ЗЕЛЕНЫЕ ПОГОНЫ

Безопасность важной, если не сказать важнейшей, международной конференции в Тегеране в ноябре-декабре 1943 года со стороны Советского Союза была тщательно продуманна и получила максимальное оперативное обеспечение на всех этапах ее проведения.

Прежде чем говорить об оперативном обслуживании органами госбезопасности, в частности подразделениями Смерш, мероприятий, следует сказать о роли и действиях пограничных подразделений и частей НКВД СССР с периода августа 1943 года и до окончания войны.

Это они, словно минеры, обеспечивали прокладку безопасных путей частям Красной армии при вводе их в Иран, согласно совместной англо-советской операции под кодовым наименованием «Операция «Согласие», проводимой с 25 августа по 17 сентября 1941 года. Ее целью являлась защита иранских нефтяных месторождений от возможного захвата их войсками гитлеровской Германии и их союзниками, а также защита транспортного «южного коридора», по которому осуществлялись поставки вооружения, боевой техники и другого стратегического имущества из США и Соединенного Королевства по ленд-лизу для Советского Союза.

Накануне и в первый период Второй мировой войны гитлеровская Германия превратила Иран в плацдарм враждебных действий против СССР и Англии. Орды тайных нацистских агентов обосновались в странах Ближнего и Среднего Востока, особенно в Иране. К августу их численность достигла четырех тысяч человек, в большинстве своем в районах, примыкающих к границе с СССР. Это была германская «пятая колонна» в Иране.

В иранских правительственных учреждениях работали «советники», «инструкторы», «пропагандисты», «агитаторы», стремившиеся вовлечь Тегеран в войну против Москвы, идею которой поддерживал сам прогермански настроенный иранский властитель Реза-шах Пехлеви.

Немцы создавали в иранских пустынях тайные аэродромы, склады оружия и боеприпасов, организовывали и обучали диверсионные группы, затем перебрасываемые на территорию Советского Союза. Появилась серьезная угроза фашистского переворота в Иране, представлявшего опасность для советской страны и всей антигитлеровской коалиции.

Дело в том, что Реза-шах в последний момент стал колебаться, почувствовав, к каким последствиям может привести его «дружба» с Гитлером. Поэтому, несмотря на пробер-линские в общем-то настроения шаха, которому 17 августа 1941 года немецкий посол Эттель, офицер СС, предложил военную помощь, гитлеровцы развернули подготовку заговора с целью свержения шаха, не решившего объявить войну СССР.

Гитлер в конце рабочего дня вызвал к себе адмирала Канариса — шефа абвера. Главному военному разведчику пришлось довольно долго дожидаться фюрера, так как то ли от волнения, то ли по привычке есть в определенное время на фюрера напал жор. По воспоминаниям одного из секретарей Гитлера фрау Траудль Юнге, он ел долго и помногу. Ужин проходил так же, как и обед. Обычно подавали холодные закуски и салаты, хоппель-поппель — жареный картофель с ветчиной, залитый яйцами, или вермишель с томатным соусом и сыром. Гитлер часто брал две глазуньи с картофельным пюре и салатом из помидоров.

Свежие овощи и фрукты круглый год поставляли теплицы образцового хозяйства рейхсляйтера Мартина Бормана, которыми он кормил и своих десятерых детей-погодков, рожденных госпожой Гердой Борман, выдвинувшей идею полигамного «вынужденного брака» в интересах Третьего рейха…

Его продукция доставлялась самолетами даже в Ставку, проделывая путь из Баварии в Восточную Пруссию. Гитлер считал, что его желудку подходят только свежие продукты, поэтому не хотел получать их из других хозяйств. А еще он любил пить чай с печеньем и яблочным пирогом.

Таких правил, наверное, придерживаются и другие государственные властелины. После сытного ужина у Гитлера поднялось настроение, и он провел спокойно беседу с адмиралом…

После этого для подготовки переворота тайно прилетал начальник абвера адмирал Канарис. 23 августа с личным посланием к шаху обратился Гитлер. В своем письме он писал, что ему не следует «…уступать нажиму со стороны США и Англии, так как Германия скоро займет южные области Советского Союза».

Эти действия подхлестнули Сталина к действию. В ответ на такой внешнеполитический спурт фашистской Германии советское руководство направило 25 августа 1941 года прогерманскому правительству Ирана ноту. В ней указывалось, что Советский Союз на основании статей 5-й и 6-й советско-иранского договора от 1921 года, которым предусматривалось, что в случае возникновения угрозы южным рубежам СССР Советский Союз имеет право ввести свои войска на территорию Ирана. А дальше говорилось, что «сегодня он не может равнодушно относиться к создавшемуся положению, а поэтому вынужден сам позаботиться о безопасности своих южных границ…»

В ходе операции вооруженные силы союзников вторглись в Иран не без помощи оппозиции и других демократических сил, свергли прогерманского шаха и установили свой контроль над железными дорогами и нефтяными месторождениями Ирана. При этом войска Великобритании оккупировали Южный Иран, а воинские части СССР заняли территорию Северного Ирана и стали там отдельными гарнизонами.

Во исполнение этой ноты и приказов командования на рассвете 25 августа 1941 года шестьдесят пять боевых оперативных групп, сформированных из личного состава пограничных частей Закавказья, перешли границу Ирана и быстро достигли намеченных рубежей.

Они перерезали дороги, ведущие от границы в административные центры сопредельного государства, захватили мосты через горные реки и выставили свое охранение. Эти мероприятия отмечались, естественно, боевыми столкновениями при ликвидации иранских прошахской и прогерманской ориентаций пограничных, полицейских и жандармских постов.

О грамотности, решительности и скоротечности действий наших групп говорит тот факт, что к 7.00 следующего дня боевая задача, поставленная командованием перед солдатами в зеленых погонах, была выполнена, и таким образом открывался путь беспрепятственного продвижения армейских частей в Северный Иран.

А 28 августа дивизион пограничных кораблей под командованием старшего лейтенанта Самохина обеспечил высадку десанта советских войск в портах Пехлеви и Ноушехр. Здесь же из восьмидесяти моряков-пограничников была сформирована боевая группа, которая заняла город Мозендеран и удерживала его до подхода частей Красной армии.

План гитлеровцев по превращению Ирана в плацдарм фашистской Германии для вторжения с юга в советское Закавказье с целью завладения нефтеносными территориями был окончательно сорван и похоронен.

Однако негласные силы у немцев в Иране были еще солидные, если не сказать более конкретно — очень большие. В северных районах страны агентурной сетью руководил бывший генеральный консул в Тебризе агент абвера Юлиус Шульце-Хольтус.

В 1943 году он скрывался в районе Исфахана — бывшей столицы Персии — у главаря оппозиционных новым властям кашкайских племен Насер-хана и поддерживал постоянную радиосвязь с Берлином.

В районе Тегерана орудовал другой резидент немецкой политической разведки штурмбанфюрер СС Майер под прикрытием работника ритуальной службы на армянском кладбище. Настоящее его имя — Рихард Август. В 1943 году англичане его арестовали, опередив советскую контрразведку. Он был отправлен ими в Индию.

С ним в паре с 1940 года работал в качестве разведчика и радиста немец Роман Гамота под крышей представителя конторы «Иран-Экспресс». Он имел репутацию организатора подпольных групп и знатока партизанской борьбы. Агент много перемещался по стране, прекрасно владел русским языком. Накануне войны заболел малярией и уехал в Германию лечиться. Он был лично известен гитлеровской верхушке.

В мае 1943 года Гиммлер в одной из докладных записок писал Гитлеру:

В августе 1943 года Гамота был сброшен с парашютом в районе Тегерана и после приземления связался с Майером. Это он быстро наладил радиосвязь с Берлином. В дальнейшем ему судьба изменила. После провала операции «Длинный прыжок» — покушения на лидеров антигитлеровской коалиции Гамота бежал из Ирана через Турцию. После войны как военный преступник был арестован в Австрии и судим.

Работали в Иране и офицеры СД Вейзачек, Эмерик, Раданович, Вольф, Рутенберг, занимающиеся подготовкой и заброской агентуры в Баку, Тбилиси и Ашхабад.

Часть арестованной советской контрразведкой нацисткой агентуры была депортирована в Советский Союз, часть передана англичанам. Только по делу одной прогерманской партии «Меллиюн-е-Иран» удалось задержать 3 иранских генерала, 10 полковников, 27 офицеров других званий, 62 железнодорожных служащих, 48 гражданских лиц. Но многие и скрылись, однако часть была перевербована.

Что касается судьбы штурмбанфюрера Ханса Ульриха фон Ортеля то, по одной из версий, он с группой боевиков был сброшен на парашюте накануне конференции «Большой тройки» под Тегераном и сразу же был задержан группой захвата, которой руководил сотрудник Смерш подполковник Н.Г. Кравченко.

По второй версии — немецкий террорист и диверсант погиб при попытке его задержания. Существует и третье предположение — почувствовав, что со своей группой попал в заранее заготовленный капкан, он все-таки прорвал кольцо блокировки с несколькими бойцами «плаща и кинжала» и благополучно добрался до Берлина. Дальше его следы теряются…

Это поражение, нанесенное советской и английской контрразведками, было настолько ошеломляющим и сокрушительным, что идея переворота и покушения на «Большую тройку» рисовалась нереальной в создавшейся ситуации, хотя нельзя все эти действия воспринимать примитивно. Оставались у немцев реальные силы осуществить террористический акт. Это понимали направленные Берией — Федотов и Абакумовым — Кравченко.

Гитлеру пришлось пережить этот зубодробительный удар советских спецслужб. Он был в ярости. Когда к нему с бумагами зашла одна из секретарш с ярко накрашенными губами он ее спросил:

— А вы знаете, из чего делают губную помаду?

— Нет… Мне ее привез мой брат из Франции…

— Так знайте, именно в Париже помаду делают из жиров, получаемых из сточных вод. Вот что вы носите на губах. Если бы знали, то никогда бы не красили губы!

Больше она никогда являлась в кабинет своего шефа с накрашенными губами…

7 октября 1943 года со станции Мытищи Московской области отправился на юг секретный эшелон. Рядовой состав был в неведении, куда его везут. А 12 октября 1943 года эшелон прибыл в Баку. Оттуда на автомашинах личный состав был доставлен в советский приграничный город Астара на азербайджано-иранской границе.

Итак, мы видим, что в условиях строжайшей секретности в Закавказье прибыл железнодорожный эшелон, который доставил личный состав 131-го мотострелкового полка пограничных войск НКВД СССР.

Командовал полком Герой Советского Союза подполковник Никита Фадеевич Кайманов. Несколько слов о нем. Начало войны он встретил в Карелии. В связи с угрозой вступления Финляндии в войну 22 июня 1941 года начальник отделения штаба погранотряда старший лейтенант Н.Ф. Кайманов был направлен на пограничную заставу № 6, прикрывавшую важный узел дорог.

Из-за сложной обстановки численность личного состава заставы была доведена до 146 бойцов. Кайманов принял командование гарнизоном и спешно подготовил укрепленный пункт обороны на территории заставы.

25 июня 1941 года Финляндия вступила в войну, и началась героическая оборона заставы. Двадцать суток крохотный гарнизон отражал многочисленные атаки противника, подвергаясь массированному артиллерийскому и минометному обстрелу, ударам финской авиации.

Погибли четырнадцать пограничников, свыше сорока было ранено. Сам командир гарнизона оказался контужен, но не выходил из боя. Когда связь со штабом была утеряна, отряд Кайманова прорвал кольцо окружения, причем в направлении территории Финляндии, где противник не ожидал контратаки. Пройдя окружным путем по болотам и лесам около ста шестидесяти километров, через пять суток отряд соединился с советскими войсками, вынеся на себе всех раненых.

За мужество и героизм, проявленные на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума

Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года старшему лейтенанту Кайманову Никите Фадеевичу было присвоено звание Героя Советского Союза.

Эта воинская часть «зеленопогонников» формировалась под личным контролем Лаврентия Берии, так как предназначалась для обеспечения безопасности Тегеранской конференции.

Через три дня полк, погрузившись в машины с гражданскими номерами, пересек государственную границу и направился вдоль Каспийского моря на юг…

В Тегеране полк разместился в военном городке 182-го горнострелкового полка. Именно в Тегеране командир полка Н.Ф. Кайманов получает звание полковника и станет подписывать необходимые документы как «командир гарнизона советских войск в Тегеране».

Командование полка первым делом провело рекогносцировку города для определения объектов охраны. Под охрану были поставлены, например, такие советские и иранские объекты, как посольство, консульство, торгпредство, комендатура. Нашими воинами охранялись также дворец шаха, почта, телеграф, военные склады, аэродром и прочее.

Оперативно обслуживать полк со всеми его подразделениями, несущими охрану вышеперечисленных объектов, было поручено сотрудникам ГУКР Смерш НКО СССР во главе с подполковником Николаем Григорьевичем Кравченко.

Получалось до 100 постов с двумя-тремя воинами на каждом. Кроме того, в городе было создано три взвода резерва. С 24 ноября от полка стал выделяться почетный караул, состоящий из 105 человек.

По прибытию на место у всех военнослужащих отобрали документы, комсомольские и партийные билеты и даже часы… В программу оперативной подготовки включались частые политинформации и разъяснения ответственных задач, которые они будут решать по охране лидеров трех держав. Берия несколько раз докладывал Сталину о возможном нападении немецких диверсантов и террористов на членов конференции в Тегеране.

Какие же конкретные задачи решали пограничники?

В обязанности личного состава входило патрулирование улиц; физическая охрана территории советского посольства и членов делегаций, работающих на конференции; выполнение функций почетного караула; задержание и аресты разоблаченной вражеской агентуры и др.

Полк начал формироваться в городе Бабушкино в ноябре 1942 года, в бывших казармах Московского военно-технического училища войск НКВД. До недавнего времени там находился Военный институт Федеральной пограничной службы. По личному приказу Берии сюда отбирались и направлялись лучшие солдаты. Командиром был назначен уже упоминаемый подполковник Кайманов, заместителями — Герой Советского Союза подполковник Н.М. Руденко и капитан И.Д. Чернопятко. Тридцать шесть военнослужащих полка имели правительственные награды, полученные на фронте. Необстрелянных воинов специально посылали на фронт для стажировки, как говорится, «понюхать пороха».

С февраля по октябрь 1943 года на фронтах побывало несколько десятков снайперов. Всего перед отправкой в Иран по списку значились 1750 человек личного состава. Кроме того, перед самой конференцией особым распоряжением Генштаба полк был усилен отдельным батальоном в количестве 320 человек. По окончании конференции, а точно 6 декабря 1943 года, батальон был откомандирован в СССР и тут же был выведен из штата полка, а 131-й мотострелковый полк погранвойск НКВД остался в Иране и занимался исключительно охраной советских объектов до октября 1945 года — момента его расформирования.

Необходимо отметить, что еще тогда, когда полк находился в Астаре, заработало сито Смерша. По материалам военной контрразведки, на зимние квартиры в СССР было откомандировано двадцать шесть человек, которых «тщательно подбирал» чуть ли не сам лично Лаврентий Берия. Причины разные: пьянство, валютные операции, оставление караула, нарушение воинской дисциплины, дезертирство, установление нежелательных связей и членовредительство.

Кравченко, как уже говорилось выше, принял этот полк со своими коллегами в оперативное обслуживание, потому что охрана лидеров «Большой тройки» полностью зависела от качества службы пограничников этой особой засекреченной части, несмотря на надежный личный состав и проверенное командование полка. Таковы были правила. Их диктовали время и обстоятельства. Началось незримое перетягивание каната между Абакумовым и Берия — Смершем и НКВД…

И все же парни в зеленых погонах выполнили свою задачу достойно — конференция «Большой тройки» в Тегеране состоялась и приблизила победоносный конец в тяжелейшей войне.