16
На Манхэттен, где-то между Бродвеем и Виллиджем, спускался вечер. Атмосфера в районе царила творческая, хотя и не совсем уж богемная. Очередь человек из четырехсот растянулась на квартал — люди с мороза хотели попасть в кафе «Спит». Этот клуб был прибежищем андеграундного хип-хопа со всего города. Здесь устраивали «свободный микрофон» и часто проводили баттлы. Именно сюда приходили молодые и горячие, чтобы опробовать собственные силы, прочитать свои лучшие стихи не на уличном перекрестке, а на сцене. Здешние баттлы отличались особой неистовостью.
Безупречный и Ганнибал бывали здесь, и два года назад битвы между ними происходили регулярно, но теперь все изменилось. Словно целая жизнь кончилась. Теперь их встречи у микрофона превратились в легенду. Сами они ушли уже очень далеко, а их поклонники пристрастились скупать записи их ранних фристайлов. Кому могло прийти в голову, что день, когда эти записи обретут особую ценность, наступит? Кое-кому пришло — Декаденту, здоровому светлокожему хозяину «Спита», мужику лет тридцати пяти. У него было чутье на талант, так что он сохранил записи и теперь зашибал деньгу.
Это была пятница. Пабло, коренастый бугай за тридцать, заседал на своем обычном табурете у входа в кафе и с самодовольным равнодушием собирал деньги со входящих. Снаружи «Спит» выглядел натуральной дырой в стене, над дверью — деревянная доска с убого выведенным баллончиком названием. Да и внутри обстановочка была не лучше: самая настоящая дыра, набитая под завязку людьми. Впервые пришедшие в «Спит» недоумевали, зачем в такой гадюшник вообще ходят. Но потом начиналось шоу, и все вопросы снимались: сюда приходили за атмосферой — микрофон, сцена, стихи. А то, что обстановка не отличалась комфортом, только подчеркивало андеграундный аскетичный имидж клуба.
Народ валил туда толпами, особенно по пятницам. В пятницу проходили сами баттлы, на которых встречались только лучшие из лучших. Люди съезжались со всех районов, вплоть до Джерси и Коннектикута, чтобы, любой ценой пробравшись в клуб, посмотреть, кто же победит. По требованиям пожарной безопасности в клубе могли одновременно находиться только двести человек, но Декадент всегда превышал это число. Было так тесно, что атмосфера вынужденно становилась очень дружеской, почти интимной, а страсти накалялись до предела.
Была половина первого ночи, шоу в самом разгаре. Диджей убрал звук, показывая, что его сет подошел к концу. Ведущий, Лю Канг, пробрался на сцену; он веер да вел пятничные бои. В мире андеграунда его титул бы весьма уважаем — этот высокий мулат с красными кудрями в стиле афро, фанат «Мортал комбат», даже слег ка зазнавался из-за своего постоянного пребывании в лучах софитов. На сцене он взялся за микрофон:
— Йо, перерыв окончен, мы в «Спите», и сейчас начнется просто безбашенная поэзия. Вот он, наш гвоздь программы, главное событие. На сцену приглашаются 'Ха и Серьезный Базар.
Серьезный Базар быстро залез на сцену: высокий темнокожий парень с дредами, лет двадцати с чем-то. Он знал, что его вызовут, и стоял неподалеку.
— Отлично, один есть, теперь нужен второй. Где у нас 'Ха? — спросил Лю. 'Ха он называл Миху; его, в любом случае, было не видно, и сквозь толпу никто не пробирался.
Но Миха был на месте. Он, как обычно, сидел на задней лестнице: любил прятаться от толпы перед выступлением. Паренек двадцати одного года, в наушниках; он так сосредоточился на задании, что забыл обо всем и не услышал, как назвали его имя. Симпатичный, темнокожий, атлетичный — привлекательный, но не смазливый юноша; волосы убраны в тугие косички.
К Михе подошел знакомый и хлопнул его по колену.
— В чем дело? — очнулся Миха.
— Тебя зовут, — ответил тот.
— Хорошо.
Миха спокойно направился к сцене — та была неблизко, да и пробираться тяжело, так что поднялся он только через минуту.
— Ну вот и он. Начнем уже. Обычно у нас три раунда. Но наш 'Ха от двух раундов отказался и будет выступать только один раз. Да, чума какая-то, я знаю. Но братишка верит, будто сможет обойтись одним. Серьезный Базар мудро решил подобного не предпринимать. Обычно у нас так не делают. Только одному парню это уже удалось, и мне интересно увидеть, что 'Ха готов нам предложить. Базар проиграл жеребьевку и поэтому начинает.
Когда заиграл бит, Лю отошел назад и вручил микрофон Базару. Его телега была неплоха, но совершенно обычная, без придумок. Миха снова напялил свои наушники. Базар крутился совсем рядом, на расстоянии плевка, разбрасывался всеми вычитанными ругательствами, а Миха, казалось, находился где-то далеко. Он выглядел даже каким-то грустным, размышляя над тем, что будет читать.
Через две с половиной минуты и где-то сотню строф Базар закончил. После оваций Лю передал микрофон Михе. Тот снял наушники и вернулся в реальность. Взял микрофон, облизал губы и медленно начал.
Йо, йо, йо, йо
Йо, я слишком мозговит
Для твоего жалкого мозжечка.
Срал я на твою систему,
Как фараон Эхнатон,
Снесу тебе башку.
Прикидываясь дурачком, как Бин Ладен,
Проникну внутрь тебя,
В твой мозг продолговатый.
Ты рыпаешься,
А не рэп читаешь.
Ей-богу, против чего ты выступаешь?
Своими телегами только детей напугаешь.
Тут он ускорился.
Говоришь, ты крутой ниггер,
Раз убил кучу ниггеров.
Так покажи, какой ты крутой,
Иди, убей белого.
Базар был немного ошарашен и удивлен его ремаркой.
Ага, ты что-то поражен,
Сынок, в чем дело?
Ага, в свою песню
Ты бы такое не вставил.
Ну а я вставил, и мне по хуй.
Может, я слишком тупой, слишком глупый,
Слишком толстокожий,
Чтобы бояться,
Так что оставлю тебя жить.
А сам я живу рифмой,
Мои телеги несутся потоком,
В моих словах только правда —
А ты всего лишь сатир
С пошлыми страстишками,
Одержимый славой.
Пацан, ты просто завистник.
А теперь ползи, как таракан,
От света своего бога.
Да, чувак, ты модный —
То ли просто трепло,
То ли полный идиот.
Поверь, сынок, я слишком могуч,
Слишком метафизичен,
Обездвижу тебя и сражу.
Ты, слепец,
Соревноваться со мной бесполезно,
Потому что воистину говорю —
Твои рифмы просто смешны,
У твоих слов нет пути,
И даже твоей этике
Не хватает эстетики.
К концу последней строфы толпа взорвалась аплодисментами. Многочисленные «вот черт» звучали в унисон. Миха спустился со сцены, его приветствовали объятиями и рукопожатиями пораженные зрители.
Лю заговорил, пряча свой энтузиазм:
— Без сомнений, парень своего добился. Ничего не понял, что он там говорил, но, как по-вашему, этого достаточно для победы? Обратимся к нашим судьям — каково ваше решение, ваш приговор?
Заранее выбранная троица показала свои карточки.
— Так, вот и развязка, — Лю старался разглядеть карточки, закрываясь рукой от софитов. Наконец он прочитал судейский приговор: — Один за Базара, второй за 'Ха и третий... за Базара. Побеждает Базар. Короче, выпендреж до добра не доводит, по крайней мере не всех. И чего ты хочешь, когда сам всего лишь копия?
Среди публики закипало недовольство. Миха выглядел спокойным и невозмутимым. Надел свои наушники и двинулся к выходу. Он явился сюда один, и оставаться смысла не было.
Он вышел, застегнул черное пальто и обернул вокруг шеи сиреневый шарф. После душного клуба холод ночи пробирал насквозь. Миха уже пошел было прочь, когда услышал окрик:
— Эй, Миха!
Миха обернулся и увидел бегущего к нему Терренса. Друзья горячо поприветствовали друг друга.
— Эй, как дела, Ти? Что ты тут делаешь? — спросил Миха.
— Хотел с тобой встретиться, — ответил Терренс с улыбкой. — Эй, ты в курсе, что тебя только что обокрали, чувак?
Миха промолчал с легкой улыбкой.
— Да в курсе ты, в курсе. Да и насрать. Ты его за три строчки сделал, по моему мнению. Слушай, откуда ты берешь все эти слова, чувак?
— Из жизни. Из жизни и из книг.
— Это же хренова туча книг. Мне такое не по плечу. Нет, чувак, теория не по мне. У меня от книжек голова болит.
— Смешной ты.
— Эй, я серьезно. Я с практическими занятиями лучше справляюсь. Но все равно буду каждый день словарь читать, запоминать слово-другое, чтобы подтянуть свой лексикон. Но до тебя мне далеко. Просто хочу время от времени бросать слово-другое, чтобы ниггеры не расслаблялись, понимаешь меня?
— Понимаю, чувак.
— Ну ладно, слушай, я тут к тебе кое-кого привел.
С заднего входа, чтобы не привлекать лишнего внимания, появился Бык. Помимо Декадента практически никто не знал, что он здесь. Ганнибал развернулся и направился прямо к Михе и Терренсу.
Миха взглянул на Терренса:
— Ухты, сделал-таки. Привел ко мне Быка.
— А что я тебе говорил? Я вице-президент «Каннибал рекорде». Засранец ко мне прислушивается.
Ганнибал подошел с почти восхищенным выражением лица и потрепал Терренса по плечу:
— Ти, надо сказать, ты не разочаровал.
— Так, бля, я же говорил, говорил тебе, — затрещал Терренс, тоже гордый собой.
Миха от робости не знал, как обратиться к Ганнибалу.
— Мистер Ганнибал... я...
— Да просто Бык. Просто Бык, — успокоил Ганнибал Миху. А затем подошел и крепко его обнял.
— Бык, классный же чувак, правда? Ну признай это, признай, — продолжал болтать Терренс.
— Правда, — согласился Ганнибал.
— Типа Безупречного, — добавил Терренс.
Опять этот Безупречный. Но почему-то в этот раз его имя Ганнибала не особо расстроило.
— Да лучше, по-моему, — ответил он, а потом сказал Михе: - Сегодня должен был выиграть ты.
— Я знаю, — ответил Миха.
— Отлично читаешь, чувак, просто здорово.
— Спасибо.
Это все было как-то слишком для Михи. Только проиграл баттл — а тут его сам Ганнибал нахваливает.
— Но у тебя ведь не один стих? — спросил Ганнибал.
— У меня их сотни.
— А чего взял только один раунд?
— Да противник того не стоил, я не хотел ради него выкладываться. Ганнибал улыбнулся и подумал: «Чертов выпендрежник. Совсем как тот».
— Мне твой стиль нравится. Что сегодня вечером делаешь? — спросил он.
— Ничего. А что?
— Есть разговор.
— Да, а какой? — зачем-то спросил Миха. Вообще- то он бы с Ганнибалом куда угодно пошел.
— Ну, чувак, как о чем... о каннибализме. Пошли.
