Он в последний раз пришел к ней. Вернее, она пришла к нему. Они пришли друг к другу, чтобы попрощаться.

Для Уолгаста это началось с ощущения движения самого по себе. Он находился нигде, плавал в бесконечном пространстве, лишенном измерений. Но образ начал собираться, по кусочкам, пространственные и временные координаты становились четче, и он вдруг понял, что ради всего святого едет на велосипеде. На велосипеде! Как странно. Он, и на велосипеде? Он много лет на велосипеде не ездил, но в детстве ему очень нравилось. Ощущение полной свободы, эффект вращающихся колес, удерживающий его от падения, энергия тела, преобразуемая этим чудесным механизмом в движение со скоростью ветра. Уолгаст ехал на велосипеде по пыльной сельской дороге, а позади ехала Эми, на своем велосипеде. Это удивило его, не больше и не меньше, чем все остальное. Все это просто было. Подобно тому, как Эми была одновременно маленькой девочкой и взрослой женщиной, тому, как они некоторое время ехали вместе, не говоря ни слова. Хотя сама по себе концепция времени тоже выглядела странной. Что такое время? Как долго они уже едут? Быть может, несколько часов, быть может, несколько дней, однако свет не менялся – постоянные сумерки, окутывающие все вокруг золотистым сиянием. Поля и деревья, пыль, поднимающаяся из-под колес, небольшие белые дома вдали. Все будто очень близко и очень далеко.

– Куда мы едем? – спросил Уолгаст.

Эми улыбнулась.

– О, уже близко.

– Что… это за место?

Она ничего не ответила. Они ехали и ехали. Сердце Уолгаста наполнялось теплом, будто он снова был мальчишкой. Мальчишкой, едущим на велосипеде на закате, в ожидании, что его окликнут и позовут домой.

– Ты не устал? – спросила Эми.

– Вовсе нет. Просто чудесно себя чувствую.

– Давай остановимся на вершине следующего холма, хорошо?

Они подъехали и остановились. Внизу раскинулась долина, заросшая зеленой травой. Вдалеке, среди деревьев, виднелся дом. Белый, небольшой, такой же, как остальные, с крыльцом и черными ставнями. Эми и Уолгаст положили велосипеды и молча стояли вместе. Ветра не было вообще.

– Вот это вид, – сказал Уолгаст. – Кажется, я знаю, где я.

Эми кивнула.

– Странно.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Мне всегда казалось, что я очень устал. Не помню уже, когда это началось, но, быть может, и к лучшему. Это всегда так бывает?

– Не уверена. Думаю, иногда.

– Я вспоминаю, как думал, что надо быть храбрым.

– Ты и был. Самый храбрый из всех, кого я знаю.

Он задумался.

– Что ж, хорошо. Я рад слышать это. В конце концов, наверное, другого человеку и не нужно.

Он снова бросил взгляд на долину.

– Этот дом. Я должен войти туда, так?

– Думаю, что да.

Он повернулся и посмотрел на нее. Минула секунда, и он расплылся в понимающей улыбке.

– Погоди-ка. Ты влюблена. Я по лицу вижу.

– Думаю, да.

Уолгаст восхищенно покачал головой.

– Будь я проклят. Подумать только. Моя маленькая Эми выросла и влюблена. А он тебя любит, этот человек?

– Думаю, да, – сказала она.

– Дурак был бы, если б не любил. Можешь ему это от меня передать.

Мгновение они молчали. Эми ждала.

– Что ж, – заговорил Уолгаст хрипло. – Я так понимаю, моя работа здесь окончена. Наверное, я всегда знал, что такой день наступит. Я буду скучать по тебе, Эми.

– Я тоже буду скучать по тебе.

– Это всегда было тяжелее всего, скучать по тебе. Думаю, поэтому я так и не смог уйти. Всегда думал, что же Эми без меня делать будет? Как смешно, что теперь все стало наоборот. Наверное, все родители такое чувствуют. Но совсем другое дело, когда такое случается с тобой самим.

Слова застряли у него в горле.

– Давай сделаем это быстро, о’кей?

Она обхватила его руками. Она тоже плакала, но не от горя. Ну, быть может, оттенок печали в этом и был.

– Все будет хорошо, обещаю.

– Откуда ты знаешь?

На другом краю долины, на краю сверкающих полей, открылась дверь дома.

– Потому что в этом суть небес, – сказала Эми. – Они открывают дверь дома на закате, и там все, кого ты любишь.

Она крепко прижала его к себе, обнимая.

– Пришло время вернуться домой, папа. Я удерживала тебя так долго, как только могла, но теперь тебе надо идти. Они ждут тебя.

– Кто ждет, Эми?

На крыльце появилась женщина с младенцем на руках. Эми отодвинула свое лицо от него и прижала ладонь к его щеке, залитой слезами.

– Иди, посмотри, – сказала она.