Мюррей

Мюррей тут же перенабрал номер, но телефон Анны Джонсон был отключен.

«Я не хочу ставить в известность дочь, пока мы не получим достоверное подтверждение личности погибшего», – сказал детектив Кеннеди. Он звонил Маккензи сообщить, что тот был прав, в отстойнике действительно обнаружено тело, по предварительным данным – Тома Джонсона.

Мюррей долго размышлял, что же ему делать. Сержант, безусловно, был прав. Едва ли тело в отстойнике могло принадлежать не Тому Джонсону, а кому-то другому, но пока личность погибшего не установлена, эту информацию нельзя разглашать.

И все-таки Анна должна была узнать о случившемся. Причем как можно раньше. Она сама настояла на том, чтобы полиция возобновила расследование самоубийства ее матери. Именно Анна пострадала, когда и ее отец, и мать пропали без вести. Она заслужила право знать, что ее отца, вероятнее всего, убили, а тело спрятали в отстойнике в его собственном саду.

Пролистывая список контактов в телефоне, Маккензи старался не обращать внимания на назойливый голос в голове, твердивший, что он звонит девушке не ради нее, а ради самого себя: «Ты продолжил расследование, когда она сказала тебе отступиться. И теперь ты хочешь показать ей, что был прав все это время».

Вот только Анна опять бросила трубку. И отключила телефон. Конечно, она была в состоянии шока. Люди совершают странные поступки, находясь в состоянии шока. Тем не менее Мюррея сковало страшное предчувствие. Ему показалось, что он допустил ужасную ошибку, когда позвонил ей.

Сара припарковала автомобиль на дорожке перед их домом. Мюррей чувствовал себя измотанным – не только потому, что Анна так повела себя. Теперь вдруг оказалось, что ему больше не нужно участвовать в расследовании, в которое он вложил так много сил. Что-то подобное он ощущал в юности, когда работал патрульным: азарт, охватывавший его в начале запутанного расследования, сменялся разочарованием, когда дело приходилось передавать в департамент, и после Маккензи не знал, что говорил пойманный им подозреваемый на допросе, выдвинули ли тому обвинения, и если да, то какой приговор вынес судья. И как ему бывало обидно, когда других расхваливали за раскрытие преступления, в то время как именно он сумел задержать преступника, рванувшись за ним в погоню и порвав форму в драке, или спас ребенка из горящей машины после того, как пьяный водитель скрылся с места аварии.

– Тебе стоит поехать туда.

Похоже, за время пути Сара вполне привыкла вести машину – теперь ее ладонь спокойно лежала на рычаге переключения передач. Мюррею нечасто выпадало сидеть не за рулем, так что, когда у него разрядился телефон, он просто откинулся на спинку сиденья и наблюдал, как жена все увереннее прокладывает себе путь. Ему даже подумалось, что все его усилия, приложенные, чтобы защитить Сару за эти годы, возможно, стоило направить в другое русло – помочь ей выйти из зоны комфорта.

– Джеймс уже на месте. – Маккензи распахнул дверцу. – Теперь это его дело.

– Это и твое дело тоже.

Да ну? Мюррей мог зайти в дом, надеть тапочки, включить телевизор, а в мире полиции все будет идти своим чередом. Джеймс обследует место преступления, патрульные отправятся на поиски Кэролайн Джонсон. Что там было делать Маккензи?

И все же в истории этого дела оставались пробелы, которые до сих пор его смущали. Как Кэролайн удалось сбросить тело Тома – человека весьма внушительного роста и веса – в отстойник? Не иначе кто-то помог ей. И кто прислал открытку, намекавшую на то, что Кэролайн Джонсон вовсе не покончила с собой?

– Езжай. – Сара передала ему ключи.

– Но мы ведь собирались встретить Новый год вместе…

– У нас еще будет время встретить Новый год. Езжай!

И Мюррей поехал.

На Кливленд-авеню сине-белая полицейская лента окружала Дубовую усадьбу. Из соседнего дома доносилась музыка: по всей видимости, там устроили вечеринку по случаю Нового года – гости, уже успевшие немало выпить, сгрудились у входа, с любопытством наблюдая за происходящим. Маккензи прошел за ленту.

– Извините, вы не подскажете, что случилось? – К забору, отделявшему участок Дубовой усадьбы от соседнего, подошел какой-то мужчина в бордовых легких брюках и кремовом свитере с открытым горлом. В руке он держал бокал шампанского.

– А вы кто?

– Роберт Дрейк. Живу в соседнем доме. Собственно, вот в этом.

– Готовы встречать Новый год, как я погляжу. – Мюррей указал на шампанское.

– Вообще-то вечеринка должна была проходить у Марка и Анны. Но я как бы… – Он попытался подобрать подходящее слово. – … унаследовал ее, вот! – Дрейк рассмеялся, но затем его лицо приобрело серьезное выражение. – Где они? Марк прислал всем эсэмэс, написал, что ему с Анной пришлось уехать в Лондон и вечеринка отменяется. А вскоре подъехала полиция и огородила их участок. – В его глазах вдруг вспыхнула тревога. – О господи, он ведь ее не убил, правда?

– Насколько мне известно, нет. А теперь простите… – Мюррей пошел дальше.

Так вот, значит, как выглядит этот Роберт Дрейк. На самом деле Маккензи стоило бы поблагодарить его. Если бы не его план ремонта участка, предполагавший скорее пустую трату денег, чем хоть какой-то здравый смысл, тело Тома Джонсона никогда не было бы обнаружено.

Интересно, что почувствовала Кэролайн, когда поняла, что во время ремонта отстойник выкопают?

Если предположить, что она убила Тома в тот день, когда он якобы совершил самоубийство, и сразу же избавилась от тела, то оно пролежало в отстойнике целый месяц к тому моменту, как Дрейк заявил о своем намерении устроить перепланировку участка. Протест Кэролайн был прописан очень подробно, и, судя по количеству идентичных жалоб, поступивших от других жителей (хоть и не от тех, кто проживал непосредственно на Кливленд-авеню, как заметил Мюррей), она позаботилась о том, чтобы люди, не раз тратившие время на подобные протесты против каких-либо изменений в городе, могли просто скопировать ее тезисы.

К тому времени как Дрейк поправил свою заявку и подал ее снова, Кэролайн уже исчезла, обманув и свою семью, и полицию, и суд, – все решили, что она покончила с собой. Похоже, она на всякий случай периодически проверяла сайт, где публиковались новости о перепланировке участков, потому что следующий протест подала уже от имени Анджелы Грейндж, якобы проживавшей в Платановой усадьбе на Кливленд-авеню. Никто не заметил. Никто не проверил эту информацию. Да и зачем?

Итак, по словам Роберта Дрейка, Марк и Анна уехали в Лондон. Их автомобилей не было у дома, значит, они отправились туда порознь. Мюррей попытался вспомнить, не упоминала ли Анна что-то подобное. Но нет, она лишь сказала, что машину ведет ее подруга. Хорошо, что рядом с ней кто-то был, едва ли чьи-то планы на Новый год останутся неизменными, если ему сообщить, что на его участке найдено тело.

В саду, где перед верандой раскинулась поросшая травой лужайка, теперь была натянута белая палатка, и в ней смутно виднелись очертания работавших внутри криминалистов.

– Это он, – сказал Джеймс, как только Мюррей подошел к нему. – Обручальное кольцо совпадает с описанием, приведенным в заявлении о пропаже без вести.

– Ошибка дилетанта, – хмыкнул Маккензи.

– Тело хорошо сохранилось – отстойник находился под землей, в холоде, там было сухо, а учитывая, что вход туда был перекрыт, получился такой себе импровизированный морг. На голове у погибшего виден след глубокой раны. Вероятно, от удара тупым предметом. Как думаешь, может, это результат домашнего насилия, зашедшего слишком далеко?

– По этому адресу в базе данных значится несколько вызовов. Звонки в службу спасения без указания причины и обращение от соседа, Роберта Дрейка, слышавшего крики на этом участке и заявившего о возможном эпизоде домашнего насилия.

– Полиция выезжала на место?

Мюррей кивнул.

– Оба супруга отрицали домашнее насилие, но в отчете полицейский указал, что Кэролайн Джонсон пребывала в «эмоциональном состоянии».

– Думаешь, она убила его из самозащиты?

Внутри палатки криминалисты обследовали и сняли крышку отстойника, в результате открылся узкий проем, ведущий под землю. Тело Тома Джонсона уже отвезли в морг – при помощи вскрытия, вероятно, удастся в точности определить, как он умер.

– Может быть, и так. А может быть, это она его избивала.

Маккензи считал, что никогда не стоит опираться только на одну гипотезу. Именно благодаря тому, что все однозначно трактовали имеющиеся у них данные, Кэролайн Джонсон и удавалось все это время избегать расплаты за свое преступление.

– Кто ее разыскивает? – тут же уточнил Мюррей. Он предполагал, что Кэролайн могла направиться обратно в Дербишир, не зная, что Плут ее выдал.

– Скорее, кто ее не разыскивает? Ее фотографию разослали по всем инстанциям и объявили Кэролайн Джонсон в розыск по всей стране, в том числе и под именем Анджелы Грейндж, хотя, судя по всему, она пользовалась и другими именами. На записях с камер наблюдения Истборнского железнодорожного вокзала видно, что женщина, подходящая под описание Кэролайн, прибыла в город вечером двадцать первого декабря. Нам также удалось найти водителя такси, предполагающего, что он мог везти ее с вокзала в приют «Надежда», но он не уверен в своих показаниях.

– Что говорят в приюте?

– А сам как думаешь?

– Чтобы мы шли куда подальше?

Сотрудники приюта рьяно защищали своих постояльцев, и это было прекрасно, когда в центре останавливалась жертва, но куда менее радовало полицию, если в «Надежде» оказывалась подозреваемая.

– Вот именно. – Джеймс потер переносицу. – В Дербишире задержали этого твоего Плута, но тот пока что отказывается давать показания.

«Неудивительно», – подумалось Маккензи, учитывая, что рассказала ему и Саре владелица отеля, когда они приехали в «Телегу»: «Он обеспечивает своих клиентов не только жильем, понимаете? – Заметив недоумение на лице Мюррея, она принялась загибать пальцы, словно составляя список покупок: – Трава, кокаин, крэк. Оружие. Просто будьте осторожны, дорогие мои, вот что я вам скажу».

– Суперинтендант приказал выставить блок-посты для проверки автомобилей на дорогах из Истборна, но пока это не принесло результата. Марк Хеммингс поехал в Лондон вслед за своей девушкой, он не берет трубку, так что, вероятно, до сих пор в пути. Как только я выясню адрес, я свяжусь со службой столичной полиции и попрошу их сообщить о случившемся Марку и Анне. Пусть также выяснят у них, не говорила ли с ними Кэролайн. Вероятно, они же смогут предоставить нам список людей, с которыми Кэролайн могла общаться.

Мюррей не слушал. Вернее, не слушал Джеймса. Он прислушивался к своим воспоминаниям о разговорах с Анной Джонсон, Марком Хеммингсом, Дайан Брент-Тейлор… И пытался понять, что же его так тревожит, почему у него посасывает под ложечкой и мурашки бегут по спине?

Насколько им было известно, Кэролайн Джонсон приехала в Истборн двадцать первого декабря, в годовщину своей предполагаемой смерти. В тот же день Анна Джонсон обратилась в полицию, утверждая, что ее мать убили. Она настаивала, чтобы Мюррей возобновил расследование, но уже неделю спустя накричала на него, чтобы он бросил это дело. Тогда Маккензи предположил, что девушка передумала из-за своего неустойчивого эмоционального состояния, подумал, что так проявляется ее скорбь по матери, но теперь он понимал, что допустил ужасную и опасную ошибку. Наконец-то Мюррею удалось понять, что его смутило, когда он приходил к Анне спросить о мобильном телефоне. Она сказала, что дома одна. А на столе стояло две чашки.

«Я в машине. Моя… подруга за рулем».

Это колебание в ее голосе – почему он не подумал об этом раньше? Ему было так важно сказать ей, что обнаружено тело ее отца. Так важно доказать, что он все еще хороший детектив…

– Нам нужен тот адрес в Патни. И поскорее.