Важнейшей целью 4-й танковой дивизии были мосты через реку Проня в Пропойске. Это были четыре моста общей длиной 500 метров. Первые два моста шли над заболоченной поймой реки, третий через саму реку и четвертый через ее притоки. Между мостами лежали соединявшие их дамбы. Наступая по магистрали, осторожно продвигаясь по второстепенным дорогам и высылая многочисленные дозоры, 7-й разведывательный батальон, не замеченный неприятелем, вышел к опушке леса в 5 километрах севернее Пропойска. Было установлено, что Пропойск занят врагом. Движение по мостам осуществлялось как в мирное время.

И хотя было известно, что русские занимают и Пропойск, и мосты большими силами, командир разведывательного батальона решил не ждать подхода танкового полка. Вместо этого он решил атаковать русских своими силами, сосредоточиться для наступления и взять мосты внезапным ударом.

Разведывательный батальон выступил в 20:25. Первой целью была северная часть Пропойска. В этот момент русские проснулись. Они попытались остановить наступление массированным артиллерийским огнем. Возможно, они также попытались бы взорвать мосты, но движение по ним продолжалось.

Мотоциклисты батальона натолкнулись на огонь неприятеля, хотя путь наступления прикрывали бронированные автомобили.

В 21:00 из дивизии поступила радиограмма: «Сковать действия неприятеля. Не вступать в решительный бой. 35-й танковый полк на подходе».

К тому моменту разведывательный батальон вел ожесточенный бой и запросил поддержку артиллерии с северо-восточного берега реки. Из-за большой дистанции артиллерийская поддержка оказалась невозможна.

Вскоре после 21:00 батальон ворвался в город. Не обращая внимания на то, что враг в городе, мотоциклисты устремились к мостам и сразу же захватили первый из них. Колонны грузовиков неприятеля были застигнуты на мостах врасплох. В рядах противника воцарилось замешательство. Воспользовавшись этим, несколько передовых отделений продвинулись вплоть до четвертого моста. По четвертому мосту противник открыл огонь, и возникла серьезная угроза того, что он загорится. Даже в этой ситуации бойцы разведывательного батальона продолжали сохранять выдержку, спокойствие и самообладание; они сбрасывали в воду загоревшиеся балки и доски.

Затем, когда в руках немцев оказался четвертый мост, был дан приказ удержать захваченное. Это оказалось непростой задачей, поскольку русские, уже оправившиеся от первого потрясения, попытались вернуть мосты. Эта попытка провалилась в результате упорного сопротивления мотопехотинцев.

Однако попытка русских вновь овладеть городом оказалась гораздо успешнее. Неприятель вышел во фланг батальона с севера. Если бы ему удалось вернуть город под свой контроль, судьба бойцов на мосту была бы практически предрешена. Одна атака следовала за другой, но командир сохранял самообладание, и ему удавалось решать все проблемы, несмотря на явный недостаток сил.

35-й танковый полк в ходе марша оставил приданные ему подразделения в 5 километрах от Пропойска и затем в кромешной темноте ночи подошел к городу. Полку следовало быть очень осторожным при движении вперед, поскольку ночью было очень трудно отличить своих от врагов. В 0:30 ночи передовые подразделения полка вошли в Пропойск. Разведывательный батальон вздохнул с облегчением. Полковник Эбербах оставил 1-й батальон 35-го танкового полка позади на окраине Пропойска для обеспечения там прикрытия, а 2-й батальон 35-го танкового полка двинул вперед к мостам на восточный берег. Это казалось непросто, поскольку на мосту стояло 19 русских грузовиков, некоторые из них были разбиты вдребезги. Их пришлось убирать с пути. При этом русские не дремали. Они вели интенсивный огонь с восточного берега. Когда передовой танк подразделения завяз в грязи, командир 2-го батальона, подполковник Хохбаум, радировал: «Если мы останемся там, где стоим, и не пройдем вперед, они разнесут нас на куски». Слова возымели эффект, и после короткой заминки дело двинулось. Не давая себе ни секунды отдыха, танки покатили вперед к мосту через реку Лобчанка (на дороге на Чериков), который русские уже взорвали.

После взятия мостов через реку Проня дорога на Кричев была открыта. Если бы поблизости находились другие части дивизии, взятие Кричева стало бы делом нескольких часов. Но задействованная севернее боевая группа накануне вечером продвинулась вперед лишь весьма незначительно. Это неудивительно, поскольку стоявшие там неприятельские силы насчитывали несколько дивизий. Поэтому наступление 33-го стрелкового полка в направлении Волковичи – Кутня планировалось продолжить с первыми лучами солнца 15 июля.

К несчастью, мост через Лобчанку не удалось восстановить к 16 июля, поскольку понтонно-мостовое имущество требовало ремонта. В течение дня дивизия несколько раз пыталась отвести северную группу назад, но корпус не отпускал ее до 16:00. Отход от неприятеля был очень труден; командир бригады полковник фон Заукен был ранен, а его адъютант убит.

С 15 июля ситуация сложилась довольно напряженная. Русским, подходящим из района Могилева, удалось глубоко вклиниться на участке обороны 10-й моторизованной дивизии. 3-я танковая дивизия столкнулась с мощными неприятельскими силами в Грабовичах. По этому поводу 16 июля корпус предоставил следующую информацию: русские продвинулись в направлении Бобруйска в районе Рогачева, Жлобина и южнее от западного берега Днепра. Для разгрома этих неприятельских сил был направлен III армейский корпус. 1-я кавалерийская дивизия в районе вокруг Старого Быхова была атакована частями Красной армии с юга. Эта информация говорила нам, что в тылу дивизии происходит много интересного. Корпусу поставили задачу наступать на Рославль через Кричев.

Тем временем воздушная разведка, а также дозоры 7-го разведывательного батальона установили, что русские отступают в направлении Кричева несколькими моторизованными и пешими колоннами. Они двигаются по второстепенным дорогам к рубежу Чериков – Кричев. Большие сосредоточения войск противника были зафиксированы в Кричеве.

Было чрезвычайно важно помешать отступлению крупных формирований русских через Кричев. Поскольку к полудню удалось справиться с кризисной ситуацией на участке 10-й моторизованной дивизии, а 3-я танковая дивизия сломила сопротивление врага, из штаба корпуса было приказано продолжить наступление на Кричев.

16 июля боевая группа Эбербаха в 18:30 начала наступление на Кричев. Боевая группа включала 2-й батальон 35-го танкового полка, 1-ю роту 34-го мотоциклетного батальона, 1-ю роту 12-го пехотного полка (рота БТР), 2-й дивизион 103-го артиллерийского полка, 1-ю и 3-ю роту 79-го танково-саперного батальона, подразделения дивизионной мостовой колонны, одну тяжелую зенитную батарею и одну легкую зенитную батарею. Первой целью был захват переправ через реку Удога северо-северо-восточнее города Черикова, а затем незамедлительное выдвижение к Кричеву для овладения важными переправами через Сож, желательно целыми и невредимыми.

Разведка силами роты, начатая утром в направлении Черикова, не смогла преодолеть мощное сопротивление врага. Это означало, что предстоящее задание будет трудным.

Сразу за рекой Лобчанка боевой группе пришлось сойти с магистрали из-за того, что проходящую через лес дорогу на несколько сот метров преграждали завалы. При обходе этого препятствия произошло несколько столкновений с вражеской пехотой. В 21:15 35-му танковому полку удалось в целости и сохранности захватить мост через Удогу. В Черикове было тихо. Не было видно ни одного гражданского. Русские солдаты, собравшиеся на окраине деревни, сказали, что их подразделения отступают в направлении Кричева. Полковник Эбербах приказал боевой группе оставаться за Чериковом, чтобы перестроиться. Дивизия выслала боевую группу, 1-й батальон 33-го пехотного полка и 740-й артиллерийский дивизион (150-мм орудий).

В 2:15 17 июля полковник Эбербах приказал своим силам выдвигаться, чтобы овладеть Кричевом. В дополнение ему также были приданы следующие подразделения: полковник Шнайдер со штабом 103-го артиллерийского полка, 3-й дивизион 103-го артиллерийского полка, 3-я батарея 604-го дивизиона тяжелых минометов, 6-я батарея 69-го артиллерийского полка и 324-я батарея подвижного наблюдения за танками противника. Эти силы вошли в боевую группу.

Боевая группа без задержек продвигалась вперед до 4:15. Затем на отметке 156, приблизительно на полпути между Чериковом и Кричевом, сопротивление неприятеля стало ощутимым. Здесь находилось заграждение, прикрываемое огнем противотанковых орудий и артиллерии. Полковник Эбербах быстро приказал артиллерии выдвинуться на позиции, чтобы сломить сопротивление врага. Это было крайне важно для взятия Кричева.

Прямо у окраины Кричева подразделение (на два с половиной часа) остановилось, чтобы перестроиться. Вся артиллерия заняла позиции, и 35-й танковый полк вместе с 1-й ротой 34-го мотоциклетного батальона и 1-й ротой 12-го пехотного полка ворвались в Кричев. Сопротивление русские войска оказывали слабое. Передовые танковые подразделения вышли к вокзалу и мостам через Сож, но русские их уже взорвали. В итоге боевая группа вошла в Кричев, и русские открыли по городу массированный артиллерийский огонь.

Наш артиллерия, готовая отвечать на такого рода вызов, не заставила себя долго ждать, но в тот момент было трудно эффективно подавить огонь противника.

В то время как боевая группа Эбербаха все еще шла в направлении Кричева, русские вновь активизировались в районе Пропойска. Их тяжелая артиллерия открыла огонь по мостам через Проню с противоположного берега. Зенитный тягач получил прямое попадание, в результате которого погибло 9 человек. Только что вступившая на мост 1-я батарея оптической разведки вместе с 604-м тяжелым минометным дивизионом были задействованы против неприятельских батарей, и им удалось прекратить разрушение мостов артиллерийским обстрелом. Пропойск становился «трудным ребенком». Русские постоянно пытались прорваться там. В качестве превентивной меры дивизия оставила там 1-й батальон 35-го танкового полка для того, чтобы отражать все возможные попытки прорыва.

Бои шли также за Чериков, там русские атаковали колонну снабжения. В конце концов 1-й батальон 12-го пехотного полка (минус 1-я рота) пришлось задействовать для того, чтобы очистить деревню и обеспечить колоннам снабжения беспрепятственный проход через нее.

Ситуация с танками тем вечером сложилась катастрофическая. Число боеспособных танков во 2-м батальоне 35-го танкового полка, задействованном в Кричеве, составляло 8 Pz III и 5 Pz II. Батальон вступил в войну 22 июня 1941 года с 90 танками. Теперь его боевая мощь не превышала полной роты. И если 17 июля все еще планировалось наступать в направлении Рославля, 18 июля общая ситуация изменилась таким образом, что продолжение наступления в тот момент становилось невозможным. В течение дня штаб корпуса приказал дивизии оставлять открытой возможность наступления с плацдарма, но в то же время потребовал, чтобы дивизия обеспечила безопасность дороги по мостам через Проню от Пропойска до Кричева. С этой целью дивизия получила приказание переформировать свои подразделения в боевые группы. Этот широкомасштабный приказ требовал от дивизии не только обеспечить Кричевский плацдарм, но также прикрыть около 50 километров дороги.

Тем временем русские оживились на юге. Мосты в Черикове и Пропойске постоянно находились под огнем артиллерии. Мост в Черикове получил два прямых попадания и на некоторое время оказался выведен из строя. 19 июля разведке удалось перехватить приказ русских на наступление, назначенное на 1:00 19 июля. Из этого приказа следовало, что в течение дня русские намеревались атаковать наш плацдарм в районе деревни Чернец вплоть до реки Остёр. Для этой цели они планировали задействовать 4-й корпус с 7-й и 8-й воздушно-десантной бригадами, 160-ю стрелковую дивизию (с тремя артиллерийскими дивизионами) и 6-ю стрелковую дивизию, а также части 55-й стрелковой дивизии. Русские намеревались в результате наступления сократить плацдарм. Хотя все силы дивизии, которые только можно было задействовать, уже получили боевые задачи, командование не намеревалось отдавать плацдарм.

Плацдарм был не единственным поводом беспокойства для дивизии. С 13:30 русские атаковали мосты в Пропойске с северо-востока. Поскольку оттуда постоянно поступали плохие вести, в дивизии, чтобы исправить ситуацию, решили задействовать полковника Эбербаха. В его распоряжение предоставили 1-й батальон 35-го танкового полка, две роты из 12-го пехотного полка, две батареи первого дивизиона 103-го артиллерийского полка. Прежде чем 1-й батальон 35-го танкового полка смог выступить, с плацдарма пришла новость о начале наступления русских. Несмотря на ожесточенные бои, которые велись на плацдарме, дивизия в тот момент не могла оказать помощь, поскольку в 20:42 поступила радиограмма из корпуса следующего содержания: «Неприятельские танки прорвались на севере между расположением 1-й кавалерийской дивизии и позициями 10-й моторизованной дивизии. Ожесточенные бои в Пропойске; мост разрушен. Вся танковая дивизия независимо от полученных ранее приказов маршем немедленно отправляется к 10-й моторизованной дивизии».

1-му батальону 35-го танкового полка удалось в 22:00 установить контакт с моторизованной дивизией, тем самым положив конец главнейшей опасности. Следует также упомянуть, что мосты в Пропойске не были разрушены. Примерно в то же время ослабли атаки на плацдарм в Кричеве.

Согласно оценкам полковника Эбербаха, в лесу к северу от магистрали находилось от 10 до 12 тысяч русских с большим количеством техники и военного имущества. Эти советские войска всеми доступными средствами пытались прорваться в южном направлении. В результате дорога несколько раз переходила из рук в руки. 20 июля в 4:00 ситуация снова запуталась. Хотя контакт с 10-й моторизованной дивизией и установили, но сделал это лишь 1-й батальон 35-го танкового полка. Контакт с танковым батальоном был потерян. Настоятельно необходимо было удержать и сохранить в целости мосты через реки Проня, Лобчанка и Удога. Вокруг них были созданы укрепленные опорные пункты. Для того чтобы исправить ситуацию, полковнику Эбербаху приказали очистить леса вокруг Пропойска. С этой целью ему были приданы следующие силы:

2-й батальон 35-го танкового полка (15 боеспособных танков);

1-й батальон 35-го танкового полка (30 боеспособных танков):

2-й батальон 12-го пехотного полка;

103-й артиллерийский полк;

1-й батальон 394-го пехотного полка (3-й танковой дивизии);

2-й дивизион 75-го артиллерийского полка (3-й танковой дивизии).

Хотя боевая группа нанесла русским значительные потери, ей не удалось взять под контроль пути снабжения. Даже штаб дивизии подвергся нападению прорывающихся из окружения русских. Русские появились у командного пункта дивизии в 17:00, пытаясь прорваться через магистраль снабжения с севера на юг. Все имевшиеся при штабе наличные силы, включая батальон связи, зенитный дивизион и только что прибывшую передовую группу разведывательного батальона, сплотили для того, чтобы отразить атаку. После долгой перестрелки русские выдвинули вперед по лесному бездорожью два 122-мм артиллерийских орудия. Разведке батальона связи удалось вывести из строя одно из этих орудий. Но другое заняло позицию прямо у дороги и стало бить по машинам штаба дивизии и пустым машинам привлеченных сил с дистанции чуть более 100 метров. В наступившем замешательстве нескольким сотням русских удалось прорваться на юг. Орудие, устроившее бойню, в конце концов обезвредили как раз в тот момент проходившие по дороге легкая зенитка и танк.

Сражения в лесу стоили больших потерь. Потери понесли 1-й батальон 394-го пехотного полка, приданный из 3-й танковой дивизии. Во время боя русские вклинились между 2-м батальоном 12-го пехотного полка и 1-м батальоном 394-го пехотного полка, выйдя на главный путь подвоза в Александровке.

Затем танки приказали задействовать вдоль дороги для исправления ситуации. В ходе этой операции русским бутылками с зажигательной смесью удалось полностью вывести из строя 6 танков на пересеченной лесной местности. Бутылка с зажигательной смесью представляла собой смесь фосфора, масла и бензина, залитую в пустую водочную бутылку. При соприкосновении с кислородом, когда бутылки разбивались, смесь возгоралась и давала мощное пламя.

С точки зрения ситуации с танками потеря еще 6 танков оказалась тяжелым ударом. Положение танковой дивизии нельзя было назвать иначе как катастрофическим. Донесение, составленное 21 июля в 16:15, рисует следующую картину:

Боевая мощь бронетанковой дивизии основывается главным образом на числе боеспособных танков. Этот список говорит сам за себя. После четырех недель боев полк безвозвратно потерял 42 танка, большая часть из них Pz III. 40 из 143 оставшихся танков – включая пять ценных Pz IV – на тот момент были небоеспособны. И еще нехватка запчастей! Кроме того, недоставало моторов и трансмиссий на замену. Для того чтобы справиться наконец с дефицитом, полк с разрешения дивизии послал майора фон Юнгенфельда в Германию «достать» запчасти в соответствующих организациях. По обычным каналам поставки получить что-то было просто невозможно. И отнюдь не из-за нехватки транспорта. Это происходило только потому, что запчасти скапливались на складах, и по воле вышестоящего командования.

На тот момент танковый полк по боевой мощи равнялся половине танкового батальона. Полное списание боевых машин происходило в результате понесенных боевых потерь. Но как объяснить другие катастрофические потери? 750 километров наступления по бездорожью, особенно по ужасной пересеченной местности, оказывало серьезное негативное воздействие. Кроме того, у ремонтных служб из-за постоянных передвижений не хватало времени чинить повреждения сразу после их получения.