Самолеты Y-7, которыми террористы воспользовались для переброски дополнительных сил в Кабул — были почти неотличимы от советских Ан-12, по крайней мере, внешне. Тем более — перед операцией, ЦРУ США передали китайской разведке все имеющиеся данные об окраске, бортовых опознавательных знаках самолетов советских транспортных эскадрилий. Поэтому — когда на захваченный аэродром начали заходить один из другим десантные «Ан» — захваченный советский персонал решил, что началась высадка советской воздушно-десантной дивизии.

Их всех согнали в один ангар, несмотря на то, что ангар был большим — там было так тесно, что стоять еще было где — а вот ложиться можно было лишь посменно, причем стоящие в этом случае должны были потесниться. Считалось, что из ангара ничего не было видно — но советский ангар есть советский ангар, пару щелей, в том числе и так, чтобы смотреть на поле — расковыряли быстро…

— Самолеты! — закричал штатный наблюдатель, хохол из батальона охраны аэродрома со смешной фамилией Куница — самолеты садятся!

— Ну-ка, дай…

Старшие по званию моментально оттеснили наблюдателя-сержанта от щели. Было видно проносящиеся по полосе самолеты, садились кучно.

— И вправду наши! Братцы, наши! Наши…

— Не нравится мне это — сказал майор Слепцов, один из самых старших по званию и опытных офицеров в этом ангаре — совсем ни хрена не нравится.

Пока все ломанулись смотреть (как будто через щель много увидишь) — он наоборот, пользуясь моментом, отошел к противоположной стене, уселся на освободившееся место.

— Что не нравится? — спросил еще один офицер

— Садятся без стрельбы.

— И что?

— Если аэродром захвачен, и на него садятся самолеты противника — ты что будешь делать? У нас же тут есть из чего стрелять.

— Может, разбежались?

— Сам то веришь?

В это уже никто не верил. Про трусость духов рассказывали много, со смаком — но вот те, кто реально ходил на операции, обычно при таких разговорах вставали и молча уходили. Если в начале восьмидесятых трусость была и была она массовой — то сейчас трусов повыбило пулями, а оставшиеся приобрели опыт и озверели. Озверение, озлобление — коснулось и той и другой стороны — шурави не брали пленных, духи рубили пленных на куски, издевались, как могли. Был такой случай — поенного советского солдата закопали по голову в песок и, простите, срали на голову, пока тот не захлебнулся в дерьме.

Было и другое. Если раньше в основном воевали за Афганистан — то сейчас все чаще воевали за Аллаха, в бой шли конченые фанатики. И если те, кто воюет за Афганистан — с ними можно было как-то договориться, хотя бы и уйти из Афганистана — то с теми, кто воюет за Аллаха, договариваться было бессмысленно, и война обречена была продолжаться вечно.

И тут произошла одна из тех историй, которыми богата афганская война, полная жестокости, гнева, безумия, крови. Но то, что произошло — выделялось даже на этом фоне своей бессмысленной, не встающей ни в какие рамки, сатанинской жестокостью. Парадоксально — но впоследствии эта история пошла на пользу Советскому союзу, позволив достойно объяснить те поступки, которые были совершены позже и те решения, которые были приняты и претворены в жизнь. Кто хотел — понял, а кто не хотел…

Бог им судья.

Никто из тех, кто остался в живых — а в их числе был майор Слепцов — не понял, кто начал первым. Да и какая разница — садятся наши самолеты, там — наши десантники, сейчас они придут и освободят нас. И в переполненном людьми ангаре кто-то крикнул.

— Товарищи, ломайте ворота! Встретим наших!

Надо было просто сидеть, сидеть на месте, пока не вытащат, пока не спасут. Да кто послушает…

Все — и вертолетчики, и солдаты аэродрома батальонного обслуживания, и вольнонаемные — все ринулись к воротам и начали бить в них. Бить было нечем — но тут было больше двухсот человек, а ангар в конце концов был не капитальным. Навалились — раз, и еще раз, и кто-то тоненько как заяц закричал, прижатый толпой к дверям, кто-то пытался навести порядок, кто-то из офицеров — но сделать это было невозможно, ибо это были не люди. Это была толпа. Жестокий, не рассуждающий зверь, сметающий все на своем пути. Афганцы из президентской гвардии, захватившие аэродром — оставили караулить шурави пять человек, у них было четыре автомата и ручной пулемет. Что делать в случае, если шурави начнут ломать ворота и попытаются вырваться — никто не сказал, никто просто не осмелился дать такую команду, стрелять в шурави, просто сказали стоять и охранять. Одной из черт большинства афганского командного состава была осторожность, переходящая в трусость и, заперев русских в ангаре, командир подразделения бравшего аэродром просто рассудил про себя, что появятся моджахеды из «Аль Исра» и сами решат, что делать с русскими, и в любом случае это будет на их совести, а он будет чист. Среди бойцов президентской гвардии были молодые люди, пуштуны, в основном родственники президента, и когда дверь затрещала под согласованными ударами шурави — эти пацаны просто не знали что делать. Один из них вскинул автомат и привычно крикнул «Дреш», по сути, дал команду стене, еще один, стоящий крайним — просто закинул автомат за спину и побежал по направлению к зданию аэровокзала — то ли искать командование, то ли просто смыться. После нескольких ударов дверь, которую афганцы даже не догадались подпереть каким-нибудь тягачом — была сорвана, и русские вырвались на свободу. Из четверых президентских гвардейцев, которые были на пути толпы — двое открыли огонь, один просто закричал от ужаса, один бросился бежать. Стреляющих афганцев в мгновение ока смяли и растоптали и кричащего от ужаса — тоже, а вот дальше…

А дальше — метрах в тридцати от ангара как раз разгрузился самолет, который как раз привез шестьдесят человек из первого полка Аль-Исра, исламистов-фанатиков, каждый из которых перед вылетом поклялся при необходимости стать шахидом на пути Аллаха. Командир уже выгрузился из самолета, увидев русских, он крикнул — Ур! — и шестьдесят боевиков открыли по бегущим людям огонь из автоматов и пулеметов. Шквальный огонь почти в упор метров с тридцати — когда пулеметная пуля пробивает насквозь двух-трех человек — выкосил захваченный на аэродроме советский персонал буквально в минуту. Когда у боевиков кончились автоматные рожки и пулеметные ленты — перед ними было только кровавое месиво.

Аллаху акбар!

Узнали об этом не сразу. Но узнали…