Он вышел из-под кипарисной тени,
За мамкой вслед пошел в тайник весенний,
Направился, судьбу благодаря,
Он к дочери туранского царя.
Бижан вступил в щатер, высок и строен.
Был в золотой кушак затянут воин.
Царевна подошла, как день светла,
Обняв его, кушак с него сняла.
Спросила: «Хороша ль была дорога?
Была ли в битве у тебя подмога?
Зачем ты свой красивый лик и стать
Привык на поле боя изнурять?»
И мускусом, и розовой водою
Ему помыли ноги пред едою.
На скатерти была обильца снедь,
Служанки не давали ей скудеть!
От музыки бежали все печали,
Вином и пеньем гостя услаждали,
Напев рабынь был нежен и крылат,
И чанг звенел, и не смолкал барбат.
Парча блестела, как наряд павлиний,
Казалось, — шкура барса на долине!
Шатер пленял резьбою золотой,
Благоухал он амброю густой.
Вдвоем с Бижаном из хрустальной чары
Пила царевна сок хмельной и старый.
Три дня, три ночи было им дано
Спать, обниматься, петь и пить вино!