Глава 6
Время до ужина пролетело незаметно. Вначале я уговаривала Эли немного отдохнуть — после видения сестра выглядела измученной. Элиза сопротивлялась, заверяла, что чувствует себя отлично. В конце концов мне удалось ее уложить.
Потом пыталась придумать, как понять, что я вижу, и не привлечь внимания. Новые способности требовали проверки. В прошлый раз я хотя бы примерно представляла, что вижу. Это напоминало чувство дежавю. Сейчас могла лишь предполагать. И мне было необходимо подтвердить догадки. Поэтому, не колеблясь, раскрыла конвертик с заклинанием. Из него выпорхнула крохотная птичка, сотканная из прозрачных вихрей, мелко трепеща крылышками, зависла на месте, а затем исчезла.
Занятно: оказывается, Берта владеет магией воздуха.
— Куда идем? — радостно заулыбалась с порога супруга доктора.
— На экскурсию по дому! — Я покрутила головой, проверяя, не сползет ли черное кружево платка.
— Правильно! — одобрила Берта. — Давно пора показать всем этим господам, что вы тут хозяйка.
Я незаметно посмотрела на женщину. Вроде бы говорит серьезно. Витор не сказал ей, что наш брак фиктивный? Интересно.
Экскурсию начали с кухни, где больше всего народу перед семейным ужином.
Поздоровавшись с поварами, занятыми готовкой, я обошла огромное помещение. Краем уха прислушиваясь к Берте, рассказывающей о том, что уже готово, а что кипит и пузырится, я исподтишка изучала крылатые воплощения положительных эмоций. Старалась не обращать внимания на отрицательные.
Следующим пунктом нашего путешествия стали гостиные и музыкальные салоны. В огромном особняке их имелось предостаточно. Дом многократно перестраивался. И сейчас его по площади можно было легко сравнить с небольшим дворцом.
Встреченные по пути слуги и гости дома радовали новыми цветами положительных эмоций. И уже знакомыми отрицательными.
Не обошлось и без казусов.
Сунув нос в жемчужную гостиную, мы с Бертой случайно подглядели сцену ревности. Пятиюродный кузен Витора обвинял жену в повышенном интересе к Кевину, требовал немедленно отбыть домой. Женщина не сопротивлялась. Кажется, она привыкла к нападкам мужа, потому что любила.
Да, я уже немного разбиралась в радуге положительных эмоций. Красные крылья бабочек — любовь.
Муж супругу тоже любил, хоть и проявлял это весьма странным образом.
Я была не против уменьшить количество «добрых и дружелюбных» родственников Витора в особняке. Так что, нарочито громко спросив какую-то банальность у Берты, решительно вошла в гостиную.
Мужчина увидел в этом знак свыше, не иначе. Он поспешно сообщил о вымышленных неприятностях дома, рассыпался в извинениях и потащил жену собирать вещи.
Пожелав им счастья, я решила заглянуть к управляющему. Кабинет Майлза находился в западном крыле дома. Первое, что бросилось в глаза, когда вошли в помещение, — обилие бумаг и идеальный порядок.
Что ж, вполне ожидаемо. Иначе как бы сын горничной, никогда не знавший отца, мог получить столь высокую должность? О нелегкой судьбе Майлза мне поведала Берта. Упрямство и трудолюбие были отличительной чертой нынешнего управляющего. Мальчишкой он сумел самостоятельно освоить программу колледжа. Это понравилось отцу Витора, и он оплатил учебу Майлза в престижном заведении. И даже не потребовал с подопечного слова, что тот отработает деньги, потраченные на его обучение и проживание, на благо Алистеров. Управляющий сам предложил свои услуги.
Мне нравились целеустремленность и благородство Майлза. Я бы с удовольствием с ним побеседовала, но управляющий был занят. Он искренне обрадовался тому, что я решила изучить дом, заверил: мне не о чем беспокоиться, с бумагами полный порядок. Если захочу, он с удовольствием все объяснит и введет в курс дела.
Выходя из кабинета Майлза, я позавидовала его умению себя контролировать: ни положительных, ни отрицательных эмоций я рядом с ним не увидела.
Последним местом, куда мы заглянули, была мастерская Витора. Берта долго возилась с замком, потом все же смогла открыть дверь. Несколько комнат были заставлены всевозможными механическими штуками: от игрушек до непонятных конструкций неизвестного назначения.
По словам жены доктора, хобби Витора было скорее блажью, чем серьезным увлечением. Своего рода способом отвлечься.
Я бы так не сказала. Ворота Витор демонстрировал с явной гордостью. Как свое достижение. Жаль, не поняла, чем же он так гордился.
Время ужина приближалось, и я вернулась к себе. Берта снова оставила сигнальный конвертик на случай острого желания пройтись.
Я разбудила Элизу. Мы переоделись в приготовленные сестрой платья. Я немного нервничала: смогу ли сыграть достаточно убедительно? Одно дело обычный ужин. Другое — фактически поминки. А еще меня мучило любопытство: на подобных мероприятиях принято говорить хорошее о покойном; что я услышу о Виторе? Или у мастеров теней по-другому?
В синюю столовую, самую мрачную из всех и потому наиболее подходящую для поминок, я шла слегка взволнованная. Быть вдовой Алистера нравилось все меньше. Мне обещали одно, а на деле выходит совсем другое. Вот где опять мой супруг? Обещал быть рядом, а сам исчезает без предупреждения! Хоть бы инструкции, что ли, оставлял! Этому гостю ничего не говорим, этого не замечаем, о встрече головы Кевина с вазой не мечтаем, его маман в супнице утопить не жаждем (суп жалко!).
Витор так и не появился. Впрочем, на ужине отсутствовал не только он. Тетушка Алистера извинилась за Кевина, вынужденного временно нас покинуть, потому как работа. При этом она таинственно округляла глаза — казалось, что повар случайно добавил в ее тарелку пару ложек перца. Впрочем, вполне возможно, так и есть. Двэйна навестила перед ужином кухню с инспекцией. Инспекция, похоже, удалась. Повар с дергающимся глазом лично доносил блюда, предназначенные склочной даме, до дверей и в щелку следил, чтобы, упаси предки, не перепутали. Больше ничего особенного не происходило.
В общем, зря я боялась.
Ужин отличался от обычного лишь скорбным видом гостей и редкими речами о хорошем сыне и талантливом мастере Виторе. Особенно старалась показать, как ей не хватает племянника, двэйна Софи. Она говорила много и ни о чем. Вспоминала детские годы Витора, каким он был живым мальчиком, как дружил с ее сыночком. И она действительно испытывала к нему нежность. А меня ненавидела. И не только она. Для гостей я по-прежнему была бельмом в глазу, сидящим во главе стола, напротив тетки покойного.
После ужина я сослалась на плохое самочувствие и, вцепившись в руку Эли, буквально сбежала, напоследок пожелав счастливого пути тройке гостей, решивших отбыть. От обилия отрицательных эмоций ломило виски. От долгого пребывания в закрытом магией пространстве неприятно давило на грудь.
Время тянулось нестерпимо медленно — казалось, стрелки прилипли к циферблату. Мы с Эли успели принять ванну, переодеться: она — ко сну, я — к прогулке. Наблюдая, как я мечусь по нашим комнатам, Элиза предложила мне почитать. Она успела навестить библиотеку. Мне бы тоже не помешало. Тем более сестра сказала, что там почти нет женских романов, только скучные книги.
Роман у нее не отобрала только потому, что, читая, Эли отвлекалась и становилась хоть немного счастливей, о чем говорили золотистые всполохи, вспыхивающие то тут, то там.
Витор так и не появился.
В мою голову снова закрались подозрения: а не убили ли его на самом деле? А что? Я же не знаю, куда он исчезает. Вдруг его там… того? Где он там ходит.
Чтобы себя хоть как-то успокоить и скоротать время, я отправилась инспектировать комнаты супруга. Пошла через смежную дверь. Спальня — копия моей. Светлая, большая, оформленная в бежевых тонах. Широкая кровать с резными столбиками, пара тумбочек у изголовья. Кресла, диван. Вместо туалетного столика — шкаф с книгами. Бар в углу, а у меня нет. Правильно, беременной супруге может повредить алкоголь. И камин. Тут меня тоже обделили. Не отказалась бы посидеть у живого огня на шкуре белого медведя. Или в кресле-качалке.
Меня заинтересовали книги; пришлось себя одернуть и продолжить осмотр.
Множество мелочей делали спальню Витора уютной и непонятной. В моих комнатах все было строго выверено и продумано. Видна рука профессионала, впрочем, как и во всем доме. Ничего удивительного, состоятельные семейства часто нанимали специалистов по интерьерам. Их услуги требовали вложений лишь в первый раз. Потом за небольшую плату знаток обстановок раз в несколько месяцев навещал хозяев, сообщал о новых веяниях, оговаривал необходимые изменения. В итоге дома выглядели вполне себе модно, а хозяйке или хозяину не нужно было вникать в выверты моды. А тут…
Как могли оказаться рядом вполне мужская черная статуэтка пегаса и салфетка, расшитая пестрыми цветами? Или откуда тут сплетенный из красной нити оберег? Все знают, что они не помогут против духов. Их простые девушки дарят как сувенир тому, кого любят.
Такое чувство, что тут жили двое — мужчина и женщина, которые очень любили друг друга.
Я задумчиво провела пальцами по боку резной шкатулки, стоящей на полке шкафа. Какая глупая! Совсем замоталась! Слуги сказали, что поселили меня в комнаты матери Витора. А тут жил его отец. И мать.
Случалось и такое.
Мои родители тоже не видели смысла селиться в разных комнатах, навещая друг друга лишь ночью. Но мама все равно держала спальню рядом с комнатами отца. Говорила, так положено. Боялась, ее сочтут чересчур развратной. Аристократам не пристало иметь знойный темперамент. Возможно, покойная двэйна Алистер думала так же.
Слуги были в курсе того, что комнаты госпожи числятся за ней лишь номинально. Почему солгали? Элементарно! Они меня не знали. Вдруг я бы сочла поведение их хозяйки неприличным?
В гостиных и эркере я обнаружила ту же картину: Витор сохранил уют личной территории родителей.
Вспомнив папу, проглотила слезы. Напомнила себе об Эли: сестра обязательно почувствует, что со мной происходит. Ей и так хватает переживаний. С папой все в порядке. Почти в порядке. А то, что за нами до сих пор не пришли, дает надежду на то, что мама не станет вмешиваться, как и обещала.
Вернувшись в спальню мужа, я на некоторое время выпала из реальности. У Алистера была любопытная коллекция книг. Жаль, большая часть оказалась заперта заклинаниями. Эфир, эфирные создания, воплощения — кажется, я знаю, чем буду заниматься в следующие дни во время отсутствия Витора!
Конечно, это не праздное сидение у камина, но с гостями я буду пересекаться редко. Мне, беременной, утомленной, простительно.
Начну сегодня ночью, сразу как вернусь с прогулки. Если к тому времени не объявится мой покойный супруг. С этими мыслями я вернулась к себе.
Горничные мне попались сообразительные, шпильку в оконной раме быстро заметили и вытащили — пришлось опять забираться на тумбочку и вколачивать новую медной статуэткой. Подставка последней моими стараниями стала снизу рифленой. Но ведь ее никто не видит, правда?
Прежде чем заниматься древолазанием, проверила Эли: сестра спала в обнимку с романом. Я заперла на ключ дверь в ее покои и спальню. То же самое проделала со своими апартаментами.
В этот раз у меня получилось прыгнуть дальше. Балансируя на покачивающейся ветке, я довольно улыбнулась. Из поместья выбралась в рекордные сроки. Испуг от моего фееричного прыжка спровоцировал появление ночного зрения, а желание нормально дышать подстегнуло ноги. К лаймовой роще я бежала, едва касаясь земли носками сапог, и за пределы поместья вылетела, словно за спиной выросли крылья.
Ветер, ночное небо, целая палитра запахов — все дурманило, заставляя радоваться. Мечтать о полете. Как во снах и в том, выдуманном воспоминании!
Наверное, именно поэтому я особенно остро ощутила внезапно появившуюся тревогу, разлившуюся вокруг. Гуляющий по вершинам деревьев ветерок внезапно затих, замолчали лягушки и ночные птицы. Унылый крик совы вдалеке прозвучал зловеще. Неожиданно налетевший порыв ветра принес не зной летней ночи, а странный, неизвестно откуда появившийся холод. Будто зимой потянуло.
Мне бы развернуться и убежать, но я не смогла. Потому что поняла: где-то там сейчас происходит что-то нехорошее. И я не смогу уйти, не попробовав помочь.
Первой я увидела мертвую лошадь. Она лежала головой в реке.
Я вцепилась пальцами в вырез блузки: резко стало не хватать воздуха, казалось, он стал вязким и никак не хотел затекать в легкие; перед глазами стояли тела других растерзанных животных и кучера.
Хозяину этого коня повезло. Мужчина, припадая на правую ногу, бежал к поселку. Человек боялся, но боролся с собой. Зажимал рану на боку и несся что есть духу!
А по ту сторону моста, в ивняке, серела шерсть.
Я присмотрелась и чуть не закричала. Монстр, тот самый, которому я помешала убить оборотницу, склонился над чьим-то телом. Нет, не телом. Его жертва была жива — мужчина в одежде, изорванной в клочья, сжимал в руке кинжал.
…Поляна, освещенная луной… клыки… шерсть цвета лунного света…
Я закусила костяшку пальца, поспешно отогнала нахлынувшие воспоминания. Иначе не справлюсь со сковавшим мышцы страхом.
Никаких мыслей в голове. Лишь желание успеть.
Быстрое движение вперед, на грани сил.
И мир, на мгновение ставший другим, размытым.
Длинные клыки промелькнули у лица. Мои пальцы вцепились в плечо мужчины.
Рывком на себя.
Лунная шерсть…
Снова накативший ступор. И мысленный вопль: «Габи, очнись! Она не лунная! Она серая! Серая!»
Мелькающие деревья, ветер, закручивающийся вокруг воронками. Яростный вой позади. Ответный — из деревни.
Оборотни! Мужчина добежал! Спасся! Вся стая вышла на защиту поселка! Монстру не справиться.
Мне бы остановиться, оставить раненого. Не могу — пока оборотни его найдут, пока приведут доктора, они не успеют.
Изгородь — не изгородь.
Как перетащила мужчину через нее, помню смутно.
Было очень трудно и страшно. Я боялась задеть раны, поцарапать его о колючки.
Ласково светящиеся окна, женский и мужской силуэт.
Я опускаю ставшую невероятно тяжелой ношу на газон. Плечо занемело, шея болит, руки мелко подрагивают. Подбегаю к окну, стучу.
— Доктор! — вместо крика из горла вырывается тихий сиплый шепот.
…Лунная шерсть… испуганные глаза Эли, как две темных луны из-за расширившихся от ужаса зрачков…
— Габриэлла?! — Элт ловко выпрыгивает в окно, заметив мужчину у моих ног.
…Мертвые лошади… мертвый кучер… тетя… белое платье в темных ветках… ветках, покрытых серебряными иглами инея… сверкающих в полумраке ночи…
— Габи?! — Берта следует примеру мужа, цепляется юбкой, едва не падает, не замечает. И вот меня уже обнимают, прижимают к пахнущей сдобой груди, успокаивающе поглаживают по голове.
…Розовый шелк в алых каплях… снежинки, оседающие на ткань… снежинки… у нас не бывает снега… никогда… Белые, крупные, они кружатся в темном воздухе. Розовый шелк, алые капли, белая изморозь… И морозов не бывает… У нас зимой цветет жасмин. Старики говорят, он запутался, ведь его к нам завезли откуда-то с востока. А жасмину все равно, он цветет…
Слез нет, страха нет. Я не могу бояться. Не имею права. Ради Эли. Ради папы. Ради спокойствия мамы.
— Габи, не бойтесь, он жив, кинжал не задел внутренние органы, — не отрываясь от раненого, успокаивает доктор. — Берта, отведи ее к себе!
…Отец удивленно смотрит на меня: «Габи?»… Я стою с мокрыми от снега волосами и держу на руках сестру… алые капли стекают по розовому шелку… «Габи?»…
— Габи? — Берта меня куда-то ведет, краем глаза замечаю появившегося из теней Витора.
Доктор недовольно что-то ему говорит. Мастер смотрит на меня, хмурится.
Попалась! Я что-нибудь придумаю, обязательно.
…Бледное лицо Элизы на подушках в алую полоску… алую, как ее кровь, которой пропитана повязка… алая, как растущая у ее кровати ярость, которую нужно убрать… я знаю это, но все равно жутко боюсь. С момента, как я впервые увидела в саду воплотившуюся злость садовника, прошла лишь пара дней. Все эти дни старалась понять, что это и почему звери сестры такие большие. Поняла. И даже попробовала развоплотить одну из них. У меня вышло. И Эли стало легче. Но я все равно боюсь, что в тот раз получилось случайно…
Мы уже у двери моей спальни? Когда я успела отдать Берте ключи? Только что, да.
Растущий внутри страх: Эли!
— Дальше я сама. — Я жестом остановила женщину, собиравшуюся зайти следом за мной. — Благодарю.
— Но Габриелла?.. — Не дослушав, захлопываю дверь и закрываю на ключ.
Мелькают комнаты. Кажется, я не открывала ни одной двери. Не важно.
Эли сидит на полу у кровати. Ее глаза светятся, словно две полные луны. На руках серебром блестят когти. Ярость сидит рядом. Бледной бабочкой едва заметно алеет любовь.
Я моргаю, тру пальцами глаза: вокруг Элизы будто знойное марево колышется. В нем угадывается нечеловеческий силуэт.
Не позволю! Мы столько боролись! Осталось совсем немного. Не смей сдаваться!
Ярость окутывает меня алым облаком, но не исчезает. Она порывом ветра бьет по тому, кто устроился за спиной сестры. Разжигает ее любовь. Кажется, крылья невероятно красивой алой бабочки вспыхивают искрами.
Наваждение, не иначе: напоследок я вижу серебристые крылья, легким ветром коснувшиеся моей щеки.
— Эли? — Я обессиленно сползла на пол, кое-как, на четвереньках, добралась до лежащей без движения сестры.
Приложила ладонь к ее шее, с облегчением почувствовала под пальцами ровный пульс. С радостью отметила, как недовольно засопела побеспокоенная Элиза. У меня снова получилось. Невероятно.
Переложить Эли на кровать вышло далеко не сразу. Но я справилась. Из последних сил добралась до шкатулки. Пустой… пустой… Руки тряслись, виски будто обручем сдавило. Ничего не осталось. Мне нужен доктор. Я достала конвертик с заклинанием. Но вначале надо вернуться к себе. Хватит того, что Витор видел меня…
А что, собственно, он видел?
Я подоткнула одеяло и поправила веточку жасмина на тумбочке в изголовье. Это не так просто, когда все плывет и хочется уткнуться лицом в одеяло и не двигаться.
Закрыв дверь в спальню сестры на ключ, я по стенке пошла к себе.
Итак, что видел мой не вовремя исчезающий муж?
Меня, испуганную до истерики, доктора, Берту и мужчину без сознания на газоне под окнами флигеля.
О моих ночных прогулках Витор знает. Так почему же я не могла найти умирающего рядом с домом?
Я остановила черепаший забег в сторону спальни. Осмотрела одежду. Крови, кажись, нет. Откуда ей взяться? На часы я не глядела, но по ощущениям пронеслась от реки до особняка со скоростью взбесившегося пегаса. Кроме того, кажется, вокруг было что-то вроде воздушного кокона. Один слой защищал мужчину, второй — меня.
О монстре у поселка мастера теней узнают от оборотней. А как мужчина попал на газон особняка — не знаю. Там его и нашла.
Вопреки опасениям, Витора в спальне не наблюдалось. С трудом раздевшись, я свалилась на кровать. Конверт с заклинанием выпал из пальцев, сил поднять его с пола не осталось.
Глядя на него, близкий и такой далекий, я мечтала упасть в обморок или забыться сном. Вместо этого начала размышлять.
Во-первых, пора признаться себе, что никаких провалов в памяти у меня не было. Я запретила себе думать о случившемся год назад. Вспоминала только то, что причиняло меньше боли, было хоть немного понятно. Я и бояться себе запретила. И чувствовать.
Как такое возможно?
Да. Немного силы воли и глупость.
Во-вторых, я так привыкла к этому, что вчера, во время приступа Эли, проделала с собой то же самое.
Что случилось сегодня?
Я не выдержала.
Настоящее наложилось на воспоминания из прошлого.
И последнее: если бы этого не случилось, я бы не смогла вытащить Элизу. Значит, прятаться за выдуманной амнезией больше не стану.
Я перевернулась на спину.
Запрещаю себе бояться. Ради Элизы, ради папы, ради мамы.
…День выпускного бала в Институте начался рано. Девушки поднялись еще до рассвета, и в коридорах общежития царила непривычная суета.
Все хотели выглядеть сногсшибательно, ведь на мероприятие собирались приехать кадеты Военной академии. И мы с Элизой не были исключением.
Два одинаковых платья: голубое и розовое, восхитительно воздушные, шелковые, подчеркивали свежее очарование юности. Мы, смеясь и хихикая, делали друг другу макияж, поправляли прически. Одинаковые? Нет, мы разные.
Из общежития выходили счастливые, предвкушая новую жизнь, за пределами Института. Такую долгожданную и такую волнительную. Ведь уже вечером мы станем не просто какими-то выпускницами пансиона, а молодыми элтинами с дипломами Института. Завидными невестами. Не зря же дворяне стараются дать дочерям именно высшее образование? Мы не дворянки, но папа будет доволен. И мама тоже. А еще нам подарят карликовых драконов!
Взявшись за руки, мы с Эли прошли в зал, где собрались не только выпускницы, но и их родственники и приглашенные гости. И кадеты Военной академии, среди которых особо прыткие девочки успели разглядеть много симпатичных парней.
Потом было вручение дипломов. Мы очень нервничали. Родители, приехавшие на торжество, подбадривали нас взглядами. Тетушка придирчиво изучала наши платья. Дядя остался дома — у него случился прострел…
Воспоминания выглядели сухими листьями, лишенными сочных красок. Но я не могла заставить себя воскресить в памяти весь букет эмоций. Тогда попросту не рискну дойти до конца. Снова соблазнюсь забытьем.
Я сильная. Я справлюсь.
…После вручения дипломов был бал. Мы танцевали, веселились. Решили подшутить над особо настойчивыми кавалерами: сбегали в комнату для девочек и поменялись платьями. Никто не заметил подмены, мы очень старались. Нам казалось это забавным. Особенно когда тетя попросила Эли, назвав ее Габи, составить ей компанию. У тети случилась мигрень от шума и гама, и она хотела проветриться, покатавшись вокруг столицы. Папа нас не выдал. И Элиза ушла с тетушкой, которая напоследок пообещала завезти ее в нашу усадьбу.
А я осталась…
Почему я тогда не сказала тете, что она ошиблась? Почему не остановила Эли?
Я открыла глаза, глубоко вдохнула. Я не боюсь! Я смогу!
…Не знаю как, но я почувствовала, что с Элизой что-то случилось. С самого детства нас связывала невидимая нить. Я сбивала коленки, а Эли плакала от боли. Она пугалась чего-то, я вздрагивала, сидя в другой комнате.
Мама мне не поверила. Отчитала за глупую шутку с переодеванием. На возвращении домой настоял отец. Не сразу ему удалось убедить мамулю.
А я тем временем сбежала. Выпрягла Грома и сбежала.
Вначале я увидела карету, далеко от дороги, в кустах. Ее туда отшвырнули. Потом Гром встал на дыбы, и я не удержалась. Конь, бегавший за мной по пятам, как собачка, меня бросил. После узнала, что потомки пегасов чувствуют духов и боятся их.
Убитых лошадей и мертвого кучера я толком и не разглядела. Я искала Эли и тетю. И нашла. Мамина сестра отпечаталась в памяти светлым кружевом белого платья на фоне сломанных темных веток, покрытых искристым инеем. По платью ее и опознали.
Тетушка не любила всевозможные инъекции и опасалась докторов и других исследователей тел, поэтому написала в завещании, что не хочет, чтобы ее касался скальпель. Причина смерти была ясна, да и родство не требовало подтверждений.
Я искала Элизу. Я была уверена, что она жива. Я запретила себе вспоминать, но именно тогда начала двигаться по-другому, не как человек, быстро и не оставляя следов…
Почему? Не знаю. Оборотней и других нелюдей в моей семье не было.
Мы думали, что нам повезло. Мне улыбнулась удача.
Нет.
Именно тогда я начала меняться, а не несколько недель назад. Несколько недель назад мое тело окончательно привыкло к новой манере передвижения. А я еще удивлялась, как мне легко бегать. Ничего потом не болит. Если не развоплощать эмоции.
…На той дороге во мне будто прорвало плотину. Я менялась, сама того не подозревая…
А потом все вернулось на свои места. Виноват мой блок или что-то еще? Я не настолько сильна, чтобы заставить себя сделать подобное со своей памятью. Значит, мне кто-то помог… или что-то… зачем?
Подумаю об этом позже, а пока я должна понять, что случилось в том лесу, точнее, заброшенном парке в окрестностях столицы.
…Поляна… заросли цветущего жасмина…
…Клыки… лунная шерсть… розовый шелк… снег… изморозь и запах зимы…
Я смогу!
— Напомнить, что я вам сказал? — Вкрадчивый голос, язвительный и слегка усталый, вернул в реальность. — Что вы делали на улице одна? О чем думали? Габи!
Витор — его тень — сидел на кровати, откинувшись на спинку, и смотрел на меня.
— Мне нужны прогулки… вы же знаете, — напомнила я; вышло вяло и безжизненно.
— Не могли подождать меня?
— Я не знала, вернетесь вы или нет. Кто вас знает, может, вы решите на самом деле умереть! — Я попыталась принять полусидячее положение.
Виски тут же отозвались пульсирующей болью, во рту появился неприятный привкус горечи. Витор расплылся. Жаль, не на самом деле!
— Не надейтесь! — огрызнулся Алистер.
— Не надеюсь! — От кого тогда накопители заряжать? Добровольно к Кевину не подойду. Увольте от такого счастья! Хватит с меня и того, что приходится жить с ним под одной крышей! — Как там раненый? Уже известно, кто на него напал? Напавшего на мужчину поймали?
— На мужчину? — со смесью удивления и недоверия переспросил Витор.
— На женщину? — изумилась я.
Я спешила, могла и перепутать. Не могла! Если это женщина, то она весьма мужеподобна!
— Вы не знаете, кого спасали?
— Мне хватило вида тела, лежащего на газоне, не до разглядывания как-то было. Я испугалась! Вы чего так на меня смотрите? — возмутилась я, наконец-то сев и примостив под спину подушку.
— То есть, когда вы его нашли, Кевин уже лежал под окнами доктора? — Тень дотронулась до того места, где у нормальных людей подбородок, а у плоской черной фигуры — переход к шее.
Нет, лучше бы он студнем стал! Так я хотя бы могла видеть его лицо.
— Габи? Где был Кевин? — чеканя каждое слово, повторил Витор. — Под окнами доктора?
— Да! Я возвращалась с прогулки и не туда свернула. Окон-то у дома, выходящих на парк, вон сколько! Вы бы мне карту, что ли, дали. Ваши предки тут настоящие катакомбы понастроили! Вы сами-то не путаетесь, где что находится? Свернула не туда, а там он! — Старалась убедительно возмущаться, увлеклась и не сразу поняла, что именно сказал супруг. — Вы сказали, Кевин? Это он там лежал?
Я подавилась смешком: вот вам и не подойду! Подошла, вырвала из когтей духа, погрузила себе на плечо и притащила в поместье!
Спохватилась, поняв, что близка к истерике, и нервно поежилась. В груди похолодело. Я протащила на себе мастера теней через все поместье! И тут же успокоила себя. Кевин был без сознания. Он меня не видел! А если и видел, при большой потере крови случаются галлюцинации.
— Это был Кевин, — подтвердил Витор. — На него напали у деревни, неподалеку от поместья.
— А как тогда он… тут?.. — поторопилась осведомиться я, готовясь к неудобным вопросам и обвинениям. — Как он сюда добрался? Это ведь далеко? А он был весь такой… израненный!
— Он не помнит.
Вздох облегчения скрыла за громким и крайне неприличным зевком.
— А кто на него напал? Его уже поймали? — Вполне логичный вопрос для маленькой испуганной элтины.
— Поймали и передали властям.
Слишком спокойно, слишком быстро ответил. Кроме того, духов властям не передают, их уничтожают мастера теней.
Значит, тварь с серой шерстью до сих пор где-то бродит в окрестностях поместья. Занятная картинка получается.
В первое нападение дух ушел от мастеров теней. Потом мы натолкнулись на Кевина у ворот поместья. Я тогда еще подумала, что он кого-то выслеживает, не используя магии. Выследил. Видимо, неожиданно для самого себя. Потому что пошел без подмоги.
По слухам, Кевин Салливан достаточно силен, но то, что я видела в ивняке, слишком наглое и уверенное, чтобы быть обычным духом, получившим тело…
Не паникуй, Габи! У этого шерсть серая, а там она была лунной. Именно как написано в книгах.
Книги. Да, немного отдохнуть и читать. Витор тут, поэтому придется довольствоваться библиотекой.
А пока пора выяснить, зачем Витору понадобилась вдова. Слишком много совпадений. Алистер организует собственное убийство. Являюсь я. Приезжают родственники. Появляется дух, относительно рядом. Дух, способный уйти от мастеров теней и остающийся неподалеку от поселка. Дух, едва не убивший мастера теней. А собирался ли он его убивать?
Нет, не может быть! Мастера устойчивы к их магии. Они единственные, кто никогда не станет источником силы или сосудом.
Я прикрыла глаза, вспоминая, что видела в ивняке.
— Ваши прогулки всегда вас так изнуряют? — напомнил о своем присутствии Витор.
— Нет. Только когда я увлекаюсь. Или нахожу умирающих мастеров теней рядом со своим домом! — Я пыталась уцепиться за ускользающую деталь — что-то было не так с нападением на Кевина.
— Не увлекайтесь до конца нашего контракта, — сухо заявил Алистер.
— Это зависит от ваших гостей. Они меня так старательно радуют, что не увлечься потом грех. — Серая шерсть, ветви ивы, кинжал в руке мужчины — что я упускаю?
— Вы неплохо справляетесь.
— Стараюсь соответствовать вашим ожиданиям. — Не выходит, потом попробую еще раз вспомнить.
— Каким именно ожиданиям? — Тень придвинулась, а я приготовилась вопить, падать в обморок, отбиваться — как обещала.
— Милая двэйна, периодически показывающая зубки, — насмешливо напомнила я.
— А! — усмехнулся Витор. — Вынужден вас расстроить, у вас не получается.
— Да? И что же мне изменить в своем поведении? — Супруг не пытался дотронуться, но я кожей чувствовала, как его взгляд неторопливо скользит по лицу, оставляя вполне ощутимый след из мурашек.
Опять галлюцинации от излишков тоника?
Повод задуматься: а не стоит ли попробовать хоть на какое-то время обойтись без него? Если станет совсем плохо, всегда могу вызвать Берту. Она точно не даст умереть от переутомления.
Решено. Для начала попробую обойтись без подзарядки хотя бы до завтра.
— Ничего не стоит менять, меня все устраивает, — тихо хмыкнул Витор; волнующий взгляд исчез, я окончательно убедилась, что это побочный эффект тоника.
Я покосилась на тень, заложившую руки за голову. Попробовать или нет? Рискну. У меня стресс, в конце концов; могу задать нелогичный вопрос? Да.
— Витор, а зачем вам вдова? Ведь это не шутка, правда?
— Зачем спрашивать, если поняли это с самого начала? — Тень сгустилась, проявились очертания (я почти увидела мужа-медузу), и тут же снова стала плоской; Алистер выругался себе под нос. — Ведь так, Габи?
Кивнула, озадаченная открытием, что супруг, похоже, не может вернуть материальную форму.
— Что же изменилось, что вы решили узнать подробности моей шутки? — продолжил допрос Витор, оставаясь плоским.
— В деревне поблизости от поместья кто-то напугал девушку. — Я загнула палец. — Слуги болтают, что она видела нечто жуткое. — Болтают, об этом узнала от Берты. — Кевин шарит ночью по зарослям вокруг поместья. Не ежиков же он, извините, там ловил? Или светлячков собирал? Потом на него нападают. Затем он чудесным образом оказался рядом с особняком. Кто напугал девушку? Кто напал на Кевина? Кто его перенес? Тут ведь защита. Разве это не повод насторожиться? — Старалась исходить из того, что я ничего не знаю о монстре и не имею отношения к спасению Кевина. Получилось вроде бы неплохо. — Как вы помните, я подписывала контракт на «сидение у камина»; дополнений об опасности для жизни в нем не имелось.
— Я вас понял. — Витор стек с кровати и замер у окна. — Что касается нашего контракта. У меня есть причины не доверять родственникам.
— Вы мне их, конечно, не озвучите?
— Нет.
— Может, я попробую угадать? — зевнула, в этот раз без притворства.
Тело ломило после марш-броска с Кевином. Слабость немного отступила, и меня начало клонить в сон. Но выпытать у супруга хоть что-то было важнее желаний утомленного организма.
— Нет, не стоит, — разочаровал меня Витор.
— Почему? Я люблю шарады! Давайте попробуем? Я предполагаю, а вы говорите «да» или «нет».
— Это вас не касается.
Спорное заявление.
— Я ваша вдова, если вы забыли.
— Ненадолго.
Мило.
Я открыла рот, собираясь с ходу засыпать Витора предположениями и посмотреть на его реакцию. Насколько это возможно сделать, когда твой покойный муж — тень!
— Не стоит задавать вопросы, на которые я не отвечу и не среагирую, — отрезал мастер. — Вам грозит не больше опасности, чем если бы вы были моей настоящей супругой. То есть никакой.
Ладно. Предположим, я поверила. Что дальше? Я выдавила вздох облегчения и выжидательно посмотрела на тень.
— О нападении на Кевина. Его порезал бандит, сбежавший из тюрьмы, он же напугал девушку, — продолжил уверенно врать Витор. — Кевин не ожидал нападения, поэтому сильно пострадал. Бандит арестован и отправлен в тюрьму, справедливость восторжествовала.
Обрадованно всплеснула бы руками, если бы они не болели. После того как тащила Кевина, раненного «бандитом».
— Насчет безопасности поместья — кроме защиты особняка, по всему периметру поместья стоит еще одна, она активируется при угрозе. Ворота, которые вы видели, ее часть.
Как интересно! То есть Витор заставил меня выйти и потом войти не для проверки механизма, свою защиту тестировал? И, видимо, удачно.
— …Бандиты сюда попросту не смогут войти, — заверил Алистер.
Если им не дадут доступ изнутри. Например, сам хозяин. Служба доставки, просители, мало ли кто еще.
— …Духи тоже.
К чему это он уточнил? У нас же тут никаких духов, одни бандиты?
Я удивленно вскинула бровь.
— Вы же о нападении духа подумали, когда увидели Кевина?
Растянула губы в покаянной, немного глуповатой улыбке. О чем еще может подумать молоденькая элтина? Конечно же, о страшных жутких духах, о которых так любят рассказывать няни, пугая глупых дитятей тем, что они рядом!
— Повода для беспокойства нет.
Не верю!
Теперь тем более! Если бы не накопители, которые невероятно медленно собирали крупицы магии мастера теней, я бы взяла Эли и уехала домой сразу после известия о травме отца. Кстати, это тоже настораживает. С чего вдруг Гром понес? Или я чересчур мнительна?
— Но если вам будет легче, можете ограничить общение с моими родственниками, — пошел на уступки Витор. — Завтрака и ужина в их обществе будет достаточно.
— Что мне делать в остальное время? Сидеть у камина? — насмешливо показала на дверь, ведущую в его спальню.
— Если хотите. Не удержались и осмотрели мои покои? — понимающе улыбнулся Витор одним голосом; лица у него не было, только черное пятно.
— Вы исчезли, вот я и подумала, что вы спите. — Пожала плечами.
— И вы отправились меня будить?
Ну не исполнения супружеского долга же требовать! К чему веселый тон?
— Нет, я хотела убедиться, что вы живы. — Получилось зло и сухо.
— А для вас это имеет значение? — насмешливость будто ветром в открытое окно сдуло.
— У нас с вами контракт, — напомнила я.
— Габи, а что вы вообще знаете о мастерах теней?
Я откровенно растерялась от такого резкого перехода.
— Ну-у-у… вы перемещаетесь по грани между нашим миром и эфиром — по тени. Вы защищаете нас от духов, так или иначе оказавшихся в нашем мире, — обтекаемо, общими фразами начала я. — Вы устойчивы к… яду духов…
Мне показалось, что Витор нахмурился.
— Не к яду… я неверно выразилась; вы не можете стать источником для них, — исправилась я.
Фух!
Кажется, у меня получилось удержаться в рамках институтской программы. В ней все было просто и понятно.
Наш мир и эфир находятся рядом. Мы, живые, тут. Духи, призраки, души, идущие на перерождение, — там. А «там» — это часть нашего мира, невидимая, неосязаемая, которую вообще невозможно ощутить. Своего рода наш мир — это два мира, разделенных тонкой гранью тени.
Иногда духи, обитающие в эфире, проникают в наш мир. Чтобы получить тело, им, как правило, требуется сила мага, их вызвавшего. Лучше всего — маг целиком, то бишь кровь и плоть. В нашем мире у таких воплощенных духов появляется способность скользить по теням. Наличие или отсутствие магии зависит от силы и древности духа, от его вида и способностей призвавшего. Большинству воплощенных требуется постоянная подпитка — отсюда нападения. Когда дух не голоден, его не отличить от человека или нелюдя.
Занимаются поиском и уничтожением опасных гостей из эфира мастера теней.
Все.
На самом деле там достаточно много нюансов, связанных в первую очередь с расплывчатыми формулировками типа «как правило», «большинству», «чаще всего».
Самый яркий пример: эфирии. Не знаю как, но они получали тела в нашем мире без кровавых жертв. И подпитка им не требовалась.
Мы с отцом пытались раскопать этот вопрос — безуспешно. В наш мир давно не приходили духи ветра. Папа предположил, что причина в том, что их часто принимали за злобных собратьев, подменышей, и уничтожали.
Потому что подменыш — это дух, занявший место убитого им же младенца. Зло в теле ребенка, способное много лет скрываться, незаметно убивая. К счастью, явление редкое. Потому что духам, как правило, скучно много лет играть роль ребенка.
Именно из-за них у нас появился обычай относить новорожденных в храм.
— А вы хорошо осведомлены, — иронично-задумчиво протянул Алистер.
— Мне нравится читать об эфире. — И, чтобы у супруга не возникло подозрений: — Люблю страшилки… Нянюшка часто рассказывала нам с Эли сказки о духах…
Да простят меня все наши няни! Среди них не было ни одной, в голову которой могло прийти призывать детей к порядку запугиванием!
Витор глубокомысленно хмыкнул.
— А как появились мастера теней, по-вашему?
— Эм-м-м… — В обязательной программе этого не было, так что я предпочла озадаченно промычать что-то невразумительное.
По легенде — души предков помогли, дали способности потомкам. По факту — в разных концах королевства, да и у соседей начали появляться люди и нелюди со способностью скользить по тени и уничтожать духов. По мнению ученых — сработал защитный механизм. Как с болезнью. Появились особые клетки, помогающие бороться с заразой.
— Неужели вам не попалось никаких старинных легенд? — Витор присел на край кровати.
Сидящая тень выглядела забавно. В очередной раз в голову пришло сравнение с картонным человечком. Большим, черным, прозрачным человечком, вырезанным с анатомической точностью.
— Ну… души предков наградили вас этими способностями. — Бред полный: души предков давно уже переродились, а если этого не случилось и их призраки бродят по эфиру, о своем прошлом они не помнят. Если их и выкинет в наш мир, с призраками и умертвиями разберутся мастера.
Алистер издал невнятный звук, напоминающий фырканье Грома, когда я пыталась скормить ему кислое яблоко. Официальная версия была явно муженьку не по вкусу. И он ждал еще варианты.
Я люблю страшилки? Так? Почему бы не попробовать узнать немного о мастерах из первых уст, используя одну жуткую сказку?
— Есть легенда, что все вы произошли от одного мальчика, мать которого была воплощенным духом. — Побольше воздуха в грудь, смотрим на мастера и, борясь с внутренним протестом, полным отвращения голосом сообщаем: — Он застал эту тварь за превращением и убил.
Я бы никогда так не поступила — искала бы, боролась.
— Вы бы так не поступили? — Витор уловил мой внутренний настрой. — Позволили бы ей убивать?
Не позволила, но и надежды на спасение не оставила бы.
И вслух, уныло и покорно:
— Нет, конечно, я бы позвала мастеров теней. Ведь тех, кого захватил дух, уже не вернуть, правда?
Витор снова попытался появиться из тени и опять потерпел неудачу. Странно, мой ответ ему почему-то не понравился. Псина, которая никуда не делась, начала расти, наводя на совершенно бредовые мысли. А что, если я сейчас говорю не с Витором? А с духом, принявшим его облик? Точно, бред! Мастер не может стать источником силы. И занять его тело обитатели эфира не в состоянии.
Жаль, не бывает женщин — мастеров теней. Иногда я мечтала, что мы с Эли могли родиться ими и все сложилось бы по-другому.
— Хорошо, в общих чертах все так и есть. А что вы знаете о женах мастеров теней? — перескочил Витор.
— Немного. Они ваша собственность. Вы принимаете за них решения. Держите взаперти. — Исподтишка покосилась на тень.
Как же неудобно, что я не вижу его лица!
— И как вы не побоялись заключать договор с таким тираном? — зло усмехнулся Витор.
— Боялась, — призналась я.
— Но кредиторы отца страшнее?
— Да.
Витор долгим взглядом посмотрел на меня. Голову не опустила, глаз не отвела. Лица его не видела, но по позе поняла, что он не верит мне до конца, и это плохо.
— А что бы вы, моя юная самоотверженная двэйна, сказали, узнав, что все ужасы, которые любят посмаковать кумушки, это не тирания, а забота?
— Что это вполне возможно. — Мне это пару раз приходило в голову, когда собирали сведения о мастерах. Но причин для тотальной опеки над женами я не нашла, поэтому отмела догадку как попытку оправдать двэйнов, столь нужных для королевства, да и вообще для любого государства. — Но для этого должна быть причина.
— Рад, что выбрал именно вас. — Прозвучало двусмысленно дальше некуда.
Я, почувствовав себе неуютно, заерзала. Мышцы напомнили, что, да, они еще не забыли, как тащили Кевина. Я едва слышно зашипела от боли.
— Может, горячую ванну? — неожиданно предложил Витор, наблюдая за тем, как я пытаюсь принять удобное положение.
— Почему не доктора?
— Доктор до утра занят с Кевином. Ванну?
Тело заломило сильнее.
— Да, не откажусь. — И, с интересом глядя на мужа: — А как вы собираетесь звать горничную? Вы же умерли? Снова будете изображать глас рассудка?
— А я не собираюсь никого звать, — провокационно сообщила тень, исчезая.
Вспомнились слова Витора, что, если закрыть глаза, супруг будет вполне материальным. Прохладные губы… Витор ведь опытный мужчина… Ох, да что за наваждение?! Я здесь не за поцелуями. Дотронулась до пояса с накопителями. Ребята, вы уж постарайтесь! Работайте шустрее! Пожалуйста!
— Ванна готова, двэйна! — Алистер вырос из тени кровати, подхватил меня на руки.
Пришлось зажмуриться — никогда бы не подумала, что можно передвигаться на руках плоской тени. Это жутко. Такое чувство, что вот-вот свалишься на пол!
В ванной меня осторожно опустили на скамейку.
— Сами справитесь?
— Да, — закивала я: вид пузырящейся в мраморной ванне пены подействовал лучше обезболивающего.
— Понадобится помощь — я за дверью.
И тень исчезла.
Попеняв за неприличные мысли, я, морщась и тихо постанывая, стянула одежду. Погрузившись в ароматную пену, откинула голову на бортик и закрыла глаза. Пока тело расслаблялось, я раскладывала по полочкам то, что узнала.
Шутка — не шутка.
Причины мне озвучивать отказались.
Проверка родственников на вшивость? Скорее всего.
Тройка самых «блохастых» уже выявлена. Кевин, его матушка с батюшкой и пара дальних кузенов.
Что будет делать дальше Витор — неизвестно. Но мне позволили отстраниться. Значит, буду сидеть у камина и читать. Главное, чтобы Алистер не исчезал больше надолго — накопители заряжаются совсем медленно.
А! Забыла!
Меня выбрали не случайно. Впрочем, я подозревала, что вряд ли была единственной претенденткой на пикантное предложение овдоветь.
И непонятно, к чему сказанная Витором фраза о заботе о женах мастеров.
Элиза на моем месте тут же нафантазировала бы любовь, страсть и желание покойника продлить наши отношения уже без контракта. Я скептически хмыкнула и повела плечами, расслабляя мышцы. Витору скучно, вот и играет со мной.
У меня меж тем наметились проблемы.
Тоник закончился — раз.
Мои способности меняются — два.
Накопители заражаются совсем медленно — три.
В окрестностях завелся воплощенный дух, у которого я дважды увела добычу, — четыре.
Многовато для простого плана, обреченного на успех, каким казалась наша афера вначале.
Ну, предположим, с первым мне поможет доктор. Придется придумывать причину. Но это если у меня не выйдет обходиться без тоника. Я сильная. Правда сильная.
Сделать что-либо, чтобы остановить развитие способностей, — не в моих силах. Только скрыть их от окружающих. Потому что они не магические, а непонятного происхождения. Мне лишнее внимание ни к чему.
Накопители… надо попробовать быть рядом с Витором почаще. Если бы еще он предупреждал, что исчезнет. Впрочем, он не один тут мастер. Кевин ранен, и в том, что хозяйка дома беспокоится о его здоровье, ничего странного нет. Лишь бы он сам ничего себе не надумал.
Последнее — дух.
Неплохо бы вспомнить, что мне показалось подозрительным в ивняке.
И попробовать определить его вид. Дух весьма виртуозно скрывался в тени, и, кроме внушительной длины клыков и серого цвета шерсти, я ничего определенного о нем не знала.
Надо разобраться, кому я дорогу перешла.
Защита — это хорошо, но, мне кажется, серый зверь достаточно умен, чтобы найти способ ее обойти. Кстати, он так упорно держится возле деревни оборотней или около поместья?
Порыв ветра распахнул окно, разогнал пену, приятно охладил лицо. В воздухе промелькнули серебристые крылья и женские силуэты. Эфирии, облетев ванную, выпорхнули в окно.
От неожиданности я тихо вскрикнула. Шум услышали в спальне, и рядом со мной появилась тень.
— Вы в порядке? — Витор разглядывал — да, именно разглядывал, в этом я была уверена, — меня, сидящую в ванне.
Эфирии — шутницы, всю пену на пол сдули! Вот вам очередное исключение: эфирии живут в своем мире, а баловаться могут и в нашем. Они же ветер! И они отнюдь не единственные духи, способные воздействовать на наш мир, к сожалению. Стихийные порождения эфира в той или иной мере соприкасаются с нашим миром.
— Габи?
— Ветер окно распахнул!
Натянуто улыбнулась, прикрыла грудь руками, подтянула колени к себе.
Витор проплыл к окну, выглянул наружу. Пока он разглядывал что-то внизу, я сцапала халат и закуталась в него.
— Что там? — попыталась понять, на что смотрит Витор, но меня оттеснили обратно и, закрыв створку, приказным тоном сказали:
— Ничего. Отдыхайте. Я скоро вернусь.
— Как скажете, мой покойный супруг, — язвительно прошептала я себе под нос, когда Алистер растворился в тени.
Открыть окно оказалось сложнее, чем я думала. Витор заклинил створку каким-то простым, крайне эффективным, особенно против любопытных вдов, заклинанием. Прикинув расположение окон в моих комнатах, я пошла в спальню.
Взобраться на подоконник и, держась за раму, высунуться наружу — дело пары минут. Внизу ничего интересного я не заметила, поэтому решила посмотреть по сторонам. Отсюда были видны флигель доктора и крыло Кевина. Луна давала достаточно света, чтобы я смогла разглядеть притаившуюся у окна его спальни фигуру. Все бы ничего, но она спокойно висела на отвесной стене, вцепившись в нее когтями. И не могла принадлежать ни человеку, ни нелюдю. Потому что частично закрыла себя тенью. Серая свалявшаяся шерсть, длинные клыки. Острые, напоминающие волчьи уши. Небольшие, на пару веточек рога, сохранившие человеческие очертания руки с огромными когтями, впалая грудная клетка.
Вниз не свалилась лишь потому, что пальцы от испуга свело судорогой.
Я хотела понять, что за дух устроил логово рядом с деревней?
Узнала.
Вендиго.
Один из древних духов, способный веками жить в нашем мире. Когда-то — дух зимы, ледяного ветра и голода. В настоящее время — невероятно могущественное существо, способное водить за нос самых умелых мастеров теней. К счастью, встречающееся очень редко. Мастера не зря свой хлеб едят. Уникальное существо, страшное своей уникальностью, о котором обычные обыватели знают безумно мало.
Я бы очень хотела отнести себя к ним. И по-прежнему считать, что все духи выпивают людей и нелюдей, чтобы получить тело. Что созданиям эфира нужен вызов, что сами они не могут пробиться в наш мир. Что крайне редко они, спасаясь от преследования, бросают тело и вселяются в первого встречного, уничтожая его душу.
Есть создания много хуже. И к одному из них сейчас подбирается тень Витора. Секундное замешательство, и вендиго исчезает, а мой супруг остается. Не преследует. Никак не показывает недовольства. Словно он с ним договорился! А заминка дала вендиго время на отход!
Неужели Витор настолько самоуверен, что надеется контролировать вендиго, используя его… для чего?
Для устранения родственников? А я — ширма? Отвлекающий маневр? Способ собрать нужных людей вместе?
Ведь супруг — ни при чем, он пропал без вести. И к его воскрешению все будет кончено?
Тогда он не самоуверен, он безумен! И плевать, что мастера теней не страдают психическими расстройствами. Всегда есть пресловутое «в большинстве своем».
Спустившись с подоконника, я села на пол. Обняв подтянутые к груди ноги руками, уткнулась подбородком в колени. Мне было безумно страшно. Хотелось разреветься, и, как в детстве, побежать к маме или отцу, и спрятаться в родных руках. Но родители далеко, и они не могут укрыть меня от всего мира.
Что делать?!
Собрать вещи и домой, наплевав на контракт?
А накопители? Где мы возьмем еще одного мастера теней?
У нас не так много времени. У Эли — когти и клыки. Глаза светятся ярко, словно две луны. А нечеловеческий силуэт за ее плечами?
Я. Не. Могу. Уехать.
Сидеть и ждать, когда Витор и его зверушка расправятся с родственниками? Тихо копить магию и надеяться, что последними жертвами не станут вдова Алистера и ее сестра?
Я крепко зажмурилась: я не смогу!
Не смогу спокойно ждать новых нападений!
Если не попробую защитить гостей, как буду жить дальше?
Я стукнулась затылком о стену. Больно! Потерла шишку.
С вендиго могут справиться мастера теней.
Но как сообщить им и не попасться Витору?
Я не могу так рисковать. Мой недоупокоенный супруг наверняка заметил странности в поведении Эли и моем тоже. И, естественно, обезопасил себя. При малейшем моем телодвижении в сторону его коллег я окажусь в соответствующем заведении и стану лишенкой, а сестру попросту уничтожат.
Но ведь в поместье есть еще один мастер?
Однако он тяжело ранен. И, судя по вендиго у его окон, дух собирается довести начатое в ивняке до конца.
Как помешать? Нам нужен здоровый мастер, способный остановить супруга и его зверушку. Что делать? Караулить под дверью кузена. Под предлогом беспокойства о его здоровье. Я его нашла, могу быть очень обеспокоена.
А Эли?
Судя по всему, вендиго не просто поселился рядом с поместьем — он в особняке. Уверена, он давно тут живет или часто навещает хозяина. Кто-то из слуг? Или гостей?
Эли возьму с собой. Припрячем в сумочке ее эликсир и пойдем охранять Кевина.
Придется ему сказать, что я видела. Попросить в обмен на молчание услугу? Противно. Но нужно. Иначе через одиннадцать дней большая часть семейства Алистеров погибнет от рук бандитов, непонятно как пробравшихся в поместье.
И тут меня будто молнией приложило: папа!
Гром снова понес.
Его напугал вендиго Алистера. Зачем? Чтобы отец не забрал нас до окончания аферы со вдовством. Как бы мой покойный супруг ни старался, слухи о скоропостижных кончинах в его семействе все равно поползут.
Надо предупредить маму, чтобы усилила охрану и добавила к защите усадьбы пару магических сюрпризов. И прислала сюда Грома и Весну. Если Кевин откажется пожертвовать мне немного магии мастеров теней без объяснения причин, нам придется, рассказав о Виторе и его помощнике, бежать отсюда.
Но как это сделать? Как предупредить маму? Витор ведь следит за почтой? Должен следить.
Дядя!
Поспешно переодевшись в платье, я быстро набросала письмо.
Дядя еще не спал, отстраненно цедил виски, сидя в кресле. Моя просьба его не удивила. Он вообще был по природе нелюбопытен. «Я боюсь, что тетушка мужа и ее сын просматривают почту». — «Да, конечно, все отправлю».
Уже в спальне Эли я подумала, что дядя сильно сдал. Горе будто высушило его изнутри. Растолкав Элизу, я рассказала о нападении бандита и своей неудачной прогулке около дома. Заранее пугать Эли побоялась — вдруг опять приступ? Пока сестра одевалась и приводила себя в порядок, я ограбила библиотеку. Собиралась проштудировать шкаф в спальне Витора, потом решила: будет слишком заметно.
Обложка от бульварного романа, внутрь — толстый трактат по эфирным формам, и мы с Эли отправились сторожить покой того, к кому еще недавно я даже подходить не хотела.
