5

У Амбер Вурхис были светлые волосы с фиолетовыми прядями и полированные черные ногти, но больше всего Джейн выбивало из колеи колечко в носу. Когда Амбер плакала, с золотого колечка стекали сопли, и она постоянно промокала их осторожными движениями. Ее коллеги Трэвис Чан и Бен Фарни не плакали, но известие о смерти Кассандры Койл огорошило и расстроило их не меньше, чем Амбер. На всех троих кинематографистах были футболки, куртки с капюшонами и драные джинсы – униформа молодых хипстеров. Судя по виду, никто из них за последнюю неделю ни разу не причесывался. А поскольку в студии пахло как в раздевалке, душем они тоже не злоупотребляли. На всех горизонтальных поверхностях в комнате валялись коробки от пиццы, пустые банки от «Ред Булла» и разрозненные листы сценария. На мониторе шла сцена из их текущей работы: блондинка-подросток, рыдая и спотыкаясь, бежала по темному лесу, спасаясь от безжалостного мрачного убийцы.

Трэвис резко повернулся к компьютеру и остановил видео. Изображение убийцы замерло на экране – зловещая тень в обрамлении деревьев.

– Ё-моё, – застонал он. – Не могу поверить. Просто не могу поверить.

Амбер обняла Трэвиса, и молодой человек зарыдал. Затем к ним присоединился Бен, и троица несколько секунд простояла, вцепившись друг в друга; их тройственное объятие подсвечивалось сиянием монитора.

Джейн посмотрела на Фроста и увидела, что он смаргивает слезу. Скорбь заразна, и Фрост не имел к ней иммунитета даже после многолетнего опыта принесения дурных новостей, от которых люди падали в обморок. Копы напоминали террористов. Они забрасывали разрушительные бомбы в жизнь друзей и родственников убитых, а потом стояли и оценивали размер нанесенного ущерба.

Трэвис первым разорвал объятие. Подошел к продавленному дивану, опустился на подушки и уронил голову на руки:

– Боже мой, только вчера она была здесь. Сидела вот на этом месте.

– Я знала, что она не просто так перестала отвечать на мои эсэмэски, – сказала Амбер, шмыгнув носом. – Когда она замолчала, я подумала, что она нервничает из-за отца.

– А когда она перестала отвечать? – спросила Джейн. – Вы можете проверить по телефону?

Амбер поискала среди разбросанных листов сценария и наконец нашла свой сотовый. Прокрутила послания.

– Вот. Я отправила ей вчера около двух ночи. Она не ответила.

– Вы предполагали, что она ответит в два часа ночи?

– Да, конечно. На этой стадии проекта.

– Мы работали без остановок по ночам, – сказал Бен. Он тоже опустился на диван и потер лицо. – Никто из нас не ходил домой, спали прямо здесь. – Он кивнул на спальные мешки, сваленные в углу.

– Вы все втроем спали здесь?

Бен снова кивнул:

– У нас к виску приставлен пистолет – срок сдачи. Касси тоже работала бы с нами, но ей нужно было собраться с духом перед встречей с отцом. Она к этому ничуть не стремилась.

– И когда она ушла отсюда вчера? – поинтересовалась Джейн.

– Около шести, наверно? – спросил Бен у коллег, и те кивнули.

– Только-только пиццу принесли, – уточнила Амбер. – Касси не стала есть. Сказала, сама что-нибудь приготовит, и мы втроем остались работать. – Она провела рукой по глазам, оставив на щеке разводы туши. – Не могу поверить, что мы Касси больше не увидим. Перед уходом она пообещала устроить вечеринку, после того как сдадим картинку.

– Картинку? – переспросил Фрост.

– Ну, это когда все смонтировано, – пояснил Бен. – Практически готовый фильм, но без звуковых эффектов и музыки. Мы уже почти закончили, нужна еще неделя или две.

– Плюс двадцать тысяч, – пробормотал Трэвис. Он поднял голову, его черные сальные волосы торчали в разные стороны. – Не знаю, где мы их найдем без Касси.

Джейн нахмурилась:

– Кассандра должна была принести эти деньги?

Три молодых кинематографиста переглянулись, словно решая, кому отвечать на вопрос.

– Она собиралась сегодня за ланчем попросить деньги у отца, – сказала Амбер. – Поэтому она и была в дурном настроении. Ненавидела выпрашивать у него деньги. В особенности за ланчем в «Фор сизонс».

Джейн осмотрела комнату, отметив взглядом грязный ковер, просиженный диван и свернутые спальные мешки. Этим ребятам было почти по тридцать, но они казались гораздо моложе – одержимые кино подростки, которые все еще продолжают жить как в общежитии.

– А вы, ребята, вообще, зарабатываете на жизнь своей работой? – спросила она.

– На жизнь? – Трэвис пожал плечами, словно услышал неуместный вопрос. – Мы делаем кино, вот что важно. Мы живем мечтой.

– На деньги отца Кассандры.

– Это не подарок. Он вкладывает деньги в карьеру дочери. Эта картина могла бы сделать ее известным кинематографистом, а сюжет значил многое для нее лично.

Джейн кивнула на лежащий на столе сценарий:

– «Мистер Обезьяна»?

– Не судите по названию или по тому факту, что это фильм ужасов. Это серьезный проект о пропавшей девочке. Основан на действительном событии из ее детства, и его аудитория будет гораздо больше, чем у нашего первого фильма.

– Этот первый фильм случайно не «Я тебя вижу»? – спросил Фрост.

Трэвис посмотрел на Фроста:

– Вы его видели?

– Мы видели постер к нему в квартире у Кассандры.

– Это… – Амбер проглотила комок в горле. – Это там, где вы ее нашли?

– Где ее нашел отец.

Амбер пробрала дрожь, и она обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно.

– Как это случилось? – прошептала она. – Кто-то вломился в ее квартиру?

Джейн не ответила на ее вопрос, а задала свой:

– Где вы провели последние двадцать четыре часа?

Они переглянулись, снова решая, кто будет говорить первым.

Заговорил Трэвис, взвешивая каждое слово:

– Мы были здесь, в этом здании. Все трое. Всю ночь и весь день.

Двое других согласно кивнули.

– Я знаю, почему вы задаете эти вопросы, детектив, – сказал Трэвис. – У вас работа такая. Но мы знаем Касси со времени учебы в Нью-Йоркском университете. Когда делаешь вместе кино, то образуются такие тесные связи – ничто не идет в сравнение. Мы едим, спим и работаем вместе. Да, мы иногда спорим, но потом миримся, потому что мы семья. – Он показал на экран компьютера, где все еще оставалось замершее изображение убийцы. – Этой лентой мы собирались совершить прорыв, доказать миру, что вовсе не нужно целовать задницу какому-нибудь руководителю студии, чтобы сделать великое кино.

– Вы можете нам сказать, какие у кого были роли в работе над «Мистером Обезьяной»? – спросил Фрост, добросовестно записывавший все в свой потрепанный блокнот.

– Я режиссер, – сказал Трэвис.

– Я оператор, – подхватил Бенджамин. – Известный также как оператор-постановщик.

– Я продюсер, – сказала Амбер. – Я нанимаю и увольняю, выписываю деньги, поддерживаю эту машину на ходу. – Она помолчала и произнесла со вздохом: – Вообще, делаю почти все.

– А роль Кассандры?

– Она автор сценария. И исполнительный продюсер, а это самая важная работа из всех, – подчеркнул Трэвис. – Финансирование производства.

– На деньги отца.

– Да, но нам нужно совсем немного. Еще один чек – вот все, что она собиралась попросить у него.

Чек, который они, вероятно, никогда не увидят.

Амбер села на диван рядом с Беном, и все трое погрузились в молчание. Сама комната, казалось, издавала запах прокисшей еды и провала.

Джейн посмотрела на постер фильма, висящий на стене над диваном. Тот же постер, что и в квартире Кассандры: «Я тебя вижу».

– Этот фильм… – начала она, показывая на жуткое изображение красного глаза, глядящего из темноты. – Расскажите мне о нем.

– Это была наша первая художественная лента, – сказал Трэвис и угрюмо добавил: – И надеюсь, не последняя.

– Вы все четверо работали над ним?

– Да. Это началось как курсовая работа в университете. Мы многому научились, делая ее. – Он грустно покачал головой. – Но и ошибок наделали немало.

– И как прошел прокат? – спросил Фрост.

Молчание было мучительным. И говорящим.

– Мы так и не смогли заключить прокатный контракт, – признал Трэвис.

– То есть фильма никто не видел?

– Нет, его показывали на нескольких фестивалях фильмов ужасов. Вроде этого… – Трэвис распахнул куртку и продемонстрировал футболку с надписью «КИНОФЕСТИВАЛЬ ЖУТЬФЕСТ». – Еще он есть на дивиди. Мы даже слышали, что он стал чем-то вроде культовой классики, а это лучшее, что может случиться с фильмом ужасов.

– А деньги какие-то он принес? – спросила Джейн.

– Понимаете, дело не в этом.

– А в чем же?

– Теперь у нас есть поклонники. Люди, которые знают о нашей работе! В бизнесе авторского кино, чтобы создать зрителей для твоего будущего проекта, иногда достаточно просто слухов.

– Значит, денег вы не заработали.

Трэвис вздохнул и опустил глаза на грязный ковер.

– Нет, – признался он.

Взгляд Джейн вернулся к чудовищному глазу на постере.

– Что происходит в этом фильме? О чем он?

– О девочке, которая становится свидетельницей убийства, но полиция не может найти ни тела, ни улик. И они ей не верят. Но это потому, что убийство еще не случилось. Она телепатически связана с убийцей и видит, что он собирается сделать.

Джейн и Фрост переглянулись. «Жаль, что у нас нет такого преимущества. Мы бы раскрывали дела за считаные секунды».

– Смею предположить, что убийца в конце концов приходит за ней, – сказала Джейн.

– Конечно, – ответил Бен. – Это прямо как из «Энциклопедии ужасов». В конечном счете убийца просто обязан прийти за героиней.

– В этом кинофильме кто-нибудь получает увечья?

– Ну да. Это тоже одно из правил фильма ужасов. Прямо как из…

– Да-да. Из «Энциклопедии ужасов». И какого рода увечье?

– Отрубают несколько пальцев. У девушки на лбу вырезают число 666.

– Не забудь про ухо, – напомнила Амбер.

– О, верно. У одного парня отрезают ухо, как у Ван Гога.

«Вы, ребята, больные».

– А глаза? – спросил Фрост. – Ни у кого из персонажей не вырезают глаза?

Кинематографисты посмотрели друг на друга.

– Нет, – ответил Трэвис. – А почему вы спрашиваете про глаза?

– Из-за названия. Фильм называется «Я тебя вижу».

– Но вы спросили конкретно, не вырезают ли глаза. Почему? Неужели что-то такое случилось с… – Трэвис замолчал, гримаса ужаса вдруг исказила его лицо.

Амбер прижала ладонь ко рту:

– О боже. Это то, что случилось с Кассандрой?

Джейн не ответила и перешла к следующему вопросу.

– Сколько зрителей видело ваш фильм? – Она опять показала на постер.

Несколько секунд все молчали, ошарашенные только что услышанным. В их мире вся кровь была подделкой, а конечности – резиновым реквизитом, настоящее мультяшное насилие. «Добро пожаловать в мой мир. Реальный мир».

– Так сколько? – повторила Джейн.

– Вообще-то, мы толком и не знаем, – признался Трэвис. – Мы продали несколько дивиди. Получили около тысячи долларов от загрузок видео. Кроме того, мы показывали его на тех кинофестивалях.

– Назовите приблизительную цифру.

– Ну, может быть, несколько тысяч. Мы понятия не имеем, кто они. Зрители фильмов ужасов есть во всем мире, так что и жить они могут повсюду.

– Вы думаете, ее мог убить кто-то из тех, кто видел наше кино? – спросила Амбер. – Слушайте, это же чушь! Любители таких фильмов могут выглядеть пугающе, но на самом деле они очень милые и воспитанные люди. – Она показала на экран компьютера, на котором замер силуэт убийцы. – Фильмы вроде «Мистера Обезьяны» – они о том, как помочь побороть страх, преодолеть нашу внутреннюю агрессию. Это целебные фильмы. – Она покачала головой. – Плохие люди не смотрят фильмы ужасов.

– Знаете, что смотрят настоящие уроды? – вмешался в разговор Бен. – Романтические комедии.

Трэвис открыл ящик стола, вытащил компакт-диск и протянул Джейн:

– «Я тебя вижу». Это вам подарок, детектив.

– А фильм, над которым вы работаете сейчас? У вас есть копия «Мистера Обезьяны»?

– К сожалению, мы пока монтируем, так что фильм не готов к просмотру. Но посмотрите «Я тебя вижу» и скажите нам, что вы думаете. И если вам нужно что-то еще, мы готовы помочь.

– Если это и в самом деле имеет какое-то отношение к «Я тебя вижу», то не стоит ли нам всем начать беспокоиться? – спросила Амбер. – Не придет ли убийца и к нам?

Наступила долгая пауза, пока трое киношников взвешивали такую вероятность.

А потом раздался тихий голос Трэвиса:

– Это как в «Энциклопедии ужасов».