Когда я добрался наконец до своей потенциальной собственности, солнце уже клонилось к закату. Длинный выдался день. Вместо того чтобы тихо-мирно коротать время над статейкой об унитазах (честно сказать, единственное положительное качество этой сантехники – рекламный бюджет), я получил наследство, уехал за двести километров от дома, был обстрелян, лишен миллиона евро и сражался с тремя бандитами перед лицом Одина, Отца Богов. При этом беспокойный день еще не закончен, а про ночь лучше не зарекаться. О-хо-хо…

Просунув руку между редких некрашеных досок забора, я откинул щеколду калитки. Зашел. На участке давно и густо разрослась сирень, яблонево-вишневый сад живописно запущен, на двух небольших грядках что-то скорее чахло, чем произрастало. Бетонная дорожка с пробивающимися сквозь трещины пучками травы подвела меня к дому. Старые, темные бревна стен скособочились, железо на крыше приржавело неряшливыми пятнами. Фасад когда-то попытались облагородить синими резными наличниками, но краска на них уже потрескалась и повисла лохмами.

Прав нотариус, совсем не элитная собственность! Глядя на этот дом, понимаешь, что и вложения в недвижимость – еще не билет на поезд вечности. Я подумал, что учитель Скворцов перебрался из Москвы в Скальск явно не из любви к земле и домашним ремеслам. Тогда зачем? Похоже, на этот вопрос мне тоже предстоит ответить…

Входная дверь оказалась не заперта – навесной замок с гостеприимно откинутой дужкой был просто воткнут в петли. Непорядок, этак все мое наследство по ветру!

Я вошел. На скрипучем полу террасы – нагромождение пустых фанерных ящиков, лопаты, ведра, еще какой-то хозяйственный инвентарь. Дальше – кухня, две небольшие комнаты, оклеенные блеклыми салатовыми обоями, случайная, разнокалиберная мебель. Пахло подгнившими яблоками и еще чем-то застарелым, но не противным. На стене упруго стучали электронные часы, еще больше подчеркивая окружающую тишину. Такая бывает в старых пустых домах, где скрипы и шорохи слышатся как вздохи времени.

«Вот так живет, живет человек и – ага! – опять вспомнил я рассудительного нотариуса. – Да, Максим Евгеньевич, а все-таки мы с вами не договорили…»

Беспокойный день все-таки подходил к концу – за окнами наконец смеркалось. Я не торопился зажигать свет, без него проще чувствовать.

Итак, книга Скворцова… Скворцов Николай Николаевич… Скворцов…

«Очень просто… Все должно быть предельно просто, – думал я. – Разумеется, спрятана она где-то здесь. Просто спрятана, но надежно. Так, что все обыски в доме ничего не дали. А они ничего не дали, без сомнения». Злость горе-сыщиков, которые шарили по этим комнатам, я чувствовал так же отчетливо, как некурящий человек – запах табака. При этом следов их присутствия навскидку не видно, нигде ничего не валяется и не перевернуто, случайный человек не заметит. Профессионально сработано. Но я-то не сыщик, я не собираюсь простукивать половицы и рыться в старых подштанниках…

Чувствовать, чувствовать…

Деревянный дом, конечно, не каменный замок с необхватной кладкой, где мыслеформы могут сохраняться столетиями. Хотя старые бревенчатые дома в этом смысле вполне себя оправдывают, хранят достаточно долго.

«Зачем нам столетия? – думал я, сидя в кресле и рассеянно постукивая пальцами по обшарпанной ручке. – Не нужны нам столетия, совсем не нужны, столетиями нас не удивишь, сами с усами… Речь идет всего о каких-то днях, смешно сказать… Итак, милейший Николай Николаевич, рассказывайте… Подробно, внятно, с обстоятельностью покойника, которому некуда торопиться…»

Мыслеформы, кстати, не имеют ничего общего с привидениями, хотя их часто путают. Это, как явствует из названия, лишь энергия былых мыслей, которые тоже оставляют после себя вполне отчетливые следы. Нужно только научиться их видеть. Но этой науке меня когда-то учили с пристрастием, вколачивая ее в спину молодого жреца гибкой бамбуковой палкой. Действенный метод, по себе знаю, хотя современная педагогика его категорически не одобряет.

Стоп!.. Скворцов, Скворцов… Ну конечно же! – я наконец ухватил неуловимое. Действительно, простенько и со вкусом! Можно сказать, с ехидной улыбочкой из-под крышки гроба…

Дальнейшее уже было делом пяти минут. Выйти во двор, найти среди хлама в сарае проржавевший топор, в несколько ударов отбить от столба забора жердину с закрепленным на ней скворечником.

Дно у птичьего домика оказалось двойное. Между досками – узкая щель, где вполне поместилась плоская флешка, тщательно запакованная в целлофан и для верности многослойно обмотанная скотчем.

Вернувшись в дом, я достал из сумки свой ноутбук. Распаковал, вставил флешку, все еще усмехаясь.

Скворцов – скворечник! Можно догадаться без всякой экстрасенсорики. А покойничек-то шутник у нас. Был.

На флешке оказался единственный файл. Я ткнул в клавишу, компьютер послушно развернул текст. Н.Н. Скворцов «Ступени реинкарнации». Большой текст, по объему не меньше иного романа.

Я пробежал глазами первые строчки. Решил, что название и начало вполне себе литературные. Как и сама ситуация – одиночество, тишина, старый скрипучий дом, запах яблок и подгнившего дерева. И рукопись умершего человека, в которой содержится разгадка тайны.

Ох, уж эта вечная, неизменная тяга людей к таинственному! Страшная сказка, где, затаив дыхание, все-таки ждешь счастливый конец…

Усмехнувшись, я вышел на кухню, покопался в ящиках, нашел в нехитром хозяйстве Скворцова чай и сахар. Спасибо наследодателю от наследовзятеля!

Вода быстро закипела, я заварил чай прямо в кружке, покрепче, вернулся в комнату. Ладно, поиграем в тайны, раз обстановка соответствует. На какие-то вопросы шутник-покойник просто обязан ответить. С этими мыслями я подсел к компьютеру и начал читать уже основательно…