Пульмановский состав от вокзала «Виктория» до Кале

Это было самое бодрящее апрельское утро; погода все еще стояла холодная, но ясная, в такие утра сердце наполнялось радостью при мысли о грядущих теплых месяцах. Люди щурились от слепящего солнца, переходя из метро в вокзал «Виктория» и толпясь на внутренней площади вокзала. Голуби клевали крошки среди спешащих ног и мусора. Над головами пассажиров гремели объявления о прибытии и отправлении поездов, слова улетали вверх, к пушинкам белых облачков в голубом небе, где уже никто никогда их не услышит.

Арчи решительно прошел под табло отправления поездов, мимо людей с поднятыми головами, дожидавшихся объявления своей платформы. В одной руке Арчи держал потертый кожаный саквояж, на правое плечо у него был накинут старый макинтош от «Бербери», принадлежавший еще деду. Оделся Арчи в яркую клетчатую рубашку с шелковым галстуком и вельветовые брюки — он надеялся, что выглядит достаточно нарядно. Надевать темный костюм он не захотел. Арчи устал от него за последние несколько недель после всех этих поездок к адвокатам и, конечно же, на похороны. Рад будет никогда больше его не видеть.

За переполненной платформой Арчи разглядел салон, где пассажиры ждали английский состав: пульмановские вагоны, которые доставят их в Фолкстон. Там они пересекут Ла-Манш и окажутся в Кале, где их будет ждать континентальный поезд, составленный из исторических спальных вагонов. Ко входу в салон подошла рука об руку элегантная пара. Дама — в золотистой, до середины икры шубке, мужчина — в безукоризненно сшитом костюме с Севил-роу. Арчи увидел, как стюард в униформе открыл для них дверь, и они скрылись внутри.

К такому Арчи готов не был. Он огляделся: нет ли поблизости открытого бара — быстренько пропустить скотч для храбрости. В такой ситуации любому не помешало бы выпить, разве не так? Хотя по большому счету хочет ли он появиться там, дыша перегаром и с заплетающимся языком? Опять же — он не позавтракал. Лучше взять в киоске кофе, дать себе пять минут, чтобы собраться с духом.

Арчи выпил эспрессо и почувствовал прилив бодрости от кофеина. В душе Арчи смеялся над нелепостью ситуации. Он даже хотел развернуться и взять такси прямиком до Паддингтонского вокзала, чтобы успеть на поезд домой.

Как это типично для его друга — устроить такую подставу. Последние года два, с тех пор как отношения между Арчи и Кейли сошли на нет, Джей ничего так не хотел, как женить его. Кейли была вздорной, грубоватой новозеландкой. После пяти лет общения Арчи и Кейли решили переехать в ее родную Новую Зеландию и взять на себя ферму ее родителей, но в последнюю минуту у Арчи не хватило пороха. Любовь к собственной семье, собственной ферме и друзьям перевесила его любовь к Кейли. Она поняла — такая уж она была девушка, эта Кейли, — и хотя он любил ее, но просто не мог жить на другом конце света.

И с момента того разрыва Джей не переставал знакомить Арчи с красивыми девушками. Их у него неизбежно было в избытке. Арчи с некоторыми из них флиртовал. Случалось, отношения продолжались не одну неделю. Но после Кейли он так и не почувствовал настоящей влюбленности. Все они были одинаковые, насколько он мог судить, а не в характере Арчи было обманывать кого-то, если на самом деле он не испытывал никаких чувств.

«Мне и так хорошо», — бывало убеждал он друга, но Джей все равно продолжал устраивать его свидания. Даже из могилы, похоже. И вот теперь он вот-вот встретится с девушкой на свидании вслепую. Могло быть и хуже, пожалуй. Призом могла оказаться поездка в Олтон-Тауэрз или в Блэкпул.

Тогда ему действительно пришлось бы подумать, держать ли данное обещание. В то время он не верил, что у него есть хотя бы малейшая возможность победить, но слово он дал.

Арчи снова посмотрел на листок с данными девушки. Эмми Диксон. Звучит достаточно приятно, но, помимо всего прочего, во всей этой долгой и муторной процедуре есть несправедливость по отношению к ней. Он уповал на то, что девушка не надеется на некое романтическое приключение со счастливым концом. Если у нее есть хоть капля разума, она не станет этого делать. Если повезет, она просто с нетерпением ждет путешествия и воспринимает его как упражнение по налаживанию отношений.

Одно хорошо: «Не теряй надежды» не снимает всю эту дребедень на видео. Иначе он точно отказался бы. Арчи и так уже страшился фотосъемки, которая была единственным требованием. Арчи был весьма замкнутым, и ему не нравилось внимание к своей особе.

Он мог только догадываться, как развернулся бы в этой ситуации Джей. Выжал бы из нее все, что можно. Он умел устроить представление и был человеком общительным. Арчи постарался не представлять друга, красующегося перед камерами. Мысли о Джее все еще причиняли боль. Затылок заломило, стало сдавливать голову. Арчи надеялся, что у него не разыграется приступ головной боли, которые одолевали его в последнее время. Он толком не ел и не спал. Мать просто бесила его, присылая разные блюда, которые достаточно было разогреть в микроволновке. Они стояли в холодильнике нетронутыми, пока он не выбрасывал еду в помойное ведро и не возвращал матери емкости, делая вид, что все съел. За прошедший месяц он потерял полстоуна.

Арчи кинул пустую кофейную чашку в контейнер для мусора и направился к салону скорого поезда. Перед входом лежал красный ковер, а по бокам арочной стеклянной двери стояли деревца в горшках. Над входом красовалась вывеска «Восточный экспресс Венеция — Симплон».

Арчи толкнул дверь и вошел. Внутри салон был отделан плюшем, щеголял красными стенами и блестящим паркетным полом. Арчи окинул взглядом других путешественников, которые регистрировали у стойки багаж. Все улыбались, болтали, от них веяло романтикой и очарованием. Все были одеты соответствующим образом, ухоженные, красиво причесанные, элегантные. В воздухе стоял густой аромат духов, одеколона. Все было проникнуто ожиданием.

Пока Арчи оглядывался, в салон вошла женщина в сером костюме, ее сопровождал мужчина с фотокамерой на шее. На женщине были очки в красной оправе и весьма крупные украшения. И она довольно-таки хищно улыбалась.

— Вы, случайно, не Арчи Харбинсон?

Арчи почувствовал себя загнанным в угол. Нужно все отрицать. Выбираться отсюда.

— Я узнала вас по вашему фото.

Джей ничего не упустил. Разумеется, он послал фотографию.

— Да. Это я, — признался Арчи, процедив ответ сквозь зубы.

Улыбка женщины стала еще шире, она протянула руку.

— Я Патрисия из агентства «Не теряй надежды». Очень рада познакомиться. И… поздравляю. Выбор действительно было трудно сделать — у нас сотни и сотни претендентов.

— В самом деле.

Все эти несчастные люди, большинство из которых заслуживало данного путешествия больше, чем он.

— Но ваши данные действительно выделялись на фоне остальных.

— Да?

Арчи стало интересно, что же такое понаписал Джей.

— Мы не искали потенциального Джорджа Клуни, — пояснила Патрисия.

— О! Хорошо. Что ж, тогда вы не будете разочарованы.

— Мы искали идеально подходящую пару. Двух людей, которые как бы созданы друг для друга.

— Понимаю…

— Вы и Эмми кажетесь партнерами мечты. Вы оба очень четко объяснили, чего хотите, что всегда помогает.

Что написал Джей? Чего, по его словам, хотел Арчи?

Патрисия кивала, глядя на него.

— Мы возлагаем большие надежды на счастливое будущее для вас обоих. У нас в «Не теряй надежды» есть чувство. — Чтобы подчеркнуть это чувство, она постучала себя кулаком куда-то между грудью и животом. — А именно наше чувство приносит нам тот успех, которого мы добились. Для составления пар мы не пользуемся компьютером. О нет. Мы повинуемся интуиции.

Арчи подумал, что если судить по ее украшениям, он не доверил бы этой женщине выбрать ему даже галстук, не говоря уже о спутнике жизни. Но счел, что не стоит труда спорить с ней.

Патрисия взяла его за руку.

— Давайте не будем больше мешкать. Я хочу, чтобы вы познакомились со своей девушкой. — Она повернулась к фотографу. — Вы готовы? Мне кажется, важно запечатлеть момент, когда они впервые увидят друг друга. Именно это захотят увидеть другие клиенты.

Фотограф взял камеру на изготовку.

— Готов начать в любой момент.

— «Любовь витает в воздухе», — пропела Патрисия, беря Арчи за руку.

Арчи вдруг представил разочарование неведомой ему девушки, когда она увидит его во плоти. Он собрался с духом, чтобы перенести унижение, мысленно кляня Джея, который, он знал, наблюдает за ним с небес. «Даже не думай бежать от трудностей, Харбинсон», — услышал он голос друга. И позволил Патрисии подвести себя к девушке, сидевшей на обитом плюшем сиденье, какие шли вдоль всех стен салона.

— А вот и мы, — с гордостью провозгласила Патрисия. — Это Эмми. Эмми Диксон — Арчи Харбинсон.

Фотограф начал съемку пары, когда девушка встала. Она была хрупкой, грациозной, в крепдешиновом темно-красном платье с заниженной талией. К платью она надела нитку жемчуга и шляпу-колокол с кремовым подрагивающим пером страуса. Из-под полей шляпы смотрело кукольное личико со смеющимися карими глазами и манящими вишневыми губами. На сиденье рядом высилась стопка из трех шляпных коробок фисташкового цвета, на которых тонкими черными буквами было выведено: «Эмми Диксон, модистка».

Девушка протянула руку.

— Здравствуйте, — застенчиво проговорила она. — Я Эмми.

— Арчи. Очень приятно познакомиться.

Слова эти сорвались у него с языка сами собой, ибо манеры Арчи возместили недостаток энтузиазма. И потом — он удивился. Девушка и отдаленно не походила на сложившийся у него в воображении портрет. Видимо, он посмотрел чересчур много выпусков «Свидания вслепую». Арчи ожидал увидеть наращенные волосы, искусственный загар и леопардовый принт, а не девушку, которая выглядит так, будто шагнула сюда из другого века.

Когда фотограф опять защелкал затвором камеры, Эмми наклонилась к Арчи и произнесла негромко, доверительно:

— Готова поспорить, вы это терпеть не можете. Я-то точно. Ненавижу, когда меня фотографируют.

— Я тоже. Но, с другой стороны, меня не часто желают сфотографировать, — невозмутимо ответил Арчи.

— Оба улыбнитесь для меня, пожалуйста, — попросил фотограф.

— Да, вспомните, что вы только что встретили человека своей мечты! — Патрисия так и сияла от возбуждения.

Молодые люди повернулись к камере, на их лицах застыли послушные улыбки.

— Идеально! — возликовал фотограф.

— И было бы славненько, если бы мы запечатлели ваш поцелуй, — добавила Патрисия. — Просто в щеку, — поспешила уточнить она. — Просто коснитесь.

Эмми закусила губу. Арчи видел, что девушка с трудом сдерживает смех. Она наклонилась к Арчи и коснулась щекой его щеки.

— Это ужасно, — прошептала она. — Все глазеют.

Это было правдой. Внезапно они оказались в центре внимания, остальные пассажиры с любопытством их разглядывали, интересуясь, не знаменитости ли они.

— Надеюсь, через минуту они позволят нам выпить, — отозвался Арчи.

— И теперь позвольте снять вас под вывеской, — прощебетала Патрисия. — Чтобы получить фотографию в контексте происходящего. Мы как можно скорее разместим ее на нашем веб-сайте. И в «Фейсбуке», и «Твиттере», и во всех наших социальных сетях. Может, мы и не пользуемся компьютерами для подбора пар, но в социальных сетях разбираемся.

— Вот радость-то, — пробормотал Арчи. Навсегда остаться в Интернете для потомков.

Он покорно позволил Патрисии направить их в другой конец помещения. Эмми взяла Арчи под руку.

— Скажите «сыр», — попросил фотограф.

Что-то отдаленно похожее на улыбку исказило лицо Арчи.

— Сыр! — воскликнула Эмми. Последовала фотовспышка.

Из другого конца салона Райли с интересом наблюдал за происходящим, хотя практически никогда ни на кого не глазел. Эти двое составляли такую интригующую пару, но фотограф портил все дело. Райли представлял, что у него получится. Неловкие позы, плохое освещение, низкое качество. Профессионал в нем рвался отстранить парня и показать ему, как это делается. Но это было бы грубо, и, кроме того, предполагалось, что он отдыхает. Камера при Райли была — он никогда с ней не расставался, без камеры он чувствовал себя как без рук, — но предназначалась она для профессионального использования. Тем не менее Райли с трудом подавлял желание сделать правильный снимок. Он совершенно точно видел, как поставил бы их: мужчину в профиль, смотрящим на девушку, которая с полуулыбкой опустила бы глаза. Историю приходится искать. И хотя история здесь явно присутствовала, ее напрочь изгоняли из-за недостатка воображения. Эти двое выглядели так, словно хотели бы оказаться где-то на другом конце света, что было крахом для фотографа.

Но Райли не вмешался, а сел и стал наслаждаться сценой. Девушка была изысканной. Она никогда не стала бы моделью: уж очень мала ростом, уж очень фигуриста, но ее глаза сияли теплом и светом. И парень был красив в стиле слегка растрепанных героев из фильмов Ричарда Кертиса, с копной каштановых волос, которые постоянно падали ему на глаза. Отсутствие тщеславия делало его лишь более привлекательным. Райли видел, что для него эта пантомима — пытка. Многие люди не любят фотографироваться, но этот парень на самом деле ненавидит быть в центре внимания. Райли стало интересно, чего ради он мирится с приказами этой жуткой женщины в сером костюме? И неужели эта пара действительно сядет в поезд? Может, он узнает о них больше во время путешествия? По опыту Райли знал, что половина удовольствия от поездки в «Восточном экспрессе» — это наблюдение за людьми. Они с Сильви провели не один год размышляя, строя догадки, придумывая истории…

Сильви. Он посмотрел на часы. Теперь уже меньше двенадцати часов до ее посадки в поезд в Париже. Необыкновенно в его возрасте испытывать такое волнение при мысли о встрече с человеком, которого знаешь так долго. Несмотря на все последние события, Райли чувствовал себя молодым. Таким же молодым, как пара, которую он разглядывал, и таким же полным надежды.

«Понадобилось заглянуть в глаза смерти, — подумал Райли, — чтобы осознать, насколько тебе повезло». Его отбросило на заднее сиденье такси, когда они столкнулись с другим автомобилем. Конечно же, он не пристегнулся. Будь такси менее прочным, все могло закончиться гораздо хуже. Ему посчастливилось отделаться травмой почки в результате столкновения. Было больно, и он ослабел и чувствовал себя беспомощным в больнице в течение двух недель, которые понадобились, чтобы убедиться: почка по-прежнему функционирует и он ее не потеряет. День за днем лежал он, терпя мучительную боль, пока ему переливали кровь, и только одна мысль помогла ему все это вынести.

Едва выйдя из больницы, Райли снова сел в такси.

— Бонд-стрит, — сказал он водителю.

Пора сделать то, что следовало сделать много лет назад.

Пульмановский состав, сверкающий шоколадно-кремовым нарядом, купался в лучах апрельского солнца на второй платформе, с самодовольством сознавая, что в тот день он был самым великолепным поездом на вокзале «Виктория». Люди, спешившие сесть в более прозаические составы или уже их покинувшие, бросали на этот поезд восхищенные взгляды, гадая, не посчастливится ли однажды и им настолько, что они пойдут через стеклянные вращающиеся двери, как это делал теперь ровный поток пассажиров. Ощущение важного события витало в воздухе: у всех словно пружины были в подошвах, так все стремились быстрее сесть в вагоны. Перед поездом ждали своих пассажиров официанты в белых куртках и проводники, блестевшие золотыми пуговицами своих тужурок, убежденные, что сделано все, дабы первый этап путешествия, до пересадки в спальные вагоны «Восточного экспресса» во Франции, оказался для их подопечных особенным.

На платформе Арчи сопровождал Эмми, девушка держала его под руку. Сейчас он увяз уже слишком глубоко, думал Арчи, удрать не получится. Как только сможет, он выложит все начистоту, решил молодой человек, зорко высматривая назначенный им вагон. Вот он, с гербом. На боку вагона сияло название — «Ибис». Это был один из самых старых вагонов, который в двадцатых годах входил в состав эффектного Довильского экспресса и возил неприлично богатых парижан в казино. Кто знает, воспоминания о каких скандалах и тайнах сохранились в его стенах?

Внутри этот вагон представлял собой самый роскошный ресторан. Сияющие маркетри в виде медальонов с танцующими гречанками. Столы на двоих и на четверых под белоснежными скатертями, бледно-голубая обивка стульев. По обе стороны от тарелок костяного фарфора лежали сверкающие серебряные приборы, рядами выстроились хрустальные бокалы с гербом «Восточного экспресса».

Каждому вновь прибывшему и размещенному за столом пассажиру подавали «Беллини» — ароматное сочетание свежего персикового сока и просекко, вкус ожидающей впереди Венеции. Гости опускались на стулья со вздохами удовлетворения. Чемоданы закинуты на багажные полки, газеты развернуты, восторженные сообщения с фотографиями отосланы. Это был другой мир, шаг назад во времени и прочь от действительности.

Арчи и Эмми проводили в отдельное купе с гравированной стеклянной дверью, которая отгородила пару от остального вагона. Молодые люди опустились на мягкие сиденья с кремово-голубой обивкой и белоснежными салфетками на спинках.

— Это изумительно. Просто изумительно, — выдохнула Эмми, пораженная окружающей обстановкой.

— Да, — несмотря на свой цинизм, согласился Арчи. Невозможно было остаться равнодушным.

Девушка стала осматриваться.

— Можно представить, как это было много лет назад. Незнакомые люди в поезде. Сидят в разных углах купе, их взгляды встречаются. — Она обвела помещение блестевшими глазами. — Как по-вашему, сколько людей здесь влюбилось?

Арчи пришел в замешательство.

— Понятия не имею.

По его представлению, люди пользовались поездами, чтобы попасть из пункта А в пункт Б. Ему стало неловко. Эмми явно живет романтикой. Может, она и вправду связывает с Арчи какие-то надежды? Ведь заполнила же она ту анкету. Очевидно, она ищет спутника жизни. А иначе зачем ей было участвовать в конкурсе? От испуга у Арчи пересохло во рту. Он должен сказать правду.

Когда он уже собрался заговорить, появился официант, безупречный в своем черном фраке, накрахмаленной белой сорочке, с черным галстуком, предлагая бутылку «Боллинджера».

— Комплимент от агентства «Не теряй надежды», сэр.

— Благодарю, — произнес Арчи и глянул на Эмми, приподняв бровь. — Вполне можем начать наше путешествие стильно.

Он не знал, как подействует шампанское на его головную боль, но тут уж выбирать не приходилось.

Точно в назначенное время начальник станции дал свисток. Арчи и Эмми откинулись на сиденьях и стали смотреть в окно, пока поезд трогался и плавно покидал вокзал. Оставшиеся на перроне бешено махали им вслед, пока рельсовый путь не сделал поворот и состав не пропал из виду. Бутылка открылась с приятным хлопком, и официант наполнил их бокалы с искусной точностью, пузырьки золотились на солнце, и уже остались позади мост через Темзу и башни электростанции в Баттерси.

— Что ж, — произнес Арчи. — Вот мы и едем.

Они чокнулись. Эмми улыбнулась, но Арчи не мог смотреть ей прямо в глаза.

— Пока мы на этом этапе, — проговорил он, — мне обязательно нужно вам кое-что сказать.