Глава 11
Через знакомых до Евы дошли сведения, что ее кроликов вовсю эксплуатируют. Пришлось разбираться с этой неприятной ситуацией, поэтому вместо того, чтобы ехать за Григорием, Ева поехала на встречу с режиссером.
Режиссер Арсений измучил еще двух художников, но в итоге остановил выбор на Евиных иллюстрациях. Как это часто бывает, художника норовит обидеть каждый. Задумав Еве попросту не платить, Арсений провернул «кроличью подставу».
Решение было простым, как все гениальное. Режиссер привлек какого-то студента, который изменил Евиных кроликов до неузнаваемости (кстати, студенту тоже не заплатили). У Арсения имелось много недостатков, но он был человеком последовательным, и раз уж собрался не заплатить одному художнику, своих принципов придерживался до конца.
Так вот, студент «дорабатывал» кроликов. Чуть поменял форму ушей, чуть округлил глаза, удлинил лапы… Персонаж лучше не стал. При взгляде на кролика возникало стойкое ощущение, что зверек перенес тяжелую нехорошую болезнь и хочет, чтобы его избавили от мучений. В нем все еще угадывалась тень первоначального Евиного замысла, но… когда она увидела ЭТО, ужасно расстроилась.
Ева устроила жуткий скандал. Для порядка угрожала отправиться в суд, хотя понимала, что сие утопия. К сожалению, это понимал и Арсений.
— Очень хорошо, — холодно сказал он, — обращайтесь в суд.
Далее последовало: «Так мог нарисовать кто угодно», «Ничего уникального», «Посредственно».
Каждый режиссер по природе своей манипулятор. Важная часть профессии — это умение вдохновлять людей, но вместе с ним бонусом идет навык втаптывать в грязь, отнимать радость, лишать моральных сил. Арсений подошел к задаче основательно.
Ева поняла, что проиграла. Кража работы и обесценивание ее труда с ней уже случались. Но отступила Ева с «поля битвы» красиво. Просто поднялась в середине тирады. Элегантно послала Арсения и его проект по известному адресу и ушла. Она не собиралась держать в себе обиду, но иногда чувствуешь себя слабой.
Ева сжала зубы от отчаяния и боли. Бывают дни, когда все складывается. Пробки в десять баллов, такси вызвать совершенно нереально, город стоит, машины истерически сигналят, МЧС объявило очередное штормовое предупреждение… И надо же было именно сегодня надеть туфли! Да, те самые, которые она достала перед отъездом в Италию!
Утром, когда Ева собиралась на встречу, это казалось хорошей идеей. Когда она ходила в них по квартире, туфли обещали удобство. Но все врут. Даже обувь. И теперь стопы горели адским пламенем, пальцы болели, а на пятках была сорвана кожа. Теперь-то она вспомнила, почему убрала их подальше.
Шаг. Еще шаг.
Ева мечтала вернуться домой и дать волю слезам. Она представила, как входит в свою до ужаса пустую квартиру и заваливается на кровать, а потом решила, что сделает крепкого чая, зажжет свечи и накроется пледом с головой. Сегодня она будет отчаянно жалеть себя в гордом одиночестве.
Дождь хлынул бурным потоком, словно кто-то сверху повернул пожарный вентиль. И надо же было так сложиться, что до дома оставалось каких-то несчастных триста метров! Ева сжала губы и упрямо двинулась к цели со скоростью старой одноногой черепахи.
Каждый шаг был мукой. Ева скорректировала план. Как только она доберется до дома и обретет способность нормально передвигаться, туфли отправятся жить в подъезд. Пусть ищут себе другую хозяйку!
— Гуляете?
— У тебя привычка возникать из ниоткуда, Варфоломей? — почти огрызнулась Ева.
Она остановилась, чтобы перевести дух.
— Почему из ниоткуда? Я недавно прилетел из Венеции.
— Ага…
Ева кивнула и натянуто улыбнулась.
— Эта вода с неба — довольно неприятное явление…
Варфоломей не подозревал о страданиях Евы, ему просто хотелось с ней поговорить.
— Да… — Ева сделала шаг, каблук подломился, — неприятно. Ой…
— Ты идешь как-то странно, — проявил мужскую наблюдательность Варфоломей.
Ева скрипнула зубами:
— Я очень натерла ноги, выкину эти туфли к чертям собачьим.
Варфоломей усмехнулся.
— Не думаю, что чертам нужны твои туфли. Помочь?
— Мне поможет только одно… Когда я доковыляю до дома и сниму это.
Ева никак не ожидала, что Варфоломей шагнет к ней и поднимет на руки. Даже вскрикнула и в первую секунду попыталась вырваться. Варфоломей удержал ее и быстро пошел к подъезду.
— Я не уроню.
Ева устроилась поудобнее и обхватила его за шею. Варфоломею было приятно держать Еву. Он чувствовал, что она слегка дрожит, и ему немедленно захотелось избавить ее от мокрого платья и согреть.
— Спасибо, — сказала Ева, не зная, что еще добавить.
Она не привыкла к тому, чтобы ее носили на руках, и такая забота ее просто ошеломила.
Варфоломей занес Еву в подъезд. Продолжая удерживать, попросил:
— Нажмешь кнопку?
Ева вызвала лифт.
— С доставкой до дверей квартиры? — поинтересовалась она.
— Ага, — подтвердил Варфоломей.
— Тебе не тяжело? А то здесь я уже могу сама…
На это черт только хмыкнул.
— Ты очень легкая.
Маленькие лифты не созданы для такого способа транспортировки. Ева задела ногой зеркало.
— Ладно, отпусти… — смеясь, попросила она.
Варфоломей очень бережно поставил ее на пол, и на несколько секунд Ева оказалась в его объятиях.
— Какой этаж? — спросил он. Голос звучал хрипловато.
— Восьмой.
Мокрое платье облепило фигуру Евы, ничего не скрывая, но оставляя простор воображению. Под тканью угадывались очертания напряженных сосков. Варфоломей откровенно рассматривал Еву, любовался. Желание избавить ее от туфель и этого чертова платья становилось навязчивым.
Ева впитывала его восхищение, оно возвращало ей душевные силы, вытесняло неприятные ощущения, захватившие душу после разговора с Арсением. Она снова подумала о своей постели. Рыдать весь вечер под пледом в одиночестве расхотелось, теперь она пыталась представить там Варфоломея. Будет ли он таким же чутким, как в тот момент, когда поднял ее на руки?
Захотелось прижаться к нему, ощутить его объятия еще раз. Секунды текли. Ева кусала губу, принимая решение. Грохот открывающихся дверей показался обоим оглушительным.
Ева вышла, стуча каблучками. Варфоломей последовал за ней. Он не давил своей энергией. Давая Еве пространство, остановился в нескольких шагах от нее.
— Заходи… — решилась Ева, и ее сердце бешено заколотилось.
Они проскользнули в квартиру.
Ева прошла на кухню, рухнула на табуретку и постаралась расстегнуть застежку на туфлях. Ремешок намок, а пальцы чуть дрожали. Ева лихорадочно думала, правильно ли она поступает.
— Будешь чай, Варфоломей? — крикнула она.
— Можно… — отозвался черт.
Какое-то время он наблюдал за сражением Евы с застежкой, а потом сел прямо на пол, накрыл ее руки своими ладонями.
— Давай я.
Он расстегнул, а потом снял туфлю, та упала на пол с громким стуком. Потом освободил вторую ногу.
Ева поставила пылающие огнем стопы на прохладную плитку.
— Как хорошо!
Варфоломей погладил Евину лодыжку и массирующими движениями принялся надавливать на напряженные икры. Ева вздрогнула от этого неожиданного удовольствия и едва не застонала. Движения Варфоломея были уверенными, он нажимал достаточно сильно, принося облегчение уставшим мышцам. Ева покачивалась на волнах удовольствия, она отдалась своим ощущениям и прикрыла глаза.
— Ты очень красивая, Ева, — Варфоломей провел пальцем по ноготкам с жемчужно-розовым лаком, а потом надавил на чувствительную точку посередине стопы. — Такие маленькие ногти, ими совсем нельзя царапаться.
Черт усмехнулся. Для него Ева выглядела удивительно беззащитной. Никаких клыков, когтей, даже хвоста, которым можно было бы стегнуть, как плеткой. Кожа очень нежная и тонкая.
Ева не могла вникнуть в смысл комплимента и едва не мурлыкала от приятных ощущений, которые дарили руки Варфоломея.
Варфоломей оставил Евины ножки. Она открыла глаза и выжидающе посмотрела на него.
Он подал ей руку и помог подняться. Потом очень медленно потянул молнию на платье. Раздался тихий «вжу-ух».
— Ты дрожишь…
— Замерзла.
Варфоломей притянул Еву:
— Так теплее?
Жесткая большая ладонь поглаживала ее позвоночник, вынуждая выгибаться навстречу мужчине.
— Да, — прошептала Ева.
Она больше не сомневалась. Ее руки обвили Варфоломея и начали свое исследование. Маленькие ладошки проникли под рубашку, и Ева на секунду смутилась. Она не подозревала, до какой степени Варфоломей волосат. Машинально поглаживала жесткую шерсть.
— Ты такой теплый…
Сгорая от любопытства, Ева помогла Варфоломею избавиться от рубашки.
Кончиками пальцев она прочертила дорожку по груди к животу, остановившись около пряжки ремня на его джинсах. Он поцеловал. Ева отвечала, пробуя пока еще незнакомый вкус его губ.
Рука Варфоломея переместилась Еве на грудь, дразняще лаская по краю кружева. Ей нравилось, что Варфоломей не торопится, она была в восторге от его силы. Ева погладила его плечи, попыталась обхватить бицепс. Чувствуя упругость мышц, сделала мысленную пометку узнать, каким спортом занимается Варфоломей.
Вдохнула запах мужчины, потерлась щекой о его грудь, как кошка. Показалось, что Варфоломей пахнет пряностями. И почему-то вспомнился запах зажженных спичек.
— Ев-а…
Звуки собственного имени отозвались в ее теле легкой вибрацией. Варфоломей легко подхватил Еву и посадил на кухонный стол. Холодная капля сорвалась с ее волос и потекла по шее. Ева вскинула голову, и Варфоломей немедленно воспользовался этим, проведя губами от уголка ее рта вниз, к шее… Слегка сжал зубами тонкую кожу, вызывая довольный вздох.
Ева обняла Варфоломея. Теперь ее руки поглаживали его спину, спускаясь все ниже и ниже. Черт опомнился, отстранился и поймал Еву за запястья: он решил быть честным.
— Я должен предупредить… эм-м… Возможно, ты к такому не привыкла. Тебе не видно сейчас, но… у меня хвост.
— Хвост? — Ева решила, что это метафора и Варфоломей стесняется называть вещи своими именами. — Что с ним?
— С ним все нормально, — ответил черт. — Хвост как хвост. Просто не удивляйся.
— Думаю, мы разберемся, — мурлыкнула Ева и с любопытством спросила: — Он что, слишком?..
— Довольно длинный.
Ева посмотрела Варфоломею в глаза.
— Тогда нам нужно быть осторожными… — сказала она.
Варфоломей порадовался, что ему встретилась Ева. Она так спокойно отнеслась к новости про хвост! Черт уже собирался рассказать про рога, но его слишком увлекли поцелуи. А как Ева выгибалась навстречу его ласкам, все дальнейшие разговоры показались лишними. Обоим хотелось большего.
Ева пьянела от предвкушения любви. Ей хотелось в постель, чтобы Варфоломей сжимал ее еще сильнее, ласкал, чтобы их тела переплетались.
— Давай переместимся, — взмолилась Ева. — Спальня там…
Она соскользнула со стола, соблазнительно прижавшись всем телом к Варфоломею, взяла его за руку и потянула за собой.
Дождь за окном не прекращался. Стало так темно, словно наступил поздний вечер или даже ночь. Ева чуть подтолкнула Варфоломея к кровати и устроилась сверху, сжимая его бедра своими. Ее пальцы подобрались к молнии на джинсах… Очень хотелось посмотреть на «хвост». Тем более что мужчины нередко склонны к преувеличениям. А заявка была интригующая.
Варфоломей в это время освободил Еву от кружевного плена бюстгальтера. Его руки ласкали, заставляя ее почувствовать себя желанной и прекрасной.
Неожиданно раздалось странное жужжание. В кровати что-то завибрировало. Варфоломей пошарил под собой рукой и извлек игрушку из Амстердама. Даже в полутьме он увидел, как Ева покраснела.
— О, черт! — сказала она. — Эм-м… это не мое. Это моего кота.
По лицу черта скользнула поистине дьявольская улыбка. Он кивнул и отбросил резиновое зеленое чудовище в сторону.
— Это… — Ева приложила ладони к пылающим щекам, попыталась отстраниться. — Это…
— Твоего кота, я понял.
Черт поймал Еву в кольцо своих рук и подмял под себя. Оказавшись сверху и перехватывая инициативу, он решительно прервал ее слабые попытки все объяснить. Поцелуем. Сладким. Нежным, жарким поцелуем, лишающим всякого желания говорить.
И… да, ему определенно нравилось, как Ева смущалась. Она была полной противоположностью искушенной демоницы, поэтому Варфоломей решил не шокировать ее раньше времени. Он компактно свернул хвост и бдительно следил за тем, чтобы до него не добрались.
На секунду Ева застыла в его руках. Варфоломей чуть отстранился, упираясь кулаками в матрас. Давал время принять ее же собственные желания. Ева видела, как вздулись и прорисовались вены на его предплечьях.
— На чем мы остановились? — Варфоломей провел рукой по ее телу, а потом неторопливо избавил Еву от трусиков.
Ева хотела этого мужчину, но не могла поступиться собственной безопасностью.
— Секунду…
Она извернулась, перевернулась на живот и свесилась с кровати. Варфоломей лежал рядом, поглаживая ее ноги и чуть сжимая ягодицы. Дразнил. Пока он покусывал Еве плечо, та рылась в тумбочке.
— Нашла, — она извлекла блестящий квадратик и протянула мужчине.
Заминка была недолгой. Удивительно, что в двух, в общем-то, непохожих мирах техническая мысль развивалась в одном направлении и приняла одну форму.
И вскоре Ева таяла от наслаждения. Она обхватила ногами поясницу Варфоломея и качнулась к нему. Он поддержал ее движение. Сначала размеренно, затем — плавно наращивая темп.
Внезапно Варфоломей остановился.
— Пожалуйста, — шептала Ева, извиваясь в его руках…
— Мне сделать — так?
Варфоломей дразняще подался вперед.
Ева укусила его в плечо.
— Еще, — нетерпеливо взмолилась она и впилась руками в его плечи.
Теперь Ева поняла смысл выражения «владел телом». Ее телом именно владели, заставляя испытывать новые эмоции и ощущения, и Еве это нравилось. Варфоломей погружал ее глубже и глубже в наслаждение, оставалось только покорно принимать удовольствие. Принадлежать ему и откликаться.
Варфоломей любил ее вдохновенно и горячо, забывая обо всем. Он был счастлив. Правда, несколько раз ему пришлось как следует извернуться, чтобы хвост не был нащупан нежными руками, скользящими по его спине и бедрам.
