33. Старший сын
– Бреннан? Этот щенок? Да ты в своем уме? – Ангуса трясло, лицо шло красными пятнами.
Король Уллем – образец сдержанности и хладнокровия, словно храмовая статуя.
– Твоя племянница вышла замуж за принца, однажды она станет королевой, как ты и хотел. Чем ты недоволен?
– За ублюдка? – Ангус шипел, нет, говорить громко он благоразумно не решался. – С какой стати я должен быть доволен? Я сверну ему шею…
– Советую поосторожнее, – сказал Уллем. – Иначе я могу счесть это оскорблением короны. И даже угрозой короне. Хочешь закончить, как твой отец?
– Я бы счел это оскорблением прямо сейчас, – холодно сказал старый Фергас Харалт.
Малый зал Совета. На столе старая книга из Храма Небесного Отца, что в Андрусе – чтобы все могли ознакомиться.
Роналд сидел рядом с отцом, хмуро глядя перед собой. А вот Йоан – напротив, на другом конце стола, между Тавишем и Малкомом Броди. Роуан Иннс рядом. Еще Айтар, епископ Храма Предвечной Матери.
Адель присутствовать не должна, но король показал ей место за портьерой. «Рано или поздно ты можешь стать королевой, девочка моя. Так что лучше все знать».
– Не стоит, Фергас, – говорил Уллем так безразлично, словно Ангуса не было в зале. – Я бы счел, но он еще нужен мне на Суде. Не хочу затягивать. Если не он, то кто? Кеннет? Кеннет мальчишка, я его совсем не знаю, и не знаю чего от него ждать. Пока мы отправим гонца в Картленд, пока Кеннет доберется до Андруса – пройдет много времени.
Дядя совсем зеленел от таких слов.
– Ты мне угрожаешь?
– «Вы», – говорил Уллем. – И «Ваше Величество». Да, мы выросли вместе, но сейчас это ничего не меняет. Тебе придется просто принять это как есть. Айгнес была моей женой, и только проклятье мешало объявить сына наследником, он бы просто не дожил до этого дня. Теперь я не вижу препятствий. Я могу признать свою вину перед Роналдом, но не перед тобой.
Роналд хмуро фыркнул, глядя в стол. Вот так просто взять и потерять все…
– Боюсь, такому наследнику, – Малком Броди кивнул в сторону Йоана, – будет не просто. Он взялся из ниоткуда… Кто поддержит его?
– Можно подумать, вы видите его впервые, – удивился король. – Думаю, он успел провернуть уже по десятку дел с каждым из вас. Уистен поддержит его, и не только в моем лице. Здесь Йоана хорошо знают. Андрус поддержит. Думаю, Элгин тоже.
Роуан Иннс кивнул. Элгин всегда был на его стороне.
– Уинк поддержит, – сказал Тавиш. – Думаю, и Леруик тоже, хотя я не имею права говорить за Ришерта.
– Он уже дал тебе согласие? – спросил король.
Тавиш довольно кивнул. Он заберет Исбел с собой, свадьба состоится весной в Уинке.
– Есть еще один момент, который я хотел прояснить, – сказал эпископ Айтор. – У меня нет оснований не верить книге Андруса, я должен признать тот брак свершившимся много лет назад. Но сейчас я должен сделать свою запись. Дело в том, что помолвка Его Высочества принца Роналда и Адель Мор состоялась уже давно. Они тоже принесли клятвы. Простите мою прямоту, но я слышал, что и консумация брака также состоялась. И, следовательно…
– Ничего не было, – рявкнул Роналд.
Адель поняла, что сердце замирает. Что если…
– Простите, Ваше Высочество, но…
– Это вранье, – в голосе Роналда одновременно лед и ярость. – Можете позвать киар, кого угодно. Они подтвердят. Не было ничего, кроме пустой болтовни и пустых обещаний. Я сам готов подтвердить. И так же подтвердить то, что не имею претензий. Хватит.
Рон поднялся на ноги.
– Но… мы же говорили… – попытался было Малком Броди, но вовремя прикусил язык.
– Да пошло оно! – Рон широким шагом направился к выходу. – С меня хватит!
– Значит, препятствий этому браку нет? – подытожил эпископ. – Тогда запись будет сделана. Йоан Бреннан и Адель Мор?
Он посмотрел на короля. Уллем кивнул.
– Все верно. Боги уже благословили, дополнительной церемонии не требуется.
– Этот брак просуществует недолго, – Малком скривился. – Насколько я знаю, использование запрещенной магии в таких масштабах, согласно Кодексу, карается смертью. И если Йоан берет ответственность на себя, то, полагаю, не стоит и беспокоиться. Ничего не изменится. Роналд останется наследником, как и прежде.
* * *
– Адель Бреннан, – говорил старый Харалт, – вы обвиняетесь в том, что без специального разрешения воспользовались силой времени, создав временную петлю, что повлекло за собой глобальные изменения…
Небо всегда представляло обвинение, Земля – защиту.
Большой Зал Суда. Главы всех восьми Домов.
Старый Фергас Харалт, Роуан Иннс, король Уллем, дядя и Тавиш – присутствовали лично, Ришерт Локхарт, Калум Олстер и Дайв Броди – как миражи, но их присутствие от этого не было менее значимым.
Фергас говорил долго, но суть была проста – Адель изменила прошлое. Согласно Кодексу, такое карается смертью. Но боги уже благословили ее в Круге, не покарали, послушали. Значит, то, что она сделала – угодно богам. А если благословили боги, то люди не имеют права наказывать слишком строго.
– Я не могу винить тебя, моя девочка, – Харалт качал головой, и в его глазах было тепло. – Но закон есть закон.
Судили ее, но отвечать за нее будет Йоан. Не справедливо.
Адель пыталась говорить с ним, пыталась отказываться от его защиты, но он и слушать не хотел. «Я обязан тебе куда больше, чем просто жизнью. Не волнуйся, все будет хорошо. Ради нашего сына, Дел… тебе и правда нельзя».
Ради сына. В самый первый день поединка Адель не чувствовала ничего, никакого светлячка-огонька внутри себя. Она даже начала волноваться, вдруг что-то пошло не так? Но потом все вернулось. Одна душа, одна суть… Нет, конечно, совсем не волноваться она не могла, но когда Йоан рядом – было спокойнее. И, в то же время, проще отвечать самой.
Они могут не ограничиться только изгнанием – это сводило с ума. Малком Броди очень настаивал, но Дайв, его отец, мормэр Ована, был не столь категоричен. К счастью, поддерживал Малкома только дядя. «Все, кроме смерти, можно пережить», – смеялся Йоан. А до казни, конечно, не дойдет. Это слишком.
Все было так сложно. Голова шла кругом.
По утрам кружилась голова. Да и не только по утрам.
«Тебе нельзя волноваться», – Йоан не отходил от нее.
Все это тянулось бесконечно, мормеры спорили, обсуждали, и не было этому конца.
Когда Ангус вдруг сказал, что альтернативой казни можно считать лишение зрения и правой руки, Адель едва не стало плохо. До истерики. Ноги совсем не держали ее. Так просто не может быть! Нельзя пройти через все эти ужасы и вернуться к началу.
Йоан…
Нет, он не видел будущего, не знал, как будет. Но он стоял рядом Адель, и его лицо было совершенно спокойно. Но это же Йоан! Даже если бы его прямо сейчас потащили на плаху, он бы не дрогнул, никто бы не увидел его страха.
Потом попросили выйти, оставить судей одних, посовещаться.
Они с Йоаном стояли в коридоре, ждали, и Адель просто трясло. Йоан молчал, только крепко обнимал ее. «Осталось немого, – только говорил он. – Еще чуть-чуть и все».
Когда зачитывали приговор, ей все время казалось, она куда-то проваливается, теряет сознание. Слова она слышала, но они доносились до нее словно сквозь туман, она даже не могла понять их смысла. Единственное, что все же удалось осознать – самое последнее: «…и три года изгнания». Где-то на этих словах Йоан подхватил ее на руки и потащил из зала прочь.
– Что они сказали? – попыталась было Адель.
– Три года изгнания, – улыбаясь, ответил Йоан. Ей даже показалось, он это специально, он сделал так, чтобы полностью она не слышала. – Не волнуйся, все руки и глаза останутся при мне. Ничего не будет.
– Было что-то еще…
– Ерунда, – он отмахнулся. – Дел, ты бы поехала со мной? Я спросил, тебя тоже отпустят. Нам, наверно, не позволят взять с собой многое, не будет никаких дворцов и роскошных нарядов, но мы как-нибудь справимся. Помнишь, во сне домик на островах? Только никто не придет за нами, можно не бояться. А еще можно посмотреть мир… В Мидас сразу не выйдет, разве что через год… Поедешь?
Он спрашивал так, словно мог сомневаться.
– Куда угодно!
Хоть на край света! Разве это наказание? Быть с ним рядом. Со всеми трудностями они справятся, это не самое важное в жизни. Они так молоды, в конце концов, все получится.
Наверно, только тогда Адель немного расслабилась. Все хорошо. Она ведь даже видела Тавиша… «Легко отделался», – весело сказал он Йоану после суда, хотел сказать что-то еще, но не успел, его отвлекли, а потом Йоан увел Адель к себе.
Вечером их позвали на семейный ужин, но они отказались. Йоан отказался. Адель нужно отдохнуть, в ее положении вообще нельзя волноваться, а сегодня такой тяжелый день. Они побудут вдвоем.
Потом они долго лежали в кровати, строили планы – куда поедут и как будут дальше жить. Это было немного страшно, немного волнительно, но даже интересно. Сердце начинало биться быстрее.
Йоан проснулся еще до рассвета, осторожно поцеловал ее.
– Ты спи пока, я скоро вернусь, – сказал он.
– Ты куда?
Вдруг непонятное беспокойство.
– Еще одно небольшое дело нужно закончить. Ты спи. Жди меня тут?
– Вернешься?
Что-то было в этом такое. Он не обманывал ее? Нет?
– Конечно, вернусь, – он улыбнулся. – Ты только побудь тут, договорились? Обещаешь?
Она кивнула.
Не ходить за ним. Она не должна чего-то знать?
Уснуть, конечно, больше не смогла.
Долго вертелась, ждала… На сердце неспокойно.
Ведь он не врал ей, они действительно строили планы, реальные планы. Это правда, она видела. Но было что-то еще…
Ничего страшного?
Ждать невозможно. Наконец, не выдержав, Адель оделась, вышла…
Еще в дверях поняла, что где-то там, на замковой площади, гудела толпа. Собрались люди, что-то происходило. Сердце ухнуло и разом ушло в пятки.
– Дел! – Тавиш поймал ее у дверей. – Что ты здесь делаешь? Йоан просил не пускать тебя близко.
Почти паника.
– Что происходит?!
Там, на той стороне площади за толпой – высокий помост. Но не плаха, слава богам, два столба, между которыми Йоан привязан за руки. Широкие алые полосы на его спине, уже живого места нет. Кнут со свистом рассекает воздух, так, что кажется, слышно даже здесь. Удар! Резкий выдох. Все тело Йоана вздрагивает и выгибается от боли… Стоять он уже не может, держат только веревки.
– Наказание, – говорит Тавиш. – Ты разве не слышала? Три года изгнания и пятьдесят ударов кнутом. Уже почти все.
– Нет!
У самой Адель подгибаются ноги.
– Ничего, – хмуро говорит Тавиш. – Он крепкий парень, ничего с ним не случится. Майрет потом поможет, она же Олстер… Ничего.
Майрет – жена Джори Харалта, дяди Йоана. И все же…
– Им нужно было немного крови, – Тавиш смотрит на нее, качает головой. – Они бы не успокоились просто так. А это – самое простое. Дел, поверь, это наименьшее из зол. За избавление от проклятья – совсем не высокая цена. Дел… ну, не плачь, что ты… Стой, не ходи туда. Не ходи…
Тавиш не пустил, просто схватит ее и не пускал, попробуй тут вырвись. Не орать же на весь двор. Поэтому она просто рыдала, у брата на груди, зажмурившись, сама вздрагивая от каждого удара.
Потом видела, как все закончилось, Йоана отвязали, дядя Джори, взвалил его на плечо, словно куклу, понес.
Слезы…
Принесли в спальню, осторожно уложили на кровать.
Казалось, на спине живого места нет, кожа содрана начисто… Осторожно промыли раны.
Йоан тяжело дышал, едва не теряя сознание, у него было совсем белое лицо и мокрые от пота волосы… он пытался что-то сказать, но Майрет села рядом, положила ему на затылок руку.
– Хватит, не болтай, – строго сказала она. – Лежи тихо. Дай мне сосредоточиться. Адель, а ты отойди, пожалуйста. Не мешай. Я поставлю его на ноги.
Олстер в девичестве, она знает, что делать.
– Позвонки выбиты… я сейчас поправлю. Адель, скажи ему, чтобы недели две ничего тяжелого не поднимал. Так… сейчас…
Внимательно, по-деловому.
Сначала – проверить кости, не ломано ли чего… «а, вот – два ребра»… нет ли внутренних разрывов, сердце, легкие… «так, в левом легком много крови, сейчас»… Били от души. Говорят, Броди согласились лишь с тем условием, что работать с кнутом будет их человек, иначе, если свои, местные – это вообще не наказание. Свои – пожалеют.
Адель смотрела на все это и понимала, что если бы не Майрет, то он мог бы и не выжить совсем. Страшно…
Когда Майрет закончила, Адель казалось, она сама сейчас упадет без сил.
– Вот и все, – сказала Майрет, тяжело откидываясь назад, убирая со лба прилипшую прядь волос. – Сейчас он будет спать. Пусть спит. Не волнуйся, это не самое страшное, что могло с ним случиться. Теперь уже все…
Все закончилось.
Адель сидела рядом, смотрела на него, и не могла поверить, что теперь уже действительно все. Ничего страшного с ними больше не будет. Они уедут, да, но это, как раз, совсем не пугало ее. Два дня и в дорогу, Йоану дадут время, чтобы прийти в себя.
Уедут вдвоем.
Ночной ветер, снег, летящий в глаза, придорожные трактиры…
Только теперь они оба будут свободны.
Йоан спал, и даже, чуть-чуть улыбался во сне. Уже все.
