Он стоял в комнате, из которой вело пять дверей. Обычные двери с обычными ручками, но Мэтью чувствовал, что за каждой из них таится нечто неординарное… и, возможно, ужасное.

К лучшему или к худшему — он вынужден был открыть первую слева, которая привела его в затхлую тюремную камеру Фаунт-Ройала к сцене, которую он по сей день помнил очень хорошо: Рэйчел Ховарт в этой грязной клетке сбросила свою потрепанную одежду, демонстрируя свое обнаженное тело в ответ на вызывающе брошенное «вот она, ведьма!».

Внезапно рука Мэтью оказалась на ручке следующей двери, за которой оказался прусский фехтовальщик герцог Антон Маннергейм Дальгрен — неизменный в своем облике: светлые волосы, сероватые зубы и смертельно опасная рапира наизготовку. Это был человек, которого Мэтью сумел одолеть в неравной схватке во время работы над делом Королевы Бедлама, и который будто испарился из мира со сломанным запястьем, однако тень его до сих пор мерещилась Мэтью за каждым углом. Так или иначе, здесь и сейчас Дальгрен владел обеими руками, и, оскалившись, наступал на своего давнего противника с рапирой. Мэтью захлопнул дверь прямо перед его лицом.

Третья дверь привела к повозке, неспешно движущейся под небом, грозящимся разродиться проливным дождем, а внутри повозки сидел человек со спутанной бородой и закрытыми глазами. Ноги и руки его удерживали кандалы. Муха приземлилась в уголке его рта, но человек не двинулся и не открыл глаза. Насекомое ползало по его нижней губе — вальяжно и неспешно, как хозяин положения. И вдруг резкий сосущий звук оборвал жизнь мухи, после чего послышался тихий омерзительный хруст…. Глаза убийцы по имени Тиранус Слотер распахнулись и уставились на Мэтью, и когда человек ухмыльнулся, куски съеденной мухи показались на его зубах.

Эту дверь молодой человек захлопнул с не меньшей поспешностью…

Четвертая дверь открылась в обеденном зале, где собрались влиятельные гости напротив человеческой фигуры, которая не была живой — то была искусно сделанная машина, похожая на подтянутого высокого мужчину в белом костюме, отделанном золотыми нитями, с белой треуголкой на голове. Руки закрывали перчатки телесного цвета, и ткань того же оттенка скрывала лицо, хотя под этой маскировкой примерно угадывались очертания носа и скул. Со звуком тихо скрипящих шестеренок и дребезжащих цепей фигура начала двигаться… повернула голову… медленно: слева направо, затем обратно, и правая рука поднялась, чтобы прижаться к подбородку в позе, изображающей раздумья. А затем эксцентричная фигура заговорила жестяным шипящим голосом: один из вас был приведен сюда, чтобы умереть.

Мэтью закрыл эту дверь решительно, но рука его чуть подрагивала.

Он остановился напротив пятой двери.

За этой — что? Он боялся того, что откроется ему здесь, возможно, больше, чем всего увиденного. За ней было… нечто, чего он еще не видел и не знал, и после чего, возможно, не сумеет выжить. Что-то, что, возможно сотрет Мэтью Корбетта с лица земли и отделит его от всего и от всех, кого он когда-либо дерзнул полюбить или счесть близкими.

Эта дверь… пятая… он не мог решиться открыть ее, хотя знал, что должен, потому что так велит судьба.

Он потянулся к ней и взялся за ручку. Другого выбора не было: он должен был открыть ее и увидеть то, что таится внутри… если, конечно, он сможет выдержать этот взгляд в будущее и не потерять при этом себя в настоящем…

Он начал открывать дверь.

К нему потянулись струйки дыма. Он чувствовал его запах — очень сильный…

— Мэтью? Мэтью?

Юный решатель проблем открыл глаза. Он лежал на земле, голова покоилась на коленях Куинн, и запах дыма не был навеян сном. На деле дым и вправду пробивался через темный лес и стелился вокруг, как духи умерших.

— Мэтью? — вновь позвала Куинн, тронув его за здоровое плечо. В голосе ее звучал страх, а глаза буквально сообщали: мы здесь не одни. Рядом и вправду кто-то был…

Мэтью сел.

Примерно в двадцати футах от них стояло трое чернокожих мужчин: двое молодых и один явно старше — между ними. Старший, по голове которого был словно размазан паштет из седых волос, а лицо заросло серой бородой, явно морщился от боли, перенося свой вес на левую ногу. Пожилой человек был худым, с морщинистым лицом, выдававшим множество страданий, выпавших на его долю. Те, что помоложе, были довольно крепкими и подтянутыми. Один из них был лысым, с густыми бровями и продолговатым подбородком с черной короткой бородой, в то время как другой имел высокие скулы, высокий лоб и выразительные глаза, которые также глядели страдальчески.

Старший мужчина был одет в коричневые брюки и серую рубашку, его одежда была сильно потрепана терновыми шипами. Другие двое носили одинаковые коричневые штаны, подвернутые до колен. На лысом была темно-зеленая рубашка, на втором — белая, и на одеждах обоих, помимо дырок, проделанных колючками, были видны разводы от пота.

Они стояли, уставившись на Мэтью и Куинн, будто старались придумать, что делать. Усики дыма ползли по лесу вокруг них, а позади этих троих дым стелился уже настолько густо, что в нем начинали тонуть деревья.

Мэтью заговорил первым.

— Кто из вас Абрам? — встрепенувшись, спросил он.

Они не ответили и не шевельнулись.

— Марс, — обратился Мэтью к старшему. — Я говорил с вашей бабушкой. Пожалуйста, помоги мне встать, — последняя реплика была обращена к Куинн, и она поспешила исполнить просьбу. Ноги были налиты свинцовой тяжестью, однако устоять на них молодому человеку все-таки удалось. — Вы должны вернуться в Грин Си. Абрам?

Молодой раб, на лице которого отражалось сильное страдание, отозвался:

— Да?

— Я пришел сюда, чтобы найти тебя. Здесь группа людей, которые отправились на ваши поиски. И среди них Ройс и Ганн. Они не хотят, чтобы вы рассказали Кинкэннонам то, что знаете. Если они сумеют вас отыскать, я думаю, они попытаются убить вас.

— Скорее всего, попытаются, — бесстрастно сказал Абрам.

— Кто вы такой, сэр? — спросил Марс, тут же поморщившись от боли. — Что делаете здесь, да еще и с девушкой?..

— Меня зовут Мэтью Корбетт. Я из Чарльз-Тауна. Я был неподалеку, когда зазвонил колокол в Грин Си. А это Куинн Тейт из Ротботтома, — он едва не добавил «моя жена».

— Где остальные? — спросил Тоби. — Сколько их?

— Они ушли вперед. Их семеро, но один из них тоже знает правду, он здесь для того же, для чего и я… чтобы не допустить новых убийств.

— Правду? — спросил Абрам, и глаза его недоверчиво прищурились. — И какую же правду вы знаете?

— Я верю, — ответствовал Мэтью. — Что Гриффин Ройс ревновал к тому, какое внимание тебе уделяла Сара. Я считаю, он убедил себя в том, что в амбаре вы занимаетесь далеко не чтением, а ведь именно чтением вы занимались, ведь так?

Абрам кивнул.

— Это противозаконно. Я не имел права покидать квартал и находиться в этом амбаре. За это наказывают плетью. Мисс Сара сказала, что защитит меня. Кэп Ройс приказывал мне держаться от нее подальше, иначе он угрожал, что разберется с этим и начнет причинять боль нашим женщинам. Он сказал, что если до этого дойдет, винить в этом можно будет только меня. Я рассказал мисс Саре, но она возразила, что не позволит кэпу Ройсу указывать ей, что делать. Рассказать Масса Кинкэннону я тоже не мог: я нарушал его закон.

— Миссис Кинкэннон все знает, — уверил Мэтью. — Я также считаю, что, вернувшись в Грин Си, мы сможем доказать, что Ройс убил Сару и оставил нож в ее теле, чтобы ты нашел и вытащил его. Он знал, что ты покинешь квартал ночью и пойдешь именно этой дорогой. А дальше он затаился и стал наблюдать. Он хотел, чтобы ты пустился в бега, чтобы выставить тебя виновным, — молодой решатель проблем чуть помедлил, изучающе глядя на рабов. — Почему же вы пришли сюда? Вы… все же возвращаетесь?

— Па сломал лодыжку прошлой ночью, — ответил Тоби. — Мы догадывались, что за нами погоня, но не знали, сколько будет человек, и как сильно они от нас отстают. Мы все обсудили и постарались миновать пожар. Мы видели, как горят деревья, и поняли, что ветер смещает огонь к реке. А еще прошлой ночью мы слышали Плачущего Духа, — на его лице также появилось страдальческое выражение. — Мы больше не знаем, куда идти, сэр. Думали, что сможем убежать… но нам некуда. Река Духов тянется и тянется вперед… и нет выхода из этого проклятого края, Солстис ведет в никуда… здесь можно только потеряться, но не найти путь. Бабуля старалась нам помочь, сказала, как нам себя вести… но чем это поможет, когда двигаешься в забвение? Она ошиблась, сэр. Поэтому мы все обсудили и решили, что раз Па ранен… и раз выхода все равно нет… мы должны вернуться. И столкнуться с тем, с чем придется. Вот и все.

Мэтью понял, что Стемпер вскоре прочтет их след и увидит, что рабы развернулись, если он еще этого не понял. Дожидаться Ройса и Ганна в таких обстоятельствах не хотелось. Дым все прорывался через лес и смыкал свои кольца, поднимаясь к вершинам деревьев, однако звука приближающего огня все еще не было.

— У нас есть свежая вода, — сказал Мэтью, указывая на тыквенную бутылку Куинн. — Попейте немного, и тогда двинемся в обратный путь.

Куинн откупорила и передала рабам бутыль, когда они чуть приблизились. Марс поморщился от боли, когда его сломанная нога чуть коснулась выпирающей из-под земли коряги, хотя сыновья и пытались поднять его так, чтобы нога отстояла от земли. Что ж, для Стемпера он действительно оставлял довольно четкий след…

— Не могу понять вас, сэр, — выдавил Марс, когда утолил жажду. — Вы говорите, что можете доказать, что Абрам не убивал мисс Сару? Но как?

— Оставьте это мне. Сперва нужно добраться до плантации.

— Похоже, вам и самому это дастся непросто… простите, что говорю вам это. Но вы потеряли явно много крови. Вы тяжело ранены.

— Я переживу. Ройс и Ганн нашли вашу лодку. Мы должны к ней вернуться. Сумеете отыскать путь? — этот вопрос был обращен к Абраму и Тоби.

— Лучше всего добраться до реки и идти вниз по течению, — ответил Абрам. — Если пойдем на юго-запад, то окажемся там часа через два.

Мэтью кивнул. Путешествие обещало быть медленным из-за сломанной лодыжки Марса.

Молодой человек сделал глоток воды, передал бутыль Куинн, которая также утолила жажду и накинула ремень на плечо. Она одарила Мэтью воодушевляющей улыбкой, и он вдруг подумал, что эта девушка была его ангелом в лохмотьях, который пришел, чтобы помочь ему пройти это тяжкое испытание.

— Готовы? — спросил он у беглецов, и Абрам, кивнув, указал нужное направление. Мэтью сдвинулся с места, Куинн шла прямо позади него, а следом двое сыновей помогали отцу бороться дальше.

— Там пожар, — возвестил Стемпер, когда струйки дыма принялись стелиться у его ног и обвились вокруг еще шестерых человек. Линия деревьев пылала где-то в полумиле впереди, и сухой ветер раздувал огонь, направляя его в сторону охотников. С этого расстояния можно было отчетливо наблюдать, как хищное пламя прожорливо перескакивает с дерева на дерево. — Всему виной удар молнии: ночью или ранним утром, — заключил он. — Время засушливое, поэтому огонь распространится быстро.

Дым уплотнялся, начиная жалить глаза и легкие. Боуи закашлялся и с трудом проговорил:

— След уходит в ту сторону. Что будем делать, Стемпер?

— Меня не привлекает идея оставаться тут и ждать, пока пожар до нас доберется. Это чертово пламя быстро скачет, и скоро окружит нас. Шкуры тоже должны были повернуть и пойти в другом направлении, — он посмотрел на Ройса через плечо Магнуса. — Что скажете, Грифф?

— Скажу, что мы пойдем по следу. Если он повернет, мы сделаем то же.

— Тогда поспешим, — посоветовал Фоксворт. — Мы слишком много прошли, чтобы теперь отпустить их.

— Огонь слишком быстро распространяется в том направлении. Возможно, след уже уничтожен, и нам их не найти.

— Мы точно не найдем их, стоя здесь, — буркнул Ройс, поднимая глаза на темно-серое небо. — Может быть, скоро, наконец, пойдет дождь и потушит огонь. Давайте, вперед, — сказал он нетерпеливо. — Надо двигаться.

— Мне не нравится этот пожар, — возразил Бэрроуз, обведя своим единственным зрячим глазом остальных. — Ветер поднимается. Не думаю, что нам стоит…

Его прервал звук детского плача с правой стороны. В ту же секунду всё имеющееся огнестрельное оружие было направлено в сторону чащи, однако ничего живого или движущегося там видно не было. Плач доносился оттуда примерно пять или шесть секунд, и в конце больше напоминал отчаянное рыдание.

Повисло молчание, нарушаемое лишь отдаленным треском древесины в прожорливом пламени. Все охотники замерли на месте. Затем Магнус услышал, как что-то пробирается сквозь заросли… что-то большое и тяжелое.

— Слушайте! — шикнул он и почувствовал, как собственный голос дрожит. — Слушайте!

Что бы это ни было, оно ломало ветви громко, явно не боялось быть обнаруженным и быстро приближалось. Ройс отступил и оказался позади Ганна, поднял мушкет и стал наизготовку. Фосксворт также попятился до тех пор, пока не уткнулся спиной в дерево. Единственный глаз Бэрроуза расширился от страха. Стемпер и Боуи оба остались на месте, пока сухой ветер продолжал стелить по их ногам дым, направляя его к Реке Духов.

Магнус держал палец на спусковом крючке ржавого пистолета, надеясь лишь на то, что эта рухлядь не взорвется в его руках… однако он верил, что потребуется нечто посерьезнее этого никчемного оружия, чтобы остановить существо, пробирающееся через чащу.

Из темноты затянутого дымом леса вырвался свет огня, но чудовище было не одно — их было трое.

Магнус выстрелил. То же сделали Ганн, Бэрроуз и Стемпер — практически одновременно. Боуи был вооружен лишь рапирой, издал воинственный крик и полоснул по первому существу, которое вырвалось из чащи… по огромному оленю с массивными рогами в сопровождении двух самок. В облаках голубоватого дыма самец проскакал мимо охотников.

Около пары секунд спустя выстрелил мушкет Ройса.

Лоб Джоэля Ганна взорвался, когда пуля, прошедшая через его голову вылетела наружу…

— Святые угодники! — воскликнул Стемпер.

Колени Ганна подогнулись, кровь потекла по обломкам лица, факел вывалился из левой руки, и тело рухнуло вперед в застеленную дымом траву, дернулось несколько раз и замерло.

— Господи! — снова закричал Стемпер, побледнев, как известь. — Вы с ума сошли?! Вы убили его!

— У меня была осечка! — крикнул Ройс в ответ. — Я целился в эту тварь… спустил курок, но выстрела не было! Ганн встал прямо на пути, когда пуля вылетела сама! Порох вспыхнул позже, я ни при чем! Вы же все это видели, разве нет? — он оглядел всех одичавшими глазами, грудь его раздулась, говоря всем своим видом, чтобы никто даже не смел возражать, а Магнус Малдун в этот момент понял, что все действительно могло случиться так, как говорит Ройс… хотя для Гриффина то была идеальная возможность воспользоваться моментом и убрать опасного человека, который слишком много знал…

Стемпер стал было возражать снова, однако вспомнил, что и сам убивал своих товарищей на этой охоте, поэтому вряд ли имел право возмущаться.

— Черт! — сплюнул он, снял свою шляпу и вытер со лба пот грязным рукавом. — Ройс… я не знаю… Фитци мертв, и этот проклятый пожар приближается… а теперь это… я не знаю.

Ройс уже перезаряжал свой все еще дымящийся мушкет, засыпав необходимое количество пороха, и теперь использовал шомпол, чтобы загнать внутрь пулю.

— Кому-то нужно взять мушкет Джоэля, — только и сказал он. — Боуи, теперь он твой.

Боуи наклонился и поднял оружие, затем прихватил сумку Ганна с боеприпасами, перекинутую через плечо убитого. Это отняло минуту, пока угрюмый Фоксворт вышел вперед, чтобы подобрать факел, пока тот не поджог сухую траву. Он потоптал по начавшему разгораться миниатюрному языку пламени, а тем временем большой пожар приближался к группе. Дым уже становился густым и непроглядным, и вскоре можно будет ощутить жар вездесущего пламени.

Из леса, откуда только что выскочили олени, вдруг вновь донесся плачущий звук — на этот раз ближе. Он снова звучал всего несколько секунд, перешел в надрывное жуткое рыдание и оборвался.

Магнус не верил ни в проклятия, ни в духов — мстительных или каких-то еще — но даже он почувствовал, как по телу пробежала волна дрожи. Он перезарядил пистолет, который, вопреки ожиданиям, вел себя превосходно. Остальные тоже начали поспешно перезаряжать оружие.

Стемпер водрузил шляпу обратно, лицо его блестело от пота, когда он поднял факел и всмотрелся в заросли, из которых мгновение назад доносился плач. Его мушкет был нацелен и готов, но, похоже о его нервах нельзя было сказать того же — второй плач подломил его уверенность.

— Ройс… с меня довольно. Оно того не стоит, — он уже пятился назад. — Эти шкуры не стоят того, чтобы здесь сдохнуть.

— Он прав! — поддержал Бэрроуз, и его белый глаз сверкнул. — Я тоже умываю руки. И возвращаюсь к реке.

— Погодите! — возразил Ройс, но даже его голос прозвучал ослабевшим: ему тоже не хватило сил сохранить невозмутимость на лице.

От дыма слезились глаза и начинался кашель.

— Мы не можем идти дальше! — сказал Стемпер. — Я — дальше не пойду. Ройс, оставьте это. Скорее всего, шкуры уже мертвы. Если нет… то скоро умрут. Если кто хочет пойти со мной, вперед! Найдем Корбетта и уберемся отсюда, пока не стемнело и пока пожар сюда не добрался, — он повернулся и начал свое движение на юго-запад, в сторону реки. Бэрроуз последовал за ним, затем Боуи, Магнус и Фоксворт.

— Стемпер! — прозвучал крик.

Магнус повернулся, как и остальные, и увидел, что мушкет Ройса был нацелен в живот Стемпера.

— Мы не можем сдаться! — лицо Ройса побагровело и, казалось, разбухло от крови. Сейчас в пляшущих струях дыма он напоминал разъяренного зеленоглазого дьявола, явившегося прямиком из Ада. — Мы не можем допустить, чтобы эти шкуры просто сбежали! Нет уж! Они обязаны заплатить за то, что сделали! Особенно Абрам! Заколоть девочку ножом, как какую-то чертову собаку, а она была чудесной юной леди, которая бы и мухи не обидела! Этот кобель кружил вокруг нее, как одержимый, пожирал ее своими черными глазами, поджидал ее! Можно было буквально унюхать, как он желал ее! — его рот искривился, лицо исказилось под влиянием бушующей ненависти. — Они твердили, что она учила его читать! Читать!!! О, уж явно не этим они занимались в том амбаре каждую ночь! Нет, эта невинная девочка была слишком невинна и слишком притягательна! Я присматривал за ней и видел, что один ее вид раздразнивает это животное! Чтение, говорите? Эти звери могут хотеть от женщины только одного! Одного! Мой папаша был таким же! И заплатил за это перерезанной глоткой!.. — он вдруг моргнул, понимая, что явно сказал лишнего, дав давней душевной ране открыться вновь. — Я хочу сказать… — он замялся, подбирая слова. С огромным усилием ему удалось заговорить. — Хочу сказать, что… вы должны быть сильными перед их лицом. Держать их в страхе, наказывать. Если не станете, они восстанут… сожгут ваш дом… и все будет потеряно. — Он медленно переводил взгляд с одного мужчины на другого. — Неужели вы этого не понимаете?

Молчание затягивалось. А затем Стемпер тихо спросил:

— Собираетесь застрелить и меня, Грифф?

Ройс перевел глаза на свой мушкет, как будто тот был объектом из иного мира. Он опустил оружие.

— Нет, Стемпер, — сказал он с отвратительной ухмылкой. — Я никого не застрелю.

— Вы можете пойти с нами или остаться здесь. Выбор за вами.

Теперь был отчетливо слышен треск горящих деревьев: глухой рев пламени постепенно заполнял все вокруг. Было слышно, как с хрустом взрываются под жаром шишки. Сухой ветер тянул дым через лес.

— Я пойду с вами, — сказал Ройс и проследовал мимо Магнуса к передовой части группы. Магнус повернулся и пошел за ними, однако краем глаза заметил, как Фоксворт опускается на колени рядом с телом Ганна. Он быстро отстегнул ножны вместе с клинком, закрепленные на жилете мертвеца. Остальные быстро двигались в направлении реки, и только Магнус заметил это мародерство.

Внезапно нечто, передвигающееся на четырех лапах, выскочило из леса. Глаза Магнуса обжигал дым, он не мог ясно разглядеть это существо, но ему показалось, что это было большое животное, вроде пумы… коричневое, с прожилками черного цвета. Голова его была как-то неестественно деформирована.

Фоксворт увидел, как тварь приближается, и зашелся в хриплом крике ужаса. Он попытался отгородиться от порождения проклятия факелом, но зверь также поднялся на задние лапы и повалил его в два счета.

Магнус выстрелил в тварь из пистолета, но расстояние превышало двадцать футов, и пуля врезалась в дерево. Послышался мокрый звук разрываемой плоти. Магнус увидел, как существо повернуло свою ужасающую голову, вырывая кусок красного кровавого мяса своими челюстями. Лицо твари — чудовищное, искаженное самой природой — повернулось в сторону Магнуса, который впервые в жизни был перепуган настолько, чтобы обмочить штаны.

— Убей его! Убей его! — орал Стемпер, прорываясь обратно через заросли и готовясь выстрелить. Однако зверь быстро прыгнул вперед в чащу. Движения его при этом были не плавными, как у пумы, а резкими и угловатыми. Магнус готов был поклясться, что никогда не видел ничего подобного…

Мушкет Стемпера прогремел… слишком поздно — тварь уже скрылась в дыму.

— Фоксворт! — Бэрроуз вернулся, за ним последовал Боуи. Они встали над стариком, ноги которого двигались, будто в попытке бежать. Магнус и Стемпер тоже приблизились и увидели под окровавленной бородой Фоксворта жуткое месиво, которое раньше было горлом. Глаза Фоксворта были широко раскрыты и налиты кровью, руки его лихорадочно пытались сдержать поток крови, бьющий из разорванной шеи. Казалось, он пытался что-то сказать, но мог издавать лишь резкие булькающие звуки.

— С ним все кончено… — Боуи сделал шаг назад, оглядывая лес со всех сторон, лицо его блестело от пота. В одной руке он держал мушкет, в другой рапиру, однако оружие не придавало ему уверенности против такого врага. — С ним покончено, а эта тварь где-то поблизости! Господи! — его голос практически срывался на истерические рыдания. — О, господи, спаси нас! — он отступил туда, где стоял Ройс, лицо которого сейчас не выражало ничего.

Фоксворт, казалось, пытался подняться. Магнус наклонился к нему, взял его окровавленную руку и сжал ее, наблюдая вместе со Стемпером и Бэрроузом, как в старике угасает жизнь.

— Ты разглядел его? — спросил Стемпер Магнуса, когда Фоксворт испустил дух.

— Я видел… но не знаю, что это было. Может, пума. Большая. Но с ее головой… было что-то не так. Я не знаю.

— Мы должны уходить. Сейчас же, — Стемпер видел, как начинают загораться деревья совсем неподалеку. Ветер все еще дул в сторону реки, захватывая долину с северо-востока и ведя огонь вперед. — Сейчас же, — повторил он и повернулся. Магнус поднял факел, отпустил руку покойника и отступил от него, опасливо оглядевшись по сторонам. Уловив момент, он спешно перезарядил пистолет. Ему вдруг подумалось, что, скорее всего, ночь застанет их в этой глуши. Однако вряд ли ночь может быть темнее такого дня.

Никакого желания поворачиваться спиной к неизвестному зверю, скрывшемуся в чаще, не было, однако и выбора никто не предоставлял. Пришлось довериться судьбе и спешно отправиться в путь — прочь от пожара. И смотреть нужно было в оба: на такой опасной земле и гигант мог сгинуть бесследно.