Узнал Афрасиаб, глава державы,
Что Сиявуш приехал величавый.
На площадь пешим выбежал, спеша
К тому, кого ждала его душа.
Царевич спешился, когда нежданно
Увидел пешего царя Турана.
В глаза один другого целовал,
И обнимал, и снова целовал.
Сказал Афрасиаб: «Мы видим оба,
Что погрузилась в сон земная злоба.
Не будет войн, и общею тропой
Олень и барс придут на водопой.
Мы пребывали в страхе постоянном:
Война грозила двум соседним странам,
Покоя не было в душе людской,
Но ты пришел и дал земле покой.
Еще такого не было событья!
Мы отдохнем от войн, кровопролитья.
Туран — твой друг. Спокойно в нем живи,
К тебе сердца исполнены любви.
Пребуду я тебе отцом отныне,
В тебе я счастье обрету, как в сыне».
Вознес его царевич в похвале:
«О царь, будь вечно счастлив на земле!
От господа произошло творенье,
Война и мир, вражда и примиренье».
Рука в руке, Афрасиаб повел
Царевича; воссел он на престол,
Сказал, окинув Сиявуша взглядом:
«Кого могу с тобой поставить рядом?
Среди великих не могу сыскать
Лицо такое и такую стать».
И выбрал он чертог — приют желанный,
Что устлан был парчою златотканой.
Просил он гостя горести забыть,
В чертог, ему назначенный, вступить,
Чтоб он располагался там свободно
И занимался чем душе угодно.
Увидел Сиявуш: дворец велик,
Сатурна куполом своим достиг!
На трон взошел он, устланный парчою,
Предался думам трезвою душою.
Когда накрыли у владыки стол,
Посланец за изгнанником пришел.
И царь и гость за трапезу воссели,
Пошли у них беседа и веселье.
Вино хмельное пили дотемна,
Их головы вскружились от вина.
Ушел царевич в радостном тумане,
В вине исчезла память об Иране…
Афрасиаб, царевичем пленен,
В беседах долгих забывал про сон.
Грустил ли он, душой ли веселился,
Он к Сиявушу одному стремился.
Забыты были Джахн и Гарсиваз,
С кем тайнами делился он не раз.
Без юноши и дня не проводил он,
Отраду в Сиявуше находил он.
Так провели два друга целый год,
Деля и счастья дни, и дни невзгод.