У перрона стояла электричка, «четверка». Послышался сигнал и стерильный механический женский голос произнес: «Осторожно, двери закрываются».

— Черт, сейчас ведь уедет, — бросил Безупречный Триш. И они бешено понеслись вниз по ступенькам. Он добежал первым, растолкал вышедших пассажиров, встал между дверей и отпустил их, только когда Триш была внутри. Они оба тяжело дышали.

— Да ты не в форме, — пошутил он.

— А сам-то, — поддразнила Триш.

— Ну, я рэпер, а не атлет.

— Ага, конечно.

— Слушай, давай присядем, — предложил он.

Они уселись — его рука на ее плече, ее голова на его груди. Вокруг было необычайно уютно. Хороший вагон. Хорошая электричка — новая, чистая, все автоматическое, ничего общего с теми заляпанными жвачкой и исчирканными граффити вонючими поездами, что были раньше.

Вагон не был полным, но и пустым не был. Пассажиры сидели свободно, не теснясь. Некоторые немного поглазели на молодую пару, когда они только зашли, но потом отвели взгляд; другие продолжали смотреть. Несколько девочек-подростков напротив начали хихикать, узнав Безупречного. Он, миллионер, теперь только из баловства на метро ездил. Раньше ему бы и в голову не пришло, что из свидания в вагоне может что-то получиться.

— Видишь? Ты — суперзвезда, — сказала ему Триш.

— Да нет, они либо пялятся на то, какая ты красивая, либо завидуют тому, какая ты красивая.

Парочка заулыбалась, глядя друг другу в глаза.

— Вот скажи мне, Триш, ты веришь в родственные души? — поинтересовался Безупречный.

— Верю, — ответила она так быстро, словно ответ уже был у нее наготове.

— Но это такая банальная и затертая тема. Правда веришь, что есть кто-то, кто предназначен именно тебе?

— Да.

Он улыбнулся, подумал немного, снова улыбнулся и сказал ей:

— И я тоже.

Они стали целоваться, позабыв об окружающих. Это Безупречный больше всего любил в Триш — она была естественна: свободно выказывала свои чувства где и когда угодно. А раскрепощенность так возбуждает — это было очень ему самому созвучно; здесь они точно были родственными душами.

Посреди их объятия Безупречный открыл глаза и боковым зрением заметил рекламное объявление, висевшее в вагоне.

— Это что? — подумал он вслух и отстранился, чтобы подойти и посмотреть.

— Милый, в чем дело? — спросила Триш, словно потревоженная от волшебного сна. Безупречный прошел весь вагон, чтобы рассмотреть плакат. Это была реклама Ганнибала, очень напоминавшая флайер.

— Что, он теперь и в метро? Даже у меня нет плакатов в метро. Контракта нормального он не подписывал, как же он все это проворачивает? — выпалил Безупречный, не заботясь о том, что его могут услышать.

Триш его реакция поразила.

— Да я не понимаю, почему тебя это вообще волнует? Ганнибал продвигает свою тему. И что? Мы в этом бизнесе не единственные.

— Ты просто Быка не знаешь.

— А зачем мне его знать? Какая разница? Твой альбом занимал первую строчку четыре недели подряд. Еще чуть-чуть — и его продажи внутри страны достигнут шести миллионов копий. Не говоря уже о том, что к концу года на международном рынке они дойдут до десяти миллионов. А у Ганнибала флайеры на улице и плакаты в метро — дорогой, что тут сравнивать? О чем тебе волноваться?

Безупречный вел себя глупо. Но и вешать свои плакаты в метро тоже глупо — такую рекламу себе только звезды вроде Майкла Джексона могут позволить. Ерунда какая-то. И что ему оставалось ответить Триш?

— Не знаю. Не знаю, детка. Но ты просто не знаешь Быка.