Воскресенье. Раннее утро.

Света курила, сидя на крыльце. Рустам вышел делать зарядку.

Нагнулся к Свете, чтобы поцеловать в щеку. Не сдержавшись, поморщился – от Светы пахло перегаром.

Остаток вчерашнего дня прошел уныло. Данил весь вечер разговаривал с Милой в комнате и не выходил. Света мрачно напивалась на кухне. Славка и Изольда сидели в комнате отдыха и терзали игровую консоль. Рустам заглянул к ним ненадолго – просто захотелось побыть рядом с кем-то, у кого все хорошо.

Эти двое его даже не заметили. Они играли в какие-то поединки, причем Изольда каждый раз вышибала дух из Славки и дьявольски хохотала. И было непохоже, что Славка поддается.

– Что нового? – спросил Рустам у Светы.

– Вот думаю, не податься ли мне в религию. Только вот в какую? У меня есть друзья в православном кружке, еще есть знакомые буддисты, язычников целая куча, всяких, на любой вкус: славянские, кельтские, нордические. Ты вот мусульманин.

– Да какой я мусульманин…

– Откуда же мораль тогда?

Рустам пожал плечами:

– Я просто знаю, что хорошо, а что плохо.

– А откуда ты это знаешь?

– Интуитивно…

– Зачем тебе вообще мораль, если ты не принадлежишь ни к какой религии? Верующим она нужна, чтобы после смерти попасть в хорошее место. Или в хорошее тело, для тех, кто верит в реинкарнацию.

– Ты это к чему вообще?

– Да так. Мысли одолели. Все сказки как обычно заканчиваются?

– Как?

– Ты скажи.

Рустам уже почти рассердился. Он не любил загадок, особенно с утра.

– «Стали они жить-поживать да добра наживать…» Так, наверное?

– Да. А потом сдохли. И все добро, которое они нажили, досталось кому-то другому. Вот так надо заканчивать все сказки. «И жили они долго и счастливо, а потом сдохли». И в фильмах показывать: что вот в конце все поженились, а лет через сорок сдохли. Или герой всех злодеев убил, а сам лет через тридцать сдох от рака, потому что много курил. Что такое тридцать лет в масштабе вечности – а, Руст?

– Ты к чему все это?

– Да что-то тянет с утра на философию. Вот представь, что ты бы точно знал, что после смерти можешь родиться заново, с нуля. И никакой мистики – все научно. Берут твои останки и выращивают тебя заново из пробирки. Но при условии, что у тебя была чистая эссенция.

– Какая еще эссенция? Я просто хотел узнать, выяснилось ли что-то по Изольде и Бене.

– Выяснилось. И еще как.

Света глубоко затянулась, чем придала паузе многозначительность.

– Как я и думала. По Изольде – ничего. Зато по Бене – даже слишком много всего интересного. Начнем с того, что он вовсе не Беня, а Эдуард Немцов. В 90-е годы учился в Петербурге, в одном институте… не важно каком. Учился, учился, а потом куда-то пропал. А в начале 2000-х, когда еще соцсетей даже в проекте не было, его фотография всплыла на форуме выпускников. Вот смотри. – Она вывела на экран телефона снимок, довольно четкий, хотя и сделанный пленочной «мыльницей» и затем оцифрованный. – Студенты на отдыхе. Кто у нас в середке сидит? Наш Беня. Почти не изменился, только улыбка не такая противная. Вот один из тех, кто на фотке, ее выложил и очень интересовался: не знает ли кто, куда пропал Эдуард. И ему ответили, что он бросил учебу, когда спутался с эссенциалистами.

– С кем?

– Вот тут начинается самое интересное. Эссенциалисты – это что-то вроде секты. В девяностые всяких сектантов было как тараканов, но эти особенные. У них упор не на всякие высшие силы, а на науку. Сами себя они называют как-то вроде «люди разума». Они считают, что у человека есть некая эссенция, сущность – что-то вроде души, только по-научному. И если ты врешь или обижаешь кого-то и так далее – ты пачкаешь эссенцию. И наоборот, если никому не делаешь зла – ты ее очищаешь. А если у тебя идеально чистая эссенция, то ты можешь после смерти возродиться: когда ты умираешь, из тебя в специальной лаборатории извлекают эссенцию и потом воссоздают тебя заново, вроде как клонируют. И так до бесконечности. В общем, та же самая религия, только для материалистов, кто не верит в загробную жизнь, и все такое. На практике – обычная тоталитарная секта: они вербуют сторонников, заставляют их сначала расстаться с имуществом, а потом – работать за еду. Ближе к 2000-м за них серьезно взялись: накрыли несколько подпольных фабрик, кого-то посадили, и уже лет пятнадцать как про этих эссенциалистов ни слуху ни духу. Кто-то про них еще помнит: мол, ну да, были какие-то, да сплыли…

– А они не сплыли?

– Да вот и неизвестно. Кажется, просто перестали «светиться». По улицам с брошюрками не бегают, публичных мероприятий для всех желающих не проводят.

– Но им же надо как-то пополнять ряды!

– Они еще в девяностые забирали совсем маленьких детей из детдомов. Наверное, и сейчас этим занимаются…

– Смысл? У них же ни квартир, ни доходов…

– Зато можно воспитать из них покорных рабов, прямо с нуля.

– Короче! – воскликнул Рустам. – Ты хочешь сказать, что Изольда сбежала из такой секты?

– Ага. Помнишь про серый комбинезон? Это их униформа. А лысые дядьки в черных кожаных куртках – это искатели, которые ловят сбежавших сектантов. Это у них маскировка такая, под бандитов, в девяностые годы так каждый второй выглядел. Да и сейчас таких полно, особенно в провинции. Когда видишь – понимаешь, что с таким лучше не связываться…

– Короче!

– Короче, что скажешь?

– Секты – это серьезно. С ними лучше не связываться. С ними, если что, договариваться бесполезно. Они же того. – Рустам поднес руку к виску и сделал характерный жест. – Отморозки.

– Вот именно. Делать-то что будем?

– Если мы до сих пор живы и Изольда жива, значит, не все так плохо. Но надо уезжать, чем скорее, тем лучше. Изольду можно с собой забрать.

– Ага, я уже изо всех сил думаю, куда ее дальше девать.

– Только пусть она сначала всем все расскажет.

Славка и Изольда, как обычно, приготовили завтрак. Кажется, ночью они не скучали.

Данил и Мила появились вдвоем. Данил был очень услужлив: отодвигал для девушки стул, накладывал ей кашу. Мила позволяла за собой ухаживать, на Данила не смотрела. Вид у нее был отрешенный.

Последними в кухню вошли Света и Рустам.

– Так, Изя, карты на стол, – заявила Света вместо приветствия.

Изольда, которая уже поднесла ложку ко рту, закрыла рот, а ложку воткнула обратно в кашу. Приподняла брови: продолжай, мол.

– Расскажи нам про эссенцию! – потребовала Света.

Изольда молчала.

– Я знаю, откуда ты! – Света решила выложить все козыри сразу. – Я видела твой комбинезон! Еще я видела Беню и еще одного… короче, искателей, они тебя ищут. Прости за тавтологию… – Она усмехнулась.

– Эссенция? Я слышал от тебя это слово! – Славка смотрел то на Изольду, то на Свету. – Вы что-то знаете?..

– Мы все знаем! – торжествующе вскричала Света. – Ну что молчишь, что молчишь?

– Думаю, с чего начать, – спокойно ответила Изольда. – И стоит ли вообще, раз вы все знаете.

– Я вот ничего не знаю! – воскликнул Славка. – Расскажи все с самого начала! По-моему, уже пора!

– С самого начала – это долго. Но мы, с другой стороны, никуда не торопимся, правильно?.. – Изольда задумчиво пошлепала себя пальцем по губам. – Да, наверное, надо с самого начала.