Глава 43
Мюррей
Мюррей проснулся под звуки радио. Открыв глаза, он перекатился на спину, несколько раз моргнул, глядя в потолок, и вскоре его взгляд сфокусировался и сонливость отступила. Сара вчера уснула на диване, и, хотя Маккензи знал, что она не поднимется на второй этаж, ему все равно было горько видеть, что ее половина кровати так и осталась несмятой.
Радио звучало довольно громко. Кто-то мыл машину или убирал в саду, не задумываясь о том, хотят ли все соседи слушать Криса Эванса. Мюррей встал с кровати.
Гостевая комната тоже была пуста, одеяло – все еще на диване на первом этаже. Сегодня Саре предстояло идти в Хайфилд, и Маккензи собирался поговорить с Чаудгари наедине. Рассказать ему, как себя вела Сара в последнюю пару дней.
Он уже почти спустился по лестнице, когда понял, что радио вопит здесь, в доме. В гостиной шторы были открыты, одеяло аккуратно сложено на диване. На кухне Крис Эванс смеялся над собственной шуткой.
– Придурок. Лучше бы песню какую включили.
Мюррею сразу стало легче на душе. Если Сара ворчит по поводу радиоведущего, значит, она слушает, что он говорит. А если она слушает – значит, ей интересен чей-то еще внутренний мир, кроме своего собственного. Этого не было вчера. И не было позавчера.
– Никаких придурков на «Би-Би-Си»! – провозгласил он, словно цитируя рекламный слоган, и присоединился к ней на кухне.
На Саре все еще была вчерашняя одежда, уже попахивавшая потом. Седые волосы лоснились от грязи, кожа выглядела дряблой и вялой. Но Сара проснулась. Ходила. Готовила яичницу.
– А как же Ник Робинсон?
– Мне нравится Ник Робинсон.
– Но он придурок!
– Он просто традиционалист. Традиционалист и придурок не одно и то же, согласись. – Маккензи подошел к плите и заглянул Саре в глаза. – Ну, не всегда. – Как чувствуешь себя сегодня? – сменил он тему.
Она поколебалась, словно не решаясь говорить, затем медленно кивнула:
– Вроде бы ничего.
Сара робко улыбнулась, и он потянулся поцеловать ее.
– Может, давай я дожарю, а ты сходишь в душ?
– Провонялась уже, хочешь сказать?
– Ну, кое-какой запашок чувствуется, – ухмыльнулся Маккензи.
Нарочито закатив глаза, Сара направилась в ванную.
Когда она вернулась, Мюррей как раз договорил по телефону. Сунув мобильный в карман, он достал еду из духовки – пришлось поставить туда тарелки, чтобы яичница не остыла.
– Не хочешь со мной в магазин съездить?
Сара слегка поморщилась, ее губы поджались, хотя она изо всех сил старалась поддержать мужа.
– В магазинах сейчас полно народу.
Маккензи тоже старался не ходить в магазины в период с Рождества по Новый год. Судя по рекламе по телевизору, на это время приходился пик продаж.
– Это точно.
– Ты не против, если я побуду здесь? – Увидев его выражение лица, Сара вскинула подбородок. – Мне не нужна нянька, если ты об этом думаешь. Я себя убивать не собираюсь.
Маккензи постарался сдержать свою реакцию на брошенное словно невзначай напоминание о всех тех случаях, когда Сара пыталась поступить именно так.
– Я так и не думал. – Конечно же, он думал о том, что Сара может покончить с собой. – Ладно, в другой раз схожу.
– А что тебе в магазине-то нужно?
– Мне позвонил Шон из техотдела. Телефон, с которого свидетельница звонила в службу спасения, чтобы сообщить о самоубийстве Тома Джонсона, купили в Брайтоне в магазине «Всем по телефону».
– Ты думаешь, у них сохранилась какая-то информация о том, кому они его продали?
– На это я и надеюсь.
– Вперед! – Сара с энтузиазмом взмахнула вилкой. – Только представь себе: ты можешь раскрыть дело, прежде чем в департаменте вообще поймут, что что-то происходит.
Маккензи рассмеялся, хотя такая мысль уже приходила ему в голову. Конечно, у него не было полномочий на арест, но он мог бы собрать все доказательства… И что тогда? Браться за очередное всеми позабытое дело? Вмешиваться в чужое расследование?
После тридцати лет службы в полиции Мюррей был не готов выходить на пенсию. Не готов прощаться с людьми, которые за эти годы стали его семьей. Не готов отказываться от работы, приносившей ему такое удовлетворение, когда казалось, что он меняет мир к лучшему. Конечно, он не мог оставаться в полиции всегда, в какой-то момент ему все-таки придется уйти. Так что же теперь – дожидаться глубокой старости? Времени, когда он превратится в сущую развалину и уже не сможет насладиться последними годами жизни?
Маккензи посмотрел на Сару и принял решение о том, что он перво-наперво сделает, как только доведет дело Джонсонов до конца. Он все-таки выйдет на пенсию. Не по бумагам, а по-настоящему.
У Сары случались хорошие дни и плохие дни. Мюррей больше не хотел пропускать хорошие.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
– Уверена.
– Я буду звонить тебе каждые полчаса.
– Иди уже.
И Мюррей пошел.
В магазине мобильных телефонов с потолка свисал гигантский рекламный щит с изображением новой модели блютус-гарнитуры. Покупатели с затравленным выражением лиц сновали среди рядов, пытаясь установить разницу между отдельными моделями. Маккензи прошел в центр зала и остановился у витрины с последними – самыми дорогими – моделями айфонов, зная, что это самый эффективный способ привлечь внимание менеджеров. И, само собой, уже через пару секунд к нему подошел паренек, судя по возрасту, только что закончивший школу. Бледно-голубая рубашка была ему велика, а штанины брюк смялись над кроссовками. На блестящем золотистом бейджике на груди гордо красовалось имя «Дилан».
– Просто загляденье, правда? – Мальчонка мотнул головой в сторону айфонов. – 5,5-дюймовый экран, беспроводная зарядка, OLED-дисплей, полностью водонепроницаемый.
Мюррей даже на мгновение отвлекся – парень упомянул очень важное для телефона качество, имевшее огромное значение для человека, который умудрился дважды уронить в унитаз пусть и не такую дорогую, но все же милую его сердцу модель. Встряхнувшись, он показал Дилану свое удостоверение.
– Я могу поговорить с менеджером?
– Это я.
– О… – Маккензи сумел скрыть удивление под налетом энтузиазма. – Отлично! Ясно… Видите ли, я пытаюсь установить, кто купил определенный телефон в этом магазине в период до восемнадцатого мая 2016 года. – Он указал на камеры наблюдения, направленные на ряды, где бродили покупатели. Еще две камеры фиксировали вход и выход из магазина. – Как долго вы храните записи?
– Три месяца. Ваши уже приходили пару недель назад, в их расследовании какую-то роль играли ворованные телефоны. Мы смогли установить, что телефоны купили здесь, но это случилось полгода назад, поэтому записей камер не сохранилось.
– Жаль. А нельзя отследить покупку по кассовому аппарату, проверить, как именно наш подозреваемый рассчитался?
Дилан не горел желанием этим заниматься и даже не скрывал этого.
– Мы очень заняты. – Он посмотрел на кассу. – Да и Рождество же, – провозгласил он, будто для Мюррея это было новостью.
Тогда Маккензи подался вперед, изображая стереотипного сыщика из телесериалов:
– Этот телефон очень важен в связи с расследованием убийства. Если вы поможете мне установить, кто его купил, мы сможем раскрыть это дело, Дилан! – И он хлопнул парня по плечу.
Глаза парнишки широко распахнулись. Он ослабил узел галстука и оглянулся, словно опасаясь, что убийца притаился где-то неподалеку.
– Пожалуй, вам стоит пройти ко мне в кабинет.
«Кабинет» Дилана оказался каморкой, куда каким-то чудом запихнули икеевский стол и сломанное кресло с перекосившейся спинкой. Над компьютером висела доска с приколотыми к ней сертификатами «Работник месяца».
Парень щедро уступил Мюррею кресло, а сам уселся на низкую пластмассовую коробку и ввел свой пароль на усыпанной крошками клавиатуре. Маккензи вежливо отвернулся. На стене рядом с ним висела фотография шести мужчин и двух женщин в деловых костюмах, Дилан стоял вторым слева. Все они широко улыбались, глядя в объектив фотоаппарата. Над их головами виднелся плакат с надписью «Менеджерские курсы 2017».
– IMEI?
Мюррей продиктовал ему пятнадцатизначный идентификатор, присланный Шоном.
– Наличка, – выдал Дилан вердикт. И одним этим словом завел следствие в тупик. – Это значит, что мы не сможем поймать преступника? – Он обеспокоенно посмотрел на Маккензи.
Мюррей улыбнулся: юноша явно обожал детективные сериалы.
– Боюсь, что не при помощи данных о телефоне, да.
Дилан выглядел так, будто все дело его жизни пошло прахом. Он вздохнул, но затем вдруг уставился на Мюррея, открыв рот. Что-то явно пришло ему в голову.
– Секундочку… – Он повернулся к экрану, забарабанил пальцами по клавиатуре, потянулся за мышкой и пролистнул страницу.
Маккензи наблюдал за ним, думая о Шоне и о том, не может ли техотдел как-то еще ему помочь. Но без возможности установить личность звонившего едва ли у него оставались еще какие-то зацепки.
– Вау! – Дилан в восторге вскинул кулак, затем протянул Мюррею руку. – Ай да мы, ай да молодцы! – тараторил он, и Маккензи дал пять самому увлеченному своим делом менеджеру во «Всем по телефону». – Карта покупателя! – Дилан улыбался так широко, что Мюррей видел пломбы в его зубах. – Оценка работы менеджера зависит от того, сколько людей он привлек в магазин в течение месяца. Победитель получает смартфон Samsung Galaxy S8. Я выигрывал трижды, потому что я выписываю премию тому продавцу, который предоставляет больше карт покупателя, – пояснил он.
– Очень мило с вашей стороны.
– Хотя говно эти «самсунги», скажу вам по секрету. Но суть не в том! Мои ребята рвутся получить премию, так? Стараются не выпустить человека из магазина, пока он не оформит карту покупателя. И ваш преступник, – он ткнул пальцев в экран, – не был исключением!
– У нас есть его имя?
– И даже адрес! – Дилан выглядел как фокусник, только что доставший кролика из шляпы и ожидающий аплодисментов публики.
– Так кто же это? – Маккензи подался вперед, пытаясь прочитать имя на экране.
Но Дилан его опередил:
– Анна Джонсон.
Он, должно быть, ослышался. Анна Джонсон?
Мюррей прочел запись в файле: «Анна-Джонсон, Дубовая усадьба, Кливленд-авеню, Истборн».
– Так значит, это наш убийца?
Маккензи уже открыл рот, собираясь сказать, мол, нет, это не убийца, это дочь жертвы, однако, хотя Дилан очень помог ему, парень все еще оставался представителем общественности, а значит, нельзя было раскрывать ему детали ведущегося расследования.
– Вы не могли бы распечатать для меня эти данные? Вы очень, очень помогли.
Мюррей подумал, что, когда все это закончится, нужно будет написать начальнику Дилана. Может, хоть на этот раз парень получит что-то получше «говносамсунга».
Лист бумаги с данными прожигал ему карман, пока он торопливо шел к выходу из магазина. Выбравшись из торгового центра, он поспешным шагом направился вдоль по узкой улочке, которыми славился знаменитый исторический центр Брайтона.
Анна Джонсон?
Анна Джонсон купила телефон, с которого поступил звонок, подтвердивший самоубийство ее отца.
Маккензи пребывал в недоумении. Все в этом деле как-то не вязалось.
Может быть, Том Джонсон по какой-то причине взял телефон своей дочери? Но, по словам Шона, телефон использовался всего один раз, когда свидетельница, назвавшаяся Дайан Брент-Тейлор, сообщила о смерти Тома. Можно ли предположить, что Анна приобрела телефон по какой-то вполне объяснимой причине, а Том взял его у нее за пару часов до смерти?
Уже не замечая толпу вокруг, Маккензи шел к месту, где припарковал свою машину.
Если Том Джонсон ехал на Бичи-Хед не для того, чтобы покончить с собой, то как он там оказался? Встречался с кем-то? Кем-то, кто планировал его убить?
По дороге домой Мюррей прокручивал в голове разные варианты событий. Может, у Тома была любовница и на Бичи-Хед их подстерег ревнивый муж? Началась драка, и Том сорвался с края скалы. Но зачем убийце звонить в полицию именно с телефона, который Том взял у своей дочери? И кто вообще звонил? Та самая пресловутая любовница? Почему же она назвалась Дайан Брент-Тейлор?
Маккензи раздосадованно покачал головой. Убийца не принес бы предоплаченную SIM-карту, если бы не спланировал все заранее.
А если речь идет о преднамеренном, заранее спланированном убийстве, то преступник купил бы себе телефон, а не взял бы его у жертвы. Бессмыслица какая-то. Все это так… Мюррей попытался подобрать подходящее слово.
Притянуто за уши.
Все это казалось каким-то ненастоящим.
Если убрать из общей картины свидетельницу, что останется? Человек пропал без вести. С номера Тома прислали эсэмэску с текстом, позволявшим предположить самоубийство. Но такую эсэмэску мог написать кто угодно. Она не является доказательством убийства.
Как, впрочем, и доказательством самоубийства…
И смерть Кэролайн – тоже никаких весомых доказательств. Все указывало на самоубийство, но никто ее не видел.
Тот священник, бедняга, увел ее от обрыва. Кто сказал, что она туда вернулась? Прохожий нашел ее сумку и телефон на краю скалы, как раз в том месте, где священник до того встретил пребывавшую в отчаянии Кэролайн. Вроде бы все сходится, но едва ли только на основании этого косвенного доказательства можно построить версию происшедшего. Как и в случае с исчезновением ее супруга, все казалось каким-то притянутым за уши. Настоящая смерть не бывает такой идеально последовательной, словно постановочной. Всегда остаются необъяснимые факты, какие-то следы, которые не укладываются в общую картину. А самоубийства Джонсонов выглядели слишком уж упорядоченно.
К тому моменту как Мюррей свернул на подъездную дорожку к своему дому, он был уверен.
Никто не видел, как умер Том. Не было никакого убийства. Не было никаких самоубийств.
Том и Кэролайн Джонсон все еще живы.
И Анна Джонсон знает об этом.
