Разведка всегда вела активную «охоту» за криптологами и шифрами противника. Раскрытие более сложных кодов и шифров обычно зависело не только от способностей дешифровщиков, но и от помощи разведчиков. Начиная с 1740-х годов разведка время от времени пользовалась перехватом дипломатической корреспонденции как источником информации.

Ставилась и более сложная задача — внедрить агента в службу противника, связанную с шифрами и кодами. Часто раскрытию шифров и кодов способствовали полученные агентурным путем открытые тексты, которые можно было привязать к соответствующим шифрованным сообщениям. Для кодов, например, это сразу давало некоторое число раскрытых кодовых групп, после чего значительно облегчалась работа по дешифровке.

МИД стало первой современной разведывательной службой, которая ставила перед собой задачу похищения иностранных дипломатических кодов и шифров, а также оригинальных текстов дипломатических телеграмм, которые можно было впоследствии сравнить с перехваченными шифровками. Для этого в МИД был создан секретный отдел «с целью получения доступа к архивам иностранных миссий в Санкт-Петербурге».

Нередко коды и шифры просто покупались и продавались. Европейским центром подобной деятельности в то время была Вена. Там осуществлялись всевозможные соглашения по покупке и продаже копий секретных документов, писем, карт, кодов, планов, чертежей и т. п. Сотрудник российского ЧК В. Кривош писал, что Россия покупала коды и шифры в Вене, Париже и Брюсселе. Торговцам кодами можно было даже делать «предварительные заказы».

Этими методами активно пользовались разведки Германии, Австро-Венгрии и других стран. Коды, которые представляли меньший интерес, такие как греческий, болгарский или испанский, можно было легче достать. Они стоили дешевле — полторы-две тысячи рублей, в то время как немецкие, японские или американские — десятки тысяч. Цены шифродокументов других стран колебались между пятью и пятнадцатью тысячами.

В Брюсселе шифры и коды «добывались» у известного авантюриста де Вернина. Его основным занятием было похищение шифров и кодов из посольств с помощью работающих там и подкупленных им лакеев, швейцаров, денщиков и т. п. Де Вернин делал фотографии украденных документов и продавал их. Поэтому в русской криптослужбе было большое количество иностранных кодов и шифров. В порядке взаимопомощи МИД России даже «делилось» информацией с морским и сухопутным генеральными штабами.

В конце XVIII века российское посольство в Париже через своего секретаря Мешкова завербовало одного из чиновников МИД Франции. Таким образом были получены шифры и ключи к ним, которыми пользовался министр иностранных дел Франции граф Монморен и французский поверенный в делах в России Жени. В результате Россия получала секретную информацию длительное время.

Благодаря барону Шиллингу фон Канштадту все или почти все курьеры и фельдъегеря, перевозившие почту иностранных посольств, подкупались и находились на иждивении МИД России. Выездной лакей немецкого посланника (который сопровождал своего господина во время выездов) периодически приносил в обусловленное место содержание почтовой корзины своего хозяина-дипломата, копировальные книги из канцелярии, черновики и оригиналы писем, коды, шифровальные ключи… Приносил ключи от письменного стола или сейфа (или сам снимал с них отпечаток из воска и заказывал дубликаты), а ночью впускал в канцелярию «лиц, которые брали все, что нужно». В МИД называли этого лакея не «выездным», а «выносным».

В 1800 году вице-канцлер и член коллегии МИД России Никита Петрович Панин писал своему послу в Берлине: «Мы располагаем шифрами переписки короля [Пруссии] с его поверенным в делах здесь. Если вы заподозрите Хаугвица [министра иностранных дел Пруссии] в вероломстве, найдите предлог для того, чтобы он направил сюда сообщение по данному вопросу. Как только сообщение, посланное им или королем, будет расшифровано, я немедленно сообщу вам о его содержании».

В конце XIX века русским агентом был завербован немецкий подданный К. Э. Маукиш, занимавший должность переводчика китайского адмиралтейства. С его помощью были получены секретные сигнальные (кодовые) книги Японии.

В 1902 году начальник отдела австрийской разведки и контрразведки полковник Альфред Редль за большую сумму продал России копию единого военного словарного кода Австрии, равно как и австрийские планы ведения войны на Восточном фронте.

Во второй половине 1904 года сотрудниками «Специального отделения по розыску о международном шпионстве», созданного в Особом отделе Департамента полиции (далее — ДП) Российской империи и которым руководил «чиновник особых поручений» Иван Федорович Манасевич-Мануйлов, «агентурным путем» были добыты американский, китайский, шведский и японский дипломатические шифры.

Сам И. Ф. Манасевич-Мануйлов (1869–1918) так рассказывает о своей деятельности по «добыче» шифров:

«…Основная задача отделения, кроме наблюдения чисто полицейского за шпионами, сводилась к получению агентурным путем шифров иностранных государств. В самое короткое время мною были получены дипломатические шифры следующих государств: Америки, Китая, Болгарии, Румынии. Благодаря этим шифрам все отправляемые и получаемые телеграммы разбирались в Департаменте полиции и представлялись его императорскому величеству.

Во время войны мне было приказано достать шифр японского государства. С этой целью я, заручившись агентом, отправился в Гаагу и после страшных усилий, рискуя своей жизнью (фотографии шифра снимались в квартире посольского лакея, на краю города), я получил шифр японцев. За этот шифр было уплачено, вместе со всеми фотографиями (шифр представлял две огромные книги), 3Ѕ тысячи рублей — 8000 фр., или 9000 фр., сейчас точно не помню. Если бы я хотел быть корыстным, то в то время я мог бы получить огромную сумму, но мне не могло и прийти в голову подобное соображение.

Я был искренно счастлив, что мне удалось в такой серьезный момент выполнить такое важное поручение, а между тем нашлись люди, которые распространили гнусные слухи о том, что я получил за это дело 50 тысяч рублей. Затем я достал возможность получения германского шифра (я заручился согласием служащего германского посольства в Мадриде), и это дело не было выполнено исключительно по преступной небрежности покойного директора Департамента полиции Коваленского, который на все мои по сему поводу доклады не считал даже нужным что-либо предпринять…»

Однако высокопоставленные русские чиновники относились к деятельности И. Ф. Мануйлова весьма критически. Так, вице-директор ДП Петр Иванович Рачковский писал: «Единственно ценным материалом, доставленным г. Мануйловым, следует считать копию дипломатического шифра японского правительства, на расходы по приобретению которого ему было выдано 9000 франков. Можно полагать, что шифр этот также был получен им из Sыretй gйnйrale в Париже».

Также в делах ДП имеется письмо № 17 от 11 марта 1906 года полковника военной разведки Главного управления Генерального штаба Михаила Алексеевича Адабаша, в котором сообщается: «Пресловутый японский шифр был добыт Мануйловым при помощи дворецкого японского посольства в Гааге некоего Ван-Веркенса; ему Мануйлов уплатил единовременно 1000 франков. Благодаря неосторожности Мануйлова японское правительство уже в 1905 году проведало о разоблачении помянутого шифра и о причастности к сему делу Ван-Веркенса, который вслед за тем и был уволен от должности дворецкого».

С марта 1905 года «Специальное отделение по розыску о международном шпионстве» стало называться «IV (секретным) отделением дипломатической агентуры» Особого отдела ДП, которое возглавил Аркадий Михайлович Гартинг (Гекельман). А заведующим Заграничной агентурой ДП с сентября того же года стал ротмистр Михаил Степанович Комиссаров.

В течение его существования до 1906 года сотрудники секретного отделения получили 12 дипломатических шифров и кодов: американский, китайский, бельгийский и др. Китайский шифр состоял из шести томов, а американский — из одной толстой книги. Все иностранные сношения контролировались, что не осталось незамеченным противниками.

Так, в июне 1904 года Чарльз Хардинг, занимавший должность посла Великобритании в Санкт-Петербурге с 1904-го по 1906 годы, докладывал в британское МИД, что он перенес «чрезвычайно огорчивший его удар», узнав о том, что начальнику его канцелярии была предложена сумма в одну тысячу фунтов за то, чтобы он похитил копию одного из дипломатических шифров. Он также сообщил, что один видный русский политик сказал, что ему «все равно, насколько обстоятельно я передаю наши с ним беседы, если это делается в письменной форме, но он умолял меня ни в коем случае не пересылать мои сообщения телеграфом, поскольку содержание всех наших телеграмм им известно».

Все усилия, направленные на модернизацию достаточно примитивной системы безопасности британского посольства, не принесли никаких результатов. Секретарь посольства Спринг Райс докладывал в феврале 1906 года: «Вот уже в течение некоторого времени из посольства исчезают бумаги… Курьер и другие лица, связанные по работе с посольством, находятся на содержании полицейского департамента и, кроме того, получают вознаграждение за доставку бумаг». Спринг Райс утверждал, что ему удалось установить организатора секретных операций против посольства Великобритании. По его словам, это был М. С. Комиссаров, сотрудник «охранки», по приказу которого «около посольства по вечерам постоянно находятся полицейские эмиссары, для того чтобы получить доставляемые бумаги».

Несмотря на то, что в посольстве был установлен новый сейф, в архивные шкафы врезаны новые замки, а сотрудники получили наистрожайшую инструкцию никому не передавать ключи от канцелярии, дипломатические бумаги продолжали исчезать. Через два месяца Спринг Райс получил доказательства того, что «к архивам посольства существует доступ, который позволяет выносить бумаги и делать их съемку в доме Комиссарова». Скорее всего, это было делом рук подкупленного сотрудника посольства, который, сделав восковые отпечатки с замков архивных шкафов, получил дубликаты ключей от «охранки». Что-то подобное происходило и в посольствах США, Швеции и Бельгии.

В течение всего периода правления Николая II Россия была лидером в сфере перехвата и дешифровки дипломатической почты. Великобритания, Германия, США и большинство менее влиятельных государств вообще не имели подобной службы вплоть до Первой мировой войны. Единственным серьезным конкурентом России в этой сфере была ее союзница Франция. В течение двадцати лет до начала Первой мировой войны ЧК МИД и службы безопасности «Сюртэ женераль» (фр. Sыretй gйnйrale) Франции успешно работали над дешифровкой дипломатических кодов и шифров большинства ведущих государств. В то время как русским удавалось разгадывать некоторые французские дипломатические коды и шифры, русская дипломатическая переписка оставалась совсем недоступной для французов (хотя они и добились некоторых успехов в дешифровке кодов и шифров заграничной агентуры).

Летом 1905 года, в последние дни русско-японской войны и франко-немецкого кризиса в Марокко, Россия и ее союзница Франция в течение короткого периода сотрудничали в области перехвата и дешифровки секретной информации. Так, в июне русский посол по указанию своего правительства передал французскому премьер-министру копию дешифрованной немецкой телеграммы, связанной с марокканским кризисом. Для Франции эта телеграмма имела настолько большое значение, что «Сюртэ» получило указание передать иностранному отделу русской «охранки» всю японскую дипломатическую переписку, которую удалось перехватить и дешифровать ЧК «Сюртэ».

Телеграммы, которые были посланы И. Ф. Манасевичем-Мануйловым и содержали расшифрованные японские документы, в свою очередь, были перехвачены и дешифрованы французским ЧК МИД. Не зная о том, что настоящие документы были переданы России по указанию премьер-министра, в МИД решили, что произошла серьезная утечка информации в системе безопасности кодов и шифров, и отделу шифрования был отдан приказ прекратить все контакты с ЧК «Сюртэ». В результате случайной ошибки, порожденной коротким периодом сотрудничества между французской и русской службами перехвата, ЧК МИД и «Сюртэ» в течение дальнейших шести лет напряженно работали абсолютно независимо друг от друга, иногда перехватывая и дешифруя те же дипломатические телеграммы. С того времени Россия и Франция ни разу не обменивались перехваченной информацией.

Это досадное недоразумение, возникшее в результате путаницы в действиях французских служб перехвата, негативно повлияло на работу русской службы дешифровки. Вплоть до начала Первой мировой войны русским криптоаналитикам удалось дешифровать значительную часть дипломатической переписки практически всех ведущих государств, за исключением Германии. Нерассудительные действия французов во время Агадирского кризиса 1911 года привели к тому, что немцы в период франко-германского конфликта сменили свои дипломатические коды и шифры. В результате этого русские дешифровщики с 1912-го по 1914 год не могли прочитать ни одну немецкую шифровку.

Во время Первой мировой войны российская контрразведка похитила кодовую книгу американского посла в Румынии. Удивительно, но эту книгу посол хранил не в сейфе, а под матрасом своей постели. Однако он не сообщил своему руководству о пропаже, а для передачи секретных сведений использовал посла в Вене (коды были идентичными), правда, недолго.

В 1919 году у арестованного в Москве офицера контрреволюционного «Национального центра», тесно связанного с белогвардейской армией генерала Антона Ивановича Деникина, была изъята бумажка с изложенным в ней шифром заговорщиков: «Возьмите русское евангелие от Луки, главу 11 (где „Отче наш“) — текст пишется цифрами в два и три цифровых знака; справа всегда означает порядок буквы в стихе, а остальные цифры означают номер стиха…».

Одной из первых советских спецопераций было изъятие шифра из китайского посольства в 1920-х годах, проведенное талантливым разведчиком-самоучкой Петром Леонидовичем Поповым, служившим до 1917 года механиком на канонерской лодке «Манджур» в районе Камчатки. Будучи начальником Харбинского отделения Китайско-Восточной железной дороги и пользуясь авторитетом у китайских властей и посла Китая в СССР Ли Тьяао, П. Л. Попов получил свободный доступ в китайское посольство в Москве. Изучив там обстановку, он составил план получения слепков с ключей от сейфа, в котором находились шифродокументы. Отключив отопление дома посольства перед очередным визитом туда, Попов по просьбе хозяев занялся проверкой всей отопительной системы и получил доступ в зону безопасности. Проверяя там батареи отопления, он улучил момент и снял необходимые слепки с ключей, лежавших на столе шифровальщика. Имея ключи от сейфа, изъятие шифра он осуществил без затруднений.

В 1921 году советская спецслужба получила шифры антисоветских организаций в Лондоне и Париже. Перехваченные и дешифрованные телеграммы этих центров оказали серьезную помощь в выявлении и обезвреживании врагов молодой советской республики.

Первенство в соревновании по добыче шифров можно отдать талантливому советскому разведчику-нелегалу Дмитрию Александровичу Быстролетову (1901–1975). Так, работая в 1927 году в советском торговом представительстве в Праге, он успешно осуществил «разработку» сотрудницы посольства Франции, которая имела непосредственный доступ к переписке и шифрам французского МИД. В результате проведенной работы в 1928 году от нее были получены коды и шифры французского посла в Чехословакии.

Кроме того, Д. А. Быстролетов, получив указание раздобыть шифры фашистской Италии, влюбил в себя итальянскую графиню, единственную в истории фашистской Италии женщину-посла, и получил через нее необходимые шифры. В середине 1930-х годов он добыл немецкие шифры и установил оперативный контакт с сотрудником военной разведки Франции, от которого впоследствии были получены австрийские, итальянские и турецкие шифроматериалы.

Эффективная работа Д. А. Быстролетова по добыванию западноевропейских шифров позволила советской разведке получать чрезвычайно важную информацию о действиях и намерениях западноевропейских государств в 1930–1940-х годах.

Летом 1936 года советская военная разведка получила доступ к шифропереписке военного атташе Японии в Берлине с японским военным министерством в Токио. Фотокопии шифротелеграмм были предоставлены в распоряжение московского эксперта, владевшего японским языком. Он дешифровал их с помощью кодового блокнота, добытого советской разведкой, и перевел на русский язык. Прочитанные японские шифровки касались деятельности стран, присоединившихся к так называемому антикоминтерновскому пакту, что, несомненно, представляло огромный интерес для родины III Интернационала.

Кроме того, советская разведка в 1935 году в Голландии, в 1938 году в Австрии и в 1940 году в Швейцарии сумела получить английский дипломатический шифр, который позволил ей иметь доступ к секретной переписке МИД Великобритании и британской разведки. Благодаря этому советское правительство знало о подготовке «мюнхенского заговора» Великобритании и Франции с Германией и Италией «за спиной» СССР.

В некоторых случаях сотрудникам КГБ удавалось проникать непосредственно на территорию иностранных представительств. Важнейшей из таких операций было тайное посещение посольства Японии, где клерк шифровального отдела сообщил о кодовых ключах к сейфам посольства и японских дипломатических шифрах. Из всех шифров основных государств советским дешифровщикам чаще всего удавались раскрывать японские шифры, причем начиная еще с 1920-х годов.

В начале 1960-х годов советской разведкой была осуществлена операция проникновения «Олимп». Объектом операции были посольства и представительства зарубежных стран в Австрии. В ходе операции был завербован сотрудник австрийской государственной полиции, имевший доступ к секретным документам. К проведению операции был привлечен ранее завербованный специалист в сфере электронной защиты иностранных посольств. Он, в свою очередь, завербовал шифровальщика одного из иностранных посольств в Вене. В результате операции были получены шифры этого посольства, позволившие советскому руководству сделать правильные выводы о политике страны на международной арене.

В середине 1960-х годов советская разведка провела операцию тайного проникновения в здание посольства США. Операция заняла достаточно много времени. В последний момент, после вскрытия сейфа шифровальщика, возникла неожиданная проблема. Шифроблокноты были обеспечены специальной защитой: каждый по краям был обшит украинской вышивкой. Рисунок вышивки был составлен из переплетенных нитей пяти цветов. Пришлось прервать операцию и создать аналогичную вышивку. Потом операция опять была возобновлена, в результате чего удалось перлюстрировать несколько шифроблокнотов, не оставив никаких улик.

Также в 1960-х годах сотрудники КГБ при содействии болгарских коллег проникли в посольство Италии в Софии и сняли копии с шифроблокнотов «Калабрия» и «Сардиния», с помощью которых обслуживался информационный отдел НАТО. А немного позже во французском посольстве в Болгарии представителями КГБ были скопированы кодовые книги резидентур спецслужб Франции.

В начале 1968 года в прибрежных водах КНДР было задержано американское судно радиоразведки «Пуэбло». На борту находились специалисты-криптологи США, а также секретная техника, в том числе шифраторы. Уничтожить аппаратуру и документы команда не успела. Северные корейцы получили важные материалы и аппаратуру, в частности американские шифраторы «KW-7», «KL-7», «KL-47», «KW-26» и «KW-37», а также ключи к ним. Эти сведения стали достоянием советской криптослужбы и дали толчок к дешифровке военно-морской переписки США.

В 1970-х годах сотрудникам КГБ удалось завербовать клерка в шифровальном отделе японского МИД, который обнаружил такую же готовность к сотрудничеству, как и его коллега из московского посольства двадцать лет тому назад. Кроме передачи секретных посланий МИД Японии, которые проходили через его руки, он поставлял информацию, которая позволяла советским криптоаналитикам быстро замечать и раскрывать изменения в японских дипломатических шифросистемах.

Таким же способом КГБ удалось получить доступ к сейфам и шифрам шведского посольства: одна из «ласточек» соблазнила ночного дежурного, а внимание собаки отвлекли огромными кусками мяса. В начале 1950-х годов таким же образом удалось проникнуть в посольства Турции, Египта, Сирии, Ирана и других стран Ближнего Востока.

В 1973 году польская разведка получила шифр одной из латиноамериканских республик. Этим приобретением она поделилась с СССР. Указанная страна представляла интерес для советской разведки, поскольку было известно, что ЦРУ США использовало посольство этой страны в Москве для прикрытия действий американских разведчиков. Шифр вскоре был изменен, и возникла необходимость в приобретении новых шифров посольства. Советская спецслужба совместно с поляками провела акцию проникновения в посольство этой страны в Варшаве и получила необходимые шифродокументы.

В 1974 году в результате общих операций с дружественными спецслужбами социалистических стран 16-му Управлению КГБ удалось получить шифроматериалы из семи посольств в Праге, из пяти — в Софии, из двух — в Варшаве и двух — в Будапеште.

Во второй половине ХХ века спецслужбы стали также использовать электронную аппаратуру для перехвата сигналов побочных электромагнитных излучений и наводок (далее — ПЭМИН) во время работы шифровальных машин с целью прочтения зашифрованных и дешифрованных ими сообщений. То есть такое подслушивание приводило к конечному результату по раскрытию шифра.

Советской разведкой такое электронное устройство было тайно прикреплено к шифромашине западногерманского посольства в Москве. Еще до того, как текст сообщения был зашифрован машиной, печатный его текст от внедренного электронного устройства поступал на приемное устройство вне здания посольства.

Таким образом, готовое сообщение для Бонна или дешифрованные указания из Бонна появлялись на столе советских руководителей. А поскольку копии всех шифросообщений посольства по радио, телеграфу и телексу автоматически поступали в распоряжение советских криптослужб, оставалось только наложить уже известные открытые тексты телеграмм на зашифрованные и таким образом получить ключ к шифромашине. В сентябре 1964 года это устройство было найдено немецким специалистом Хорстом Шваркманом.

Другой пример использования метода перехвата излучений шифромашины относится к периоду середины 1970-х годов, когда японское посольство в Москве проводило замену своих шифромашин. Зная об этом, специалисты КГБ внимательно следили за тем, как новые машины будут транспортироваться, потому что из-за их громоздкости посылать машины дипломатической почтой было невозможным.

За считанные часы КГБ стало известно, что опечатанный дипломатическими печатями грузовой автомобиль доставит шифромашины из Финляндии через Выборг около Ленинграда и проедет без остановки в Москву, т. е. проедет расстояние в 600 километров. Поскольку ни водитель грузовика, ни сопровождающие груз японские дипломаты не следили за тем, что происходило позади них, то специалисты службы № 1 КГБ вскрыли печати на грузовике, проникли к шифромашинам и установили на них электронные устройства. После этого можно было слушать всю шифрованную переписку японцев по крайней мере на протяжении десяти лет.

В 1975 году американцы установили в районе Можайска два особых радиоэлектронных устройства для перехвата излучения, источником которого должны были стать некоторые секретные объекты, расположенные в районе Бородинского поля. Устройства были закамуфлированы под пеньки деревьев, и такая «пеньковая» информация предназначалась для оперативной передачи на спутник, который регулярно пролетал над этой территорией. Впоследствии киностудии нещадно эксплуатировали этот сюжет в своих многочисленных шпионских фильмах.

В 1976 году и в начале 1977 года для французского посольства в Москве железной дорогой было направлено шесть аппаратов телекса без всякого сопровождения. Именно в этот период спецслужбы КГБ смогли вскрыть опечатанные ящики и подменить конденсаторы телексов другими, специально оборудованными электронными устройствами, передававшими шифрованную информацию из посольства. От каждого устройства отходили два тонких проводка, которые непосредственно соединялись силовым кабелем телекса с внешней электрической сетью.

По этой сети сигналы работающего телекса перехватывались КГБ, в результате чего его служба дешифровки могла получать открытые тексты переданных телексами сообщений еще до их шифрования. В январе 1983 года, после того как установленный в бюро французского посольства в Москве еще в 1976 году телекс потребовал ремонта, электронные устройства в корпусах его конденсаторов были обнаружены.

В 1984 году мастера из 16-го Управления КГБ вмонтировали «закладки» в тридцать новых печатных машинок, предназначенных для посольства США в Москве и американского генконсульства в Ленинграде.