Ярослав вышел из метро «Театральная». Красная сумка висела у него на плече. Город был окутан серой дымкой. Где-то поблизости плакал ребенок. Женщина на ходу говорила в телефон: «Это ад, настоящий ад! Мы живем в аду!»

Ярослав поднялся наверх по Большой Дмитровке и свернул по второй переулок направо, где стоял у обочины светло-зеленый джип «Мицубиси Паджеро». Открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, сел в машину, положив сумку на колени.

На водительском месте сидел невысокий, плотный мужчина лет сорока. Коротко постриженные седые волосы и аккуратная седая же бородка. Загорелое, обветренное лицо. И пальцы, лежащие на руле, – узловатые, похожие на корни дерева.

– Морнинг, Мирон – весело сказал Ярослав.

– Давай без имен, – сказал мужчина.

– Боишься, что я тебя пишу на диктофон?

– Это ты должен бояться, не я.

– А мне-то чего бояться?

– Не знаю, ты мне скажи. Она здесь?

– Сейчас. – Ярослав открыл сумку, но Мирон протянул руку и забрал сумку.

– Э, але! – возмутился Ярослав. – Сумка денег стоит.

Мирон протянул руку назад и положил сумку на заднее сиденье. Ярослав проводил ее взглядом.

– Нормально, да? Я с ней вообще-то в спортзал хожу.

– Новую купишь, – невозмутимо сказал Мирон, достал из внутреннего кармана мятый конверт и подал его Ярославу. Ярослав протянул руку, взял конверт, но Мирон не разжал руку. Держал конверт и смотрел Ярославу в глаза.

– И во что мы играем? – спросил Ярослав, тяжело вздохнув.

– Эта твоя штука сработает?

– Можешь не сомневаться.

– Если она не сработает, я приду и оторву тебе яйца.

– Дяденька, а вы умеете мотивировать персонал. Вы в «Макдоналдсе» не работали? Менеджером среднего звена?

– Хватит паясничать. Щенок.

– А вот обижать меня не надо.

– Я тебе серьезно говорю. Если она не сработает…

– Успокойтесь уже. Система простая, как три копейки. Чем проще, тем надежнее. Там просто нет деталей, которые могли бы отказать. Рванет как надо. В девятнадцать тридцать четыре. Можете сверять по ней свои часы.

Мирон разжал руку. Ярослав взял конверт и заглянул внутрь. Внутри были доллары. Ярослав сунул палец в конверт и провел им по купюрам. Купюры были не новые, мятые и местами надорванные.

– А что, новые деньги вам дядя Сэм зажал?

– Что ты сказал?

Мирон посмотрел на Ярослава в упор.

– Ладно, шутка не прокатила. Я пошел. Бай-бай.

Мирон отвернулся.

Ярослав убрал деньги в карман джинсов, открыл дверь и вышел из машины. Остановился, как будто что-то забыл, снова открыл дверь и заглянул в машину.

– Я тут подумал. А что, если я сейчас дойду до ближайшего телефона-автомата, позвоню и скажу, что в светло-зеленом «Мицубиси» в Дмитровском переулке сидит террорист, у которого в красной сумке лежит самодельное взрывное устройство. Как вы думаете, мне дадут премию?

Мирон прищурился:

– Что ты сказал?

– Шутка! – Ярослав выпрямился. – Счастливо оставаться, дядя.

– Сядь в машину, – рявкнул Мирон.

Ярослав попытался закрыть дверь, но Мирон наклонился, протянул руку, схватил его за плечо и рывком втащил в машину. При этом Ярослав весьма чувствительно ударился головой о приборную панель.

– Охренел? Пусти, я закричу.

– Я т-те закричу.

Мирон несколько раз изо всех сил ударил Ярослава кулаком по затылку. После третьего или четвертого удара послышался хруст, тело Ярослава обмякло.

Мирон вылез из машины. Постоял, прижав разбитые костяшки пальцев к холодному стеклу. Огляделся. Переулок был пуст.

Он вернулся в машину. Посмотрел на Ярослава, скрючившегося на пассажирском сиденье.

– Сам виноват, – сказал Мирон зло, – нечего было рот открывать. Шутник, твою мать.

Мирон кивнул, как бы убеждая себя, что все сделал правильно.

– Так надежнее.

Он протянул руку, достал из кармана Ярослава мятый конверт и положил его в бардачок.

Потом несколько раз изо всех сил ударил раскрытыми ладонями по рулю.

– Черт! Черт! Черт!

Это было не по плану. Он терпеть не мог, когда что-нибудь шло не по плану.