Лучше лизнуть, чем гавкнуть
Владимир – бригадир электриков. На несколько лет старше меня. Смуглолицый, среднего роста, с чёрной копной волос и чёрными большими глазами. Нос огромный, в пол-лица.
– У меня мать гречанка, отец хохол, а если хорошо проверить кровь – от Чингисхана до Наполеона, – смеялся Владимир. – Генетики говорят: «Гремучая смесь»!
Образование среднетехническое. Балагур, жизнелюб, бабник. Печатался в цеховой и районной газетах, как он говорил, по следующим темам: проза – «У нас нет плохих начальников, у нас есть нерадивые рабочие», стихи, по мотивам известной песни – «Сегодня не личное главное, а сводки рабочего дня».
Проработали с ним около десяти лет в одной смене. Меня повысили в должности, когда Владимир был в отпуске. Перед этим он подошёл ко мне с просьбой. Весельчак. О себе заботился, не перегружался, но:
– Дай мне свою руку, Семёныч. Послушай моё сердце, как оно стучит. Тук… тук… тук… еле-еле. Оно очень устало. Оно просит отдыха. Сделай одолжение, дай мне отпуск, Семёныч. Ты мастер добрый…
Посмеялись, и я ему подписал заявление. Встретились после его приезда из отпуска.
– Семёныч, привет!
Я ещё не успел ответить, он совсем другим голосом:
– Простите, ради бога. Здравствуйте, уважаемый Александр Семёнович! Поздравляю вас с новым высоким назначением. Разрешите пожать вашу руку! Рад. Вы это заслужили… Я вчера из отпуска. Месяц не думал о работе, о коллективе, о тебе… Вышел – и узнаю, ты сбежал.
А в глазах тысячи чёртиков, а на лице хитрющая улыбка.
За много лет совместной работы на тяжёлом трёхсменном производстве (с утра, днём, в ночь) у нас с ним было много всякого: хорошего и плохого, похвал и ругани, переходящих знамён и вымпелов с портретами вождей, получения выговоров, премий и лишения оных, а количество выпитого… Друг к другу относились с симпатией. Поэтому поддерживаю его игривую интонацию:
– Благодарю, Владимир Георгиевич. Надеюсь, ваши чувства искренни, и желаю вам самого, самого лучшего. Уверен и в вашем блестящем будущем!
– Спасибо, Семёныч. А теперь по делу. Кто будет вместо тебя?
– Не знаю. А зачем тебе это? Какая разница?
– Удивляюсь тебе. Как нас партия учит? «Кадры решают всё». Нужно сейчас быть осторожным, ласковым со всеми. А то пошлю, например, Попова на… А его – раз! – и мастером назначат. И буду
Позабыт, позаброшен
С молодых, юных лет.
Я останусь сиротою,
Без тебя мне счастья нет.
– пропел он грустно, тихим баритоном куплет известной блатной песни.
– Прямой подхалимаж и извращение текста оригинала.
– Не важно. Главное, чтоб тебе приятно было со мной общаться. Нужно думать вперёд. Как ты нас учил: перс-пек-тив-но!
«Без всяких аннексий и контрибуций». Он любил вставлять эту фразу при разговорах на любую тему. Однажды я спросил:
– А ты хоть знаешь, что это значит? Где слышал?
– На каком-то занятии по Лени-ни-зь-му, – ответил Владимир. – Понятия не имею, что это такое, но звучит красиво, и все думают, что я очень, очень умный. Когда выступаю, особенно перед женской частью пролетариата, глазом всегда слежу за впечатлением. Как только скажу: «Без всяких аннексий…», – всё. Любую бери. Готова. Веди. Клади. Делай, что хочешь…
– Ну раз классика и меня цитируешь, значит, умный и сексуальный.
– А как же. Ты теперь высоко, – он демонстративно глянул вверх, – поэтому тебя надо ци-ти-ро-вать. Так уж у нас принято, Семёныч. Годик тебя поцитирую, глядишь, и меня начнут замечать. С твоей помощью.
– Для тебя постараюсь. Мне кажется ты сегодня какой-то возбуждённый.
– Ты, как всегда, прав и наблюдателен. От тебя ничего не скроешь. Я только вчера вышел из отпуска, за который тебе спасибо. Отдыхал в Крыму. Но, самое главное – один, без жены. Отдохнул на десять лет вперёд. Это блаженство… В любое время дня у тебя благодушное настроение и каждый тебе друг, товарищ и брат. А каждая – тем более. Я даже лирическое сочинил:
Я в море купался и загорал,
Отдых был изумительный.
Ласковой женщине я шептал:
– Милая, вы восхитительны.
И только в последние дни думаешь – скоро возвращаться, а жить так хочется…
– Тебя нельзя одного отпускать. Ты ловелас и подхалим, и в этом ты неисправим.
– Вот! Видишь, со мной даже ты заговорил стихами. А что говорить о лучшей половине человечества…
Рис. Е. Кран
– Это у меня случайно.
– А по поводу подхалимажа я так определился. Послушай, ты первый, кому читаю…
Он вынул из кармана записную книжку и продекламировал с пафосом:
Ругаться с начальством? Топать ногой?
Бить себя в грудь и рявкнуть?
По жизни мне ближе принцип другой:
Лучше лизнуть, чем гавкнуть.
– Гениально! Как я расту! Какое проникновение в душу человека!
Он поднял указательный палец.
– Учись у старших товарищей! Привет семье!
И, улыбаясь, пошёл на своё рабочее место.
Назад: День рождения
Дальше: Жри землю
