Глава 16

Полтора года назад, когда я попал в этот мир, мне довольно долго пришлось разрываться между общедоступной библиотекой и таверной. И если в библиотеке я целенаправленно искал нужную информацию и читал, читал, читал, стараясь запомнить как можно больше информации, то в питейно-гостиничном заведении сначала просто сидел в уголке, ни с кем не разговаривая. Смотрел и слушал — уже этого было более чем достаточно. Вот и сегодня, на второй день после приезда в Рению, я, устроившись за столиком уличного кафе недалеко от привратной площади, просто смотрел и слушал. И охреневал.

Вот мимо проехала очередная охотничья партия: совершенно средняя по всем показателями, судя по тому, на что я вчера и сегодня успел насмотреться. Шесть разумных при шести ездовых химерах. Гражданин, трое рабов и две единицы живого оружия. Сам профессиональный добытчик тварей закован, судя по внешнему виду, в средний доспех… который так и не скажешь сразу, из чего он сделан. Но выглядит монолитным. Где-то там, под внешними слоями чего-то, угадываются бронепластины – но ни стыков, ни сочленений, ни ремней. Тёмное забрало скорее всего односторонне прозрачное — иначе я не знаю, как в глухом, идеально подходящем к этому скафандру шлеме он что-то там видит. Защита вся светится амулетными линиями доступной мне Стихии – даже Печать из-под них разобрать сложно. Жизнь, правда, судя по узнаваемым местам в общем узоре, тут в основном только энергосистема для амулетов.

Собственно, до меня только сейчас дошло, почему все амулеты в Лиде построены на “зелёной” энергетике. Всё просто: любой носитель Печати может их подпитать в случае необходимости, не только профильный маг. Да, для рабов это не самая приятная процедура — отдать некоторую часть своих жизненных сил ради работы воздушного фильтра или скажем там плиты. Но лучше иметь такую возможность, чем не иметь, верно? А уж для носителя боевой амулетизированной брони подпитка резидентных заклинаний и вовсе может стать вопросом выживания.

Рабов у Охотника было, как я уже упоминал, трое: человек в тяжёлой броне и два эльфа, точнее, эльф и эльфийка. Их защита не так пестрила встроенными амулетами, но обделена тоже не была. Человек в группе явно исполнял обязанности “танка”: башенный щит, наискось закрепленный за спиной, дополнялся тщательно зачехлённым топором у пояса. Кроме того, при громиле было копьё, ещё один щит поменьше, и двуручник – это всё несла его химера. Что касается эльфов, то им явно отводилась роль стрелков: защита среднего класса, но куда проще чем у их хозяина, и каждый тащил по здоровенному блочному луку, выглядящему до предела футуристично.

Проще всего было снаряжено ушастое живое оружие: их брони в принципе мало чем отличались от той, что я купил для Тани, если материалы в расчёт не брать. Опять же, моя напарница, похоже, интуитивно сделала правильный выбор в пользу двух коротких клинков и меча… ну или у стражниц подсмотрела, не суть: эти двое были экипированы схоже.

Ну и наконец про ездовых химер. Несмотря на то, что про подобные изделия я читал, например в прейскурантах в том же Эрсте, воочию я увидел их только здесь. Уж не знаю, какую основу выбрали Повелители Жизни для боевых транспортных животных премиум-класса, но это явно были не лошади. Не бывает у лошадей длинного, похожего на хлыст хвоста и зубок, способных одинаково хорошо перемалывать и траву, и кости. С другой стороны, откровенно хищными химеры тоже не выглядели. Впрочем, на мой взгляд основным отличием, пусть и не таким броским, как форма черепа и неплохие такие челюсти, были копыта и шкура. Похоже, искусственные животные могли не только лазить по относительно пологим скалам, но и лучше должны были проходить по вязким поверхностям за счёт площади опоры. А вот кожными покровами с химерами, похоже, поделился тот самый варан, которого лисица-хаски вынуждена была душить.

Класс, правда? И да, эта группа, повторюсь, особо выдающейся не была – с вариациями так были вооружены и снаряжены многие. Некоторые команды, если я правильно понял, имели специализации: я видел охотника с четвёркой разумных химер, вооружённых гарпунами и вёзших с собой разобранную станковую баллисту – уж не знаю, кого они подобной снастью добывали. Некоторые, несмотря на цены всего вышеперечисленного обвеса, продолжали придерживаться тактики давления массой — видел партию из восемнадцати разумных. И ещё много чего видел, кроме, пожалуй, одного: между собой граждане из числа самых высокооплачиваемых работников Лида никогда не объединялись.

А теперь о ценах… впрочем, я, наверное, могу ничего и не говорить, да? В любом случае, я теперь понял, почему конский ценник в двадцать пять тысяч золотых за полный курс мага Жизни “с нуля под ключ” казался таким неподъёмным только мне. Да, обычному горожанину с мирной профессией копить такое состояние много лет нужно, а вот тому же Охотнику из Рении достаточно продать своих ездовых монстров, чтобы собрать без малого половину нужной суммы. В общем, много, но ничего такого неподъёмного — примерно на уровне покупки даже не автомобиля, а большого телевизора для менеджера средней руки с Земли. Вот только…

Было что-то непохоже, чтобы кто-нибудь из охотников собирался в своей жизни что-то активно менять, хотя мог это сделать в любой момент. И я даже догадывался, почему. Как Лид для жителей королевств видится вожделенной мечтой, где все богаты и всем всё можно (кроме рабов, разумеется), так и Рения для граждан из остальных полисов республики могла показаться этаким райским островом. Повелителям Жизни всего-то и потребовалось чуть-чуть ослабить давление жёстких социальных норм.

Хочешь напиться? Делай это где душе угодно, никто не потащит на следующий день в гражданский суд за непристойное поведение. Танцевать до упаду прямо на улице? Да не проблема. Спустить деньги в игорном доме? Никаких преград, даже настоятельного предупреждения, как в Нессарии, никто не сделает. Ходи в театры, все возможные виды музыкантов к твоим услугам, а надоели песни – есть цирк: вполне заменяет телевизор и интернет. Я даже видел в одном из баров настоящего стендапера, сыпавшего не всегда безобидным шутками со сцены, и не думаю, что такое заведение здесь одно. Единственное, что оставалось под прежним жёстким контролем — оскорбления и насилие, за них можно было в одночасье лишиться всего и с заблокированной Печатью отправиться на экстрадицию.

По сути, главный приграничный полис сам был этаким отелем “всё включено”, работающим как единый механизм: съёмное жильё напоминает дворцы иных королей, товары и услуги доставляются прямо на дом, благодаря магически поддерживаемому на уровне крыш воздушному пологу в Рении царит вечное лето. Лето для всех, а вот всё остальное -- только для охотников, которым подобные расходы по карману. То есть съездить на экскурсию можно, а вот жить хоть сколько-нибудь долго можно только при наличии золота в карманах. Разумеется, закрепившиеся на этом празднике жизни граждане не хотели его покидать и были готовы платить за комфорт и веселье риском и кровью. Я их в этом прекрасно понимал… мда, понимал. В теории.

Уж не знаю, что конкретно стало тому виной, но местная мишура, на которую я повёлся бы и полтора, и год назад, сейчас меня совершенно не трогала. Когда первый шок от столкновения с пёстрым и шумным вариантом республиканской действительности прошёл, я вдруг почувствовал, что смотрю на весь этот калейдоскоп со стороны. Да, меня по-прежнему пронимали образцы вооружения и снаряжения у охотников, живого и неживого – прежде всего своей ценой, а потом уже предполагаемыми характеристиками. Но… Ещё вчера я отчетливо понял, что не готов променять университетские знания на крутые игрушки, а возможность самостоятельно выбирать, чем заняться – на поток золотых кругляшей. Которые конкретно в Рении, кстати, Повелители Жизни разрешили заменить на банковские расписки и открыли под это дело специальное казначейство: надо полагать, чтобы лучшие люди республики случайно не надорвались, пытаясь дотащить пару сотен килограмм жёлтого металла до оружейника или казино…

Я слушал звуки живого оркестра из раскрытой двери “моего” кафе, и всё крепче убеждался в мысли, что тихий голос Роны под перебор струн банджо мне ничего не заменит. И спину я охотнее доверю не натренированному до совершенства рабу-”танку” в тяжёлых латах (здесь на аренах продавали “мясо” именно такого уровня), не способному предать, а Маше. И не потому, что она будущий паладин, а потому, что она входит в мою семью. И, пожалуй, предложи мне кто на выбор отдых на недельку в Рении за чужой счёт, я бы отказался. Лучше изучу что-нибудь потенциально полезное, библиотека в Нессарии, даже с учётом моего ограничения по уровню доступа, была совершенно бескрайней в плане доступной литературы. Нет, золото, конечно, нужно – и побольше, желательно. Но деньги – это всего лишь средство для достижения целей, одно из. А цель у меня…

Я зажмурился, стараясь отрешиться и от гомона уличной толпы, и от красивой, но отвлекающей мелодии, от доносящегося от моей кружки с кофе запаха. Проверенный способ, ему меня обучил самый первый коучер, нанятый директором на первой после института работе. Тогда приглашать тренеров и консультантов для повышения квалификации продавцов только-только входило в моду, а “учителя” для персонала делились на изрекающих прописные истины мошенников (зато по “супер-западной методике”!) и редких действительно профессионалов, ещё не дерущих заоблачные гонорары. Мне повезло. Мужик до того был практикующим психологом, а до того – психиатром, и мог не только произносить трескучие фразы, но и понимал, как предлагаемые им методы работают.

Мотивация в виде дополнительных денег за хорошо и вовремя выполненную работу – казалось бы, очень эффективный инструмент. Но вот парадокс: в половине случаев введение такого пряника руководством ситуацию не исправляет, а в отдельных случаях может даже ухудшить*. Почему? Да потому, что положительный стимул сработает лишь тогда, когда для человека он действительно важен, и далеко не всегда в пирамиде приоритетов деньги стоят на первом месте. Вот такой замечательный выверт нашего сознания. Прежде чем думать о мотивации, нужно понять, чем подчинённых мотивировать. И узнать это можно только от самих людей. Беда в том, что далеко не каждый человек знает и может внятно объяснить, чего он, собственно, хочет.

Метод, которому меня когда-то научили, эффективен, хоть и прост. Нужно закрыть глаза, мысленно представить перед собой белую поверхность и сказать себе: “это туман, и сейчас он рассеется. А за ним – то, к чему я стремлюсь”. Ну или как вариант “что я хочу”, “моя мечта” или что-то подобное. Ещё можно представить белый лист и нарисовать на нём желаемое – кому как проще, вплоть до белого экрана телевизора. Но я всегда представлял именно туман. Итак…

[*Если человек понимает, что не может добиться премии по субъективным или объективным причинам, то он и свой базовый объём работы будет делать спустя рукава. А зачем стараться, если всё равно больше не заплатят?]

…Дом, который проступил через дымку, чем-то напоминал мой коттедж в Миракии: два этажа, простая крыша, окна в мансарде. Стоял он то ли на холме, то ли на поляне: пейзаж то и дело затягивало белизной, из неё проступала то излучина реки, то лес, то ещё какая-то пастораль вроде далёких гор. Как и советовал коучер, я сосредоточился на деталях: ведь именно из них складывается картинка. И вздрогнул, услышав детский смех. Он словно разбил вязкую тишину, видение наполнилось звуками: шелестом ветра, щебетанием птиц, голосами… и умиротворяющим спокойствием. Коттедж разом приблизился и одновременно словно выпал из фокуса, зато я увидел на веранде Рону, возящуюся с вазой для цветов, а потом и Машу. Светлый рыцарь наконец-то променяла камзолы и доспехи на платье, которое ей очень шло, волосы отросли и спадали на плечи мягкой волной, у ног крутилась пытающаяся поймать подол юбки то ли собака, то ли кошка. Взгляд захватил полупустые книжные полки за спиной у девушки, не растопленный камин, кресло… в котором я к своему удивлению обнаружил забравшуюся с ногами Таню. Скрипнула дверь и в комнату вбежал ребёнок – наверно, тот самый, что смеялся. Если девушек я видел очень чётко, а остальные образы были лишь словно подёрнуты маревом, то малыш лет шести никак не хотел проявляться до конца. Зато именно он “заметил” меня, радостно замахал рукой. Мне ещё показалось, что я слышу ещё один женский голос, похожий на голос Миланы…

Ч-чёрт. Пришлось проморгаться, пытаясь изгнать из поля зрения фантомные жёлтые круги: слишком сильно сжал веки. Провёл рукой по лицу, стирая выступившую из уголков глаз влагу. Только сейчас понял, как же меня достала эта вечная гонка со временем… Так, допустим, свою цель, свою мечту я увидел. Теперь осталось понять, что же я такое, собственно, разглядел. Этому меня уже не учили, сам прочёл в одной “научно-популярной” книжке по “психологии”, типа “разобраться в себе для чайников” или что-то такое. Именно что в кавычках: одно время увлекался ими, но быстро понял, что содержимое к психологии относится примерно так же, как самоучитель для рисования к картинам в галерее. Лучше бы лекции у кого из институтских знакомых стрельнул – вроде их даже кто-то записывал, а я тогда ещё не растерял все контакты с одногруппниками… Но кое-что полезное я тогда из купленной макулатуры вынес. Собственно, потому я так и хотел добраться до настоящих знаний уже тут. Но – не срослось…

Дом. Дом – это не только собственно здание, это символ. Уюта, своего места, убежища. Которого у меня считай и нет – миракийский коттедж так и остался для меня местом временного ночлега в поездке вместо гостиницы, а квартира в Нессарии скорее претендует на звание проходного двора, чем дома.

Девушки – ну понятно. Они – это они и есть. Удивительно, что моё подсознание уже записало в свою семью ушастую напарницу… с другой стороны – я сам её туда определил. Ну… хорошая семья получилась. Разношёрстная. Стремление быть рядом с близкими людьми… а также эльфами и химерами – это совершенно нормально. Так, что там ещё было?

Кошка-собака? Уют. А может, я так “увидел” Вспышку – зверюшка-то снежно-белая была. Камин и книги – однозначно уют. С бумажными томами у меня такая ассоциация с детства, в доме родителей книг прилично было. Ваза, цветы, платье на Маше – символ мирной обстановки. Что ещё? Ну да, ребёнок. Будущее. Или я действительно желаю увидеть собственного ребёнка? Да не, вряд…

Отзвук детского смеха из видения опять заставил меня вздрогнуть. Да, желаю. Одинокими зимними вечерами я, возвращаясь в пустую тёмную квартиру, думал о семье… и чем ближе становилась цифра “сорок” в моём личном календаре, тем чаще рядом со своей супругой думал о наследнике. Потому что иначе зачем это всё? Квартира, работа, успех? Оказывается, заполучив восемнадцатилетнее тело, я не забыл своих одиноких размышлений – просто задвинул поглубже на время. Что ж, наверное, и хорошо: мой жизненный опыт никуда не делся, а наступать по второму разу на те же грабли ещё более обидно, чем в первый раз.

Чёрт. Ладно. Хорош уже рассиживаться, раз появилось время копаться в себе – значит, узнал, что хотел.

Поглядев на экипировку местных Охотников я, разумеется, начал испытывать некоторые закономерные сомнения в целесообразности выхода в рейд в таком опасном месте. С другой стороны, если подумать, “про” уже заточили свои команды под высокодоходную, а значит и во всех смыслах очень зубастую добычу. Такие твари обитают по ту сторону вала – значит, “мелкая” дешёвка, болтающаяся поблизости от полиса, профи не особо интересует. Прихлопнут походя, если попадётся на пути – но не более того. Может, даже препарировать не будут, чтобы не терять времени. А мне, наоборот, кровь из носу нужно оценить собственную боеспособность в новых условиях – раз, и два – понять, насколько больше я смогу здесь заработать. Да, мой отряд из одной разумной химеры смотрится откровенно бледно на фоне других, но… даже маленькая и побитая лабораторной жизнью Таня остаётся смертельно опасной для монстров, а Вспышка, пусть и не обладает непробиваемой чешуёй и встроенным оружием, в скорости точно не уступит. Лезть на рожон точно не стоит, но и причитать “ох я маленький и беззащитный” тоже будет дурным кокетством. Придётся рисковать – но рисковать расчётливо, вдумчиво и предельно аккуратно. Когда я в первый раз полтора года назад шёл на болотного секача – риск был неизмеримо выше.

Охотхозяйство в Рении тоже было не типовым – огромный комплекс построек занимал целый квартал. А главный вход с шестью парами дверей с дорогими и невероятно пафосными для этого мира стеклянными створками мне вообще напомнил какой-нибудь земной вокзал. Трафик через двери соответствовал. Отдельно добавляла впечатлений уличная коновязь у конторы: длиннющий двойной ряд мест для парковки, причём площадка была размечена при помощи белых сплошных линий, ещё больше усиливая лютое дежавю, доступное только попаданцу с Земли. Но, пожалуй, главное зрелище поджидало меня изнутри в холле.

Просторный зал с высоким потолком перечёркивала пополам едва ли не бесконечная стойка, но не барная, а… Да, вот. Как в банке. Именно зал для физических лиц центрального отделения какого-нибудь крупного банка почти точно повторяло помещение. Не было стекла, разделяющего операторов и клиентов, не было светящихся мониторов и то и дело выплёвывающих листы принтеров – а остальное соответствовало. Даже то, что с охотниками по ту сторону стойки приветливо общались молодые, одинаково одетые девушки: классическое “белый верх, чёрный низ”. Строгий дизайн помещения, яркий искусственный свет, но нормальный, однотонный, а не пёстрый как на улицах, вышколенный, заученно улыбающийся персонал – пожалуй, без ярких впечатлений, вызванных в очередной раз основательно потревоженной памятью о другом мире я бы в любом случае не ушёл. Но представившаяся мне картина только “сервисной” стороной не ограничивалась.

Охотники. Они были основными клиентами, точнее партнёрами охотхозяйств, и заявлялись сюда непосредственно перед рейдом и сразу после. Разумеется, в полной броне, с оружием, чистые, собранные, напряжённые перед выходом “в поля” и побитые, заляпанные грязью, кровью и ещё черт знает чем, уставшие, зато с трофеями, которые требовалось сдать. Контраст такой, что прямо аж до сюрреализма доходит! Жаль, поделиться яркими эмоциями было не с кем: местные уже давно привыкли, а Тане мне пришлось бы долго объяснять, что тут не так…

Пусть Рения и выглядит среди других полисов как единственная новогодняя ёлка в хвойном лесу – город от этого всё же не переставал быть плотью от плоти республики. Так поразивший меня зал был устроен так не ради красоты, во главе угла стоял прагматичный функционал. Благодаря числу сотрудников охотхозяйства очередей не образовывалось, всегда можно было найти свободное место, просто пройдя вдоль стойки.

– В первый раз у нас? – ещё одна до боли знакомая попаданцу с Земли фразочка едва не заставила меня фыркнуть вслух.

– Да, – я покосился на тревожно водящую ушами химеру и попросил. – Нам бы для знакомства угодья… попроще.

– Одну минуту, я выдам вам комплект карт местности, – девушка-рабыня, которую меня так и тянуло назвать менеджером, позвонила в колокольчик. Мелодичные позвякивания я то и дело слышал с тех пор, как вошёл в здание охотхозяйства. Музыкальным слухом в отличии от Роны я сам похвастаться не мог, но тем не менее, всё-таки сообразил, что звук колокольцев отличался по тонам, позволяя обслуживающему персоналу понять, к какому конкретно месту их подзывают. Хитро. – В нашем охотхозяйстве для вас предоставляют свои услуги лекари, врач и маг. Работает стрельбище и тренировочный зал, где вам помогут проверить своё оружие или подобрать и приобрести новое, а так же расходники к нему.

Девушка мельком кинула взгляд на мою поясную кобуру, из которой торчала рукоять метателя, и добавила.

– Включая проверку и перезарядку тяжёлого оружия.

Вау. По сравнению с Эрстом сервис – небо и земля. Сатара, помнится, тоже умеренно подсказывал новичкам, да и уже ставшее мне едва ли не родным эльфийское копьё именно он мне подарил. Но тут – ненавязчивые рекомендации прямо-таки на поток поставили.

– Зоны “попроще” расположены рядом с городом, сразу за водозащитными сооружениями, – пока девушка заученно выдавала нам рекламу местных услуг, другой сотрудник подтащил карту со свежими отметками, и она положила её перед нами. – Здесь и здесь по пять квадратов свободны.

– Здесь вал так близко? – карта была не такой подробной, как только что выданный мне комплект, зато по ней можно было охватить взглядом окружающую город местность целиком.

– Вал более пологий, поэтому раскинулся значительно шире, – объяснила рабыня. – Прямо напротив полиса самый удобный маршрут для пересечения гребня…

– Нет уж, спасибо, – сразу отказался я. – Мы как-нибудь пока с этой стороны поохотимся.

– Ваш выбор, – кивнула сотрудница охотхозяйства, отмечая на своём бланке “наши” квадраты. Она явственно поколебалась, и, подняв на меня глаза, предупредила. – Два крайних западных квадрата – ареал обитания муравьиных кротов.

– Каких кротов? – мне показалось, что я ослышался.

– Ещё раз рекомендую посетить тренировочный зал для подбора оружия, – прозрачно намекнула нам собеседница.

Какой только дикой гадости не порождает Шрам. Охота на кротов, подумать только. Действительно, что может быть интереснее? Я наклонился в седле, поправляя седельную кобуру для нового оружия: гарпунная охота на кротов. Муравьиный крот назывался так, оказывается, слава Свету, Тьме и всем богам, не потому, что твари жили роями – иначе я туда ни за какие коврижки не поехал бы, лучше с нарийским тигром ещё раз сразиться. Нет, название прижилось из-за аналогии с муравьиным львом.

Муравьиный лев, если кто не знает, это такое насекомое, похожее на стрекозу, совершенно безобидное. Это взрослое. А вот личинка – жуткий, по мерками мира насекомых, хищник. Жуткий не столько аппетитом (хотя он весьма неплох), а способом добычи пищи. Муравьиные львы роют ямки в сыпучем песке, создавая конусообразную воронку, попав в которую муравей или какая-нибудь схожего размера нелетучая букашка не может выбраться самостоятельно. А на дне воронки её уже ждет охотник. Мило? Ещё как. А теперь представьте на месте такой тварюшки тварь, получившуюся из мутации крота.

Смотрели фильм “Дюна” или “Дрожь земли”, где гигантский червь нападает прямо из-под земли? Это, разумеется, бред, даже в самом сыпучем песке так быстро двигаться невозможно… я надеюсь. Возможности дикой магии на примере гидры я уже испытал на себе – плеваться на два километра шарами из разъедающей всё и вся кислоты вроде бы тоже против законов физики. В общем, к счастью, кроты не мутировали настолько – впрочем, иначе жить по эту сторону от вала и не смогли бы.

Монстры просто подрывали изнутри верхний слой почвы, создавая ямы-ловушки, соединённые между собой заранее прорытыми для быстрого перемещения ходами.

Вот такие лапочки. В принципе, уже однажды сработавшая яма, без земляного потолка, тоже способна кого-нибудь задержать – по тому же принципу, что и воронка муравьиного льва: случайно оступился, края осыпаются, хрен выберешься. Кроты и обычные чутко реагируют на вибрации, так ищут червей в земле – потому оперативно реагируют на барахтанье жертв. Отсюда и способ охоты: нужно хорошенько потопать рядом со вскрытой ловушкой, сбить землю с краев – а потом вовремя загарпунить урода, способного и с простреленной насквозь головой заползти метра на четыре под землю вглубь и только там сдохнуть. И какое же счастье, что эта гадость не стайная!

– Готова? – одними губами спросил я. Стоящая у другого края воронки волкоухая молча кивнула. Я как можно дальше отодвинулся от своего края, удерживая поводья предварительно разгруженной Вспышки вытянутыми руками. Даже седло снял для облегчения веса, одна уздечка только и осталась. Если сорвётся – помогу выбраться. Печать… давай!

Удар! Получившая сигнал ездовая химера присела на задние ноги, поднимая передние – и ударила, сбив в ловушку приличный пласт земли. Ещё удар рядом – и ещё небольшой оползень. И ещё, и ещё. Я внимательно следил за обрушением почвы, заставляя белую кобылу потихоньку пятиться назад, и потому пропустил появление крота. Зато Таня не пропустила. Живое оружие оттолкнулось ногами от земли, буквально взмывая вверх, и оттуда, с верхней точки траектории, метнула зазубренную сталь. Сила броска была столь велика, что даже я прекрасно расслышал влажный хруст, с которым наконечник вошёл в плоть твари. Саму метательницу сила инерции тоже немного отбросила назад – опоры в воздухе не было, но это было заранее учтено. Извернувшись, девушка не только уверенно приземлилась на ноги, но и успела поймать стремительно натягивающуюся верёвку, сглаживая рывок.

Вот такая сухопутная рыбалка, мать её. Я оббежал воронку, вцепился в трос рядом, но пересилить монстра мы даже вдвоём не смогли. Дерево, за ствол которого мы закрепили свободный конец, трепетало в воздухе ветвями, теряя последние неопавшие листья, и нехорошо потрескивало. Да уж, крот не бобёр и не секач, но силы в теле, величиной всего-то с крупную собаку, было словно в бульдозере. Только когда Вспышка позади меня ухватила верёвку зубами, дело пошло на лад.

Когда спустя полчаса объединёнными усилиями удалось вытащить ещё живую гадину наверх, я специально осмотрел трофей: головной мозг изменённого был пробит гарпуном насквозь, вместе с черепом. Но сопротивляться что есть сил мутанту это почему-то не мешало, да и крови из раны почти не вытекло – словно голова была не особо важным органом и по большому счёту не очень-то и нужна. Живучая, мерзкая гадина! Кроты и так не красавчики, а дикая магия подчеркнула их неприятные черты ещё сильнее. Пожалуй, попади остриё не в голову – и шансов на успех у нас бы не было, только гарпун бы потеряли.

Я приложил руку к свежей борозде на древесном стволе: пальцы погрузились в неё на все три фаланги. Учитывая, что сидел я в этот момент в седле, то подобные отметины меня ничуть не обрадовали. Кто-то совсем недавно прыгал со ствола на ствол, снося своей тушей ветки. Я потянулся к ручной баллисте, не опуская глаза и мысленно пытаясь отследить движение твари… Или в задницу биоматериалы, достать метатель? Я жить хочу!

Второго и третьего крота мы упустили: сначала лопнул трос, отправив Таню в короткий опасный полёт, я даже не успел подбежать. Третьему монстру, похоже, повезло поймать черепом зазубренный наконечник без особого вреда для центральной нервной системы – иначе я не могу объяснить факт, что он вместо попытки бегства сам перешёл в атаку. Нас – меня, волкоухую и Вспышку – едва не закопали заживо. К тому, что нас попытаются элементарно забросать землёй мы были не готовы и не среагировали должным образом. А через пару секунд выбирались из-под непрерывного фонтана песка, почвы с корнями, глины и камней уже по колено в грунте.

Прилетело всем: “мелкие” камушки в составе земли, выброшенной бешеным живым земснарядом, били не хуже выпущенных из пращи, глаза мгновенно запорошило, наглядно демонстрируя, зачем местным охотникам шлемы со сплошными забралами. Когда мы добрались до предусмотрительно сваленных в стороне вещей и смогли кое-как умыться из фляги, то как раз успели увидеть, как падает подрытое “якорное” дерево. Избавился изменённый от постороннего предмета в своей голове или нет, я так и не узнал: воронки больше не было, вдвое большее пространство заполняла взрытая и перекопанная земля, из которой торчала верхняя часть древесной кроны. Наступать туда у меня не было ни малейшего желания, проще было ещё один гарпун списать. После этого инцидента мы с Таней дружно решили, что хватит с нас “доступной, но немного сложной добычи, подходящей для небольших отрядов” и направились в сторону вала… И вот, “погуляли”, блин.

Подумав, я спешился: после земляного купания Вспышка перестала быть белой и приобрела вполне себе серый маскировочный окрас: если ляжет и голову опустит, так и от сугроба не сразу отличишь. Снег, который изредка попадался на пути, как раз и лежал такими грязными кучами под некоторыми деревьями с густой кроной: пока зима была даже по меркам Лида тёплой и скупой на осадки. В общем, если есть шанс подобраться к древолазу незамеченным, лучше его использовать. И пофиг, что далеко не лёгкая ручная баллиста оттягивает руки: потерплю уж как-нибудь.

Осторожно пробираться по оставленным следам пришлось километра два. И пока мы крутили головами, я всё больше и больше замечал более старые следы присутствия других монстров. Вон рябина, характерную серую гладкую кору которой я после заученной и сданной ботаники теперь легко узнавал. Ни листьев, ни ягод: соблазнившись яркими точками плодов, хорошо заметных на фоне неба и веток, их объели овцы. Зато взамен набросали на землю круглые шарики сухого помёта. Обкусанные, словно трава, под корень кусты – это местные зайчики. Тварь по сравнению с исходником здорово прибавила в размерах и аппетите, но агрессивной не стала. Правда, близко лучше не подходить – удар задних лап как выстрел из пушки. А вот…

Я ненадолго перестал шарить взглядам по кронам, вглядываясь в кругленькие отпечатки небольших лап. Небольших для веса, заставившего проминаться под ними почву куда глубже, чем под гружёной ездовой химерой. И следы, похожие на следы волочения… Я мысленно стал листать заученный справочник охотника: в Эрсте с разнообразием мутантов было куда хуже, что, правда, не исключало до конца возможность наткнуться на не описанную гадость вроде гидры. Вот чёрного зайца, например, проевшего в подлеске настоящую просеку, встретить было нереально: вал они не переходили. Там. А тут, видимо, естественная преграда, отделяющая Шрам от остального мира, была действительно более пологой. Так и кто же у нас здесь всё-таки прошёл? Я поднялся с корточек, ещё раз оглядел маленькие, но глубокие ямки в земле, сдвинутые листья… Ёж. Это был ёж. Под полторы сотни килограмм весом.

– Чую кровь и незнакомый запах усилился, – тихо сообщила мне Таня. – И я… что-то слышу.

Впереди угадывался просвет в деревьях, я махнул Вспышке, чтобы та поджала ноги. Ещё раз осмотрел баллисту – и только после этого вслед за химерой, стараясь наступать как можно тише, двинулся вперёд, а у опушки вообще лёг и пополз. Поляна. Довольно большая, прямо-таки маленькое поле, а не поляна. А посреди сидит белочка и спокойно грызёт орешек. Я моргнул: точка обзора, привычный вид зверька и пустое пространство сыграло со мной шутку. Только спустя несколько секунд я вдруг понял, что тварь, сохранившая пропорции прародителя, возвышается над полем едва ли не на два моих роста. И грызёт вовсе не орешек, а деловито обгладывает пойманную горную овцу, крутя оставшийся от более мелкой и слабой жертвы безголовый и лишившийся конечностей комок окровавленной шерсти и мяса в лапах. И это скакало по деревьям?!

Волкоухая, залёгшая рядом, кинула на меня вопросительный взгляд: атакуем, отступаем? Я уже был готов отдать второй приказ, но вспомнил, что мы после полудня рейда всё ещё практически пустые и медленно покачал головой. Помнится, когда я был маленький, бабушка рассказывала мне про прадеда-сибиряка, её отца. Мне было пять, но кое-что врезалось в память: “бить белку в глаз”. Чтобы шкурку, значит, не испортить. Может, потому я и научился бить навскидку из арбалета – наследственность? Хотя бред, гены-то у меня теперь новые… Так, ладно. Я ме-едленно вытянул из кобуры магический метатель, положил рядом с рукой: на случай, если всё-таки промахнусь. Прадед, конечно, из винтовки стрелял, а не из самострела. Но… За таким огромным глазом, как у сменившего рыжий летний мех на бурый монстра не должно быть толстых костей – просто из-за формы черепа.

– БЭНГ!

Я подхватил метатель и едва удержал руку: белка с торчащим из глаза дротиком продолжала обгладывать добычу, словно ничего не случилось. Десять секунд, пятнадцать… тридцать! Не прекращая жевать, чудовище завалилось на бок.

– Завтра возвращаемся к кротам, – не опуская руки с оружием, предупредил напарницу я. К чёрту приключения.

Крот – животное маломобильное, и их колония по эту сторону от вала, где мутация сама собой произойти вроде бы никак не могла, вызывала у меня теперь… определённые подозрения. Стоило лишь немного задуматься. И чем больше мы били кротов, тем сильнее подозрение крепло. Если открытые воронки можно было обнаружить визуально и обойти, то замаскированные ямы представляли определённую угрозу для всех. В ареале обитания подземных тварей Вспышку я вёл исключительно на поводу, потому что в отличии от Тани она не могла определить пустоту впереди по еле заметным колебаниям почвы. Моя белая любимица была умной девочкой, но не настолько, чтобы сравниться с полноразумным живым оружием. Те же проблемы, что и моя ездовая химера, испытывали и изменённые, отчего местные твари территорию муравьиных кротов аккуратно обходили стороной. Исключение иногда составляли горные овцы, тупые, но умеющие перескакивать с дерева на дерево, и белки-мутанты, способные вообще не спускаться на землю. Белка, кстати, местными величалась как “Гигантская мысь*”, уж не знаю, почему так. Лично я после увиденного приклеил бы твари заслуженное названия “белки-раптора”, но, понятное дело, в этом мире кроме меня “Парк юрского периода” никто не смотрел.

[*Мысь – старославянское название белки. Разумеется, местные жители используют другое слово, но для русского текста автору пришлось подобрать подходящий по смыслу аналог.]

Остальные мутанты, по незнанию или ошибке забредавшие в гости к кротам, обычно довольно быстро заканчивали свою жизнь в яме. Причём чаще падали в открытые, не замаскированные ловушки – их тупо было намного больше. Кроты радовались свежему мясу… и шкурам, костям и требухе тоже – сжирали всё подчистую. Кстати, я выяснил, из-за чего подземные мутанты обрели такую стойкость к травмам головы: ведь именно голове прежде всего доставалось, когда их зубы вгрызались в ноги или брюхо не желающей умирать жертвы. Способность отрастить себе заново фактически новый мозг – это, я скажу, что-то с чем-то, столь мощную регенерацию я видел только у нарийцев… что, опять же, только укрепило мои подозрения. Колония подземных грызунов-монстров была искусственной.

Скорее всего, это была идея одного из Повелителей Жизни: создать живое, самоподдерживающееся и самовосстанавливающееся “минное поле” – как раз в их духе. Город от медленно расползающейся колонии мутантов надёжно прикрывало водохранилище, а корректировку излишней численности тварей можно было и на охотников повесить. В общем, дополнительно прикрыли волноопасное направление, дёшево и сердито: всего-то и надо было сделать вылазку на территорию Шрама и вытащить оттуда сколько-то живых особей. Опять же, в эту теорию укладывалось то, что худо-бедно, но охотиться на муравьиных кротов учили. Продавали специальное оружие, давали общее представление о процессе – прямо тепличные условия какие-то. С другой стороны, мне ли жаловаться? Точно не мне.

Если первый день получился откровенно неудачным, то за второй я не только отбил все расходы, закупил новое оборудование и расходники, но ещё и сверху заработал примерно столько, сколько у меня выходило за дневной рейд в Эрсте. И каждый последующий день приносил мне всё больше и больше золота в мой карман. Даже если я следующие полгода буду бить исключительно этих грызунов по неделе в месяц – не только смогу полностью закрыть планируемые расходы на третий курс, ещё и неплохо так финансовую подушку набью. Ну или смогу купить и вооружить ещё одну разумную химеру! Хотя нет, это я, пожалуй, хватанул лишку. Но вот купить Тане и Роне по собственной скоростной ездовой химере точно смогу. Или купить одну, но боевую?

Эффективность охоты мне позволили повысить настолько простые (правда, не дешёвые) приспособления, что даже смешно. Мощная пружина и портативная ручная лебёдка для троса. Пружина, вставленная между якорным деревом и лебёдкой, гасила рывки крота – теперь мне и Тане не приходилось выкладываться на полную, пытаясь сначала вовремя перехватить трос а потом его удержать. Лебёдка – гарантированно вытащить извивающуюся тварь исключительно моими силами. Вроде ничего такого, но отдых между бросками позволил волкодевушке значительно повысить точность метания гарпуна.

Ах да, ещё я купил себе ещё одно плетение-конвертер энергии, в этот раз в левую руку и на огонь. Огненный шар мне, конечно, был недоступен, но и струя пламени из ладони может быть полезна. Костер там разжечь… или подзарядить метатель. После встречи с раптеробелкой я дал себе слово немедленно восполнить наполовину потраченный боезапас – мало ли что, и, разумеется, пошёл с этим к магу. Правда, я смутно представлял себе, как одарённый Жизни мне поможет с Огнём, но вот. Помог. Как я понял, многие охотники-профи ставили себе такой тюнинг, именно в расчёте на перезарядку метателей, дабы не оказаться в не самый приятным момент карьеры с разряженным оружием последнего шанса. Сами-то по себе что огонь, что молния, порождённые таким образом, годились разве что против обычных животных и бытовых нужд. Ну или против людей из королевств, но местным жителям это точно было неактуально.

Сегодня, на пятый и последний день пребывания в Рении, я планировал поднять рекордный для себя “урожай” грызунов, и, судя по динамике добычи, у меня это вполне получалось. Техпроцесс мы уже отработали так, чтобы не было сбоев, и теперь нужно было только методично выполнять заученные действия. Нудновато, но зато – продуктивно. Пожалуй, самая бесполезная трата времени – это разгрузка и погрузка поклажи на Вспышку. Увы, но без этого никак: ручную лебедку иногда клинило, и приходилось опять тащить тварь руками и зубами. Зато…

– Кррак.

Тихий посторонний звук заставил меня отбросить скальпель, перехватывая арбалет из-за спины, а скучающую разумную химеру вскочить.

– Крак-хлюп, – именно с таким звуком, оказывается, ломается транспортный контейнер под биоматериалы. Не сам ломается, разумеется, а под челюстями лисицы-хаски. Мы на мгновение замерли: я, сжавшаяся перед рывком Таня, явно удивлённая тем, что пропустила врага Вспышка – и чёрно-белая красавица-монстр, с наглым и совершенно спокойными видом подхватившая зубами третий контейнер. Минус четверть дня работы.

Разумеется, это была не та хаски, что “помогла” нам с вараном в Эрсте, но повадки у неё были точно такие же. Воспользовалась тем, что запах выпотрошенного крота перебивает её собственный и уникальными способностями к маскировке, она бесшумно и незаметно вышла к нашей группе и забрала себе то, что нам как бы было не нужно. И ведь догадалась как-то, сволочь такая, что внутри магических “консервов” есть еда! Видимо, достаточно долго наблюдала за нами. Надо полагать, у неё где-то здесь и логово поблизости: наверняка хватает мозгов и ловушек муравьиных кротов избегать.

– Крак.

– Дзенг! – я выстрелил из арбалета ровно в тот момент, когда Таня сорвалась с места. Навскидку, с одним только желанием: грохнуть тварь! Может, потому что движения совпали, может, ещё почему, но на болт лисица, славящаяся своей скоростью, отреагировала с опозданием и тот с чавканьем вошел ей в глазницу. Вот что значит – хорошо поставленный условный рефлекс. Вот что значит, хорошо поставленный, но неправильный рефлекс: надо было стрелять из метателя. И чёрт с ними с вещами.

Взвывшая на высокой ноте хаски отпрыгнула в кусты, туда же следом влетела Таня. И ровно через три секунды лисица вынырнула из подлеска совсем с другой стороны. Не просто так именно оттуда – изменённая тем же рывком сбила с ног не успевшую среагировать ездовую химеру. Я даже тетиву не успел до конца натянуть, не говоря уже о новом болте, да если бы и успел, что толку? В бок такой крупной бестии стрелять было бесполезно, баллиста лежала среди вещей под дальним деревом вместе с эльфийским копьем – рядом со мной была волкоухая, на случай проблем я надеялся на неё. Правда, у меня в кобуре на поясе висел метатель. Я даже успел схватиться за него и потащил из кобуры, уже понимая, что близкий взрыв приложит и меня, и белую кобылу. И всё-таки сходу загрызть химеру у хаски не вышло: поджав ноги, словно кошка, она ударила копытами в противника… Попыталась ударить, потому что монстр ловко увернулся… И прыгнул в мою сторону!

Я всё ещё тащил уже бесполезный ствол вверх: так близко стрелять было стопроцентным самоубийством. Успел заметить, как перекатившаяся через спину кобыла пытается вскочить и падает: когти твари распахали ей мышцы на ноге и боку до костей. Увидел, как из кустов выпущенной стрелой вылетает Таня с кинжалами в каждой руке… Поздно, поздно и поздно. Магия, пытаясь спасти меня, помогла ускорить восприятие, но мышцы просто не могли сокращаться быстрее… или могли?

Эмоций в тот момент не было: биохимия нервной системы попросту не поспевала за событиями. Я словно со стороны увидел свои руки, светящиеся магической зеленью так, что я не мог разглядеть ни перчаток, ни рукавов куртки, ни наплечников. Наверное, я весь так сиял. Словно Стихия заменила на время хрупкую плоть. Вот только – смотреть было некому… А потом в мои выставленные руки (метатель успел выпасть из разжатых пальцев) врезалась тварь, своей инерцией снося с ног.

Лиса пыталась достать меня челюстями, в морду ей я и уперся. Медленно поворачивались вокруг нас лес, небо, горизонт, но в тот момент я видел перед собой лишь… нет, даже не врага. Препятствие. Выплеснувшаяся Стихия сверкающим потоком разбивалась о голову хаски, обтекая её со всех сторон и не в силах пробиться внутрь… нигде, кроме пробитой глазницы. Туда и хлынул поток – его часть. Действовал я на голых рефлексах, мыслей не было. Зато остались навыки от множества тренировок.

Жизнь может залечить страшную рану, во много раз ускорив процессы в клетках, сделать за миг то, на что организму требуются дни, иногда недели. Но точно так же Жизнь может и убить – ибо в каждой частичке живого уже таится её смерть. И всё, что отделяет жизнь от нежизни – тончайшие пленки биомембран. И если их проницаемость нарушить…

К тому моменту, когда лапы хаски должны были оттолкнуть их хозяйку в сторону от воронки-ловушки (желательно с добычей, зажатой в зубах), половина правого полушария головного мозга твари представляла из себя гниющий кусок слизи, а вторая посылала организму хаос несогласованных сигналов. Не удивительно, что лапы подвели лисицу и мы вместе улетели дальше вперёд и вниз. Меня перебросило через середину провала и впечатало в мягкую земляную стенку выше, более тяжёлый монстр ударился о грунт ниже. И мы оба, увлекая за собой пласты вязкой грязи, заскользили вниз. Вот тут-то сознание, до того пассивно и безучастно наблюдавшее за происходящим, включилось. Не потому, что так было нужно – просто мой запас Силы закончился, выплеснутый в одно растянувшееся на субъективные секунды мгновение.

Удержаться на пропитанном водой вязком земляном склоне невозможно. Кроме того, меня вовсе не так уж слабо приложило, мутило от перенапряжения и недостатка привычной стихии. Особенно сильно досталось рукам: без пропитки магией от такого удара кости должно было расколоть, а мышцы – порвать. Это в кино каскадёр может “поймать” движущийся грузовик за бампер и уцелеть, скользя ногами и спиной, удерживаясь между передних колес. В жизни никакой реакции не хватит… если ты не аколит Жизни, конечно. И ещё я подозреваю, не будь у меня “взрывной” манифестации из-за Кары, вряд ли бы я сейчас смог провернуть основанный на сверхбыстрой трате Силы фокус. Но даже это не спасло запредельно перенапргяшиеся мышцы от микротравм.

Как и хаски, я сейчас практически ничего не видел: грязь лезла в глаза, а защитные очки, сдвинутые на лоб после успешной добычи очередного грызуна, слетели с моей головы. Мокрая земля забивала рот и нос, мешая дышать – не то, что сражаться. А меж тем мой противник не был мёртв. Ничего не видящая, полупарализованная, тварь всё ещё оставалась смертельно опасной. Изворачиваясь, чудовище пыталось найти опору, но стоит мне только ткнуться ей в бок или спину – или подденет жуткими когтями, или попытается загрызть. Пусть проглотить уже не сможет – мне и этого хватит. И из оружия – только разделочный нож где-то на поясе. Плохой расклад.

Появление Тани я не пропустил только потому, что видел её печать не глазами. Зелёная размазанная линия упёрлась в дно воронки, откуда немедленно раздался звериный вопль боли. Химера и тварь пытались достать друг друга, мелькали лапы и клинки – и я вот-вот присоединюсь к этой мясорубке. И даже крикнуть толком не могу…

…упираясь в мелко трясущийся звериный бок ногами, я всё-таки смог стереть грязь с лица, а слёзы промыли глаза. Достаточно, чтобы увидеть протянутую Таней руку. Залитую по самый локоть кровью, с сорванным наручем и раздробленным композитным наплечником. Успела всё-таки дорезать.

– Спасибо, – поблагодарил я, вставая на всё ещё агонизирующую тушу лисицы. Больше в земляной ловушке встать было не на что. – Выбираться как будем?

Тяжело дышащая волкоухая вяло взмахнула рукой: её печать тревожно мерцала, выдавая целый список повреждений организма. К счастью, только лёгких: царапины, порезы, ссадины, синяки – и всё те же мышечные микротравмы. Жизнь вяло отреагировала на попытку произвести лечение, намекая, что мне и самому нужно. Ладно, и так заживёт, даже если я не вмешаюсь. Вот Вспышка… Я сосредоточился, пытаясь понять через связь Печатей что с моей кобылой. Химера отреагировала тихим ржанием и новой попыткой встать, но я импульсом через связь приказал ей: “замри”. Не умирает, но… такие повреждения точно сами не заживут. А я – внизу. Надо попытаться как-то объяснить кобыле, что нужно притащить и сбросить вниз запасную бухту троса. Я его размотаю, конец заброшу наверх, и моя белая умница подержит его зубами, пока мы выбираемся… Нормальный план.

– Ждём, – коротко оповестил я напарницу, плюхаясь задницей на ещё тёплый труп врага. – Часа два, потом будем что-нибудь изобретать. Как раз моя магия вернётся.

– Хорошо, – волкоухая уселась рядом.

– Если бы ты заглянула в воронку прежде, чем прыгать, мы бы сейчас уже были наверху, – с улыбкой попенял я девушке. Меня потихоньку начинало трясти: смерть сегодня подошла ко мне очень близко. Год назад примерно в это же время меня едва не прикончила гидра, а в этот раз – супер-лисица. Ненавижу охоту! Кто бы знал, как.

– Я посмотрела, – кинув на меня хмурый взгляд, как обычно честно сообщила химера.

– Не уверен, что сообразил бы вытащить себя, а не идти уничтожать главную опасность, будь я на твоем месте, – подумав, решил я. – Ты же не знала, что я её уже достал.

Труп под нами никак не отреагировал на пинок, а вот рука отозвалась прострелом боли. Хаски теперь тоже ненавижу! Убил бы ещё раз тварь.

– Я… – Таня помедлила, но договорила. – Сообразила. Трос всё ещё закреплён, выбить стопор лебедки и спустить канат…

– И почему ты так не сделала? – устало спросил я.

– Вероятность успеха была примерно равна, – пожала плечами волкодевушка. – Я выбрала тот вариант, который был проще в исполнении.

– М-да? – я критически осмотрел напарницу, задерживая взгляд на повреждённых элементах брони. – Проще? Борьба в грязи, могло ведь и не повезти.

– Я всё равно успела бы убить мутанта, даже получив опасную рану, – сообщила мне она. – И прожила достаточно для оказания помощи.

– Да? – я показал ей раскрытую ладонь, из которой Сила даже при всём моём желании вытекала по каплям. Не сразу сообразил, что химера увидеть этого не может. – Уж постарайся в следующий раз из двух равнозначных вариантов выбрать наименее травматичный.

– Я запомнила, – равнодушно ответила химера.

Я открыл рот, собираясь попенять девушке за такую пассивность… и закрыл. Уже знал, что услышу: “я не кукла, я хуже” или ещё что-нибудь в том же духе.

– Всё. Ты меня достала, – предупредил я. Это была неправильная реакция, нельзя было злиться было на Таню за то, что из-за своих прошлых хозяев она выросла такой. Но… у меня действительно отказали тормоза. Стресс и гормональный шторм после столь близко прошедшей рядом смерти пробили даже мой самоконтроль. Уперевшись волкоухой в плечи, я завалил её на спину, а сам оказался сверху и жадно поцеловал. Ну в самом деле, не бить же мне её? А хотелось. Очень.

Оторвавшись от мягких губ примерно через минуту, я скептически посмотрел на раскрасневшуюся химеру. Она мне отвечала, и даже с некоторым энтузиазмом, но…

– Ритуал принятия в семью через секс, – без словесного пинка ответила на мой незаданный вопрос девушка. – Я поняла это из того романа. Я… ценю. Правда.

– Но?

– Но это же бесполезно, – с настоящим сожалением вздохнула она. – Семейный союз имеет цель рождение детей. А я…

Да, так и есть. Нужные органы у всех химер есть – без этого организм просто не будет нормально функционировать, даже гибридный. А вот с работой половой системы по назначению большая проблема. Строго говоря, я теперь могу пересадить своей напарнице чужие яичники, и, скорее всего, заставить заработать менструальный цикл, не вызывав критические сбои в психике. Но… Ключевое слово тут “чужие”. Всё-таки лабораторных химер достаточно научили основам медицины, чтобы они могли корректно описать свои ощущения после реимплантаций, так что такой суррогатный вариант волкоухою вряд ли устроит.

– То есть, если ты сможешь родить от меня ребёнка, нашего ребёнка, тебя всё устроит? – на всякий случай переспросил я.

– Это невозможно, – грустно, но твёрдо ответила мне Таня.

– Возможно, – я сел сам и помог усесться химере. Посмотрел на небо, решившее, кажется, разразиться то ли дождём, то ли снегом, вздохнул. – То, что таких как ты, собирают из разных частей, происходит только потому, что Повелителям Жизни практически незнакома генетика. Каждая клетка каждого живого существа несёт полный набор информации об организме, в котором находится. Именно потому ребёнок развивается из одной оплодотворённой яйцеклетки.

Я вздохнул, сосредотачиваясь на тех крохах информации, что сумел принести про ДНК из своего мира. Теперь эти крохи были мне более понятны, ещё бы донести их до слушателя… и самому понять.

– Каждая черта, каждая особенность, – я дотронулся до уха Тани. – Размер, форма любой части тела, любого органа, записана как отдельная запись в веществе в ядре клетки. Словно в тетрадке. Именно потому у зайца рождаются зайцы, а у орла из яиц в гнезде вылупляются орлы: зародыш, развиваясь, “читает” эти записи и потом вырастает именно таким. Но если научиться исправлять эти записи, то можно вырастить точно так же кого угодно. В том числе ушастую прелесть вроде тебя. И у неё будут такие же дети.

– И ты будешь заниматься этой… генетикой ради меня? – с невольным скепсисом уточнила напарница. С невольным, потому что я по голосу слышал: ей хотелось мне поверить.

– Нет, – подумав, отозвался я честно. Цель. Я хотел найти в своей жизни цель, но в прошлый раз добрался лишь до желания. Стать первооткрывателем ДНК в этом мире – чем не цель? А Жизнь поможет мне сделать то, о чём учёные на Земле пока только в основном мечтают. – Генетика – это ключ к исцелению множества болезней, созданию новых, сверхпродуктивных сортов растений для сельского хозяйства, растущих без всякой магии, созданию новых видов живых существ. Я подумал: чем я буду заниматься после того, как получу квалификацию полноценного мага? Опять возвращаться в “Новые горизонты” и годами резать таких, как ты? Ну уж нет! Мой отказ, правда, ничего не изменит для твоих “сестёр”, а вот открытие редактирования наследственной информации… Ну как, веришь мне? Нет, не так. Веришь ли ты в меня?

В этот раз молчание затянулось надолго. Я не торопил, опять уставившись в небо… и медленно охреневал, мысленно представляя объём задачи, в которую пообещал ввязаться. Уверен, что и на одну сотую и сейчас не представляя настоящей её сложности.

– Да…

– Что? – я отвлёкся от своих мыслей.

– Да, – чуть-чуть громче повторила химера. – Я… верю.

Мы, наверное, ещё целую минуту сидели, глупо пялясь друг на друга, и только потом одновременно потянулись губами к губам. А дальше… дальше был самый грязный секс в моей жизни: в конце концов, я тут не один побывал под стрессом. И без поддержки ушедшей в нокдаун Стихии справился… хотя потом её помощь оказалась весьма не лишней. Для залечивания расцарапанной спины.

– Уважаемый Вирн, вы хотели меня видеть? – на самом деле вызов в деканат, дожидающийся меня уже несколько дней дома, должен был как минимум насторожить, если не больше. Но… Смысл жизни – действительно важная штука, не только для людей, но и для химер. Пусть даже призрачный, возможно, недостижимый. Таня хотела жить, и теперь её собственный разум больше не подавлял это стремление. Стремление, вылившееся для молодой девушки во вполне определённые действия и желания. В общем, поспать нам в коттедже в Нессарии не удалось. Вообще. В первый раз со мной такое. Жизнь, конечно, поддерживает своего носителя – но сна, как я и говорил уже, не заменяет.

– Да, – декан посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, но всё-таки не спросил: “где ж ты шлялся, скотина”. Сам же установил мне свободный график. – Всесторонне рассмотрев ваш запрос на доступ к библиотечной информации для старших курсов, я решил удовлетворить его…

Ну, что я могу сказать? “Вовремя”, блин.

– …После прохождения полного курса “Теории стихийного превосходства”, – невозмутимо закончил мужчина. – Занятия буду вести я у вас лично, каждый пятый день недели, с четырёх до шести вечера.

Эээ… что?