Сказал он: «Сон исполнился дурной,
Померкла честь моя, как свет дневной.
Кончается мое существованье,
И наступает горькое страданье.
Пять месяцев несешь ты в чреве плод.
Пускай для славы мальчик мой растет.
Младенцу Кей-Хосрова дай ты имя,
Утешь его заботами своими.
Мой близок час: прикажет твой отец,
Чтоб счастью моему пришел конец,—
Я буду, неповинный, обезглавлен,
Венец мой царский будет окровавлен.
Ни савана, ни гроба не найду,
Лишь вас, хула и злоба, я найду!
Прикажет шах — палач с надменным взором
Тебя, нагую, выведет с позором.
Придет Пиран, отважен и велик,
Тебя у шаха вымолит старик.
Ты в доме благодетеля седого
Родишь на свет младенца Кей-Хосрова.
Прибудет из Ирана мститель ваш —
Ведомый господом спаситель ваш,
И поведет он, тайно и нежданно,
К реке Джейхун тебя и мальчугана.
Твой сын на троне станет знаменит,
Себе и птиц и рыб он подчинит.
Начнет Иран войну, Туран карая,
Земля от края забурлит до края.
Туран поднимет вопль, поднимет стон,
Делами Кей-Хосрова потрясет.
Услышав завещание супруга,
Повисла Фарангис на шее друга.
Заплакал он, — и стала боль сильней
Вошел в конюшню, выбрал из коней
Шабранга, скакуна породы знатной,
Что был быстрее ветра в битве ратной.
Он обнял голову его, стеня,
Узду и недоуздок снял с коня.
И на ухо шепнул ему с тоскою:
«Ты моему врагу не будь слугою.
Когда для мести выйдет Кей-Хосров,
Ты помоги ему разбить врагов.
Скачи под ним, копытом бей сердито,
Врагов да втопчет в прах твое копыто.