Закрыв помещение в подвале, Вернер вернулся наверх. Там у него стоял шкаф с десятками совершенно одинаковых коробок. Открыв одну из них зубами, он извлек оттуда телефон, вставил сим-карту из мобильного, который разбил об стену, и хотел было поставить его на зарядку, когда аппарат зазвонил и завибрировал прямо у него в руках. Яростно ругаясь, Иствуд принялся настаивать на том, чтобы проблема была решена как можно скорее. Больше мириться с отсрочками он был не намерен и постепенно терял терпение, будь оно все неладно. Вернер спокойно вытерпел недовольство босса. Оно его даже порадовало. Когда шторм на другом конце линии улегся, он мягко напомнил, что, поспешив, они рискуют снова потерять след списка и что события должны разворачиваться в строгом соответствии с планом. Иствуд опять раскричался. Судя по всему, у них слишком мало людей в поле, а Белла, по всей видимости, находится в весьма необычном для нее состоянии. И проблема заключается в том, что она не знает всей истории и очень огорчается из-за того, что ее держат в неведении и ведут через всю операцию за ручку, как маленького ребенка.

Вернер ответил, что все это они уже проходили, а поскольку миссия крайне необычная, Белла должна знать ровно столько, сколько необходимо. Иствуд согласился с ним. Он согласился бы сразу, но на данный момент давление достигло критической точки, поэтому он просто приказал Вернеру отложить все остальное и тащить свою задницу в Прагу, или куда ему покажется более уместным, и даже не думать возвращаться без списка. А затем добавил, что к нему уже летит вертолет. Он отвезет его в аэропорт, где на взлетной полосе стоит принадлежащий Институту реактивный самолет, готовый к вылету, поэтому у него есть десять минут на то, чтобы собраться, и если он вернется без того, что должен привезти, лучше ему не возвращаться вообще.

Вернер чувствовал себя кошкой, проглотившей канарейку. Иствуд отреагировал в точности так, как он и хотел. Взяв со стола другой телефон, он отправил текстовое сообщение и подхватил чемодан, стоявший у двери.

Спустя час он уже был в воздухе.