, эти артиллеристы-южане, с которыми мне и моим товарищам по федеральной армии пришлось свести знакомство. Чем они только по нам не стреляли – начиная от гвоздей и подков, заканчивая деталями железнодорожного полотна и кусками плуга, а однажды в сосну над моей головой влетела ручка от ночного горшка. Обидно быть убитым такой вот дрянью, правда? Впрочем, быть убитым вообще обидно…
С тех пор я с подозрением отношусь к инновациям в области оружейного дела – а винчестер десятого калибра с наполовину спиленным стволом, избранный миссис Ханко в качестве аргумента, на мой взгляд, как раз таковой и являлся. Кто знает, как повлиял этот творческий порыв моей супруги на разлет картечи? Уж точно – не я…
– Итак, – ласково, насколько это применимо к словам, сопровождаемым лязгом затвора, осведомилась Бренда, – что там насчет «мнения команды»?
Некоторые утверждают, что люди – равно как и представители иных рас – делятся на трусов и храбрецов. Лично я, исходя все из того же военного опыта, более склонен к мысли, что люди делятся на трусов и идиотов.
В данном случае роль идиота блистательно исполнил матрос макаронник Винсенто Чью-фамилию-черта-с-два-выговоришь. До сего дня он выделялся разве что повышенной щербатостью – гримаса типа улыбка являла «городу и миру» три зуба, из которых один был железным, а два гнилыми. Похоже, именно в недостающих зубах была сосредоточена большая часть интеллекта макаронника. Звучит как антропологический нонсенс, понимаю, но иного объяснения у меня не было.
– Неужто вы всерьез намерены запугать нас этой игрушкой, мэм? Бросьте… вы же не будете вот так, просто, стрелять в бедных моряков? Это ведь шутка да, мэм?
Судя по тому, с какой скоростью приятели Винсенто расчистили пространство вокруг него, версия о шутке не пользовалась у них особой популярностью.
– Вы ведь не можете так вот запросто… – не договорив, матрос резко пригнулся. В левой руке тускло сверкнула сталь, кто-то придушенно охнул… макаронник прыгнул вправо, к борту…
Похоже, мои опасения по поводу обреза были безосновательны. Пока Винсенто валился через планшир, я успел разглядеть, что вся картечь легла в пределах брюха – не такого уж большого – а значит, сноп получился достаточно плотный. Зато грохот выстрела был явно сильнее прежнего.
– Матерь Божья…
– Однако… – озадаченно пробормотал Рысьев.
Я же пребывал в состоянии безудержного восхищения. Именно так: глядя сквозь пороховой дым на Бренду, мою Бренду – в грубых брюках, штормовке, с ореолом подхваченных шальным ветром коротко стриженных волос и винчестером наизготовку, – я понял, что моя жена – самая прекрасная женщина на этом и том свете. И во всех, сколько б их ни сотворил всемогущий Господь, мирах.
– Кто еще, – нет, миссис Ханко определенно нравится аккомпанировать себе лязгом затвора, – хочет рассказать мне о «мнении команды»?
Мнение команды было, в общем, единое, расходились лишь детали. Одни не могли отвести взгляд от дымящейся на палубе гильзы, другие – от чуть менее дымящегося ствола. Наваждение исчезло, когда Бренда шагнула вперед – кто-то дико взвизгнул, и визг этот послужил сигналом для стада… никогда не был в Африке, но, если верить рассказам одного моего клиента, примерно так ведут себя тамошние одичавшие гоблы – бабуины.
– И что теперь?
– Может, хотя бы пару кругов им кинуть? – предложил вампир.
– У меня есть идея получше.
Я уже давно втайне мечтал избавиться от этой шлюпки. Пусть «Принцесса Иллика» и не являет собой верх эстетического совершенства, но даже в стиле «грязно-серый утюг», если долго и пристально вглядываться, можно уловить нечто… нечто нарушаемое белым пузатым корытом на боканцах.
Все зависело от того, насколько кровожадно настроена Бренда. Поможет она нам с русским спустить шлюпку или расчехлит носовую скорострелку… я оценивал шансы как примерно равные.
– Между прочим, шлюпка стоит денег.
Матросам повезло.
– Между прочим, – заметил я, – мы еще не успели выплатить им ни цента жалованья… и, кроме того, нам досталось все их имущество.
– Трофеи, что ни говори, знатные, – презрительно фыркнула Бренда. – Только сдается мне, что проще вышвырнуть их за борт, чем волочь до ближайшего старьевщика.
– Ну почему же, – возразил я. – Мы ведь направляемся в Южные моря, а там, как я слышал, подобный хлам в ходу.
– А что, у тамошних дикарей есть что-нибудь ценное?
– Уин, помнится, говорил что-то про жемчуг…
– Жемчуг? – перепросил вампир. – Да, быть может… кажется, легендарный «тихоокеанский» жемчуг добывают как раз в тех местах?
– Я как-то приобрел для своей лю… одной близкой мне дамы ожерелье черного жемчуга. Отдал за него две… ну да, две деревни, но право слово, оно того стоило. Как сейчас помню – на снежно-белой, словно бархат, коже тяжелые черные капли… почти совершенная красота, великолепнейшее зрелище.
– Кстати о великолепных зрелищах. – Я развернулся к жене. – Бренда…
– Что, милый?
– Ты была прекрасна.
– Была?
– Была. Сейчас ты просто обворожительна.
Примерно 30 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, рубка субмарины «Сын Локи». Малыш Уин
Единственными источниками света в рубке были слабо переливающиеся сине-зелеными оттенками шкалы многочисленных циферблатов. Впрочем, подобная подсветка немногим отличалась от знакомой гномам фосфоресцирующей плесени в их родных пещерах, свет которой был для них тем же, что и уставленный свечами канделябр для людей. А все находившиеся сейчас в рубке субмарины были именно гномами.
– Скорость? – не вынимая трубки из зубов, в пятый раз за последние полчаса буркнул Викки.
– Держим семнадцать, – прохрипел динамик.
– Акустик?
Забавно, но, сняв парадный мундир, вексиль-шкипер, похоже, заодно избавился от большей части своей неуверенности и нервозности. В старом полосатом свитере и мятой фуражке он стоял, небрежно опершись локтем на перископ, и выглядел настоящим морским волком.
Нет, мысленно поправился Малыш, настоящим тигром – для полноты картины вексиль-шкиперу сейчас крайне недоставало хвоста, которым он мог бы стегать себя по бокам.
– Акустик, НЕ СПАТЬ!!!
– Ы? – отозвался полускрытый шлемообразной конструкцией юный – явно не старше сорока – пятидесяти – гном. Кажется, припомнил Малыш, его звали Спутч… или Спун? – Простите, капитан… тишина в округе.
– Может, подвсплыть? – предложил старпом.
– Смысл? – склонившийся над картой штурман дернул плечом. – При тамошнем волнении и при нашей, прямо скажем, отвратной мореходности мы только зря будем жечь топливо.
– А сейчас мы сажаем электрообменники, которые, между прочим, стоят в пять раз дороже.
– Можно подумать, тебе их стоимость из жалованья вычитают…
– Отставить базар в рубке! – негромко скомандовал вексиль-шкипер, подходя к переговорнику. – Механик.
– Да, кэп?
– Как насчет выдать восемнадцать с половиной?
– Кэп… – после недолгой паузы прохрипел динамик. – При всем моем почтении к вам лично и вашему дя… то есть вашим уважаемым предкам… я предупреждал, что мы в этой лагуне обросли водорослями, как старейшина – бородой? Я просил дать мне три дня на выверку центровки валов? Между прочим, если следовать инструкциям нашей обожаемой Канцелярии Сырых Дел, я больше шестнадцати давать не обязан… просто хочу показать, что может сделать один… гном, если этот гном знает, к чему приложить руки!
– Механик…
Звуки, донесшиеся из динамика, Малыш, после недолгих колебаний, классифицировал как сдавленные проклятья.
– Час, не больше, кэп. Иначе я за это корыто не в ответе!
– Вот и ладно, вот и хорошо, – задумчиво пропел вексиль-шкипер.
Заложив руки за спину, он прошелся по рубке – то есть, учитывая размеры помещения, просто обошел вокруг перископа – и, остановившись за спиной штурмана, всмотрелся в карту.
– А возьмем-ка мы чуть правее…
– Кэп? – озадаченно нахмурился штурман.
Викки моргнул.
– Руль право двадцать! – скомандовал он. – Держать полный.
Примерно 30 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, мостик крейсера «Сагири». Ута Бакгхорн
– Если не секрет, тайса, что вы надеетесь высмотреть в этих волнах?
Обычно старший офицер «Сагири» не позволял себе подобной фамильярности по отношению к своему капитану, но в данном случае у него имелся весьма веский – по крайней мере, для него самого – повод. А именно – явственно видимая озабоченность капитана, причин которой он не понимал.
Ответа ему пришлось ждать почти минуту – и, когда он, наконец, прозвучал, нэко с трудом удалось скрыть свое изумление под маской обычной кошачьей невозмутимости.
– Скажите, сейса, вы верите своим предчувствиям?
– М-м-м-я… не уверен, что правильно понял ваш вопрос, тайса, – признался старший офицер. – Мои предсказательные способности в последний раз были проверены комиссией флота незадолго перед выходом… я могу перечислить её выводы, если желаете?
– Не надо, – едва заметно усмехнулась Ута. – Я помню ваше досье. Ваши способности были признаны соответствующими вашему рангу… и сущности. Сейчас же я имела в виду несколько другое – не чувствуете ли вы нечто помимо них?
– Никак нет, тайса, – озадаченно произнес нэко. – Помимо прочего… если бы я испытал подобные ощущения, то немедленно обратился бы к сейсе Амике, дабы она установила их природу…
– …как и предписано инструкцией, – закончила капитан. – Да, разумеется. Именно так и следует поступать.
Нэко замялся.
– Тайса Бакгхорн, – полуминутой позже вполголоса сказал он. – Быть может… мне приказать сейсе Амике подняться на мостик?
– Нет, – качнула головой капитан и, миг спустя, чуть более твердо повторила: – Нет необходимости. Лучше прикажите… – тайса неожиданно оборвала фразу, пристально вглядываясь в горизонт.
– Приказать… что?
– Прикажите увеличить ход до полного.
Удивительно, но нэко и в этот раз удалось скрыть свое изумление.
– Слушаюсь, капитан!
Примерно 28 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, рубка субмарины «Сын Локи». Малыш Уин
– Есть контакт! – восторженный вопль акустика едва не заставил Малыша подпрыгнуть, что, учитывая здоровенный вентиль прямо над его головой, было бы весьма болезненно.
– Шум винтов в правом носовом секторе! Цель надводная, быстроходная, крупнотоннажная…
– Дистанция?! – рявкнул вексиль-шкипер.
– Семь миль… сокращается…
– Та-ак… – медленно процедил Викки – а миг спустя состояние «подвешенной» напряженности, царившее доселе в рубке, было разом сметено очередью сухих и четких, словно выстрелы, команд.
– Право руля сорок! Перископ поднять! Носовые торпедные аппараты изготовить, торпеды механические кислородные. Старпом – к автомату! Акустик?!
– Курс цели сто восемьдесят, сто девяносто, скорость порядка двадцати узлов!
– Механические? – озадаченно переспросил старпом. – Не «головастики»?
– «Головастики», – наклонившись к самому уху Малыша, зашептал сидевший за пультом балластных цистерн старшина, – это псевдоразумные… сами рулят. Только по эльфову кораблю ими палить без толку… не человеки тупые… небось, крейсер ихний амулетами защитными обложен от юта до бака… так что у этих големов недоделанных мозги за полмили от цели вскипятятся.
– Торпеды. Механические. Кислородные, – четко выделяя каждое слово, повторил вексиль-шкипер, чуть довернул рукоятки перископа – и оскалился в радостно-хищной усмешке.
– Это он. Он самый… и он от нас не уйдет!
– Автомат готов!
– Гениальная штука, этот автомат торпедной стрельбы, – прошептал старшина. – Без него…
– Перископ опустить! Глубина хода торпед пять футов, угол растворения пять градусов! АКУСТИК!!
– Шесть миль!
– Перископ поднять! – рявкнул вексиль-шкипер. Чем-то он в этот миг напомнил Малышу английского бульдога, изготовившегося к прыжку.
– Та-ак… он на лунной дорожке. Перископ опустить!
– Торпеды готовы! – прохрипел переговорник. – Глубина-хода-пять-футов-угол-растворения-пять-градусов.
– Интервал между пусками – восемь секунд. Приготовиться к стрельбе.
– В полном соответствии с Инструкцией Канцелярии Сырых Дел, – продолжил свою лекцию старшина. – Шеститорпедный залп с перекрытием полутора длин корпуса.
– Что, – так же шепотом осведомился Малыш, – уже и Инструкцию соответствующую успели составить?
– Разумеется. Как же иначе… разве ж без Инструкции можно?
– Еще минута… – нервно переминающийся у автомата старпом, казалось, с трудом удерживался от желания пройтись по рубке в каком-нибудь диком человеческом танце. – Еще минута – и он будет наш.
– Цель увеличивает скорость! – высунувшись из каютки, отчаянно крикнул акустик.
– Ффад мзарги! – Дружный вопль шести луженых гномских глоток наверняка заставил шарахнуться прочь рыбу в сотне ярдов от подлодки.
– Старпом – залп!!
Старший помощник рванул рычаг еще до того, как эхо капитанского вопля начало свой путь по отсекам – но вверенный его попечению агрегат отреагировал на сие действие лишь коротким пренебрежительным гудком и подмигиванием красной лампочки на пульте.
– Сбой!
– Какого…
– Параметры цели вне области допустимых значений, – обреченно отозвался старпом.
– Та-ак… – в третий раз повторил Викки.
– Перископ поднять! Первый отсек – изготовиться к автономной стрельбе! Первый, четвертый, второй, пятый, третий, шестой торпедные аппараты – товсь!
– Дистанция пять четыреста, – крикнул акустик. – Пеленг…
– Право руля! Еще право… так держать! Первый отсек… Залп!
– Ффад…
– Перископ опустить!
Малыш явственно ощутил мягкий толчок.
– Первая пошла…
– Штурман – отсчет! – скомандовал вексиль-шкипер.
– Вторая пошла… третья…
– Двадцать секунд!
– Он от нас не уйдет, – пробормотал побледневший старшина. – Торпеды достанут его… пусть на пределе дальности, но достанут… духи предков помогут нам.
Малыш едва заметно качнул головой. Он мало что понимал в происходящем, но очень сомневался, что духи предков – по крайней мере, его предков – соизволят покинуть уютные каменные ниши Дальних Пещер, дабы прийти на помощь своим незадачливым потомкам.
Примерно 28 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, мостик крейсера «Сагири». Ута Бакгхорн
Пенный гребень под форштевнем вырос, по меньшей мере, вдвое – и натужный рев могучих механизмов пятью палубами ниже отдавался нервной дрожью поручней.
А стая дельфинов по правому борту крейсера все так же мелькала среди волн – для их стремительных тел это было всего лишь веселой игрой.
На краткий миг тайса позволила себе отвлечься от мрачных мыслей, едва заметно улыбнувшись при виде особо задорного – с полуторным переворотом – прыжка. Затем она вновь обернулась вперед – и краем глаза увидела, как продолговатая серебристо-стальная туша невиданной ею прежде рыбины вырвалась из гребня волны в полусотне футов слева от крейсера. Слишком быстро – даже зрение эльфа не позволило Уте разглядеть её толком, прежде чем гребень следующего вала поглотил загадочную гостью.
Капитан «Сагири» озадаченно нахмурилась, пытаясь понять, что же такого странного почудилось ей в мелькнувшей меж волн тени – скорее всего, обычной акуле. Необычные очертания? Слишком… слишком неестественно ровные? Бред!
Отгоняя навязчиво-призрачный образ, Ута почти человеческим жестом дернула подбородком и снова принялась вглядываться в бесконечные ряды волн.
Превосходное зрение эльфа все же не могло – по крайней мере, при таком волнении – пронзить пятифутовый слой воды. Капитан Бакгхорн не видела, как еще одна серебристо-стальная тень чуть довернула вправо, словно притягиваемая массой крейсера. Но в последнее мгновение поток перемешанной лопастями винтов воды заставил обтекаемый нос торпеды вновь отклониться, на этот раз влево – и скрытый под ним чуткий механизм инерционного взрывателя никак не среагировал на пронесшуюся в нескольких дюймах от него оконечность рулевого пера крейсера.
Примерно 27 миль к северо-востоку от Нан-Мадола, рубка субмарины «Сын Локи». Малыш Уин
– Минута пятьдесят, – нарочито безжизненным голосом произнес штурман. – Две. Две ноль пять.
– Довольно. – Вексиль-шкипер ожесточенно потер лицо. – Они прошли мимо.
– Но может…
– Никаких «может». Акустик… вякни чего-нибудь!
– Акустический пеленг цели и торпед расходится, – доложил Спутч и тоном ниже добавил: – Минуту назад они совпадали… это был хороший залп, капитан. У нас был шанс.
– Что с дистанцией до цели?
– Увеличивается. Он уходит, кэп.
– Ясно, – Викки вздохнул. – Механик.
– Да, кэп?
– Можешь сбавлять ход до… до сколько хочешь.
– Неужели мы так и позволим ему уйти? – недоверчиво сказал старпом.
– А что, – ехидно обернулся к нему штурман, – у нас есть другие варианты?
– Разумеется. Всплыть и… – старпом осекся.
– Всплыть – и что? – резко осведомился Викки, поняв, что продолжать свою фразу старший помощник не намерен. – Всплыть и ударить – чем? «Везувиями»?
– Хоть бы и ими, – глядя куда-то в сторону, пробормотал старпом. – Все ж лучше, чем отпускать этого…
– Кто еще придерживается того же мнения? – вексиль-шкипер медленно обвел взглядом рубку. – Никто? Что ж… это радует. Потому как того, кто хотя бы попытается применить «Везувии» без благословения Канцелярии Сырых Дел, ждет весьма незавидная участь. Я бы даже сказал – крайне незавидная.
