Вскоре после моего путешествия за границу я записалась на курсы фотографии в городском колледже Сан-Франциско. Там я научилась проявлять негативы и делать экспозицию. В качестве выпускной работы мы должны были сдать серию снимков, и я выбрала Русскую православную церковь, стоявшую на моей улице. Здание было крошечным, а снаружи трудно было понять, что это вообще церковь: скорее, архитектурный эквивалент одинокого человека.

Мне очень нравилась эта скромная церковь-аутсайдер, расположенная посредине мегаполиса, поэтому я постучала в дверь и спросила матушку Марию, монахиню, жившую там, могу ли я сделать несколько снимков. Я выросла в греческом православии и до сих пор ценю виды, звуки и запахи веры. Именно этим, думаю, и завоевала доверие матушки Марии. Оказалось, что ее так не воспитывали, что она выбрала эту веру сама. Мы с ней подолгу беседовали. Я знала очень много людей, так или иначе выпавших из общества, но здесь дело обстояло по-другому. Женщина посмотрела миру в лицо и решила, самым чистым образом, что ей с ним не по пути.

Русское православие избегает любых проявлений излишеств, поэтому всю службу надо проводить стоя. Матушка Мария думала, что мир снаружи — это мир соблазнов, которые мешают нам познать себя. Тем не менее она приглашала меня внутрь и позволяла фотографировать себя и церковь. Фото удавались не очень, мне предстояло многому научиться.

Несколько недель спустя матушка Мария позвонила мне. Старый священник умер; она хотела, чтобы я снимала похороны. Когда я пришла, его тело лежало в самодельном гробу около алтаря. Кроме меня, присутствовало еще человек восемь. Я сыграла столько ролей, в попытке избежать общества, но священник отверг его по-настоящему. В шумном городе он отыскал свет, живя в тени. Тяжелое осознание, не правда ли?

Крещение огнем помогло мне находить утешение в разных обстоятельствах. Я фотографировала водителей фур, барменов и аутсайдеров из города Нигде. Я чувствовала, что учусь обращаться с камерой. И я сделала апгрейд к двадцать первому дню рождения. Это была среднеформатная камера Hasselblad, лучший подарок в моей жизни и по сей день. Моя мама в последний раз попыталась удержать меня на верном пути. Я решила, что хочу учиться в Институте искусств Сан-Франциско. Для этого мне нужно было полноценное портфолио.

Я решила вернуться в церковь. Матушка Мария познакомила меня со священником, братом Евгением, который жил на небольшом клочке земли рядом с Санта-Розой, продавая выращенные овощи на рынке по выходным. Я провела с ним целый день в беседах, он угостил меня борщом. Потом я отправилась в Русский православный монастырь на Пойнт-Рейес.

Монастырь оказался одним из самых красивых мест в моей жизни. Рядом стоял пустой контейнер, в котором молодой монах делал свечи на продажу. Кто-то мастерил гробы. Кто-то занимался садоводством. Они были отрезаны от мира, но все же впустили меня внутрь. Я не могла поверить: если бы они не носили робы, я бы решила, что они металлисты.

В конце концов я решила, что не могу жить с платой за обучение в 50 000 долларов за год и бросила универ. Однако моя серия, которую я назвала «Вооружены благословением», сама по себе являлась хорошей школой: я впервые закончила то, что начала.