Ричард Моррис и его лабиринт
Уже первые из наших опытов с обогащенной средой позволили предположить, что обучение стимулирует нейрогенез взрослых. Отсюда возникли два вопроса: во-первых, верно ли это предположение, во-вторых, оказывает ли и нейрогенез взрослых положительное действие на обучение, в обратном направлении? Вторым вопросом мы займемся в следующей главе. Исторически ответ на него тоже был получен позже, чем на первый. В 1997 году мы провели классический поведенческий тест, чтобы показать, что животные, которые живут в обогащенной среде и демонстрируют более высокий уровень нейрогенеза, также более обучаемы. Результат был убедительным, но, конечно, связь могла быть и косвенной. Оставалось показать, что животные лучше обучались именно потому, что у них были новые нейроны.
Для поведенческого теста мы использовали водный лабиринт, который изобрел исследователь мозга Ричард Моррис, теперь работающий в Эдинбурге, и который назвали его именем. В науке «водный лабиринт Морриса» (the Morris Water Maze) – это устойчивое выражение. В свободное время Моррис увлеченно занимается парусным спортом; может быть, поэтому он и придумал тест, который проводят на воде. Многие думают, что в поведенческих тестах с грызунами всегда используется классический лабиринт с ходами. Это милый стереотип, такой же неверный, как и почти все стереотипы. Дело в том, что для задач на пространственное ориентирование использовать настоящий лабиринт, как правило, довольно непрактично. Чтобы проложить путь по вольеру, мыши и крысы оставляют, как нить Ариадны, пахучие метки, которые человек не распознает. В процессе теста грызуны находили бы дорогу назад, как Гензель и Гретель по камушкам, которые они разбросали по дороге. При этом мы бы понятия не имели, как они это сделали. Однако, как известно, во второй части сказки трюк не удался, потому что Гретель взяла вместо камушков хлебные крошки, а их склевали птицы, и след исчез. Моррис придумал нечто подобное. Его водный лабиринт представляет собой сложную пространственную задачу и исключает всякие вспомогательные средства, которые животные могли бы использовать наряду с памятью, оставляя невидимые устойчивые следы. Секрет прост: вместо того чтобы бегать, животным приходится плавать. В воде невозможно оставить устойчивую пахучую метку. Но кроме того, так называемый водный лабиринт Морриса – это уже вовсе не лабиринт, а круглый бассейн, на водной поверхности которого животные ориентируются по знакам, находящимся снаружи. Мыши плавают хорошо, но без удовольствия. Когда их сажают в бассейн, они сильно мотивированы, чтобы найти выход. Но выход спрятан. В бассейне есть маленькая платформа, покрытая водой так, что животные не могут видеть ее, когда плывут. Используя удаленные ориентиры, они должны отметить место платформы на своеобразной мысленной карте и затем снова найти его. Упражнения длятся от полуминуты до полутора минут. Сначала мыши плавают хаотично, но после некоторой тренировки они направляются к платформе по прямой, независимо от того, в какое место бассейна их поместили. Чем быстрее и лучше животное учится, тем меньше раз ему приходится выполнить упражнение и тем в среднем короче оказываются расстояние и время до цели. Это хорошо получается, когда мыши живут в обогащенной среде (см. рис. 23 на вклейке).
На самом деле этот тест можно провести и на человеке. Обычно организуют виртуальную версию, где человек плавает на компьютере. Но мы с коллегами Питером Райтом и Генри Шульцем из Хемницкого технического университета однажды запустили группу студентов-физкультурников поплавать в настоящем водном лабиринте в озере. Оказалось, что, по существу, человек ведет себя в этом тесте так же, как и мышь.