Не теряя времени, опера немедленно приступили к поискам входа в лаз. К удивлению Гурова, ход им обнаружить удалось в течение каких-то десяти минут – не так уж и сложно он был замаскирован. Впрочем… «Не так уж и сложно» – это было для такого опытного, думающего опера, как Гуров. Большинство других, скорее всего, прошли бы мимо, даже не догадываясь, что тайный лаз где-то совсем рядом.

Как оказалось, спуск в туннель начинался в гараже этого дома и был скрыт стоящей над ним машиной. И – попробуй догадайся, что под ней спрятано. Лев догадался, когда, проходя через гараж, потрогал капот авто. Лишь коснувшись кузовного железа, он сразу же ощутил едва ощутимое, исходящее от мотора тепло и тут же понял, что машину недавно заводили. Но для чего? Ведь, судя по пыли на лобовом стекле, на ней вряд ли куда-нибудь ездили. Значит… Гуров потребовал у топтавшейся неподалеку хозяйки ключи зажигания и, выгнав из гаража эксклюзивный «Порше», с окраской кузова под золото, увидел резиновый коврик на полу гаража. Вот под этим-то ковриком и обнаружился люк, наподобие тех, какими закрывают канализационные шахты.

– Это что за хрень? – удивленно присвистнул Станислав.

– Похоже на то, что это и есть секретный лаз Лекаря… – отбрасывая крышку, под которой оказался обложенный кирпичом колодец, с встроенными в стену железными скобами, определил Гуров. – Он же через эту нору смылся? – чуть насмешливо спросил он у Элизабеты, стоящей невдалеке от них и нервно теребящей поясок платья.

Та в ответ лишь понурила голову, не издав при этом ни звука. Вооружившись фонариком и попросив Стаса подежурить у входа в колодец (мало ли что?!), Лев начал спускаться вниз, держась за скобы. Вскоре он был в узком туннеле, облицованном кирпичом, который вел куда-то в темноту. Посветив на пыльный пол, он сразу же заметил едва приметные отпечатки мужской обуви, оставленные совсем недавно. Пройдя под землей метров сто пятьдесят, в конце туннеля Лев увидел еще один колодец, ведущий наверх, и, подойдя поближе, заметил едва приметную в луче фонаря тоненькую леску, перегораживающую подземный коридор. Растяжка! Он предельно осторожно обезвредил эту смертельную ловушку, еще раз внимательно оглядев колодец, не спеша выбрался на поверхность и неожиданно оказался в другом гараже, причем, пустом. С учетом обстоятельств, можно было уверенно сказать о том, что именно отсюда Ангирдо ударился в бега. Только что за машина здесь стояла?

Лев достал из кобуры пистолет и, сняв его с предохранителя, подошел к сегментным роль-воротам. Увидев пластмассовую коробку с двумя кнопками, от которой к механизму подъема ворот тянулись провода, нажал на подсвеченную изнутри верхнюю кнопку. Тут же под потолком загудел мотор, скручивая полотно ворот в рулон. Но едва его нижний край поднялся от пола примерно на полметра, как внезапно где-то снаружи, но очень близко от гаража, раздалось злобное рычание. В тот же миг из-под двери внутрь помещения, оскалив клыкастые пасти, вихрем влетели два крупных питбуля. Два сильных, агрессивных зверя, судя по всему, кем-то были хорошо обучены нападать на людей. Их хищный оскал говорил о том, что псы готовы растерзать любого чужака в клочья. Размышлять было некогда, все решали доли секунды. Резко отпрянув назад, Лев почти автоматически вскинул пистолет и несколько раз подряд нажал на гашетку. Раздались отрывистые, ощутимо бьющие по ушам хлопки выстрелов. Теперь уже псы, пораженные пулями, отскочили назад, но оба тут же разом рухнули на пол, жалобно скуля и протяжно воя.

«Тьфу, твою дивизию! Пришлось барбосов пострелять… – морщась, подумал он, засовывая пистолет обратно в кобуру. – Попробовать ветеринаров вызвать? Может, спасут?..»

Гуров вышел из гаража и увидел себя во дворе какого-то большого, явно безлюдного дома. Набрав номер Стаса, он сообщил о событиях последних минут и попросил передать Элизабете, чтобы та, если есть такая возможность, срочно вызвала ветеринаров.

– А куда их вызывать-то? Ты где сейчас? – недоуменно спросил Станислав.

– Хрен его знает? – Лев еще раз огляделся по сторонам. – Сейчас выйду на улицу, там сориентируюсь… Кстати, Элизабета, вообще-то, должна бы знать!

Он повернул вертушку замка, встроенного в калитку, и, выйдя со двора, сразу же понял, что находится на улице, параллельной улице Каштанов. Увидев у соседнего двора длинный синий джип, у которого что-то оттирал ветошью его владелец, Лев поздоровался и поинтересовался:

– А вы не скажете, чей это дом и где его хозяин?

Тот, с некоторой подозрительностью взглянув на рослого незнакомца, поспешил задать встречный вопрос:

– А вы кто, если не секрет, и что здесь делаете?

Но, увидев удостоверение сотрудника Главка уголовного розыска, уже без лишних слов пояснил, что хозяин этого дома умер лет пять назад, и все эти годы дом почему-то пустует – во всяком случае, на продажу его никто не выставлял. При этом кто-то регулярно вносит все положенные платежи (на охрану, на дворника, на благоустройство и прочее), и проблем с его безлюдным существованием никогда не возникало. А машина, которая стояла в гараже – черный «крузак», оставшийся от прежнего хозяина. Его госномер мужчина не помнил.

Удовольствовавшись услышанным, Гуров поспешил на улицу Каштанов, на ходу набрав номер Вольнова. Тот уже заканчивал свои дела на проходной поселка. Узнав, что, вероятнее всего, Лекарь сейчас едет на черном «Лэнд Крузере», Александр сообщил, что на видеозаписи видел два черных «крузака». Уточнив у Гурова адрес дома и наведя справки у охранников, он назвал номер машины.

– Отлично! Будь там. Мы сейчас со Стасом гоним к воротам, и сразу же, прямо отсюда, рванем в сторону Питера.

Закончив разговор, Лев сунул телефон в карман и, свернув в проулок, ведущий в сторону улицы Каштанов, чуть ли не носом к носу столкнулся с куда-то спешащей Элизабетой, которая что-то кому-то втолковывала по телефону. Увидев Гурова, она зло выкрикнула:

– Садисст! Жиффодер!

– Ага! Смотри, «альтруистка», как бы эти «ласковые» песики тебе самой ноги не пооткусывали! – не задерживаясь, саркастично парировал Лев, ускоряя шаг.

В этот момент запиликал его телефон, выдавая давнее и хорошо знакомое – «Как хорошо быть генералом».

– Что там у вас? – хмуро поинтересовался Орлов.

Мгновение помедлив (соврать или не соврать?!), Гуров скучающе обронил:

– Да ничего особенного… Ждем известий от «наружки».

– А что это ты дышишь, как будто кого-то догоняешь?

– Ну-у… Решил к себе домой забежать на минуту, – без запинки выдал Лев и эту «дезу». – Надеюсь, ты не против этого?

– Не против, не против… – суховато ответил генерал и отключился.

Ускоренным шагом добежав до своего «Пежо», в кабине которого уже сидел Стас, преисполненный жажды ринуться в погоню, Гуров запустил двигатель и, дав газу помчался к воротам. Александр их уже ждал и, едва машина поравнялась с ним, сноровисто запрыгнул в кабину. Вырулив на шоссе, Гуров погнал «Пежо» в сторону МКАДа, чтобы там, пройдя по кольцевой пару десятков километров, свернуть в сторону Питера.

Не отрываясь от дороги, он рассказал про поселок Хыщи на берегу Нарвского водохранилища и про подводный «караванный путь», по которому транспортировались наркотики. Вольнов тут же связался со своей «конторой» и сообщил про Хыщинский «феномен». Впрочем, ни единым словом не намекнув, в связи с чем и каким образом им была получена эта информация.

– Ну, все! Думаю, если Лекарь сунется в этот подземно-подводный лаз, то уйти в Эстонию сможет вряд ли… – На лице Александра промелькнула задорная улыбка. – Хотя, вообще-то, мужики, на данный момент перед нами стоит задача сродни той, что принято давать в русских народных сказках: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

Глядя на летящую им навстречу дорогу, Стас суждения Александра слегка подкорректировал:

– Ну, у нас задачка все-таки попроще – нам известно, кого именно нужно найти и задержать… Но меня беспокоит кое-что другое. Нам очень может осложнить жизнь Элизабета, если вдруг позвонит своему благоверному и сообщит ему, что мы вышли на его след. А она, на мой взгляд, позвонит ему обязательно. Как считаешь, Лева?

Гуров понимающе кивнул в ответ:

– Само собой позвонит. Я еще там об этом подумал, но ясно же, что мы ничего сделать не сможем. Отнять у Элизабеты телефон? Посадить ее в КПЗ? А мы на это имеем основания? Нет… Поэтому придется работать не в тех условиях, как нам бы хотелось, а в тех, какие есть реально.

Когда МКАД остался позади, Лев решительно свернул на трассу эм-десять «Россия». На вопрос Александра – а почему не по одиннадцатой? – он лаконично пояснил:

– Интуиция мне подсказывает, что Лекарь поедет по этой трассе. Да, тут скорость движения поменьше, но зато в более плотном потоке машин ему легче затеряться. Ведь даже если Элизабета его предупредит о возможной погоне, это никак не означает, что мы догадались об его «эстонском варианте». Откуда ему знать, что его бывший подельник рассказал моему информатору про поселок Хыщи и туннель, идущий под воду, что его криминальная «ихтиандристика» не прокатит?..

Часа через два после выезда из Шиловки Вольнову позвонили из погранслужбы и сообщили, что дом с туннелем пограничники к этому времени успешно нашли и уже организовали там засаду. Начало смеркаться. Гуров, поддавая газу, чтобы идти не менее девяноста в час (быстрее не позволяла плотность потока машин), с какого-то момента вдруг почувствовал едва ощутимый, неприятный зуд между лопаток. Поведя плечами, он внимательно взглянул в салонное зеркало заднего вида.

– Что там? – сразу же спохватился Крячко.

– Сам не пойму… – потряс Лев головой. – Внезапно появилось такое чувство, будто кто-то мне в спину смотрит. Не знаю… Может быть, это из-за усталости, а может, просто, уже нервы сдают. Хрен его знает, что за «глюк» привязался?!

– А может, это и не «глюк» вовсе? – заметил Александр и, повернувшись, некоторое время не отрываясь смотрел в заднее окно. – Да, ты прав. Ощущение такое, что оттуда накатывает какая-то чернота. Что-то там не в порядке. Надо быть наготове…

Прошло еще пару часов. Гуров неожиданно поймал себя на том, что еще мгновение, и он уснет прямо на ходу. Поэтому ему пришлось перебраться на заднее сиденье, где он сразу уснул, а его место за рулем занял Стас.

Разбудил Гурова звонок его сотового. Нажав на кнопку, Лев услышал сердитый голос Орлова:

– Лева, что происходит? Вы со Стасом где сейчас?

– Тебе соврать или сказать правду? – сонным голосом спросил Лев, понимая, что тот, скорее всего, про них уже что-то знает.

– А можно без глупых вопросов? – съязвил генерал.

– Тогда уж лучше бы сказать: а можно без глупых ответов? – невольно рассмеялся Лев. – Мы гонимся за сбежавшим от «наружки» Лекарем. Уже едем по Ленинградской области. – Он в двух словах пояснил суть происходящего и, по просьбе Орлова назвав номер и марку машины Ангирдо, особо предупредил: – Не вздумай устроить тотальную облаву. Он тут же поймет, что мы у него «на хвосте», и попытается предпринять нечто неординарное, чтобы с нами не встретиться. Когда его машину заметят, пусть не останавливают, а передадут через тебя нам, где именно его заметили.

– А почему его сразу нельзя задержать тем же гаишникам? – с некоторым недоумением уточнил Орлов.

– А потому, что в машине они могут не найти пропавший раритет. Лекаря задержат, а раритета не найдут. Скорее всего, он спрятан в надежном тайнике. А потом машина задержанного вдруг почему-то воспламенится сама собой, и – капут раритету. Думаю, его он достанет лишь на последнем этапе, когда будет бежать к деревне Хыщи. Если только именно туда побежит. Уверен – у него есть несколько вариантов перехода границы.

– Ч-черт! Как все сложно… – проворчал генерал. – Ну, хорошо, будь по-твоему. Надеюсь, ты окажешься прав…

Почувствовав себя отдохнувшим, Гуров снова сел за руль, поменявшись с Крячко, а тот, пересев назад, тут же громко захрапел…

Перед самым рассветом на телефон Гурова пришел очередной звонок от Орлова. Генерал сообщил, что черный «крузак» минут десять назад заметили у поселка Любарино. Прикинув по навигатору, Лев определил, что ему до Любарино гнать всего лишь километров пятнадцать. То есть получалось так, что они у Лекаря были, по сути, «на хвосте», и счет времени теперь пошел на минуты. Он резко прибавил ходу, и его спутники, словно ощутив нарастание нервного напряжения, разом проснулись и поднялись, осматривая в светлых утренних сумерках пролетающие мимо них ландшафты.

Миновав стационарный КП гаишников, Гуров чуть даже пригнулся к рулю, понимая, что с минуты на минуту впереди должен будет показаться «Ленд Крузер». Разумеется, догонять «впритык» он его не станет, а будет следовать на максимально возможном расстоянии, чтобы не упустить из виду тот момент, когда Лекарь, бросив машину, будет пробираться до Хыщей пешком, по лесистому бездорожью.

Судя по всему, прилегающая к трассе местность была довольно-таки болотистой, поскольку шоссе здесь без конца выписывало всевозможные «кренделя». Вписавшись в очередной поворот, Лев впереди вдруг с удивлением увидел… черный «Ленд Крузер», стоящий на обочине дороги! Это было столь неожиданно, что он едва не проскочил мимо. Ударив по тормозам, Гуров сдал назад и, выйдя из машины, понял, что в «крузаке» никого нет. Вышедшие следом Стас и Александр заозирались по сторонам, надеясь определить, куда именно мог смыться преследуемый.

– Мужики! Зря не мыльтесь! Он отсюда с кем-то уехал! – направляясь к своей машине, с досадой проговорил Лев. – Ох, хитрый, скотина!

В этот момент из ближайшей чащобы осинника до него донесся робкий женский голос:

– Люди! Вы мне не поможете? Вы кто?

– Угрозыск и ФСБ! А вы кто? – ответил ей Вольнов.

Шевельнулись ветки, и из зелени неуверенно вышла молодая женщина. Поеживаясь от утреннего холода, она сбивчиво рассказала, что только сейчас ехала по трассе со своими мужем и сыном. Почувствовав естественную потребность добежать до придорожной зеленой поросли, она и подумать не могла, что произойдет дальше. Когда она уже была в гуще молодого осинника, неожиданно послышался гул мотора, и рядом с их «десяткой» остановилась эта черная «тачка». Из нее выскочил какой-то тип с пистолетом, который запрыгнул в их машину и принудил мужа куда-то его везти. Сама она была столь напугана случившимся, что боялась даже выйти на дорогу.

– Срочно, в погоню! – Лев жестом руки указал женщине на свое авто, и, когда та села в машину, они помчались дальше.

– Цвет и номер вашей машины? – спросил у нее Гуров, летя по загибам шоссе на предельно возможной скорости.

– Цвет металлик, три четверки… – прошептала она дрожащими губами.

– Этого достаточно! – обронил Лев, со скрежетом дрифтуя на поворотах.

Эта сумасшедшая гонка длилась минут десять – не более. Когда, согласно навигатору, до Хыщей оставалось километров пять, они все разом увидели впереди «десятку» цвета металлик, шустро катившую по дороге.

– Это наша машина! – обрадовалась женщина. – Вы в них стрелять не будете?

– Ни в коем случае! – заверил Стас. – Тем более что нужды в этом нет никакой.

– Лева, а вот и наш «хвост»! – объявил Александр. – За нами следует серый «Опель».

– Так-так-та-а-а-к… – протянул Гуров. – Предчувствия меня не обманули!..

Прошла еще пара минут, расстояние между «десяткой» и «Пежо» неуклонно сокращалось, как вдруг, резко сбавив скорость, «десятка» круто вильнула к обочине. Из ее кабины выпрыгнул Лекарь (в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось) и опрометью ринулся в глубь леса. Резко затормозив подле «десятки», Гуров и его спутники немедленно десантировались из кабины и, выхватив оружие, ринулись следом за беглецом.

После недавних дождей почва в лесу была влажноватая, поэтому отпечатки обуви беглеца были видны отменно. Да и других своих следов, наподобие примятой травы и сломанных веток, Ангирдо оставил предостаточно. И опера побежали по лесу во весь опор, словно им была поставлена задача побить мировой рекорд в спринте по пересеченной местности. Они бежали без передышки, огибая рытвины, перепрыгивая через валежины, уклоняясь от торчащих там и сям острых сухих сучьев, даже не задумываясь о том, что они запросто могут попасть в засаду, устроенную им Лекарем, и вполне рискуют схлопотать по пуле, выпущенной в упор.

Перепрыгнув через ручей, Стас на бегу спросил у Гурова:

– Лева, а какого хрена мы за ним гонимся? Можно было бы доехать до Хыщей и там его подкараулить. Он же, по-моему, туда бежит?

– Не-а! По-моему, уже не туда! – отрицательно мотнул головой Лев. – Он – то ли сам сбился с дороги, то ли хочет запутать нас. Мужики, надо прибавить ходу, а то, боюсь, он от нас оторвется. Кто бы мог подумать, что он такой резвый?

– Прибавим, прибавим! – кивнул Вольнов, энергично работая локтями.

Они выбежали на просторную поляну, лишь кое-где поросшую молодым березняком и осинником, в дальнем конце которой меж деревьями разглядели вдруг заметный со спины силуэт бегущего человека. Было видно, что беглец, человек, скорее всего, уже немолодой, основательно вымотался, да еще и отчего-то стал прихрамывать, но, тем не менее, упорно продолжал бежать, не обращая внимания на требовательные возгласы преследователей. Казалось, еще мгновение, и он снова исчезнет в гуще леса.

Но внезапно произошло нечто совершенно непредсказуемое: где-то там, впереди, в чащобе, отрывисто хлопнул пистолетный выстрел, многократно подхваченный лесным эхо. Лекарь тут же замер, словно налетел на невидимую стену, и вдруг тяжко рухнул ничком на землю. Это было настолько невероятно и в чем-то даже фантасмагорично, что опера на какое-то мгновение остолбенело замерли на месте, недоуменно глядя на происходящее, и лишь потом снова ринулись бежать.

Гуров, вырвавшийся вперед, увидел, как из гущи зелени на поляну выскочил какой-то длинный тип в охотничьем камуфляже, с камуфляжной маской на лице, который подбежал к распростертому на земле Лекарю и, торопливо перевернув убитого на спину, попытался сорвать с него кожаную сумку на ремне. Однако сделать это быстро, учитывая то, что и сумка была притянута к телу Лекаря крепкими ремнями, да и Лев был уже совсем рядом, он никак не успевал. Поэтому неизвестный, как видно, в крайней досаде от своей неожиданной неудачи, резко развернувшись в сторону Гурова, быстро (причем, весьма натренированным, почти профессиональным жестом) вскинул руку с пистолетом. Казалось, еще мгновение, и вслед за Лекарем на землю, обливаясь кровью, повалится и опер. Однако тут же разом прозвучали сразу два выстрела, причем оба из-за спины Льва. Роняя пистолет, неизвестный в камуфляже, словно сломавшись, неуклюже кувыркнулся назад.

Когда Гуров подбежал к нему, он уже был совершенно недвижим. Из двух пулевых ран в его груди и из-под камуфляжной маски на траву стекала густая кровь. Сняв маску с лица убитого, Лев с удивлением узнал в неизвестном… Джереми Шэпли! Причем, его поразило не только то, что именно Шэпли оказался их конкурентом (причем весьма опасным!) в преследовании Ангирдо, но еще и то, как этому американцу удалось уйти от «наружки». Подбежавшие следом Стас и Вольнов, тяжело дыша, недоуменно воззрились на непонятного типа.

– Что за хмырь? – сунув пистолет в подмышечную кобуру, поинтересовался Станислав. – Ты не знаешь?

– Джереми Шэпли, американский якобы художник-неореалист… – пояснил Лев, продолжая рассматривать убитого. – В жизни не подумал бы, что мы с ним еще раз встретимся, причем при таких, в общем-то, не вполне обычных обстоятельствах. Честно говоря, не ожидал, что этот «фитиль» окажется таким жилистым – вон какой кросс выдал! Да и стрелять умеет классно. И что мы теперь имеем? Два трупа и… Сумку, в которой что-то лежит.

– Полюбопытствуем! – сказал Александр и, сняв сумку с плеча Лекаря, расстегнул закрывавшую ее «молнию».

В сумке оказался овальный футляр из какой-то очень крепкой, потемневшей от времени древесины. Все трое, затаив дыхание, смотрели на это вместилище бесценного артефакта.

– Ну, чего остановился? Открывай! – толкнул Стас Вольнова пальцем в плечо.

– Давай, давай! Чтобы уж наверняка знать – есть там что-нибудь или нет! – Гуров изобразил приглашающий жест рукой.

Александр бережно разъединил футляр, и все трое увидели в одной из его половин свернутое в трубку некое подобие тонкого картона серовато-желтоватого оттенка, сплошь исписанного весьма замысловатыми, черными, с синеватым оттенком, иероглифами.

– Есть! Есть! Есть! – потрясая кулаками, радостно провозгласил Крячко. – Ага-га! О-го-го! Завтра едем догуливать свои выходные, завтра на рыбалку!!! Саш, ты с нами?

– Если отпустит начальство… – вздохнув, тот неопределенно развел руками и, смеясь, добавил: – Стас, я полностью разделяю твой восторг, но, не обижайся, ты сейчас очень напомнил мультяшного кота Матроскина, у которого отелилась корова…

Лев тоже рассмеялся, затем, оглянувшись в сторону Шэпли, уже серьезно произнес:

– Похоже, он сумел прицепить к нашей машине сигнальный «маячок». Вот только вопрос – когда и где он мог это сделать и почему его не запеленговал мой телефон? Оч-чень интересно!

– Значит, изготовитель «маячка» – тот же, кто выпустил и твой телефон, – со значением в голосе рассудил Вольнов. – У многих производителей электроники есть такой негласный принцип: свой своего не «подставляет». Да и вообще, Лева, техника на месте не стоит, ее программное обеспечение обязательно надо периодически обновлять.

На даче профессора Дорынова давно уже не было так людно. В ознаменование возвращения бесценного исторического артефакта Аркадий Тимофеевич собрал не только тех, кто разделял его позицию в академической среде и отстаивал подлинность папируса, но и тех, кто, не жалея сил, не считаясь с личным временем, сделал все возможное и невозможное, чтобы раритет вновь вернулся в руки настоящих ученых. Хозяин дачи, сияя как именинник, собственноручно взялся накрывать стол. Ему помогали двое его учеников в ранге кандидатов исторических наук. Прочие гости (рангом до членкора и действительного академика), прогуливаясь по дорожкам сада, вели оживленные беседы, которые периодически перерастали в бурные дискуссии. Само собой разумеется, темы разговоров касались в основном папируса и содержания того, что на нем написано.

В этой «высоколобой» компании вполне естественным компонентом смотрелись и генерал Орлов, и сразу три полковника – Гуров, Вольнов и Крячко. Последний сразу же оказался в фокусе внимания аж трех ученых дам, которые даже немного поссорились из-за того, кто будет сидеть рядом с этим жизнерадостным и чрезвычайно обаятельным опером, да еще и, без преувеличения, настоящим полковником.

Впрочем, трио полковников, лишь прибыв на дачу, тут же отвоевало себе право готовить шашлыки («Что они понимают, эти академики, в тонкостях приготовления этого настоящего, истинно мужского деликатеса?!»). Но, не будучи пижонами и занудами, приятели не стали возражать против участия в этом культовом кулинарном процессе двоих представителей академической науки. А когда выяснилось, что академики тоже большие поклонники рыбалки, общение тут же стало на порядок интереснее и оживленнее. Гуров, в частности, рассказал про то, как на следующий же день после возвращения из Санкт-Петербурга он нашел теперь уже своих знакомых футболистов из «Пяти котов» и на ведомственном автобусе Главка свозил их на стрельбище, где показал, как там все устроено, и исполнил свое обещание – дал «стрельнуть» из настоящего боевого пистолета.

– Ну а что? Возможно, это наша будущая смена! – отметил Лев. – Кстати, мужики, Мария просила напомнить, что завтра нам на премьеру!

– Помним! Будем! – откликнулись Александр и Станислав.

Вот Петру Орлову выпала самая трудная миссия – отдуваться за всех четверых, повествуя любопытствующим научным работникам о перипетиях поисков папируса. Особенно много «ахов» и «охов» перепало рассказу о заключительной погоне оперов за Лекарем. Когда Петр прямым текстом (а что в этом особенного-то?!) сообщил, что в какой-то миг жизнь полковника Гурова, можно сказать, висела на волоске, и лишь меткие выстрелы Крячко и Вольнова, вовремя нейтрализовавшие Джереми Шэпли, позволили ему остаться в живых, слушатели (и особенно слушательницы!) не удержались от аплодисментов.

Услышав рукоплескания, Станислав недоуменно оглянулся.

– Чего это они там разаплодировались? – вполголоса спросил он у Льва.

– Да это наш Петро «вешает им лапшу» про наши бессмертные подвиги… – иронично усмехнулся Лев, невозмутимо орудуя у мангала.

– То есть на самом деле обошлось без стрельбы? – уточнил один из академиков.

– Да как же без нее обойдешься-то? – нанизывая мясо на шампуры, покачал головой Волынов. – Стреляли… Сначала Шэпли из «Глока» просадил навылет голову Бараби Ангирдо по кличке Лекарь, чтобы забрать себе футляр с папирусом. Потом, когда этот же Шэпли надумал нацелить в сторону Льва Ивановича свое оружие, тут уж мы со Станиславом Васильевичем были вынуждены выпустить в него по пуле. Обе – тоже навылет, правда, в грудь. Он, понятное дело, – наповал… Увы! Ну, как сказано у Блока? «И вечный бой, покой нам только снится…» Просто, понимаете, в устах генерала Орлова наша, в принципе, заурядная рабочая обыденность приобрела эпически-романтический оттенок.

Немного позеленев, академик растерянно переспросил, указывая рукой на Гурова:

– То есть надо понимать так, что тем днем вот он, Лев Иванович, мог быть убит вооруженным негодяем?!! Господи! Ну и рисковая же у вас работа! Наверное, я бы после этого месяц ходил бы сам не свой. А вам это даже кажется смешным… Снимаю шляпу!

Вскоре хозяин дачи позвал всех к столу. Но, не кривя душой, можно было сказать, что самым главным «блюдом» этого застолья был сделанный профессором Дорыновым перевод архидревнего текста, изложенного на папирусе. Еще раз выразив благодарность всем тем, кто помог его вернуть, профессор развернул лист бумаги с распечатанным на принтере текстом и, поправив очки, заговорил:

– Прошу внимания! Сразу хочу пояснить, это только часть текста – начало отсутствует. Читаю! «…И приплыли на самоходных лодиях люди с земли, что прозвана Атлантидой, к людям, чья земля Гиперборея. И сказали атланты гипербореям: «Есть у нас Черная чаша власти над миром, посвященная ночи. У вас есть Белая чаша, посвященная дню, дарующая здоровье и удачу. Давайте выставим по десять лучших воинов, которые бы своей силой и доблестью доказали, что они наилучшие. А тогда та сторона, чьи воины победят, заберет себе обе чаши. Но отказали им гипербореи. Знали они, что атланты коварны и хитры, что мыслят они только об одном – чтобы обманом выманить Белую чашу, и тогда в мире не было бы силы, что могла бы противостоять их силе. Ни с чем уплыли атланты восвояси, говоря меж собой: «Думали мы завладеть их чашей хитростью, да не удалось. Тогда попробуем отнять ее силой». Вернувшись к себе, достали они из чрева горы спрятанную в нем акирамбу – камень, величиной с человеческую голову, но тяжести такой, что и дюжина воинов не в силах его поднять. Подарил им акирамбу демон зла, которому каждое новолуние атланты приносили кровавые жертвы. А еще подарил им демон лодии из легкого белого железа, способные летать высоко в небе. И полетели атланты на лодиях к Гиперборее, и сбросили на нее тринадцать акирамб. И каждая, упав оземь, разгорелась ярче тысячи солнц. Много погибло гирпербореев, а еще больше утонуло, вместе со своей землей уйдя на дно океана. Однако оставшиеся в живых гипербореи воздали атлантам за причиненное теми зло. Они привели в действие Колесо подземных бурь, и в том месте, где простиралась Атлантида, разверзлась земля, из которой вырвался огонь великий, и пала она в черную бездну. Потеряв свою страну, остатки гипербореев ушли в сторону полуденного солнца. У великой реки Ра они разделились. Большинство гипербореев остались на этих малозаселенных землях, другие продолжили путь к теплым морям, третьи ушли на закат, а все прочие – на восход, в сторону каменной стены Рифея. Эти гипербореи унесли с собой Белую чашу, чтобы сокрыть ее там, в местах никому не доступных. Атлантов осталось совсем мало. Их жрецы сумели спасти Черную чашу и унесли ее вместе со своими людьми в страну Хемет, ныне Египет. Они принесли туда свои знания, своих богов, построили там свои пирамиды. Сейчас… – Дорынов сделал небольшую паузу и продолжил: – «Сейчас» – это относится к моменту написания текста на папирусе. Так вот, сейчас атланты и гипербореи затаились и свое главенство на всех частях земли являют скрытно и зачастую чужими руками. Но настанет день, когда они вновь могут сойтись в величайшей из битв, которая обречет весь мир рухнуть в бездну бездн. Спасти мир может только одно, если потомки гипербореев смогут завладеть обеими чашами…»

Профессор снова замолчал и взглянул на своих гостей, которые под впечатлением услышанного сидели и стояли у столов, глядя как зачарованные. Откашлявшись, Дорынов скромно добавил:

– Это все, что я смог перевести. Но это, как я уже сказал, не весь текст. Есть еще несколько абзацев, где описывается сущность Акирамбы и Колеса подземных бурь, но в тексте много совершенно неизвестных терминов, аналогов которых нет в современных языках.

И тут же, словно очнувшись, все разом задвигались, заговорили. Самые «подкованные» по части военной техники сразу же сообразили, что Акирамба – это что-то наподобие атомной или водородной бомбы. Но профессор, услышав это суждение, тут же возразил, что в описании действия Акирамбы отсутствует оглушительный гром и ветер страшной силы, что свойственно атомному или термоядерному взрыву. Значит, это нечто совершенно иное.

– Друзья мои, – взмахом руки потребовал он внимания, – давайте не зацикливаться на услышанном, и начнем все же опустошать тарелки, миски, блюда, а самое главное – фужеры и бокалы.

Это возымело свое действие, и гости приступили к трапезе. Ну, а чтобы окончательно отвлечься от допотопной драмы, профессор попросил вынести в сад «плазму» и включить «что-нибудь юморное». Оба его ученика тут же вынесли в сад из коттеджа здоровенный плоский телевизор, на экране которого замелькали кадры новостной программы.

– Минут через пять будет шоу юмористов, – пояснил один из них.

– Ничего, мы и новости глянем – тоже интересно… – С бокалом вина в одной руке, и вилкой с насаженным на нее шашлыком – в другой, Гуров шагнул к телевизору. Следом за ним подтянулись Вольнов и Крячко. Говоря о международных скандалах, диктор вдруг сообщил о том, что в некоторых западных кругах разрастается шумиха в связи с гибелью в России скандально известного художника-гипореалиста Шэпли, который был убит в ходе перестрелки с российской полицией. Его западные поклонники жаждали сатисфакции и требовали проведения международного расследования, как они утверждали, «таланта, по своим масштабам равного Рембрандту и Микеланджело». Кроме того, «прогрессивная обчественность» неистово жаждала крови тех, кто посмел «погубить истинный светоч современного искусства». Некоторые в раже отмщения даже ставили вопрос о похищении и нелегальном вывозе из России «погубителей гения», дабы на Западе их линчевать через гильотинирование.

– Ну, это все, конечно, бред полоумных «интернет-хомячков», – саркастично усмехнулся Вольнов. – Но вот в официальном порядке американцы вполне могут раздуть политическую истерию и начать нам гадить в русле каких-нибудь там санкций, списков, всяких там эмбарго… Конечно, лучше было бы обойтись без стрельбы на поражение, но иного выбора у нас попросту не было. Или Лева, или он…

– Как заистерят, так и отыстерятся, – с почти олимпийским спокойствием чуть заметно улыбнулся Гуров. – Наши информационщики «раскололи»-таки карту памяти, найденную в гостиничном номере Фэртона.

– И-и… Что там? – В глазах Станислава загорелся любопытственный огонек.

– Там убойное видео с участием Шэпли. – Лев поморщился с оттенком брезгливости. – Надо думать, Фэртон жаждал занять его место, поэтому собирал на него компромат. В частности, его развлечения с малолетками. Например, на одной из видеозаписей Шэпли в гостиничном номере развлекается с двумя сопливыми «лолитами», переодевая их в мужские костюмы. Как я понял из разговора, дело происходит в Польше. И таких сюжетов там – десятка три, а то и четыре. Но я их все смотреть не стал – и одного хватило с избытком. Мерзость! Так что очень скоро все эти «сатисфакторы» заткнутся. Есть и снимки, на которых представлены какие-то финансовые документы «Международной гильдии независимых историков». Надо понимать, это компромат, собранный Фэртоном на своих же боссов. Я поручил Жаворонкову все эти фото и видео сбросить на сайты основных западных изданий. Посмотрим, что они завтра запоют… О! Смотри-ка – Локс! – указал он на телеэкран.

Там и в самом деле появился Джереми Локс, повествующий о своем пребывании в России – «ужасной, нецивилизованной стране», где «…на каждом углу – по пять кэгэбэшников».

Далее в новостях прозвучала занятная новость о том, что некое международное объединение историков «Зов эпох» запросило у российских властей согласия на проведение этно-археологических исследований в некоторых районах Якутии, дабы установить этническое тождество проживающего там коренного населения с североамериканскими индейцами…

Профессор Дорынов подошел к операм и, слушая диктора, насмешливо усмехнулся:

– Что, господа американцы решили заняться поисками Белой чаши? Пусть и не мечтают! Эта чаша сама решает, в чьи руки ей попасть. И тот, в чьих она сейчас руках, должен будет передать ее тому, кто призван самим небом остановить новую мировую войну.

– Простите, а сами-то вы откуда это знаете? – спросил Гуров.

– А идемте со мной! Кое-что сейчас вам покажу… – Движением руки Дорынов пригласил в коттедж всех троих полковников.

Приятели проследовали внутрь дома, потом спустились с профессором по красивой лестнице в подвал, который по качеству своей отделки ничем не отличался от жилых комнат. Дорынов открыл дверку потайного сейфа в стене и достал из него большую красивую чашу из какого-то белого материала, напоминающего фарфор.

– Это и есть та самая легендарная Белая чаша! – чуть торжественно объявил он. – Мне ее привезли пару дней назад якутские геологи.

Поставив загадочный предмет на ладонь левой руки и взяв стеклянную палочку правой, он трижды провел палочкой по наружному краю чаши и слегка стукнул ею по выпуклому боку сосуда. По помещению поплыл мягкий, приятный звон, который хотелось слушать бесконечно…