21 апреля – 34 мая 617134 года от Стабилизации

Чтобы хоть как-то поддержать Ликрия, я начала по вечерам готовить те блюда из человеческой кухни, которые когда-то хорошо оценил Ри. Пусть мелочь, но, может, немного утешит и поможет.

Сегодня на ужин были блины. Ри поедал их с удовольствием, правда, на мой взгляд, несколько извращённым способом. Сначала размазывал по блину граммов сто сливочного масла, сверху густо поливал вишнёвым вареньем, сворачивал получившееся жирное и сладкое блюдо в трубочку и вкушал, как своеобразный рулет-пирожное. Впрочем, я не возражала, удовлетворённо наблюдая за тем, как друг умудряется потреблять блюдо с сиропом и подтаявшим маслом и при этом не заляпаться. Таким образом Ри умял уже девять блинов, а на половине десятого замер, напрягся и положил остаток изготовленного рулета обратно на тарелку. Чуть склонил голову, будто прислушиваясь к ощущениям, и резко ушёл в свой угол.

Дождавшись, пока поджарится очередной блин, и передвинув сковородку на холодную часть плиты, я хотела уже отправиться за другом, но не успела. В комнату, естественно, без разрешения, ворвался Асс — древтарский байлог, маскирующийся под ангела. Внутри меня вспыхнуло возмущение. Нет, понимаю, что мы сами, добровольно, подписали соответствующий контракт, но ведь не затем, чтобы личное помещение превращалось в проходной двор для представителей спецслужб!

— И что это за интриги с моими байлогами за моей спиной, а, нехороший ты арван? — грозно нависнув над сидящим Ликрием, поинтересовался незваный гость.

— Разве тартарцы подчиняются древтарцам? — вопросом на вопрос ответил Ри.

— Я здесь старший, а значит — должен защищать всех остальных байлогов. И я не позволю, чтобы ты-с им-с повредил-с или-с подставил-с, — последнюю фразу Асс почти прошипел. — Быстро объясняй своё поведение и зачем лез к Эфиссу!

— Не здесь, — попросил друг.

— Почему это не здесь? Именно-с здесь и сейчас, — отрезал байлог.

Вместо ответа Ликрий быстро поднырнул мужчине под руку и сбежал, протиснувшись в ещё не успевшую полностью открыться дверь.

— Вот чиртериан-с! — выругался Асс. — Всё равно не уйдёшь.

И неспешно вышел из комнаты. Чуть поколебавшись, я направилась следом. В конце концов, в Тартаре шпионизм в общественных местах преступлением не является. А я и так знаю уже достаточно, чтобы волноваться.

Выяснилось, что далеко Ликрий действительно не ушёл. Возможно, потому, что ранее открытый коридор теперь оказался заблокированным с двух сторон.

— ...избегать разговора, — увидев, что я «прохожу мимо», Ри скривился. — Но не хотел бы, чтобы Софья при нём присутствовала.

Байлог задумался, а я тяжело вздохнула. Похоже, Ри не желает, чтобы я что-то там узнала... хотя он много чего не хочет. Но раз вот так, почти прямым текстом говорит, то уйду и подслушивать не стану.

Но вернуться в комнату не успела. Глухие перегородки, блокирующие коридор, раздвинулись, и к Ликрию почти подлетело два чиртериана. Следом вошёл Радий, а с другой стороны коридора — Фуньянь. Я невольно замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась.

— Асс, что ты тут делаешь? — недовольно поинтересовался арван.

— Он лезет-с к моим байлогам! — экспрессивно заявил «ангел».

— Ри — моё дело. Не вмешивайся. Тебя это не касается.

— Буду вмешиваться! — упрямо возразил Асс. — Раз что-то касается байлогов, это касается и меня! Так с какими коварными планами ты напрашивался к Эфиссу? — вновь повернулся он к Ликрию.

— Без намерений против твоего народа, — поспешно заверил Ри. — Могу подтвердить под Фуньянем или чиртерианами.

— Подтверди! — байлог выразительно посмотрел на эрхела.

— Нет, вот так вот, в нерабочее время... — кокетливо проворчал тот, после чего подошёл ближе, прислонился к стене и сосредоточился. — Подтверждаю. Против твоего народа коварных планов, можно сказать, не было.

После таких слов Асс откровенно растерялся, почти жалобно переводя взгляд то на Ликрия, то на мыслечтеца, то на Радия.

— Как это: у арвана и не было планов против нас? Вы о чём говорили-то?

— А ты что, даже запись не посмотрел? — снисходительно бросил Радий.

— Так я это... — совсем смутился Асс. — Мне Эфисс рассказал, что к нему попросились, и я подумал... — заметив усталый взгляд арвана, байлог поспешно закончил: — что лучше узнать из первых рук, а в ваших дурацких интригах я всё равно не разберусь!

— Судя по записи, Ликрий действительно говорил на эту тему, — проконсультировал Фуньянь. — При этом вполне по-деловому, узнавал нюансы, правила и согласовывал детали.

«Ангел» задумался, автоматически начав наматывать на палец длинный поясок от халата.

— А ты что скажешь? Почему вдруг поднял такую тему? — наконец поинтересовался он у Ри.

— Асс, ты уже выяснил, что хотел. Свободен. Остальное — уже только моё дело, — попытался остановить байлога Радий, но только переключил его внимание на себя.

В этот момент в коридор вбежало ещё трое существ. Два чёрных и чешуйчатых (но легко отличаемых друг от друга, поскольку один ниже ростом и с кокетливо повязанными на драном серо-буром балахоне розовыми, белыми и красными бантиками) и голая мокрая человеческая женщина с намыленной головой и каким-то прибором в руках.

— Асс, не-с трогай-с Ликрия-с, он-с хороший-с! — с этими словами Эфисс напрыгнул и обнял «ангела».

Второй байлог остановился чуть дальше, за женщиной, и теперь с любопытством и опаской выглядывал из-за её спины.

— Да не трогаю я его! — попытался отлепиться от сородича тот, а потом обернулся к Радию. — Во-первых, не командуй, ты мне не начальник. А во-вторых, мне сложно представить ситуацию, в которой к нам захочет арван, да ещё и не древтарский!

Принца аж перекосило.

— Стоп! — резко скомандовала человек. — А ну-ка поставили межвидовые разборки на паузу и сообщили, по какому поводу тревога!

— Это Эфисс её поднял, — радостно наябедничал Фуньянь. — А на самом деле ничего страшного, просто, как ты уже поняла, очередные разборки.

— И ради этого я из ванной выскочила?! — посмотрев на буравящих друг друга взглядами принципиальных противников, женщина махнула рукой. — Тьфу на вас всех. Чтобы я ещё раз рванула, не проверив реальность тревоги, особенно поднятой полуразумными дурачками... — развернувшись, непонятно почему погрозила кулаком находящемуся за её спиной байлогу и пошла обратно, ворча себе под нос: — Паникёры. Скандалисты. Извращенцы. И вообще, мне плевать, как выгляжу. Я тартарка, и мне безразлично чужое мнение.

— Кстати, фигура у тебя хорошая, гармонично развитая! — тут же обратил внимание эрхел, за что тоже удостоился нелестного эпитета.

— Уведи своих сородичей, — в это время потребовал Радий. — Я же к байлогам не лезу, вот и ты в мои дела не лезь!

— Он-с врёт-с! — тут же ткнул в арвана украшенный бантиками чешуйчатый, теперь спрятавшись за меня. — Он-с ко мне-с приставал-с!

Принц со стоном схватился за голову, Эфисс, наоборот, отцепился от «ангела», весь напыжился и шипя повернулся к Радию.

— Ты-с приставал-с к-с моему-с сыну-с?!

— Не приставал я!

— Приставал-с! — влез субъект ссоры.

— Нечего детям делать на территории университета! — повысил голос арван.

— Я-с не-с ребёнок-с! У меня-с даже-с в-с паспорте-с написано-с!

— Нечего за детьми гоняться! — не обратив внимания на слова украшенного байлога, высказал претензии Асс. — И нечего лезть куда не следует!

— За вами всеми глаз да глаз! Чуть не уследишь — обязательно куда-нибудь вляпаетесь! — не остался в долгу Радий. — А мой присмотр как раз уменьшает эту вероятность! Так что сказали бы лучше спасибо за то, что проследил!

— Да за тобой самим следить надо! Кто постоянно лез туда, куда было запрещено? Мне потом тебя вытаскивать из очередной проблемы и утешать приходилось! А теперь туда же... Тоже мне, воспитатель нашёлся!

— Ещё события древней истории вспомни! — возмутился арван. — Это давным-давно было, и теперь я уже совсем не тот, что раньше! Да и вообще, все мои проблемы возникали из-за того, что рядом находились байлоги!

— Не надо сразу всё на нас валить! Сам кичился, что особо устойчивый!

— Милые мои, это вы для нас трусы на голову надели и с голыми попами танцуете? — ехидно поинтересовался Фуньянь. — Или друг перед другом покрасоваться решили?

Спорщики бросили на эрхела недовольные взгляды, но ругань приостановили.

— Действительно, успокойтесь уже, — поддержал коллегу тот самый чиртериан, что состоял в приёмной комиссии.

— Радий меня всё время с мысли сбить пытается, — гораздо тише пожаловался Асс чиртериану. — Пусть Ликрий объяснит, зачем он лезет к байлогам! Всё равно не поверю, что из любопытства, как Радий!

Принц возмущённо открыл рот, но его перебил Фуньянь:

— Кстати, вот интересно, тут кое-кто упорно пытается доказать, что у него не попа главная, а сам всё время ей подчиняется...

Арван несколько раз глубоко вздохнул, выпрямился и сложил руки на груди.

— Ладно, объясняй, — бросил он Ликрию.

Настал черёд друга вздыхать. Укоризненно посмотрев на меня и неизвестно когда успевшую присоединиться Виру, Ри решительно свил волосы в кудри и поднял голову.

— В нынешних условиях дальнейшее существование для меня бессмысленно. Но понимаю, что если отступлю, то варианта только два: уничтожение или изоляция. Поскольку жертвовать ради учёбы главными для меня принципами не собираюсь, а умирать тоже не хочу — решил подробнее рассмотреть второй вариант. У Эфисса достаточная подготовка и допуск, чтобы ему позволили быть владельцем и исполнять приговор.

— И ты вот так сразу решил сдаться?! — возмутился Радий.

— Это как же надо довести арвана... арвана из Вне, чтобы он решил проситься к байлогам? — с опасными нотками в голосе заметил Асс.

— Для меня неприемлемо перестать быть арваном, — твёрдо сказал Ри. — В этом случае я предпочту смерть. Высший, — судя по всему, друг намеренно обратился не по имени, — ты можешь запретить мне быть арваном и запретить умирать, но...

— ...но в этом случае арванская злонамеренность всё равно найдёт выход, — закончил недоговорённую фразу Фуньянь. — Потому что всех нюансов всё равно не учтёшь.

— Да, — спокойствие, с которым Ликрий подтвердил слова эрхела, явно давалась другу с трудом. — Чтобы уменьшить затраты на меня, предлагаю не затягивать с решением. В принципе, для меня приемлемы оба варианта, но предпочтителен всё-таки второй.

Я вцепилась в руку Виры, и соседка в ответ тоже сжала мои пальцы.

— Но это будет полная изоляция от внешнего мира, — серьёзно предупредил Асс. — Иначе Эфисс не сможет гарантировать твою безопасность.

— Знаю, — Ри криво улыбнулся. — Хотя в этом нет необходимости. Я — уже сгей и с каждым днём становлюсь им всё больше — так что вскоре провести изменения не смогу.

— Почему не сможешь-то? — удивился «ангел». — Вон, Радий, вообще абсолютный сгей, а вполне себе полноценный арван.

Друг недоверчиво посмотрел на байлога, а потом перевёл взгляд на принца. А тот снова схватился за голову:

— Асс, замолчи и иди отсюда! Тебе ответили — теперь уходи!

— Теперь тем более не уйду! — упёрся тот. — Потому что нельзя до такой степени издеваться над людьми, пусть даже они арваны!

— Вот и работай после этого с такими... байлогами! Любые планы собьют и всё разрушат!

— Радий, но ведь признай, что твои самые смелые ожидания обошли, — вкрадчиво заметил Фуньянь. — И всех прежних арванов — тоже. Низший, а гармонию между попой и головой навёл лучше, чем даже чуть возвышенные.

Ликрий на мгновение замер и почти прошептал:

— Как же я раньше не понял-то...

— Так это что, твои дурацкие интриги были?! — обратился Асс к Радию. — Злонамеренный безэмоциональный арван!

— Будь я безэмоциональным, его бы давно зачистили, как, между прочим, в рекомендациях советуют! — взъярился тот. — А я его под свою ответственность взял!

— Правильно, только с головы трусы сняли, как обратно напялили, — влез эрхел.

— Фуньянь, достал уже!.. — дружно взвыли байлог с арваном.

— ...задирать, когда тут серьёзные проблемы! — закончил Асс.

— ...со своими фразеологизмами везде лезть! — возмутился Радий.

— Значит-с, я-с его-с забираю-с? — деловито поинтересовался Эфисс.

— Нет, — вместо спорщиков ответил чиртериан.

— Почему-с?

— Потому что мы сейчас все вместе... точнее, как минимум двое коллег, Ликрий и я, пойдём туда, куда посторонним входа нет. И там поговорим. Нормально, по-деловому, — с нажимом добавил вертарец, после чего повернулся к принцу. — Если у вас совсем нервы сдали, то идите поругайтесь, но не здесь, а на своих территориях.

— Чтобы всем попы не демонстрировать, — ехидно прокомментировал ничуть не смутившийся от наезда Фуньянь.

— А Ликрия я уже сейчас заберу, насколько понимаю, его ваши нынешние разборки касаются очень опосредованно, — пропустив по волосам гневную волну, закончил чиртериан. — Идём.

И, не обращая более внимания на остальных, уверенно увёл друга. Впрочем, байлоги и арван не особо обратили на это внимания, явно увлечённые друг другом.

— Эй, народ. Хорошего помаленьку. Если вы сейчас продолжите, то я тоже штаны сниму, причём в буквальном смысле, — предупредил эрхел. — И сколько бы вы не делали вид, что не понимаете моих изысканных намёков, всё равно не поверю. И вам будет стыдно.

— Эх... — мечтательно выдохнула соседка, остановившись взглядом на Фуньяне.

А вот остальным предупреждение красавчика явно не понравилось.

— Шантажист! — бросил Асс.

После чего спорщики ушли, судя по звукам, продолжая ссору даже по пути.

— Всё, цирк уехал, мне тоже пора, — сообщил эрхел, послал моей соседке воздушный поцелуй и кокетливо удалился по коридору.

— Домой? — поинтересовалась Вира, когда сородич скрылся за поворотом.

— Угу, — тут же согласилась я.

— Я слышала, что тут байлоги часто с арванами ссорятся, — поделилась соседка, разливая чай по кружкам, и неожиданно добавила. — А с Ликрием теперь всё хорошо будет. Испытание он, судя по всему, прошёл.

— Ты знала? — удивилась я, после того, как прочитала только что полученное письмо о снятии запрета на молчание.

— Ну, мне всё-таки не безразлична судьба отца моего ребёнка. Даже если это арван. Заметить неладное было легко, — пояснила Вира. — Но я решила сначала прояснить ситуацию, а уже потом бороться с дедовщиной в рядах арванов. Поэтому сходила поговорила с вертарцем — он и объяснил про испытание.

— Смелая ты, — покачала головой я, высоко оценив прямоту соседки. — А почему именно к вертарцу? Мне, например, Фуньянь куда безопаснее кажется.

— Вертар — патрон нашей страны, — улыбнулась собеседница. — Очень хороший патрон. Я верю вертарцам и знаю, как они себя поведут — поэтому и пошла говорить к ним.

Вспомнив слова Шаса о том, что вертарские представители прямо бы сообщили про дезинформацию, я кивнула. Если такова общая политика страны и Вира действительно знает, как с ними себя вести — то у них наверняка можно было получить ответ. А также запрет на разглашение.

Честно говоря, я опасалась, что угнетение Ликрия всё равно продолжится, пусть и в меньшей степени. Но ошиблась. Жизнь друга изменилась резко и радикально. Во-первых, Радий снял запрет проводить генетические исследования, эксперименты и изменения в свободное время. Более того, даже Виру изучить разрешил (узнав об этом, соседка срочно спрятала всю грязную одежду и подарила Ри прядь волос). Во-вторых, теперь Ликрию не приходилось большую часть времени проводить в непосредственной близости от байлогов. Ну и в-третьих, само отношение высшего арвана стало другим. Не как к презираемому рабу, а почти как к равному коллеге. Больше всего меня удивил не сам факт такой перемены, а насколько легко Ри его принял и с какой готовностью простил того, кто чуть не замучил его до смерти.

— Я бы так не смогла, — как-то, оставшись наедине с другом, призналась я. — Всё равно бы... если не ненависть, то негатив испытывала бы.

— Это же глупо, — пожал плечами Ри. — Одно дело, если бы Радий издевался без причины, а совсем другое — когда ставил эксперимент или добивался какой-то серьёзной цели. Почему я должен злиться на него за хорошо выполненную работу? Если так, то стоило бы ненавидеть многих сотрудников института химеризма — но за что? Это их дело, причём касающееся общих интересов.

— Всё равно бы не простила, — подумав, сказала я. — Даже если бы поняла, принять бы не смогла.

Ри улыбнулся.

— А ещё у меня накопилась куча вопросов, — продолжила разговор. — В том числе, по арванам. Ты расскажешь или опять придётся лезть в сеть и пытаться найти зёрна истины в куче плевел?

Друг фыркнул и с довольным видом опустошил остаток варенья из банки. А потом ненадолго задумался.

— Сам расскажу. А то начитаешься чего попало и истрактуешь, подключив свою богатую фантазию.

Несмотря на многообещающее начало, большая часть загадок всё равно осталась тайной. Но, по крайней мере, удалось узнать, что несмотря на то, что его вид другие называют арванами, внутри народа этот термин обозначает иное — только тех, кто в достаточно мере освоил и пользуется специфическими биологическими технологиями. То есть механики, пилоты, геологи и прочие — могут арванами не являться. Так что, если бы Ри полностью отказался от своих умений или растерял бы их — в глазах арванов он перестал бы быть таковым.

Насчёт термина «сгей» друг отвечал гораздо менее охотно. Оказалось, что сгеями у арванов называют тех, кто крепко «прирос» к телу, под которое маскируется. Настолько крепко, что начинает сильно зависеть от его физиологии. Не только в плане банальной усталости, но и физических удовольствий, боли и так далее. Арвана-не сгея пытать практически бесполезно (кроме очень узкого и специфического воздействия — как, например, у байлогов) — он просто-напросто не чувствует... не воспринимает мучения как таковые. Наверное, их отношение к телу можно сравнить с управлением механизмом или компьютерной программой — понимаешь, что аппарат на пределе, но сам боли не испытываешь, разве что моральную (если не хочется, чтобы сломали «машинку»). А вот сгей, особенно абсолютный, ощущает негатив в полном объёме — соответственно, становится более уязвимым. С другой стороны, отрезая себя от эмоций тела, арван отказывается и от всего богатства удовольствий. Он уже не способен насладиться дуновением ветра (из-за особенностей восприятия), вкусной пищей, водой, запахами и так далее. Так что всё имеет обратную сторону.

Как признался Ри, во Вне арваны (по меркам этого народа), оставшиеся или вернувшиеся к состоянию сгеев, считаются неполноценными и презираемыми. То есть не арвану позволено оставаться сгеем, а если такое попробует сделать арван — остальные могут его даже уничтожить и уж точно спустят в самый низ социальной лестницы. Скорее всего, такое отношение сложилось потому, что арван-сгей не способен полноценно выполнять свои обязанности.

— Недавно узнал, что тут арванами разработаны методы, как полностью компенсировать сгейство. Именно поэтому Радий и может быть полноценным высшим арваном, при том, что сильно привязан к внешнему телу, — добавил Ри. — Но, по его словам, в Чёрной Дыре у многих из моего народа отношение и предвзятое восприятие сгеев сохранилось, а кое в чём ситуация даже ухудшилась. Поэтому, хотя я и являюсь таковым, лучше кому попало об этом не сообщать.

— Не только поэтому, — задумчиво потянула я. — Ещё и потому, что сгея можно пытать.

— Тоже верно. Но обычные люди не знают о многих наших особенностях и считают, что все представители моего народа испытывают боль, — опасно усмехнулся друг. — Впрочем, это и хорошо.

Рассуждения Ликрия навели на неожиданную мысль: а что, если арваны показывают именно те эмоции, которые считают нужными, потому что на деле их не ощущают вовсе. Ведь не чувствуя боли, легко сдерживать себя.

— Ри, а в институте химеризма ты ещё не был сгеем? — подозрительно поинтересовалась я.

— Увы, был. Стал им сразу после того, как превратился в химеру. Так что пришлось многое учиться воспринимать по-новому. И привыкать к тому, что отстраниться больше не получится — пытаясь вернуться к нормальному для себя состоянию, я чуть нас не убил, — арван прищурился. — Лик помог мне освоиться — у чиртериан есть интересные особенности тела и сознания, которые позволили и мне удержать самоконтроль. Тогда сгейство было неполным... но постепенно связи становятся крепче и их сфера расширяется. Причём процесс идёт даже без контакта с байлогами. Я этого не говорил, но боялся, что вскоре потеряю умения полноценного арвана — а значит, и смысл жизни. Впрочем, если находиться в заключении, можно обойтись только исследованиями, без изменений — хотя и это равнозначно неполноценности. Успокойся, — добавил друг. — Радий уже начал учить меня разделению работы, так что теперь потерять звание и способности арвана мне не грозит.

— Вот как... Ты мог бы и раньше объяснить.

— Ты бы всё равно ничем помочь не смогла, — улыбнулся Ри. — Зачем тревожить тем, что не изменить? А если посмотреть с другой стороны... — друг сполоснул банку из-под варенья и с удовольствием выпил получившийся напиток. — Сгейство приносит много неприятностей, но если при нём можно оставаться полноценным арваном, то я не жалею. Моему народу определить, кто я — сложно, если получается, то по косвенным признакам, а сгейство имеет и приятные стороны. По крайней мере, я только в далёком детстве получал столько удовольствия от простого удовлетворения физиологических потребностей, например, питания. Или зарядки.

— То есть обычным арванам, не сгеям, вообще безразлично, например, что есть? — поразилась я.

— Не совсем — желателен оптимальный подбор по питательным веществам. Но если ты думаешь, что арваны предпочитают сбалансированные пайки, то ошибаешься, — лукаво добавил Ри. — Не забывай, мы маскируемся под другие виды. И в их рядах вполне можем считаться гурманами и привередами — в зависимости от того, в какую обстановку попадём и какая стратегия наиболее выгодна.

— Но на самом деле удовольствия от этого не получаете?

— От пищи — нет. А вот от того, как на такие простые уловки попадаются аборигены — вполне. Ведь именно из мелочей складывается образ, который они создают в своём воображении. Иногда очень забавно наблюдать, как поднимается твой статус в их глазах из-за какой-то на деле чрезвычайно малозначимой «привычки».

Покачав головой, я прекратила разговор. Всё-таки Ри даже сейчас остался самим собой. Хотя в каком-то плане понятно, почему арваны ищут замещение: полностью без эмоций прожить сложно. А если еда и многие другие удовольствия безразличны, то они пытаются компенсировать это чем-то другим.

Как ни удивительно, несмотря на то, что Ликрий часть времени продолжал заниматься отдельно, теперь он гораздо чаще присоединялся к нам на изучении межмировых переходов, а также во время прогулок или совместных развлечений. А через пару недель начал помогать с заданиями, причём часто умудряясь объяснять, в чём проблема, лучше Роллеса. Трёхглазый и птеродактиль по-прежнему относились к другу с явной опаской, хотя и старались её скрывать. Что испытывал Прий, сказать сложно — миошан со всеми вёл себя ровно, а вот Ирина, несмотря на периодические оговорки, явно воспринимала Ликрия почти как человека.

— Тебе правда нравится в нашей компании или это какой-то коварный арванский план? — как-то поинтересовался Прий.

— Конечно, коварный план, — лукаво ответил Ри.

— И какой именно? — подозрительно прижал уши миошан.

— Разве «коварный» план не потеряет своей прелести, если его раскрыть? Догадывайся сам.

Прий напыжился, но быстро отошёл от обиды и начал периодически высказывать догадки о целях Ликрия. Но тот ни разу не подтвердил и не опроверг предположения — лишь загадочно улыбался, чем ещё сильнее распалял интерес миошана.

Учёба шла своим чередом. Оправившись от прежнего угнетённого положения, Ликрий быстро догнал нас по программе. Но перегонять не спешил, вместо этого предпочитая проводить время либо с Радием и другими местными арванами, либо в спорткомплексе (часто — с чиртерианами). Кстати, теперь время между двумя личностями друга опять распределялось поровну. Если Ри соседка по комнате воспринимала совершенно нормально, то Лик её явно нервировал.

— Я не имею ничего против чиртериан... кроме того, что они — агрессивные психи, — как-то поделилась она. — В смысле — известны в этой роли.

— Но Лик-то ничего такого не делает, — возразила я. И тут же вспомнила, как друг однажды «готовил» завтрак. Разделение продуктов на тонкие пластины одним движением псевдоволос произвело на меня очень сильное впечатление. После такого даже зная, что осознанно Ликрий вреда причинять не собирается, прикасаться к его шевелюре не возникало ни малейшего желания. Да и вообще хотелось держаться вне пределов досягаемости.

— Мне надо было меньше боевиков смотреть. Или кровавых ужасов, по типу «чиртериан в городе», — отмахнулась девушка. — Ничего, привыкну. Просто нервирует, насколько он стремителен... и вооружён, даже в голом виде.

Я кивнула — эти особенности друга меня тоже до сих пор не оставляли безразличной. Впрочем, Тартар прекрасно учит сдерживать негатив — иначе тут не выжить.

Один день сменялся другим. Иногда я пересекалась с другими студентами, вместе с нами поступившими на ту же специальность — всего на первом курсе набралось несколько десятков. Судя по всему, многие из них тоже сбились в своеобразные группы, причём некоторые — явно по видовым признакам. Порой возникали небольшие конфликты — в первую очередь, из-за видистского отношения других эделей к эрхелам. Впрочем, Вира тоже часто вела себя с противниками весьма вызывающе, с явным удовольствием наблюдая за их гневом и раздражением. Но далеко ссоры не заходили: никто не хотел лишиться кредита или получить проблемы. Тем более, что за лицензию на любого из студентов пришлось бы выложить очень крупную сумму — таким образом банк страховал свой вклад в наше образование.

Краем уха я не раз слышала о предвзятом отношении некоторых студентов к Ликрию, но открыто его никто не задирал, наоборот, сторонились. Иногда я даже немного завидовала другу — в отличие от него, меня немногочисленные недруги не опасались. Они не нападали физически, но иногда очень метко и больно били словами. К счастью, настоящих врагов у меня не появилось, что же до слов... я тоже могу сделать больно. Причём иногда сама того не заметив. Так может, и обидчики на самом деле не понимают, что творят? Думаю, время рассудит.