Ближе к утру пошел снег. Настоящий, редкий для Москвы последнего времени снег — в последнее время в Москве царствовала слякоть. В последние ночи столбик термометра колебался в промежутке от минус пяти до нуля, под ногами хлюпала грязь, кое-где из-под белого в траурных черных разводах городской грязи снега проглядывала сырая, напитавшаяся водой земля. А сейчас — ночью тихо пошел снег, маленькие белые снежинки кружились в напитанном сыростью воздухе, ложились на землю, одна за другой. Сначала они таяли, не в силах противостоять слякоти, мутной сырости земли — но потом морозный северный ветерок сделал свое дело. Подернулись ледяной коркой лужи, дохнуло морозной свежестью — а снег все продолжал и продолжал падать. И уже не таял.

Кто сказал, что мороз — это плохо? Главное — чтоб к месту, зимой — а не в пору весны, когда земля освободилась от сковывающего ее ледяного панциря, и на свет один за другим упорно лезут, пробиваются ярко-зеленые ростки жизни.

Народу дали лишний выходной, отчего он обрадовался, а еще больше он обрадовался от того, что в магазинах опять появилась водка. Не так как раньше, конечно — восемнадцать рублей бутылка «рабоче-крестьянской», с бело-красной этикеткой, и двадцать четыре — зелененькая, Московская, экспортная. Дорого — но по крайней мере есть, у таксистов по ночам по таим же ценам брали, а то и похлеще. Поскрипел рабочий народ за столами — поскрипел, да и решил, что все-таки это хорошо. Потому как раньше деньги в карман жуликам шли, да кооператорам — а сейчас государству. Когда государству, оно как то… не обидно, не чувствуешь, что на тебе наживаются. Примерно так.

Подморозило и в министерстве обороны. Старый — новый министр повел свои дела круто, даже не так как раньше — хотя про строгость Соколова знали все. Двадцать шестого на работу — принимать дела, тут же, почти в приемной подмахнул несколько новых назначений, продиктовал — и подмахнул, ни с кем не согласовывая. Первая рокировка — ожидаемая надо сказать — на сороковую армию поставили Дубынина, Громова — в Москву, заместителем министра обороны, причем без указания полномочий и никого не снимая — то есть на новую, даже без разработанных должностных обязанностей должность. Второе назначение — с введением новой должности — шокировало всех: маршал Советского Союза Николай Васильевич Огарков из простого инспектора Группы генеральных инспекторов МО СССР становился советником министра обороны СССР. Третье назначение — опять-таки и ожидаемое и неожиданное — на должность начальника ГРУ ГШ возвращался вышвырнутый вместе с ним, с Соколовым — генерал армии Петр Иванович Ивашутин.

Дела принимались недолго — благо Соколов обнаружил, что новый министр обороны в них особо и не вникал-то. Зайдя в приемную, новый министр демонстративно заглянул в папку «к докладу», у этого министра полупустую — и в этот момент из кабинета показался Язов. Немая сцена закончилась тем, что маршал Соколов оставил в покое папку, ответил на рукопожатие и прошел в кабинет. История в очередной раз бросила наугад свои непредсказуемые кости — теперь переезжать в «паноптикум», в один из кабинетов группы генеральных инспекторов МЛО предстояло уже Язову.

На сегодня, на девять ноль-ноль была назначена коллегия Министерства обороны. Готовилась она не в расширенном, как это бывает, как при вступлении в должность министра варианте — а наоборот, в сокращенном. Сообщили тема — положение в А, в проклятой без счета всеми А, из года в год упорно, как присосавшийся в человеческому телу клещ высасывающий жизненные силы огромной страны. Операция, по укреплению власти в маленькой горной стране теперь превратилась в нечто, угрожающее стабильности власти в самом СССР. Страна А — это был чемодан, который было и нести тяжело, и бросить жалко… политика партии и правительства предусматривала скорый вывод войск оттуда, с неясными перспективами дальнейшего развития обстановки. Новые перспективы по— видимому, должны были быть озвучены сегодня.

Зная о смене власти — угораздила же нелегкая под Новый год — генералы и адмиралы встречали новый год всухую, под шампанское да советский Оливье, тоскливо глядя на «нижних чинов», отрывающихся по полной программе. Ждали как раз расширенной коллегии министерства, на которой должны были присутствовать все, и при этом… чтобы ни-ни, потому как в стране сухой закон. Только третьего выяснилось, что «воздерживались» они напрасно — расширенная коллегия так и не состоялась.

Собрались в кабинете министра обороны, уже свободном, просторном, отделанном мореным дубом, со вторым большим столом для карт, с рельефной картой обоих полушарий земного шара на стене. Начали не сразу — ждали еще кого-то…

Ровно в девять ноль-ноль в предбаннике распахнулась дверь — и в кабинет шагнул среднего роста человек, совсем не старый на вид, в отлично сшитом костюме, четь курчавый, с орлиным носом и жестким блеском черных как маслины глаз. Человек этот был один и даже без папки, с которой обожали ходить советские начальники всех рангов — потому что он приехал сюда не выступать, он приехал сюда просто сказать, донести до собравшихся здесь военных новую стратегию по Афганистану, которая подозрительно быстро — будто ее кто-то разрабатывал еще до этого — была внесена на рассмотрение комиссии по Афганистану Политбюро ЦК КПСС. Никакого решения пока по ней принято не было — но сомневаться в том, что новая концепция будет принята — не приходилось. Подмораживало…

Член Политбюро ЦК КПСС, официально не занимающий никаких иных должностей Гейдар Алиев не здороваясь ни с кем за руку и только ответив на приветственные кивки, быстро прошел во главу стола, на «хозяйское место». Садиться не стал — и этим самым он вынудил стоять собравшихся в кабинете генералов и маршалов.

— Товарищи… — начал он с хода, не читая никому здравиц и не разливая пустых речей, потому что теперь он мог быть самим собой, немногословным, деловым, жестким, никем не притворяющимся — в Политбюро ЦК КПСС на рассмотрение внесены новые предложения относительно дальнейшей политики СССР в Демократической республике Афганистан, и о возможности сотрудничества с существующим там режимом…

Уже по этим словам многие поняли — заворачивало совсем не в ту сторону, в какую предполагалось, совсем не в ту. Ни одно дружественное СССР правительство, тем более правительство, ведущее развивающуюся страну по пути построения социализма, никто и никогда не стал бы называть режимом…

— Прежде всего: за восемь лет войны нам стало многое понятным: кто действительно за социализм, кто действует, ведет свою страну по пути построения социалистического общества — а кто словами о социалистическом выборке прикрывает свои корыстные и шкурные интересы. Настало время признать, товарищи, что правящий в Кабуле режим во главе с президентом Афганистана, доктором Наджибуллой на сегодняшний день политически обанкротился, как в наших глазах, так и в глазах всего афганского народа. Под красивыми словами скрывается оголтелое шкурничество, фракционность, а как нам стало известно сейчас — и прямое предательство. Мы не может дальше строить свою политику по отношению к Демократической республике Афганистан, опираясь на кучку проигравшихся и утративших всякое доверие людей.

В то же время следует признать, что проблема Афганистана глубже и шире чем это представлялось нам ранее. Под видом помощи народу Афганистана, американская разведка и Пентагон фактически открыли против нас фронт вооруженной борьбы, имея целью дестабилизировать не только Афганистан — но и весь среднеазиатский регион, включая наши союзные республики в Средней Азии. Если мы уйдем сейчас их Афганистана — мы не только бросим поверивший нам афганский народ на произвол судьбы — но и создадим предпосылки для распространения конфликта далее, на нашу территорию. Проще говоря — сейчас мы вынуждены воевать на чужой земле — чтобы не пришлось потом воевать на своей.

Предлагаемым планом признана ошибочной политика ускоренного вывода войск из Афганистана, равно как и ошибочной политика продолжения присутствия там такими крупными силами. Поэтому вам, товарищи предлагается проработать и представить на Политбюро ЦК КПСС докладную записку с основными предложениями по переводу боевых действий в качественно иное русло — поскольку приходится признать, что и сейчас, на восьмой год войны инициативой в ведении боевых действий по-прежнему владеют душманы.

Либо мы перехватим инициативу, товарищи, либо мы раз и навсегда ею завладеем, научимся отвечать на такого рода вызовы — либо эта тактика, успешно применяемая против нас в Афганистане, будет применяться против нас раз за разом с целью ослабить нашу армию и нашу родину. О последствиях, думаю, говорить не нужно. На этом — все, товарищи, детали вам разъяснит Сергей Леонидович.

Ни слова не произнося больше, и даже не пытаясь задержаться, чтобы ответить на вопросы, Алиев покинул собрание. И многие из присутствующих почувствовали себя весьма неуютно — новый мир, мир будущего открывшийся им — был не для них. Они просто не соответствовали ему, не успевали за ним — в их понимании выступление первого лица или того, кто замещает первое лицо на совещании должно длиться минимум полчаса, после этого должны быть и ответы на вопросы, и прения, и принятое на бумаге пространное решение. Сейчас… — все взоры обратились на неспешно занимающего место председательствующего маршала Соколова

— Будем работать, товарищи… — как-то очень по-доброму сказал он, и у всех отлегло, успокоилась душа — задачи поставлены, товарищи офицеры, наше дело их выполнять. По деталям нам доложит генерал-полковник Дубинин, дальше перейдем к обсуждению и к выработке конкретного плана мероприятий. Виктор Петрович, готовы?

— Так точно.

Виктор Петрович Дубынин, роста чуть выше среднего, аккуратный, как не после нового года (он был болен после страны А, и болен сильно, и пить не мог ни капли) привстал — и был остановлен взмахом руки маршала.

— С места, с места. Обойдемся без хождений.

— Есть. Товарищи… данный план разработан мною и группой бывших и действующих штабных офицеров сороковой общевойсковой армии и преследует две основные цели. Первая — продолжать наносить душманам неприемлемые для них потери, не давая им возможности плотно контролировать сколь либо значительные части территории Демократической республики Афганистан. Ни для кого не секрет, товарищи, что ближайший базовый район моджахедов находится в двадцати километрах от Кабула. Этот район уже дважды зачищался силами ВДВ и отрядов специального назначения — но каждой такой зачистки хватает на три-четыре месяца максимум, после чего район восстанавливается. Но тем не менее — на всей территории Афганистана душманы не могут чувствовать себя спокойно и ни один район не находится под их безусловным контролем. Под безусловным контролем мы понимаем то, что какой-то район принципиально никогда не зачищался и не занимался советскими войсками по причине невозможности проведения такого рода операции. Даже знаменитое Пандшерское ущелье не раз нами занималось и зачищалось.

Ближайшей целью моджахедов, и лиц за ними стоящих и оказывающих им всевозможную помощь является полный захват и постановка какого-то района под безусловный свой контроль, с удержанием его в течение длительного времени. Судя по всему, в качестве такого района рассматривался и рассматривается Хост — провинция и город. Город Хост расположен довольно удачно для моджахедов — прямо на границе с Пакистаном, что делает возможным оказание активной помощи моджахедам со стороны малишей и пакистанских сил безопасности, вокруг этого города находится сразу несколько крупных укрепленных лагерей моджахедов, крупнейшим из которых является Срана, город Хост исторически является местом повышенной активности бандформирований, и сразу бандитских лидеров родом именно отсюда. Наконец, город и провинция окружены горными хребтами, непроходимыми для техники, в город ведет всего одна единственная дорога, находящаяся под контролем антиправительственных группировок на всем ее протяжении. На сегодняшний день Хост по-прежнему находится в блокаде, моджахеды пока не предпринимают общего штурма города, чтобы не рисковать и не нести значительных потерь. Так же, моджахеды оказывают упорное сопротивление советским и афганским войскам, пытающимся совместными действиями деблокировать город. Их цель — получить целую провинцию, включая складированное там оружие и боеприпасы, с целью размещения там исламского правительства и провозглашения независимого исламского государства. Данное исламское государство будет признано — а для признания международной легитимности того или иного государства достаточно его признания хотя бы одним государством в мире. Если это произойдет — мы попадем в чрезвычайно сложную ситуацию. Быстро ликвидировать группу моджахедов в Хосте не удается в связи со сложным рельефом местности и больших возможностей моджахедов по рассредоточению и укрытию своей живой силы и техники. В то же время, операция направленная на ликвидацию самозванцев — исламистов вызовет международный резонанс и повлечет за собой последствия самого разного плана. С международно признанным правительством и Пакистан и США и страны Востока могут заключить договор о военной помощи, и на вполне легальных основаниях, не скрываясь как сейчас оказывать военную помощь поставками оружия, направления добровольцев а со стороны Пакистана возможно и прямое участие в войне. Если сейчас легитимность наших действий по борьбе с антиправительственными силами в Афганистане обуславливается наличием приглашения от законного правительства ДРА — то тут это будет расценено мировым сообществом как вооруженное нападение одного государства на другое. Если же мы не прореагируем на появление нового территориального образования на территории Афганистана — это приведет к тому, что все больше и больше афганцев, в том числе офицеров будут убеждаться в бесперспективности борьбы с движением моджахедов, и необходимости перехода на их сторону.

Мы считаем, что операция «Магистраль», предусматривающая деблокирование Хоста изначально спланирована с ошибочными целями и задачами, а потому в стратегическом плане — бесперспективна. Узкая цель — деблокирование города Хост и проводка туда колонн с продовольствием не исключает того, что после завершения операции душманы вернутся на оставленные ими позиции и заблокируют город заново. В настоящее время операция фактически свернута, идет инициированный с афганской стороны переговорный процесс, под прикрытием которого в зону боев душманы подтягивают подкрепления, эвакуируют запасы и имущество из базовых районов, которые не представляются им необходимыми для ведения боев, доставляют боеприпасы для продолжения боев. В зону проведения операции прибыла целая группа высокопоставленных чиновников афганского правительства во главе с министром по делам национальностей Сулейманом Лаеком, действия афганской армии и сил безопасности остановлены. Считаем целесообразным подтянуть резервы и, по достижении готовности, прервать переговоры, самостоятельно, своими силами окружить и уничтожить расположенную в провинции Хост группировку противника.

Вторая цель — добиться максимального сокращения потерь в воюющей Сороковой армии при сохранении эффективности на уровне достаточном для выполнения ставящихся перед армией боевых задач. Для этого придется пересмотреть всю концепцию формирования, размещения и использования Сороковой армии.

Следует признать, что поставленные перед Сороковой армией цели — плотно контролировать весь Афганистан — просто невыполнимы, учитывая сложный рельеф местности и активность противника, поддерживаемого целой группой государств, для контроля территории Афганистана необходимо от трехсот до четырехсот тысяч человек в зависимости от их оснащения. Но даже этот шаг — увеличение численности ОКСВ в разы не решит проблему, он ее только усугубит. Чем больше советских военнослужащих находится в зоне конфликта — тем больших потерь следует ожидать, тем больше целей для удара появляется у бандитских антиправительственных группировок. Более того — увеличение численности боевого элемента в армии и повлечет за сбой увеличение численности обеспечивающего: хозяйственного и штабного элемента, что не даст повышения эффективности — но опять таки увеличит потери.

Выходом из этой ситуации является не увеличение — а уменьшение численности Сороковой армии и вывод некоторых частей и соединений на территорию Советского союза. Мы должны разработать и воплотить в жизнь новую политику контроля территории, с размещением на территории ДРА лишь нескольких крупных опорных баз и плотным контролем пограничной зоны с целью недопущения проникновения на территорию СССР экстремистов и наркоторговцев. Необходимо полностью передать афганским товарищам мелкие блок-посты и гарнизоны и создать крупные и хорошо защищенные базовые районы, количеством от восьми до пятнадцати единиц в крупных городах и военных базах ДРА, таких как Баграм. Необходимо также взять под плотный контроль основную дорогу, ведущую из Термеза в Кабул. Численность контингента, который будет находиться в Афганистане на постоянной основе на этих базах и в городе Кабуле должен составлять примерно тридцать тысяч человек — то есть минимально необходимое количество для поддержки афганской армии, удержания территории баз и прилегающих к ней территорий. На территории СССР должен располагаться мобильный резерв и силы усиления численностью тридцать пять — сорок тысяч человек — примерно три воздушно-десантные дивизии. Этот резерв должен при необходимости перебрасываться в Афганистан для проведения там крупных боевых операций — а по их завершении немедленно перебрасываться обратно в Союз.

Предложенная стратегия даст нам следующие ключевые преимущества:

Во-первых — общеизвестно, что большую часть потерь мы несем при передвижении по дорогам, и при нападениях на мелкие гарнизоны и посты, на сами боевые операции приходится меньше половины потерь. Резко сократив численность группировки сил в Афганистане мы на порядок облегчим ее снабжение, потому как теперь нам нужно будет доставлять продовольствие лишь до нескольких крупных баз, а сделать это можно будет либо по воздуху либо крупными, хорошо прикрытыми и обеспеченными конвоями. Так же мы сократим и потери в мелких гарнизонах, ликвидировав их полностью. Столкнувшись с новой тактикой моджахеды, безусловно, попытаются выработать новую, будут предпринимать нападения на вновь созданные крупные гарнизоны — но это будет сопряжено для них с рядом проблем. Для нападения на крупный гарнизон им придется подводить к нему и сосредотачивать на относительно небольшом участке местности крупные силы со значительным количеством огневых средств, чтобы нападение имело хоть какой-то успех. Это даст возможность нашей разведке своевременно вскрыть сосредоточение боевиков, а артиллерии и авиации нанести по ним удар. Такая тактика будет приводить к значительно большим потерям в среде моджахедов, чем были до этого ведь раньше они применяли тактику просачивания, действовали мелкими группами, и даже при своевременном нанесении удара по вскрытой группе моджахедов одномоментно могло погибнуть от десяти до двадцати боевиков. Тут же потери будут исчисляться сотнями, а возможно — и тысячами. Для реализации новой тактики командиры групп принадлежащих к разным партия будут вынуждены координировать свои действия друг с другом, вырабатывать совместные планы, что до сих пор получалось у них плохо. Кроме того — будет неизбежным то, что потери от нашего противодействия в сведенных для совместных операций разных группировках моджахедов будут различными, что неизбежно вызовет вражду и обвинения в стремлении воевать за чужой счет. Это будет разлагать движение моджахедов, и постепенно приведет к тому, что на первый план у них выйдет кровная месть друг другу за явные или мнимые обиды — а вопрос продолжения войны с шурави неизбежно отойдет на второй план.

С целью сокращения потерь предлагается сместить акцент с наземных операций, направленных на зачистку и удержание территории — на разведку и нанесение авиационных и артиллерийских ударов повышенной мощности и точности. Стремление к замирению, к недопущению потерь среди мирного населения оборачивается лишь ростом потерь в составе советских войск и невыполнением задач. Так, на любой штабной карте отмечены давно разведанные и занятые душманами укрепленные районы, там нет и не может быть мирного населения — в то же время для их уничтожения привлекаются либо ВДВ и спецназ — а отсюда неизбежные потери, либо тактическая штурмовая и бомбардировочная авиация, что так же приводит к потерь от систем ПВО душманов, в частности от Стингеров. В этом случае оптимальным решением было бы применение самолетов стратегической авиации, способных наносить высокоточные бомбовые и ракетные удары по выявленным районам базировании душманов, вне зоны воздействия любых средств ПВО базовых районов. Не помешала бы и разработка авиационных боеприпасов особой мощности, эквивалентных нескольким десяткам тонн в тротиловом эквиваленте и способным уничтожать весь базовый район целиком, делая его непригодным для дальнейшего использования. Такой боеприпас, сопоставимый по воздействию на цель с тактическим ядерным и сбрасываемый на цель с тяжелого бомбардировщика или даже транспортного самолета, способен сам по себе посеять панику в рядах моджахедов и заставит их задуматься о целесообразности продолжении борьбы.

Война наглядно вскрыла и продемонстрировала нам и определенные слабости армии в целом, а не только 40-й армии применительно к данному ТВД. Так система комплектования армии исключительно по призыву приводит к тому, что в Афганистане постоянно находится значительное количество необученных, необстрелянных бойцов, которым приходится приобретать боевой опыт, расплачиваясь за него своей кровью и кровью своих товарищей. Когда же этот опыт приобретен — опытные бойцы уходит на демобилизацию, не имея ни времени, ни возможности и передать боевой опыт новобранцам. Считаем, что при размещении значительной части контингента на базах в Союзе, и вводе на территорию Афганистана исключительно профессиональных подразделений, укомплектованных, прежде всего сержантами, офицерами и прапорщиками, мы можем сразу же добиться значительного снижения потерь в действующей армии, при сохранении и даже повышении эффективности ее действий.

Действия Сороковой армии показали значительную недооценку с нашей стороны такого компонента современной войны как разведка, обмен информацией и специальные операции. Разведка в нашей армии уже значительно отстает от американской, товарищи — но дело даже не в этом. Основные трудности выявляются не на этапе сбора разведывательной информации — а на этапе доведения ее до исполнителей и реализации. Штабная система показала себя крайне неповоротливым, не отвечающим требованиям современной войны организмом, на сегодняшний день выявилась целесообразность создания во всех родах войск достаточно автономных разведывательно-ударных комплексов, получающих единую задачу и решающих ее самостоятельно.

В условиях современной войны крайне важное приобретают войска специального назначения, используемые для ведения разведки в интересах дивизии, наведения на цели высокоточного оружия, как существующего так и перспективного, диверсионно-подрывных действий в прифронтовой полосе, с целью выполнения поставленных перед дивизией задач. Если при вводе войск в страну А сороковая армия имела в своем составе всего лишь одну роту специального назначения — то на данный момент, количество подразделений специального назначения, дислоцированных в стране А составляет не менее двух полков с собственным пунктом боевого управления «Экран», подчиненным непосредственно командованию Сороковой армии. Опыт применения войск специального назначения в Афганистане показывает, что нужно срочно менять штатную структуру, вводя в состав мотострелковой дивизии не менее батальона специального назначения, а в состав дивизии ВДВ — не менее двух батальонов с подчинением отдельному сектору штаба, возглавляемому заместителем командира дивизии.

Серьезной ошибкой следует признать отказ от использования некоторых видов вооружения. Так, использование стратегических бомбардировщиков, базирующихся на территории Советского Союза, позволило бы наносить бомбовые удары большой мощности почти без риска потерь в технической части и в летном персонале. Возможным стало бы применение крылатых ракет и бомбовых боеприпасов большой и особой мощности, которые не могут применяться фронтовой авиацией. Это нанесло бы противостоящим нам моджахедам тяжелые потери, сократило бы потери людей и техники в Сороковой армии заставило бы многих задуматься о целесообразности продолжения борьбы.

Новая стратегия потребует от нас технического переоснащения частей и соединений, применяемых в стране А. Так, наличие небольших, сильно укрепленных гарнизонов, расположенных на значительном удалении друг от друга вкупе с необходимостью огневой поддержки мелких разведывательно-поисковых маневренных групп делает целесообразным размещение в Афганистане полков реактивной артиллерии резерва главного командования, а также гаубичных полков, вооруженных орудиями с минимальной дальностью стрельбы тридцать и более километров. Научно-техническая разведка ГРУ докладывает, что в странах НАТО ведутся разработки ствольной артиллерии и снарядов к ней, в том числе управляемых, делающих возможным поражение целей на расстоянии в пятьдесят — шестьдесят километров. В этом вопросе отставать нам нельзя, товарищи, к тому же широкое использование реактивной и ствольной артиллерии поможет сохранить ресурс самолетов и вертолетов и значительно сократить расходы на ведение боевых действий. Потребуется так же… практически воссоздание, товарищи — воздушной разведки и наведения, в том числе с использованием дистанционно управляемых летательных аппаратов. По всей видимости — целесообразно перенять израильский опыт боев в Ливане в восемьдесят втором году, тем более что трофейные образцы израильской техники у нас в наличии имеются.

Особое значение приобретает сохранность личного состава с условиях войны без линии фронта, войны с широким использованием мин, реактивных гранатометов, самодельных фугасов, внезапных обстрелов из стрелкового оружия. Не раз и не два все мы бывали в Афганистане и знаем, что личный состав предпочитает передвигаться не под прикрытием брони — а на броне, сознательно подвергая себя риску понести потери от обстрела с использованием стрелкового оружия… До сих пор ни нами ни промышленность не сделано ничего, чтобы сохранить жизнь солдат при подрывах на минах, чтобы солдаты доверяли своей технике и использовали ее так как это предписано уставом. В этом случае — у нас тоже есть с кого взять пример, благо в Анголе находятся десятки трофейных машин ЮАР, используемых этим государством практически в тех же условиях. Все это может и должно быть использовано для разработки аналогичных образцов советской боевой техники…

— Израиль, затем ЮАР… — задумчиво протянул генерал армии Ивашутин

— Вы только Виктора Петровича в шпионы не записывайте — чтобы разрядить атмосферу, весьма сгустившуюся, кстати, пошутил министр.

— А что — низкопоклонство перед Западом… — то ли в шутку, то ли всерьез заявил Ивашутин

— Товарищ Ивашутин, вы меня сейчас арестуете или дадите договорить? — по тону Дубынина тоже нельзя было понять, шутит он или нет. Те, кто знал Дубынина — могли сказать, что он не шутник и не любит, когда перебивают.

— Что ж последнее слово подсудимого — технично прекратил пикировку маршал Соколов — Виктор Павлович вы заканчиваете?

— Почти. Таким образом, товарищи, если подводить краткий итог — следует признать наши действия на современном этапе военных действий лишь удовлетворительными. Как офицер и бывший командующий Сороковой армией я не снимаю с себя своей доли вины за то, что мы не смогли обеспечить армию победоносным командованием, не смогли завершить эту войну, уносящую все новые и новые жизни. Обязуюсь сделать все, от меня зависящее, чтобы добиться победы — но без реализации названных мною мероприятий считаю победу невозможной. Благодарю, товарищи.

Все собравшиеся военачальники переводили взгляды с Дубынина — на Соколова. Выступление — для высшего командного состава было крайне дерзким и даже — вызывающим. На этом уровне не принято было так выступать — ни разу не похвалив великого Ленина — но предложив изучать технику Израиля, при упоминании о котором у многих чинов ЦК КПСС пар из ушей идет. Сейчас все ждали, как отреагирует на это министр.

Соколов выдержал паузу перед тем, как говорить.

— Товарищ Дубынин упомянул одну вещь, товарищи… которую я бы хотел дополнить и раскрыть. Да, мы не смогли обеспечить сороковую армию победоносным командованием. Это наша вина, товарищи, вина перед всеми теми, кто не вернется оттуда никогда, или кто вернулся — но вернулся калекой. Наша вина и нам ее искупать. Но следует сказать и о том, что такое течение военной компании в стране А стало возможным в результате откровенного предательства некоторых высших должностных лиц нашей страны, а также некоторых старших офицеров Советской армии!

Соколов сделал паузу, чтобы дошло до всех.

— Подробнее доложит товарищ Ивашутин сейчас, и будет докладывать на коллегии. Пока скажу одно товарищи — вскрыто целое гнездо предателей, шпионов, врагов народа. Да, врагов народа — больше этих людей никак нельзя назвать! Я прекрасно сознаю, что возврата к прошлому, к разоблаченному ХХ съездом партии сталинизму допустить нельзя, мы не имеем права допустить, чтобы это произошло во второй раз. Но и терять бдительность, почивать на лаврах, когда предатели делают свое черное дело, мы тоже не имеем права! Последние годы стали апофеозом безответственности и вседозволенности, были совершены тяжелейшие преступления против государства, против партии, против всего советского народа! Все это было совершено под благовидными лозунгами, извращенными с целью разрушения страны. Провозглашая одно, на самом деле эти люди делали другое: передавали американцам и англичанам информацию о нашей группировке в Европе, о системе ПВО страны и планах по ее модернизации, о предстоящих операциях в Афганистане. В числе предателей были и генералы… наши генералы, товарищи, наши генералы. Об этом нельзя забывать. Армия может действовать эффективно только тогда, когда ей не бьют в спину, когда военная необходимость не подменяется необходимостью политической. Многие из нас прошли войну, товарищи, настоящую войну — скажите, было ли такое, чтобы окруженной группировке гитлеровцев давали коридор на выход из окружения?

В кабинете зашумели, зашикали — войну действительно прошли почти все, знали — каким трудом и какой кровь давалось окружение ловкого и изобретательного врага, и сказанное было кощунством. Врага надо добивать — недобитый враг добьет тебя.

— А теперь — давайте вернемся в Афганистан, где господствует политика национального примирения. Где нам запрещают использовать наиболее эффективное оружие, чтобы добиться, наконец, победы в войне…

Соколов махнул рукой

— Долго можно продолжать… Петр Иванович, вы успели подготовиться?

Бывший офицер СМЕРШ, и сейчас при случае способный завязать узлом гвоздь, кивнул

— Небольшой доклад есть, товарищ министр… много дел наделали, разгребать месяц как минимум. Подробнее представлю к коллегии.

— Послушаем то, что есть.

Ивашутин читал не по бумажке — у него была профессиональная, отработанная еще в былые годы память.

— Первое — относительно ситуации с предательством, о котором говорил товарищ министр. Часть предателей уже арестована, части удалось бежать… с разным результатом. Я не буду касаться преступной группы в ЦК КПСС, отмечу только, что формировалась она, судя по всему годами, и ущерб нанесла — огромный. Основная цель этой группы, согласно показаниям ее организатора — за счет создания предпосылок к поражению в Афганистане, за счет сдачи позиций на дипломатическом фронте, за счет попустительства деятельности вражеской агентуры как в СССР так и в странах ОВД, за счет дестабилизации обстановки внутри страны, поддержки националистических и сепаратистских проявлений, создания проблем в экономике — прийти к власти на волне народного недовольства. Существовало несколько сценариев развития событий… глубина их проработки и знание темы показывает несомненное участие в проработке этого вопроса как аналитиков ЦРУ, так и наших, доморощенных… аналитиков. В некоторых из сценариев предполагалась разрушение страны и гражданская война, в некоторых — война с НАТО на территории третьих стран и поражение за счет предательства. В одном из вариантов предполагалось одномоментное выведение из строя большей потенциала РВСН, с целью нарушения стратегического паритета и лишения нашей страны возможности осуществлять ядерное сдерживание потенциального агрессора.

Ивашутин сделал паузу, чтобы все осознали. Прониклись. А осознавать было чего — потеря ядерного зонтика над головой для многих была холодным душем, ведь приходилось в таком варианте воевать, рано или поздно. Этот момент был заранее согласован с Соколовым и сейчас старый, но очень опытный полководец наблюдал за реакцией своих подчиненных. И с болью отметил, что только двое отреагировали так, как он хотел… советскую армию добивали две вещи, ядерный зонтик и борьба за мир во всем мире. Афганистан и то что там творилось был в общем-то закономерен, он просто обнажил старую и больную проблему. Как-то постепенно из победоносной армии сорок пятого советская армия превратилась в этакого богатыря, всю силу которого давал меч-кладенец. В любом самом заштатном командном училище… да что там в училище, на военной кафедре учили воевать с применением тактического ядерного оружия. Тем самым мы консервировали наше намечающееся отставание в стратегии и тактике от стран вероятного противника… пока они то тут, то там устраивали империалистические войны и провокации… сиречь, приобретали реальный боевой опыт — мы на словах боролись за мир, а на картах — громили противника десятком ядерных ударов. Ядерная война — особая война, мастерство там подменяется количеством килотонн и способностью их доставить в нужное место… а без ядерного оружия — никак? Получалось что никак. И он, Маршал Советского союза, представитель старой школы, с самого начала не вылезающий из Афганистана, понимал, что их время ушло. Пришло — время парней из спецназа, которые брали Кареру, пришло время того вертолетчика, который обстрелял духовскую укрепленную позицию ПВО, потом сел, спёр два ДШК и улетел, пока духи только клювами щёлкали… пришло время тех безымянных капитанов и майоров, что командовали высаживаемыми в тылу Масуда десантами при штурме Пандшера во время самой страшной, второй Пандшерской операции. Война будет совсем другой… новая война будет непохожей на ту, что они планировали, и нужны именно те безымянные спецы из Сороковой, которые тянут на себе машину этой грязной и страшной войны.

А те, кто сидит здесь… кто кивает и записывает на коллегии — увы, их место на пенсии. Может быть — обязательный зачет с бегом на несколько кэмэ ввести как в некоторых странах?

— … Относительно конкретных… личностей, имеющих отношение к Министерству обороны. Органами прокуратуры совместно с нами, с контрразведкой арестован Поляков Дмитрий Федорович, генерал-майор ГРУ, последнее место работы — Военно-дипломатическая Академия. Предъявлено обвинение в шпионаже. Изменнической деятельностью Поляков занимался более десяти лет, завербован, когда был резидентом в Индии. Ущерб от предательской деятельности Полякова еще устанавливается, хотя по любым меркам он огромен. Вероятно, благодаря Полякову в ЦРУ США есть полная картина боеготовности наших вооруженных сил, тактико-технические характеристики нашего нового вооружения. Не приходится сомневаться и в том, что Поляков выдал всех известных ему разведчиков, а также курсантов Военно-Дипломатической Академии, из-за чего у нас полностью придется отзывать и переориентировать на другие участки работы несколько выпусков.

Вторым предателем был генерал Птицын, Владимир Афанасьевич, член комиссии по Афганистану, старший офицер, занимающийся странами восточного направления. По-видимому, именно Птицын благодаря своим налаженным связям с душманами по заданию своих заокеанских хозяев организовал убийство Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева и вооруженное нападение на здание Центрального аппарата КГБ, сам на это время скрылся в Кабуле. Когда стало понятно, что ситуация в Москве взята под контроль — он, захватив вертолет пятидесятого смешанного полка и убив экипаж попытался перелететь на территорию Пакистана. Вертолет был сбит, упал уже на территории Пакистана. Информация сейчас проверяется — но предположительно, генерал-лейтенант Птицын и другие лица, его сообщники, так же офицеры ГРУ погибли.

Один из сидящих подумал, что заокеанским хозяевам Птицына как раз очень невыгодна смерть Горбачева, который и проводил политику сдачи всего что только возможно. Новая власть более подмороженная… или отмороженная? Но такие вопросы лучше не задавать… иначе и сам станешь или предателем или жертвой предателей.

Относительно предательства Птицына, Полякова и других лиц — могу сказать одно — прохлопали. Прохлопали… проглядели, и Птицын был на хорошем счету как эффективный и грамотный работник. Мое отстранение от службы я воспринимаю как совершенно заслуженное наказание, и если товарищ министр счел нужным вновь вызвать меня на работу… перед всеми вами я торжественно обещаю искупить свою вину работой на благо Родины.

«Вызвал на работу», «Искупить вину» — это совершенно не было рисовкой, нет. Это были люди другого поколения. И они действительно так думали. И работали — не чета нам.

— … Теперь — что касается обстановки на Востоке и вообще — в мире. Без громких слов скажу, что она сложная, и в течение ближайших двух лет будет только усложняться. У власти в США — бывший директор ЦРУ, такой провал американской разведки, потерю сети стратегической важности он воспримет не просто как провал американской разведки — это будет личным, это будет вызовом ему самому и его администрации. Экономическая обстановка в США остается крайне тяжелой. Так, девятнадцатого октября этого года, совсем недавно индекс деловой активности США Доу-Джонс потерял за один день двадцать два с лишним процента, то есть пятую часть. На сегодняшний день ситуация стабилизирована — но стабилизирована она на низких отметках, биржи ведущих стран потеряли от двадцати до пятидесяти процентов капитализации. Причиной этого стала гонка вооружений администрации Рейгана, который парадоксальным образом снижал налоги и одновременно наращивал ассигнования на вооружение, что не могло не привести к банкротству, причем в относительно короткий период времени. Новый президент Буш — бывший вице-президент команды Рейгана, он всегда поддерживал этот курс и несет за него полную ответственность Соединенным штатам Америки надо переломить ситуацию и переломить ее быстро, иначе крах наступит буквально в течение двух-трех лет, а крах США повлечет за собой и довольно быстрый крах всей капиталистической системы. В этих условиях наше агрессивное наращивание направленных на окончательную победу в Афганистан усилий способны вызвать резкую и неадекватную ответную реакцию США, вплоть до удара по частям и соединениям Советской армии на территории Афганистана и даже СССР. Я уверен, товарищи, что здесь, у собственного порога мы сможем постоять за себя — но мы должны быть готов к таким действиям США и заранее должны готовить комплекс ответных действий.

— А можно вопрос, товарищ Ивашутин? — поднял два пальца Дубынин

— Вопросы — после выступления… — министр посмотрел на начальника ГРУ ГШ и заключил — но если Петр Иванович не возражает…

— Не возражаю.

— Какова вероятность того, что нам придется столкнуться с прямыми действиями США в зоне афганского ТВД? Это заставит нас в корне менять стратегию.

— Стратегию менять не надо, товарищ Дубынин — перебил генерала маршал — задачей Сороковой армии является не война с американским шестым флотом, подошедшим к берегам Пакистана. Для противостояния шестому флоту у нас найдутся свои силы и методы. Ваша задача остается прежней — покончить с душманами. Полностью. С шестым флотом будем разбираться мы, товарищ Дубынин это понятно?

— Так точно! — испугался реакции министра новый командарм-40

— Разрешите, я все же отвечу — негромко сказал Ивашутин

— Не возражаю.

— Соединенные штаты Америки — держава сильная. Без сомнений. И армию они после вьетнамских событий перевооружили капитально. До сих пор у нас нет ни одного нормального авианосца, в то время как у них — то ли двенадцать, то ли еще больше. Но авианосцами войну не выиграть. Скорее следует ожидать диверсий и провокаций. Жестких диверсий и не менее жестких провокаций, причем они могут последовать не только в этом регионе — но и в других, в совершенно неожиданном для нас месте. Как максимум мы рассматриваем возможность высадки экспедиционных сил в Пакистане при поддержке авианосных группировок, двух или трех. Нечто вроде ливийского варианта, там тоже были три авианосца. Но надо учесть, что мы — ни в коем случае не Ливия, товарищи…

Генерал армии сделал паузу, что бы волна усмешек, присущая даже этим, убеленным сединами мужикам — сошла на нет.

— Мы полностью проанализировали операцию «Эльдорадо Каньон», смелую, надо сказать, и дерзкую операцию, предпринятую американцами против наших ливийских друзей. И пришли к выводу, что даже ограниченные цели которые американцы поставили перед собой — выполнить не удалось. Муаммар Каддафи по прежнему жив и взбешен, критический ущерб обороноспособности Ливии не нанесен, даже при том ограниченном противодействии, которое оказывалось ливийскими силами ПВО — подавить до конца все средства ПВО не удалось даже в зоне проведения операции. По сути, все операции, проведенные американцами единолично или в содружестве с другими странами, такие как Эльдорадо Каньон показали, что они избегают крупных и жестоких боестолкновений, предпочитая либо короткие, молниеносные удары с ограниченными целями, либо — удары по плохо защищенным, ослабленным странам, таким как Ливан. Здесь же им придется столкнуться с противником, у которого огромные территории, возможность беспрепятственно подтягивать к зоне противостояния значительные резервы, большое количество новой боевой техники. Их авианосцы подошедшие к пакистанскому берегу придется постоянно охранять, имея в виду как возможность налета стратегических бомбардировщиков с ПКР, так и атаку из под воды. Запасы топлива и боеприпасов на авианосцах быстро исчерпаются — а пополнить их будет нечем, мы вполне сможем отрезать группировку сил противника от снабжения. Наконец, они вынуждены будут иметь в виду наличие на этом ТВД Индии, традиционно дружески расположенной к нам и враждебно — к Пакистану. В общем и целом — следует ждать скорее провокаций тайного вооружения Пакистана, в том числе в обход международных договоренностей, нежели открытого противостояния.

Но в общем и целом — мы должны быть готовы ко всему, товарищи. Соединенные штаты Америки весь период правления Рейгана, да и до него тоже, старательно взращивали имидж жестокой, мстительной и непредсказуемой страны. И хотя это был не более чем имидж… ожидать можно всякого, особенно учитывая невысокий интеллектуальный уровень нынешней американской администрации. Можно ждать всего, товарищи.

— Вопрос у меня, товарищ Ивашутин… — медленно начал Соколов, тщательно взвешивая каждое слово — ни для кого не секрет что США, а теперь и мы делаем большие ставки на юг, на арабские страны. Десятое управление Генерального штаба, работой которого я недоволен, и не один я — держит большое количество наших офицеров, военных советников в самых разных странах мира, в том числе и тех, которые явно не декларируют своей социалистической ориентации, и даже в тех, кто декларирует какую-то другую ориентацию, иную нежели социалистическая. Некоторые страны, такие как Ливия оплачивают нашу советническую деятельность, некоторые — нет, все это происходит за счет наших фондов. С товарищем Огарковым я потом отдельно поговорю по всем безобразиям, которые там творятся, а пока мне бы хотелось, чтобы вы кратко описали — если сможете — угрозы и возможности для нас на Ближнем Востоке.

Ивашутин, хоть и не готовился конкретно к этому вопросу — но обстановку знал, и знал неплохо.

— Относительно Ближнего Востока. Этот регион, наряду с Африкой и Азией будет, я думаю, ключевым в геополитических играх конца этого века, товарищи. И вот почему. Соединенным штатам Америки жизненно важно сохранить свое присутствие в этом регионе, потому что именно здесь находится значительная часть жизненно важной для США нефти. Причем — дешевой нефти. У них есть единственная возможность закрепиться в регионе — установить в нем несколько угодных для них политических режимов, и контролировать силами шестого флота международные воды в этом регионе, отстаивая свободу судоходства. В своем стремлении контролировать ключевые точки региона они будут опираться на правительства диктаторского, антинародного типа — но при этом с каждым годом делать это будет все сложнее и сложнее. Рождаемость в этом регионе выше средней по СССР более чем в два раза, условия для проживания очень тяжелые, нет ни пашенных угодий, ни пресной воды, чудовищная скученность населения в городах, где нет работы. Диктатор же всегда пренебрегает нуждами простого народа, он опирается не на народную поддержку, а на карательный аппарат и на армию, выходцем из которой он зачастую является. Американцы же в этом случае выступают некоей гарантией второго уровня, способной прийти на помощь в случае бунта в армии или нападения другого государства, потому что армия, которая сориентирована на подавление народных выступлений и имеющая опыт военных переворотов — никогда не будет эффективной и не сможет отразить серьезное и продуманное нападение на страну. Американцы же держат в узде таких диктаторов тем, что обеспечивают им международное признание, помогают им хранить за границей награбленные деньги — а заодно и используют эти деньги как залог лояльности. Единственным проигравшим в этой системе остается сам народ, потому как он находится в тяжелые условиях, и до него никому нет никакого дела. В некоторых странах — таких как Саудовская Аравия коренное население, коренной народ дотируется из бюджета на крупные суммы, потому что в такого рода странах денег столько что хватает всем, и монарху и его подданным — но здесь существует другая взрывоопасная среда. Это слуги, ввезенные из других стран чтобы служить коренному населению. Яркий пример — Саудовская Аравия и Кувейт — там этих слуг больше, чем коренных жителей, но они не считаются гражданами и не обладают никакими правами. А среди них есть даже палестинцы. Подводя итог — такие страны, население таких стран — восприимчиво к коммунистической агитации и при наличии возможностей немедленно скинуло бы нынешнюю власть для установления более справедливого по отношению к трудовому народу режима власти. Но ситуация в Афганистане показала, что США начали разыгрывать наверное даже неожиданно для себя — новую карту. Коммунизм, как левое движение они подменяют исламским экстремизмом, крайне правыми движениями религиозных ортодоксов, провозглашающих откровенно фашистские, человеконенавистнические идеи. Если американцы хотят закрепиться в зоне Персидского залива — им придется иметь дело не только с диктатурами — но и с лидерами исламистов, как способных увлечь и в какой-то степени контролировать массовые слои населения. Исламисты, исламские экстремисты — это очень взрывоопасный материал, ни мы ни американцы не умеем работать с ним. Исламисты же, судя по высказываниям иранских лидеров ненавидят Соединенные штаты Америки не меньше чем нас, они называют США большим сатаной, а нас — малым сатаной и предлагают свой, третий путь развития, ортодоксальный, человеконенавистнический, с фашистским уклоном. Однако, наиболее обездоленные слои населения с готовностью внимают этой пропаганде, потому как они религиозны с детства и слово муллы для таких людей — закон. Бурное развитие подобных организаций, начавшееся в Пакистане — это угроза для нас, и угроза не на годы — на десятилетия. Она останется актуальной для нас вне зависимости от исхода афганского противостояния. Не следует успокаиваться тем, что исламисты ненавидят Америку — они открыто говорят о планах территориальной экспансии, называя своими приоритетными целями — земли Средней Азии и даже Поволжья, где живут их единоверцы. Америка будет рада дать им помощь против нас — а они с радостью примут ее, тем более что прецеденты такого сотрудничества есть в Пакистане, и сотрудничество это расширяется с каждым годом.

В то же время — явное и видимое поражение сил, ведущих против нас войну в Афганистане и в других местах…

Соколов закашлялся

… способно привести к расширению зоны нашего влияния на Ближнем Востоке и поставить под угрозу американскую гегемонию в этом регионе. Ошибочно считать, что американцы господствуют в этом регионе исключительно за счет военной силы. Они предоставляют некую защиту, они поставляют товары, они покупают нефть… их деятельность многопланова, и в какой-то степени Америка привлекательна для всех. Восток любит и уважает силу, товарищи. Если мы сумеем выставить Америку в невыгодном для нее свете, как слабую и не способную никого защитить державу — последствия этого скажутся во всем регионе. Америка потеряет статус арбитра и будет вынуждена все чаще и чаще применять силу для защиты своих интересов, вызывая тем самым только озлобление и ненависть, провоцируя все новые и новые выпады против себя. В конечном итоге, путем исключительно лишь дипломатического маневрирования и оказания нужной помощи в нужное время мы восстановим против Америки весь этот регион и заставим ее либо убираться оттуда, либо ввязываться в жестокую и кровопролитную войну, в которой окажемся в роли третьего радующегося. Это и есть наши возможности — в конечном итоге за кем будет Восток, за тем будет весь мир.

— Оптимистично… — хмыкнул Соколов

— Это так, товарищ министр — твердо заявил Ивашутин

— Хорошо. Примем к сведению доклад товарища Ивашутина. Еще есть у кого готовые доклады, товарищи…

Выступили еще двое. Из них интересен был доклад только одного человека — заместителя Председателя Совета Министров СССР, Председателя Государственной комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам Юрии Дмитриевича Маслюкова, отвечавшего в стране за координацию деятельности девяти министерств прямо или косвенно занимавшихся военно-промышленной тематикой. Маслюков — среднего роста, в гражданском, в очках, полноватый был одним из выдающихся — без всякого сарказма, даже по западным меркам — организатором производства. Он на память помнил тысячи (!!!) заводов-подрядчиков и мог не обращаясь ни к кому сказать «заплутавшему» директору оборонного завода из провинции где и что ему взять для своего производства, он лично знал тысячи людей, умел уговорить, но умел и заставить. Не терпел хамства, разносов без разбирательства ситуации — но и бесхозяйственности, разгильдяйства тоже не признавал, и если человек зарекомендовал себя как разгильдяй — больше он с ним не работал.

Маслюков так же докладывал с места, он был нездоров, но на закрытую коллегию, от центрального комитета партии — пришел. Это было проще, чем звать девять министров.

— Относительно Афганистана, товарищи, и перевооружения армии в целом. Процесс идет, не все можно сделать за один день, и даже за год, вы должны понимать что такое — сконструировать и освоить в массовом производстве новое изделие. Это тебе не в рейд сходить. Тем не менее. По легкому — несколько организаций получили задания на разработку автомата повышенной точности — шифр «Абакан», малого пистолета-пулемета — шифр «Букет», семейства бесшумного оружия — тема «Винторез». И по той и по другой теме у нас есть заделы, участвуют Климовск, Тула, Ковров, Ижевск. Примерно к девяностому году мы сможем дать первые промышленные партии нового оружия, для темы Абакан поставлено задание добиться кучности как минимум в два раза выше существующей, для уверенного поражения грудной фигуры солдатом первого года службы первым выстрелом с расстояния пятьсот — семьсот метров. БелОМО и ЛОМО получили дополнительные задания и разрабатывают оптические прицельные приспособления, в перспективе мы оснастим ими оружие каждого солдата. Тема Букет — по ней мы занимаемся разработкой малого бесшумного пистолета-пулемета, который солдаты специальных групп могли бы применять вместо пистолета. Тема «Винторез» — семейство бесшумного оружия, тему совместно разрабатывают ЦНИИ точного машиностроения в Климовске и НИТИ «Прогресс» в Ижевске. Эта тема включает в себя несколько тем и охватывает разработку целого семейства бесшумного оружия для Советской армии подразделений ГРУ ГШ и КГБ СССР. Из них бесшумный гранатомет — «Канарейка» — полностью отработан, запущен в производство, бесшумная снайперская винтовка — «Винторез», бесшумный автомат — «Вал», бесшумный пистолет в габаритах ПМ — «Вул» в целом отработаны, готовы к выпуску малыми сериями и передаче в войска. Есть инициативные разработки по новым снайперским винтовкам в Ижевске и в Туле. В Туле же разработана принципиально новая снайперская винтовка — тема «Взломщик», специально для условий Афганистана. Калибр винтовки — двенадцать и семь миллиметра, предназначена для поражения расчетов группового оружия, легких транспортных средств, одиночных солдат противника на дальности от тысячи метров. Запущен в серию противотанковый огнемет «Шмель» — мощное индивидуальное оружие пехотинца, по силе равное гаубичному ста пятидесяти двух миллиметровому снаряду, ведется работа над автоматическим гранатометом, облегченным по сравнению со стоящим на вооружении АГС-17 в два раза. Ведутся работы по новым типам бронежилетов.

— Рации, товарищ Маслюков — недовольным тоном заметил генерал Дубынин — в Афганистане трофейная японка идет за две кожаные куртки. Рация размером с полторы телефонные трубки превосходит по характеристикам нашу ротную, которую приходится носить на спине в целом рюкзаке и еще устанавливать.

— Да, рации, товарищи… — Маслюков тоже говорил недовольным тоном понимая справедливость упреков — сейчас я выделил две группы, одна занимается в Ижевске и в Сарапуле, на местных радиозаводах, вторая — в Зеленограде и Владимире. Если этого будет мало — подключим Свердловский, Новосибирский, Ленинградский кусты. И туда и туда переданы трофейные образцы, при случае планируем привлечь финнов, может быть даже просто купить у них и технологии и станочную линию. Эта проблема шире проблем чисто военно-промышленного комплекса, мы не сможем дать в войска ни нормальные рации, ни нормальные средства разведки, ни высокоточное оружие без развития отрасли микроэлектроники. Точно так же у нас не будет без них ни нормальных телевизоров, ни радиоприемников, ни магнитофонов. Два видеомагнитофона как однокомнатная квартира стоят — видано ли! Сейчас на уровне ЦК прорабатываем вопрос о привлечении в страну иностранных производственников, возможно японцев, возможно французов — пусть привозят технологии, пусть строят заводы.

— Может, проще купить?

— На всех не накупишься! — резко отреагировал Маслюков — то купи, это купи! Купилка сломалась! Валюты нет, в казне пусто! Я посмотрел контракты, которые назаключали — ахнул, как только отказаться теперь от всего от этого. Самое главное — больше половины что закупается — товары народного потребления, аналоги производятся либо у нас, либо в СЭВ, где мы можем получить их по клирингу. Бардак!

— Мы вас поняли, Юрий Дмитриевич, продолжайте — сказал примиряюще Соколов, успокаивая разбушевавшегося производственника.

— Относительно техники. С бронетехникой… работаем по сути по вашим же заказам, и ив соответствии с ограничениями, которые накладывает на нас МИД. Если мы сделаем бронированную машину под Афганистан — ее приравняют к бронетранспортеру, хотя на европейском ТВД, во время большой войны она будет намного более уязвима, чем обычный БТР — этакий железный, габаритный гроб. ГАБТУ можно озадачить, но скажу честно товарищи — разработок по бронетехнике по тому самому ТВД у нас нет.

— Помощь бы оказали… — снова сказал Дубынин

— Какую конкретно?

— Приспособить можно и эту технику. Нужны комплекты для бронирования автомобилей Урал и Камаз, хотя бы кабины — потери от снайперов, от подрывов — хрен с ней с машиной, лишь бы водитель цел оставался. Навесные комплекты бронирования, чтобы можно было снять и поставить в условиях рембата. Всего то делов — броню нарезать и сварить. Можно и какую-нибудь бронебудку сделать в кузов с бойницами — получится что-то типа патрульной машины. Американцы же как-то справлялись во Вьетнаме — почему мы не можем? Наладить выпуск Шилки или модернизацию существующей в афганском варианте с дополнительным бронированием и без всякой электроники. Шилкам цены нет, если в колонне Шилка следует, и ее с первых залпов не подбивают — начинают отходить. Можно в заводских условиях сделать и что-то типа облегченного варианта ЗУ-23-2 с каким-то бронещитками со всех сторон на шасси КамАЗа или Урала. Сколько зенитных установок снято с вооружения, поставлено на консервацию, а то и вовсе уничтожается. Любая из них, что ЗГУ, что ЗПУ на автомобильное шасси и с каким-никаким бронированием — великое дело.

Думынин прервался — и вдруг увидел, что Юрий Дмитриевич Маслюков внимательно слушает. На его памяти в ЦК вызывали не для того, чтобы слушать — а для того чтобы накрутить хвост. Теперь же — его слушали.

— Дальше. Берем старый танк. Зачем он нужен? В горах? У него угол подъема пушки совсем никакой, в реальности — это просто мишень для гранатометов. Можно сделать какую-то надстройку и посадить десант, да еще и с пулеметами — несколько пулеметов куда нужнее одной танковой пушки в горах. Если еще впереди и минный трал привесить — вот тебе готовая машина для сопровождения колонн. А если в башню вместо того что есть сейчас — пару скорострельных пушек с углом возвышения как у зенитки — я уж не говорю…

Маслюков кивнул

— Вопрос — в заказе. Все это — небольшая проблема сделать, техника же списанная, как те же ЗПУ и ЗГУ — она и вовсе в вашем распоряжении. По навесному бронированию — я сегодня же вызову директора НИИ21 из Бронниц и дам ему… так сказать, срочное партийное задание. Такое решение — пока временное, потом будем прорабатывать еще — вас устроит?

— Вполне, Юрий Дмитриевич — ответил за подчиненного министр

— И товарищи, давайте договоримся. Если есть предложения — выходим с ним, обсуждаем, делаем заказы. Отрасль не может без плана, без ГОЗа. Как только начинается обсуждение — тишина, либо вообще ничего не пишете, либо пишете отписки, Госплану и профильным министерствам приходится из вас все с боем выбивать. Как только начинается работа — все сразу появляются, всем все надо, и причем надо — вчера. Поорганизованней, поорганизованней товарищи.

— Учтем Юрий Дмитриевич.

— Теперь относительно остального. Сейчас мы сделали приоритетными три ключевых направления. Переоснащение ВВС — события в Ливане показали, что по ВВС ситуация у нас неудовлетворительная, даже с учетом того что сирийцы воевали на ослабленной, экспортной технике. Сейчас полностью будут переоснащаться ВВС, все старые машины мы либо списываем, либо ставим на консервацию. В истребительной авиации будут только три тип машин — Миг-29, Миг-31 и тяжелый истребитель Су-27. На этой основе будет гамма ударных машин, ударные варианты появятся у всех трех. Су-24 в будущем будем менять на ударный вариант Су-27 с максимальной унификацией, иметь на вооружении столько разных типов самолетов мы не можем больше себе позволить, мы даже попытаемся частично унифицировать эти семейства. Отсутствие самолетов ДРЛО — это провал, события в Ливане показали это — тему будет закрывать КБ Бериева, работа уже ведется. Ведется и работа по созданию самолета дальней радиолокационной наземной разведки, тоже на базе Ил-76, работа по теме только начата. Что касается транспортной авиации — из нового будет машина на замену Ан-12, тоже КБ Антонова, рабочее название АН-70. Антей заменит Ильюшин — сто шестой, Антонов — сто двадцать четыре все таки машина слишком большая, она не будет производиться массово. Сейчас идет работа специально по Афганистану — на базе Ил-76 КБ Ильюшина прорабатывает либо бомбардировщик либо даже тяжелый штурмовик по типу американских, вопрос лишь в том — удастся ли добиться нанесения высокоточных ударов с высот, на которых самолет будет недосягаем для новейших ПЗРК типа Стингер. Если задача будет решена — год, максимум полтора, и первая такая машина будет передана в войска.

— Поскорее бы — сказал кто-то

— Товарищи, это инициативная работа КБ Ильюшина — не остался в долгу Маслюков — что мешало вам же войти с предложением? Планер готов, дел то всего — вооружение и системы наведения. А продолжу?

Молчание было ответом.

— По высокоточному оружию. Именно здесь, а не в ядерном оружии и средствах доставки — разворачивается сейчас основная гонка между нами и американцами. Тот, кто будет владеть оружием высокой точности — сможет навязывать противнику свою волю, мощность залпа дивизии сейчас уже не все решает, далеко не все. Готовы к производству корректируемые авиабомбы КАБ-500 и КАБ-1000, минометная мина высокой точности Смельчак. Опять таки в Ижевске идут работы по новому поколению управляемых артиллерийских снарядов Китолов и Краснополь, этими снарядами можно будет уничтожать в цель размером с одиночное транспортное средство с расстояния в двадцать и более километров первого выстрела безо всякой пристрелки.

Понять, что это за характеристики может только артиллерист.

Далее — поскольку основным ударным комплексом у нас является Су-25 — Тбилисскому авиационному дано задание в сотрудничестве с КБ Сухого освоить глубоко модернизированный вариант самолета. Он разрабатывался как противотанковый — сейчас же новый самолет заказан как универсальный ударный, способный наносить удары высокой точности в условиях сильного огневого противодействия с земли. В техническом задании выставлено — повышенная стойкость к противодействию ПВО, в том числе с использованием ракет типа Стингер, всепогодность и всесуточность применения, возможность нанесения ударов управляемыми авиабомбами и крылатыми ракетами типа Х-59. Ракету типа КХ-65 он не потянет — но под нее КБ Сухого разрабатывает свой ударный самолет, одну ракету этого класса он должен нести.

— А модернизация двадцать седьмого? — спросил кто-то

— Признана неперспективной — отрезал Маслюков — все что есть долетывает ресурс и на разделку. Будет делаться легкий штурмовик на базе либо Мига двадцать девятого либо… интересные разработки есть у Сухого, СУ-37, он даже предпочтительнее выглядит, сейчас суховцы работают по унификации их изделия с тяжелым истребителем по двигательной установке, просто на тактическом бомбардировщике он будет один. Еще одна тема, говорить о которой уже можно как о свершившемся факте — это легкий турбовинтовой штурмовик «мобилизационного периода», он дешевый и может выпускаться в массовых количествах, типа Ил-2 но на новом уровне. По стоимости — как один танк Т-72, по бронезащите мы дали задание сделать на уровне Су-25. В Афганистане он в чем-то будет даже лучше двадцать пятого.

Относительно вертолетов. У нас наметилось некоторое отставание от американцев после того как они приняли на вооружение новый боевой вертолет, как его…

— Апач — подсказал Ивашутин. Научно-техническая разведка была за ГРУ и дело делалось.

— Он самый, спасибо. Так вот… «Апач» машина хоть и сырая, по хорошему ее надо еще пару лет испытывать и доводить — но имеет огромный потенциал для модернизации, в то же время как у нашего Ми-24 с этим проблемы. Сейчас получен новый двигатель, мощностью куда большей, чем был при проектировании Ми-24 — смысла его вставлять в устаревший планер нет. КБ Миля поручено доработать и представить на испытания три машины разного назначения — боевой вертолет Ми-28, транспортно-боевой Ми-40, транспортный Ми-58. Все они максимально унифицированы между собой по хвостовой балке, двигателю, авионике. Поставлена задача, чтобы пилот вертолета пройдя курс подготовки на одну из машин мог пересаживаться на другую с не больше чем двадцатью или даже меньше часами переподготовки. Из этих машин Ми-28 — аналог Апача, бронирование от пушка калибра 30 мм в перспективе по кабине и отдельным узлам — сорок миллиметров Бофорс, одной из самых мощных среди зенитных, шестнадцать противотанковых ракет, два блока НУРС, пушка калибра тридцать миллиметров. Повторяю — машина готова к мелкой серии, крупная — через полгода. Второй вариант — Ми-40, как вариант вооружения предусматривается спаренная двадцатитрехмиллиметровка, пулеметы, автоматические гранатометы. НУРС не предусмотрены, боевыми прикрытием будет теперь заниматься Ми-28. Ми-58 — аналог Ми-8, только движок мощнее на несколько сотен лошадей, машина защищена броней, подготовлена под установку пулеметов, есть возможность устанавливать и НУРС. Судя по отзывам из Афганистана — в вооружении нуждаются все машины, в том числе и те которые используются как транспортные — это все учтено. Изначально все машины делаются с возможностью установки дополнительного бронирования и модернизации под ночной вариант, причем с девяносто первого года, после того как Свердловск и Новосибирск закончит работы, планируется выпускать в ночном варианте все машины, и доработать до него уже выпущенные. У КБ Камова — своя задача, он делает две машины под морскую пехоту и возможно части специального назначения. Ка-50, новый боевой вертолет — по многим характеристикам не имеет аналогов в мире, по бронированию — выдерживает обстрел с любых расстояний и ракурсов зенитками средних калибров. Там изначально очень высокая степень автоматизации, установлена пушка 2А42, шестнадцать ракет с дальностью действия до десяти километров. Несколько машин — не более трех — будут переданы для войсковых испытаний в Афганистан не позднее середины следующего года, возможно получится и раньше, как завод в Арсентьевске сработает. По Ка-29 — тоже готовится партия машин под Афганистан — дальность полета в полтора раза больше чем у Ми-8, два люка для десанта вместо одного, тридцатимиллиметровая пушка и четыре блока НУРС, машина компактная, садится на любых пятачках. Может и зачистить площадку и высадить на нее десант. Бронирована, пусть не так тяжело как Ми-24 и тем более новые штурмовики — но все же. Сейчас особая группа пилотов проходит подготовку в… горах, чтобы впоследствии действовать в Афганистане совместно с подразделениями спецназа. Этой же группе будут переданы и первые Ка-50

Маслюков сделал паузу, оглядел генералов и маршалов

— По флоту докладывать или не стоит?

— Думаю, не стоит… — сказал маршал Соколов — вопросы есть, товарищи, или скажем спасибо Юрию Дмитриевичу?

— Вопрос по оптике — затрагивалось, но мельком.

— Какой именно оптике?

— Да всей… Начиная с простого оптического прицела красностью больше четырех и заканчивая ночной оптикой. Которая больше самого автомата весит и засвечивается первой же очередью. У духов изымали оптику кратностью десять и выше.

— По оптическим прицелам головным назначен Минск, по лазерным целеуказателям и средствам разведки — Ленинград, по ночным прицельным комплексам — Новосибирск и Свердловск. Задача стоит шире, товарищи — армия должна уметь воевать ночью. Вся — от отдельного солдата с его автоматом и до танковой дивизии. Опыт того же Афганистана показал, что душманы предпочитают передислоцироваться ночью, нападают тоже нередко ночью. Мы и ночью — должны быть сильнее их. Отдача будет до восемьдесят девятого года, партию прицелов под автоматы… вообще, если будет написан список того, что необходимо для афганской группировки в первую очередь и как можно быстрее… я думаю, ни один директор производства не откажется пойти навстречу. Тем боле если мы через ЦК… заобяжем, так сказать…

Военные промолчали. Все знали ответ обычного директора завода — в такой ситуации — пошел по известному адресу. Если надо — пробивай фонды, включай в план и заказывай партию в пять тысяч штук. А если нет — у меня план горит, не мешай. На уровне тех же КБ можно о чем то договориться… с жидкой валютой…

— Относительно формы, товарищ Маслюков.

— Форма — это не ко мне. Это… в Иваново, наверное. Или в МВД… они вам, кажется шьют.

Смех немного разрядил атмосферу.

Выступили еще двое. Ничего интересного в их выступлениях не было, да многие и не слушали особо — «переваривали» выступление Маслюкова. Необходимость перевооружения армии в общем то назрела, огромные деньги тупо вкладывались во флот без единого авианосца, в ракетно-космическую гонку — и в то же время не хватало того, что нужно было солдату в самом обычном бою, не в третьей мировой — а в обычном бою. Хорошие бронированные машины, ночные прицельные приспособления, снайперские винтовки, позволяющие раз и навсегда покончить с боязнью БУРов. Впервые было услышано что, то что дало надежду на то — что и эти нужды будут услышаны и удовлетворены.

— На этом — все, товарищи. От вас, товарищ Дубынин — план боевой работы на восемьдесят восьмой год, реальный. Не такой, какие я бывало читал — к новому году покончить с басмачеством в своей зоне ответственности. Задания остальным я дам на расширенной коллегии.

Зашумели, задвигали стульями…

— Товарищ Ивашутин…

Генерал армии поднял глаза на маршала, он не успел встать с места — собирал документы в кейс, бронированный и со встроенным механизм уничтожения.

— Как это… А вас я попрошу остаться. И вас, товарищ Дубынин — тоже.

Генералы выходили, молча стараясь не шуметь. Без приглашения — остался Маслюков.

— Когда за последним из генералов закрылась дверь — открылась дверь, ведущая в комнату отдыха, из нее появился товарищ Гейдар Алиев, восстановленный в правах члена Политбюро ЦК КПСС — на самом деле он просидел там все совещание, слушал. Его назначение Председателем Президиума Верховного Совета СССР еще не прошло формально — но все про него уже знали.

— Товарищи офицеры…

Все присутствующие офицеры и Маслюков — встали

— Не стоит…

Алиев подвинул стол хитро — так, что он теперь сидел ровно напротив министра, там было неудобно сидеть — но он и Соколова не согнал с места, и вроде как центр тяжести в комнате сместился на сто восемьдесят градусов. Ведь известно, что начальник сидит во главе стола — а где, с какой именно стороны — пойди, разбери…

— Приступим, товарищи — Алиев говорил негромко, вежливо, совсем без акцента — прежде всего, слово дадим товарищу Соколову, пусть доложит нам план Камнепад и состояние дел по его реализации. Прошу учитывать, товарищи — план относится к категории «два нуля» разглашение информации о нем приравнивается к государственной измене.

Министр откашлялся — по его мнению, напоминать сейчас о секретности, да еще такими словами — не время. Все на нервах и без этого.

— План «Камнепад», товарищи — начал он — был разработан группой офицеров Генерального штаба и других ведомств некоторое время назад. При разработке это плана ставилась цель: во первых — проанализировать, почему предпринимаемые нами действия не могу сломить сопротивление моджахедов несмотря на наше превосходство над ними, второе — найти путь, идя по которому мы придем к победе в этой войне.

В результате проведенной исследовательской работы группа пришла к выводу, что Советская армия совершает ошибку, оставляя нетронутыми гнезда душманов на пакистанской территории, не предпринимает никаких мер для их уничтожения, оставляет нетронутыми бандитских главарей, отсиживающихся в Пакистане. Ошибочной была сочтена и проводимая нами в настоящее время политика национального примирения, стремление уменьшить количество жертв не только среди солдат Советской армии и мирных жителей — но и среди противостоящих нам бандитов. Такая политика, проводимая нами, была сочтена как слабость — и результаты этих ошибок уже налицо — сейчас, когда мы сидим здесь и рассуждаем о стратегии — крупные силы душманов блокируют город Хост, яростно сопротивляясь всем попыткам его деблокировать и провести туда колонны с продовольствием. В плане предлагалось четко и демонстративно обозначить цели — замирение Афганистана, провозгласить их незыблемость, организовать акции против складов, тренировочных центров душманов на территории Пакистана, ликвидировать наиболее одиозных главарей бандитского сопротивления. Рекомендуется так же опираться на силы, оказывающие сопротивление незаконному режиму власти в Пакистане, платя тем самым пакистанским властям той же монетой. План на данный момент считается приостановленным, реализация завершена на уровне доразведки целей, дополнительных исследований, создания агентурной сети, необходимой для реализации отдельных частей плана. Как крайний вариант — предусматривалось вооруженное вторжение в Пакистан совместно и согласованно с Индией, дабы разделить эту страну на две части и присоединить населенные пуштунами части к Афганистану или к новому государству Пуштунистан, которое образуется на базе части Афганистана и части Пакистана. У меня — все товарищ Алиев, все что мне известно про этот план.

— Немного добавлю — сказал Алиев — информация поступила совсем недавно… от некоторых наших друзей. Некоторые круги в США… и в Пакистане заключили некую сделку. Согласно этой сделке Соединенные штаты Америки смотрят в другую сторону, когда Пакистан будет делать попытки выйти из режима нераспространения ядерного оружия и обзавестись собственной атомной бомбой и средствами ее доставки. Такие попытки Пакистаном уже предпринимались в… семидесятых годах, но были пресечены нашей разведкой. Происходящее показывает, что пакистанские милитаристы отнюдь не смирили свои агрессивные устремления. Не приходится гадать, товарищи — против кого будет прежде всего обращено ядерное оружие, оказавшееся в руках банды генерала Зия уль-Хака — в первую очередь против Индии, во вторую — против нашей страны. Ни то ни другое для нас неприемлемо. На базе поставок вооружения и иных видов помощи афганским моджахедам возник и укрепился союз части исламских режимов Ближнего Востока и определенной части американского политического истеблишмента. Этот союз многогранен и преследует сразу несколько политических и прочих целей — причем участников этого союза они во многом разные. Американцы хотят найти рынки сбыта для своего оружия, получить — на базе Пакистана — постоянно действующий рассадник исламского экстремизма, течений самого радикального толка — причем американцы не так заинтересованы в том, чтобы этот рассадник был прикрыт пакистанским ядерным оружием, скорее всего они уже не полностью контролируют ситуацию, взращенный ими зверь расшатывает прутья клетки и в любой момент может вырваться на свободу. Американцы заинтересованы в широкомасштабном столкновении по линии юг-север на евразийском континенте с взаимным ослаблением как ислама так и коммунизма, в развитии агрессивного ислама как фактора сдерживания распространения прогрессивных политических режимов на Востоке и борьбы с ними чужими руками. Политические режимы, поддерживающие это начинание — прежде всего это Саудовская Аравия, ОАЭ, Оман, Египет — хотят получить гарантии своего существования и защиты от одного из наиболее сильных государств мира, хотят избавиться от своих наиболее радикальных граждан и подданных, отправив их на джихад в чужую страну, хотят получить от США новейшие образцы вооружения и боеприпасов. При этом и Саудовская Аравия и ОАЭ опасаются усиления других государств региона, прежде всего Ирака. Это два. Третье — вопрос стоит шире, чем обеспечение победы в Афганистане и возможно Пакистане. У нас на юге образуется целая дуга стран, относящихся враждебно к нам и нашим друзьям и готовая на все ради нашего уничтожения. Если этот процесс не пресечь в зародыше — последствия этого придется расхлебывать нашим детям, в полной мере. Турция, являющаяся членом НАТО — уже не скрывает своих экспансионистских устремлений, мечтая воссоздать османскую империю. Саудовская Аравия нацелилась распространить ваххабизм, свое видение ислама на нашей территории. На территории Пакистана проходят подготовку банды для действий уже на советской территории против советских граждан. И за всем этим — стоят Соединенные штаты Америки. Им деваться некуда — если они не уничтожат нас — погибнут сами. Нам надо выстоять несколько лет, иначе никак. Выстоять самим и согнуть их.

Алиев сделал паузу, оглядел всех. Он слышал выступления, сидя за стенкой и надев наушники на голову — и понял, что в армии проблемы. Большие проблемы. Когда генерал начинает говорить как чиновник, берет на себя социалистические обязательства — это уже не генерал. Они сами, Политбюро ЦК КПСС довели армию до такого, когда читка Малой земли стала важнее боевой учебы…

И теперь они сами должны все это расхлебывать.

— Секретным решением Политбюро ЦК КПСС принято решение о нецелесообразности проведения операции по плану Камнепад в настоящее время. Верней — операции по захвату и разделу Пакистана, идеи по уничтожению бандитских гнезд и бандитских вожаков здравые и своевременные, их надо воплощать в жизнь. Идеи по поиску среди главарей бандформирований в Афганистане лиц, готовых к сотрудничеству, готовых брать на себя ответственность и сражаться вместе с нами — тоже здравая и она тоже будет воплощена в жизнь. Но вторжение — это крайний вариант действий, которого желательно избежать. Хотя мы должны быть готовы ко всему.

Алиев снова сделал пауз, словно отделяя одну часть речи от другой.

— Генерал-полковник Дубынин!

— Я! Хотя я генерал-лейтенант…

— Вы генерал-полковник. Знаете анекдот: приходит к товарищу Сталину генерал — полковник и говорит — товарищ Сталин, вот я тут из Германии некоторое количество любопытных вещей вез… а товарищ Берия, сатрап такой задержал из и не отдает, только говорит с резолюции товарища Сталина. Сталин берет красный карандаш, на прошении пишет «т. Берии! Немедленно верните полковнику его барахло!». Генерал-полковник весь красный хватает бумажку, ой спасибо, товарищ Сталин, ой спасибо, только вот вы звание мое нерправильно указали, я все-таки генерал-полковник. «Да нет, товарищ полковник, там все правильно написано» — усмехается в усы Вождь

Дубынин не знал что делать, то ли смеяться, то ли вскочить, встать, навытяжку. Остальные — тоже…

— Так точно, товарищ…

Алиев нахмурился

— Товарищ генерал-полковник, вы готовы на практике воплощать то, о чем так увлеченно говорили час назад?

— Так точно, готов.

— Воплощайте. Все что вы сказали — все и воплощайте. Если будет нужна помощь — обращайтесь в ЦК, если вас там будут футболить, что к сожалению не редкость — обращайтесь напрямую. Товарищ Маслюков, насколько промышленность готова к максимально быстрому переоснащению действующей армии?

— Не понял, товарищ…

— Насколько промышленность готова выпускать то, о чем вы говорили? — с ноткой раздражения в голосе переспросил Алиев

— Сложно сказать… — замялся Маслюков

— А вы попробуйте.

— Видите ли… — Маслюков поймал себя на мысли, что едва не ляпнул «товарищ генеральный секретарь», хотя даже Андропов так жестко не спрашивал — большая часть из того что я назвал уже существует в опытных образцах и прошла всю или большую часть программы испытаний. Теперь, если все делать как положено — нужно изготавливать опытную партию и направлять на эксплуатацию в войска, на опытную эксплуатацию, чтобы из войск поступили замечания и предложения. Технологи тем временем будут работать над технологическим освоением новых изделий в производстве. Понимаете, товарищ Алиев — образец, вышедший из стен конструкторского бюро и образец вышедший из стен завода, пусть даже хорошего завода — часто две большие разницы. Стоит только вспомнить, как мы с принятием на вооружение Мига двадцать третьего возились… на несколько лет растянулось. По новым танкам — не проще ситуация.

— Товарищ Маслюков, я хочу, чтобы вы назвали мне, что можно сделать для оснащения нескольких отборных дивизий за… год, к примеру.

— За год… на каком ТВД будут располагаться дивизии?

— На южном.

— За год… Если брать такой промежуток времени — можно как раз в эти дивизии и передать новую технику на войсковые испытания. Прицельные приспособления на все автоматы… бесшумные комплексы… комплекты бронирования на технику, это можно сделать быстро. Можно направить туда самолеты четвертого поколения, мы их уже делаем. Просто большая их часть идет на европейский ТВД, на юге у нас все барахло собирается. По высокоточному оружию — мины готовы, противотанковое оружие… тоже новые наработки есть. Сами танки… можно все прогнать через танкоремонтные заводы, поставить модернизационный комплект из того что у нас есть. Вертолеты… Ростов Ми— двадцать восьмой думаю успеет освоить, и первую промышленную партию даст, а это серьезное подспорье, только надо тактику их применении буквально на ходу придется отрабатывать. Примерно вот так, товарищ Алиев.

— Я не услышал про ракетное оружие. Нам потребуется ракеты и наземная установка-носитель, примерно соответствующие по характеристикам Томагавку. Придурки… уничтожили Оку и Рельеф, но это еще не все. Нужна будет ракета, способная перемещаться на одном транспортере и доставлять заряд примерно в тысячу — полторы килограммов с высокой точностью.

— Товарищ Алиев, Ока… пока не все комплексы уничтожены.

Алиев усмехнулся — на Политбюро доложили что все. Наших военных как следует тряхни — керенки посыплются.

— Сколько…

— Простите?

— Осталось сколько?

— Ну… установок восемь-десять оставили для исследовательских целей и для музеев.

— Оснастку не уничтожили?

— Нет, дали команду законсервировать.

— Ну и… давайте команду расконсервировать. Проведем секретным решением Политбюро, деньги выделим. Основная задача — добиться поражения цели размером… с корабль. Причем движущийся корабль.

В этот момент — все присутствующие, кто носил маршальские и генеральские погоны — начали кое-что понимать. Ракетный удар по кораблю… движущемуся кораблю. Понятно… чей это корабль, и что за ракета должна быть, чтобы прорваться через него оборону.

— Необходимо будет некоторое время…

— Времени нет — сказал Алиев — совсем. Придется работать как в те времена. Выбираем то, что можем сделать быстро и дать в войска, остальное — на потом. Но ракетную тему, танки, самолеты и вертолеты — извольте дать. От этого будет зависеть многое… даже то будет ли война в принципе или не будет. Никто не начнет войну, если не будет уверен в своей победе… наша армия должна быть такой, чтобы любой враг, подчеркиваю — любой, даже самый сильный — и думать не думал о нападении на нас! Слабых бьют!

— Так точно… — прервал молчание Маслюков, тоже вспомнив старые добрые времена, он их еще пацаном застал, но помнил хорошо — а относительно ракеты второго типа… были хорошие наработки… ракета типа РК-55 очень компактная и как раз с заданными характеристиками. Наземный вариант умещался на стандартном тягаче Маз-543, один тягач служил носителем шести ракет. Дальность даже выше требуемой. Потом установку уничтожили по договору о сокращении ракет средней и меньшей дальности, одновременно с наземной установкой Томагавков

— И сделали глупость — подхватил Соколов — мы выходили с предложением сохранить наземные комплексы и пойти на полное уничтожение морских типов ракет.

— Так американцы на это и согласились — желчно заметил Огарков — по флоту то превосходство у них. Где им размещать свои пулялки как не на флоте.

— О договорах Потом. Мы можем быстро поставить наземный вариант ракеты в серийное производство?

Маслюков пожал плечами

— Чего же тут сложного? Морской вариант на потоке, шасси стандартное, система обслуживания пуска тоже. К тому же — на флотских ракетах повышенные требования к выживаемости в сложных условиях и точностным характеристикам — моряки не могут бить по площадям.

— Вот и отлично. Юрий Дмитриевич… Попрошу свести все это на бумагу, все то что мы можем поставить на поток и поставить хотя бы первую промышленную партию в войска в ближайшее время — и на имя Соломенцева в секретариат. Я подхвачу так и… как выражаются старые бюрократы — ноги бумаге приделаю. Проведем все решением ЦК на ближайшем же заседании…

— Товарищ Алиев… — подал голос Огарков — разрешите?

— Разрешаю…

— Сейчас перед нами поставлены две принципиально разные задачи. Одна — готовить армию к победе в Афганистане. Совершенно другая — готовиться к глобальному, возможно даже ракетно-ядерному конфликту. Эти две задачи… если и не взаимоисключающие, то по крайней мере хотелось бы знать приоритеты. К чему нам готовиться.

Алиев заулыбался, хитрой такой, чисто восточной улыбкой

— Товарищи офицеры… Мне странно слышать, что для Советской армии победить в Афганистане — это глобальная задача. Мне казалось, что мы выступаем… в несколько ином весе.

Огарков сдерживаться не стал — он всегда был жестким и неуживчивым человеком.

— Выступили уже. Только юшку с лица утираем. Ежа голой ж…й испугать решили. Нет такой войны, к которой не нужно тщательно готовиться. Пример уже есть, на лицо — на лице, точней. Против нас там воюет мировое сообщество, весь капиталистический мир и часть третьих стран, так или иначе. Пока мы это не поймем — не закончим.

— Одно другому не противоречит, Николай Васильевич. Если судить по тому, что сказал товарищ Дубынин — для победы в Афганистане нужны две переформированные и хорошо оснащенные дивизии ВДВ с частями и средствами усиления. Эти средства необходимо предоставить — вместе с максимальной самостоятельностью. Это не значит, что Генеральный штаб должен бросить сражающуюся группировку на произвол судьбы — но и наведываться туда целыми комиссиями не стоит, незачем. Основная же задача — это усиление всей южной группировки войск, возможно даже — с временным ослаблением обороны по всем иным направлениям. Основная угроза — и основные наши возможности находятся там. Упустим — упустим всю страну. И за подготовку наших сил на юге — вы товарищи, несете персональную ответственность перед Политбюро. Это понятно?

— Так точно…

А что еще было отвечать?

Спровадив лишних — Алиева, Дубынина, Маслюкова — в кабинете остались только двое. Маршал Советского союза Соколов и маршал Советского союза Огарков. Пока Соколов сам, никому не доверяя столь важное и секретное дело готовил крепкий чай при помощи кипятильника, который есть у любого уважающего себя офицера — Огарков нервно случал пальцем по столу. Такая у него была дурная привычка — и не только она. С Огарковым было сложно ужиться — но профессионал он был блестящий.

Секретность сегодняшней встречи была такой, что даже адъютантов не было, чай готовить приходилось самому.

— Что же все такие кровожадные то стали… — в сердцах наконец сказал Огарков

— Ты о чем?

— Да об этом… Из одного не вылезли… в другое лезем.

— Может первое — продолжение второго?

— Может быть. Но стоит ли продолжать?

Соколов остро глянул на советника

— Считаешь — не стоит?

Вместо ответа Огарков снова покачал головой, раздосадованный самим фактом такого поворота разговора

— Нет — наконец сказал он

— Почему?

— Не понимаешь? Чтоб воевать — нужен тыл крепкий. Вот нам тыкают носом — дедовщина, то — се…Общество больное понимаешь? Какое общество — такая и армия. Нечего на зеркало пенять… как говорится.

— Это ты дал… общество больное. Не с той ноги встал?

— Да с той, с той…

Огарков помотал седой головой как искусанный слепнями бык

— Дерьмо на дерьме. Помнишь как раньше было? Ты ведь помнишь… тогда начинал. И я помню. Всегда едины Сталин и народ… Бессмертный сталинский народный гений… Он вместе с Лениным и вел нас и ведет… Он путь предначертал для многих поколений… Помнишь ведь еще?

— Ты что это? На Сталина потянуло — сплюнь! Наделали дел!

— Наделали! Вот и именно что — наделали! Сейчас уже таких не делают — труба пониже да дым пожиже. И дело то даже не в этом. Дело в том, что с этими словами — на смерть шли. На смерть, понимаешь — шли!

— А сейчас что? Сейчас безо всяких красивых слов — идут! Мне наградные довелось подписывать — поседел над ними! Двое остались отход роты прикрывать — оба всмятку, не опознаешь. Падлы, Героев им зажали, Красной Звездой отделались! Еще один пацан, девятнадцать лет — командира грудью от пулеметчика духов прикрыл. Этому дали! Ты что мне на нервах играешь!?

— Да то… Да то, товарищ министр, что мы в дерьмо лезем, уже дна, б…ь под ногами не чувствуем — а вот тыла то и нет у нас. Тогда знали — куда идем, за что идем. Сейчас кому попробуй — освобождать идем, скажи — засмеют. Офицерье в Десятое рвется — на квартиру, с. а заработать, понимаешь? На квартиру заработать! А сейчас мы куда намылились? Тоже освобождать? Или дела делать? Ты вот этому словоплету веришь? Я — нет!

— А все потому что пиз…и много! — взорвался министр — пи…ть надо было меньше, может кто-нибудь во что-нибудь и поверил бы тогда! Когда по телеку солдаты сады в Афгане сажают, а по Союзу два «Черных тюльпана» летят — одного не хватает — вот после этого и не верят люди! И если уж ты словами громыхать начал — так вспомни сколько и ты п…ел! Все хороши!

На подоконнике треснуло, хлестко, неожиданно, оба аж вскочили. На паркет лились остатки чая, маршал вскочил чтобы отключить кипятильник

— Попили чайку, б… ь — выругался Соколов, хотя обычно он не выражался

— Адъютанта пригласи, пусть заварит…

— Да нету никого. Не видишь? Требования секретности.

Маршал Соколов, отключив кипятильник, вернулся за стол. Набычившись, маршал Огарков смотрел на него.

— Ну вот что, Коля. Я силком не заставляю. Если ты разоблачать да словами громыхать — не сработаемся. Таких сейчас полно — телевизор включи такого понаслушаешься, волосы вянут. А за тобой — не замечал, не замечал. Если мне приказ отдадут — я исполню. Законный, заметь приказ. Потому что я офицер.

— Как разберешь?

— А так. И ты и я знаем, кто имеет право решения принимать. И решать что к чему — не нам, нам исполнять только. Нам приказали — мы исполнили. Все!

Огарков подумал, потом сбавил тон

— Расплылся я что-то.

— Расплылся. Решай. Я не хуже тебя знаю, что делается. Но решать — ему можно верить, а кому нет — дело не наше. Что тебя съели, что меня. Что тебя вернули, что меня. Все что мы можем сделать — мы должны сделать. А если что… то и поступать будем, по обстоятельствам, как честь и оперативная обстановка подскажут. Согласен?

— Согласен… — сказал маршал Огарков, и потом добавил уже тверже — согласен.

— Вот и хорошо. А чая бы где неплохо раздобыть.

— Обойдемся. В столовку зайдем на обратном пути.

— Да? Ну тогда — я тебя слушаю. Откуда вся эта беда взялась…

Огарков встал, прошелся по кабинету, словно вымеряя его шагами. Напряжение не рассеивалось — оно нарастало.

— Ты ведь уже понял — где?

— Не дурак. К нефти идем…

— К ней самой. К черной жиже, к крови государств. Ох и жарко там будет, не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом…

— Не привыкать. Так что?

— При бровастом еще делали. Сверхсекретная группа.

— А подробнее.

— Подробнее. Ты помнишь сороковой объект?

— Нет.

— Замаскированный командный пункт высшего уровня. Даже лучше, чем здесь. С душой строили… больше ста метров заглубление. Под него, под план.

— А этот — откуда знает?

— Этот… он же первым в Азербайджане был. Не мог не знать. Он стройку обеспечивал… да и много чего другого…

— Что — другого?

— Он до этого был председателем КГБ республики. По заведенной традиции республиканские КГБ специализировались на какой-то стране… ну, желательно чтобы с языками там нормально было… Они — на этой стране специализировались.

— Иран…

— Он самый. План по нему был. Потом оттуда — бросок дальше, прежде всего — на Аравийской полуостров. Бровастый зеленый свет давал… много чего под это сделали. А план был — до мелочей.

— А потом что? Отменили?

— Какое… Андропов… Он все сломал. Все что смог сделал — чтобы не делать.

— Как?

— А как ты думаешь мы в Афган влезли? У Андропова были возможности — и материалы от его резидентуры, от советника — шли напрямую в ЦК. Табеев, который при Амине был — квасил часто, из него посол… хам хамом, больше и сказать нечего. Потом, когда довелось ознакомиться и сравнить с тем что наша резидентура давала — за голову схватились. Да поздно уже.

— А Андропову то зачем было?

— Вот и спроси. Мутный человек был, очень мутный. И опасный. А этот… на его стороне тогда был, вот я ему и не доверяю…

— Так шаха тогда — мы?

— Да нет… Просто мы просчитали. Что когда где — годом больше, годом меньше — какая разница. Все равно — без вариантов, мы там сразу только в первом эшелоне общевойсковую армию разворачивали. И не сказать, что неправы — власти то там не было. А потом… американцам оставалось только бомбить. Нас. Потому что там уже — ничего не сделаешь. Просто не успеешь.

— И что потом?

— Потом просрали все. Был момент, когда дивизии — к аэродромам взлета вышли. Помнишь, американцы тогда туда высадились?

— За заложниками?

— Да какими заложниками… За какими в душу мать заложниками — за заложниками можно было бы и в другом месте высадиться. Плацдарм они обеспечивали, понимаешь? Плацдарм!

— Да иди ты! И кто бы высадился?

— Это сейчас хорош посылать. А тогда все пересрались, у нас уже три дивизии ВДВ идут к аэродромам взлета под видом учений, а кое-кто уже и красные пакеты вскрывает. Выдвинуться в район… обеспечить… меры маскировки… десантироваться в район… обеспечить десантирование посадочным способом основных сил… Вот и обосрались все тогда, а главное — Юра обосрался, жидок наш недоделанный. Это ведь он к Бровастому прорвался в кабинет чуть ли не силой и бухнул — так мол и так, семнадцать ядерных зарядов, американцы уже бомбардировщики держат под парами. Бровастый и дрогнул, стар тогда был в такие игры играть.

— А ты — не дрогнул?

— Я то не дрогнул. И в штабе никто и ухом не повел. Три эскадрильи «двадцать пятых» на аэродромы СКВО и ТуркВО — и посмотрел бы я, докуда американцы на своих буйволах долетели бы. А главное — пусть бомбами бросаются, пусть — посмотрел бы я, почем им арабы потом нефть бы стали продавать. Так бы и прибежали все к нам, безо всякого плана.

Министр тряхнул головой

— Выпить бы. Есть?

— Откуда…

— И у меня нет. Кабинет чужой считай.

Министр вздохнул

— Наделали бы тогда делов…

— Вот тогда бы как раз и наделали. Американцы во Вьетнаме армию потеряли полностью, они ничего не смогли бы нам противопоставить. И Рейган бы — попрыгал, попрыгал — да и заткнулся бы. А сейчас… в лобовую идем.

Советник министра, маршал Огарков, один из лучших на тот момент военных теоретиков в мире вздохнул, вспоминая старые времена. Все таки армия существует не только для того, чтобы защищать, но и для того — чтобы сокрушать. А бессмысленное и затратное противостояние в Европе — изрядно поднадоело.

— Наше дело малое: нам приказали — нам выполнять — подвел итог министр — если ты знаешь, тебе и карты в руки. Собери группу — ту что план делала. Сможешь?

— Нехитрое дело. Не так много времени прошло.

— Завтра напиши, что нужно и подай на мое имя. Но без секретариата. Я распоряжусь, чтобы выделили. Недели хватит?

— Две.

— Две так две — легко согласился министр — но сделай все по-умному. Где мы там стоим?

— Сирия, Иордания, Йемен. Самое главное — Ирак.

— Ирак… — Соколов задумался

Отношения СССР и Ирака были непростыми — причем непростыми их делал человек по имени Саддам Хусейн. Ирак заканчивал жуткую (по местным меркам), кровопролитную войну с Ираном, фактически отстаивая интересы всех государств региона — сложно было бы предположить, что было бы, если бы шиитский религиозный экстремизм выплеснулся вовне Ирана и поджег соседние страны. В Иране с самого начала после революции была поставлена задача — поджечь соседние государства. Разницы между капиталистической и социалистической ориентацией не ставилось, США провозглашались Большим сатаной, СССР — Малым сатаной. Экспортом революции занялся первоначально известный аятолла Монтазери, он был убит в восьмидесятом — иначе бы Афганистан мог заполыхать еще страшнее. Почти сразу же после его смерти в составе иранских спецслужб был создан отдел экспорта исламской революции, укомплектованный старой, еще шахской закваски жандармерией вперемешку с радикалами, готовыми посылать детей на минные поля. Помимо знаменитой «Пешаварской семерки» существовала еще и «восьмерка» партии, чьи лидеры скрывались в Иране. Для СССР проблема была в том, что Хусейн в равной степени пользовался поддержкой и США и СССР, это вообще была уникальная ситуация — и потому в предел обнаглел. Но советники то в Ираке сидели советские, и оружие большей частью закупалось — тоже советское, и майоры-капитаны-полковники учились в советских военных училищах, а это капитал, значение которого переоценить невозможно. Может быть, поэтому Хусейн сознательно и притормаживает развития отношений — не хочет попадать в зависимость. У них там есть нефть, есть армия одна из самых сильных в арабском мире, и году к девяностому — девяносто третьему она окажется на пике своей формы. Только что прошла война с Ираном, война победоносная, ряды пополнили, технику подновили, уроки извлекли, на должностях офицеры с солидным боевым опытом… Такой армией можно дела делать.

Вот только… вопрос встанет с Саддамом. Саддам — это крапленая карта в колоде. Ну да… пусть КГБ с МИДом это дело решают, не военное это дело решать.

— Кого из Ирака знаешь? — внезапно спросил министр

— Анатолий Иванович Мокроус — не растерялся советник министра, память у него была профессиональная — бывший ГВС сейчас в отставке. У него там каждый второй саддамовский генерал — его личный друг, а в тех местах это много значит.

— В Йемене?

— В Южном — генерал-майор Крупницкий, давно там сидит.

— В Северном?

— Генерал Зайцев.

— В Сирии?

— Лучше всего Яшкин Григорий Палыч, он был там во время израильского вторжения, тоже с половиной генералитета за руку знаком, а со второй — взасос.

— Вот и хорошо. Привлекай всех, только секретность соблюдая с большой буквы С. Болтунов развелось много — голос министра построжал — боевая задача такова: продумать варианты активных действий Советской армии и дружественных ей стран с целью ликвидации американского влияния в зоне Персидского залива и установления в неконтролируемых нами странах режимов если и не просоветских, то по крайней мере помнящих что СССР есть и бандитов своих в Афганистан не посылающих! Отдельно продумать вариант с оккупацией, по меньшей мере временной Ирана, частично или полностью. Все — до дивизии, до танка, до самолета. Отдельно — возможные меры противодействия американцев и наши ответные ходы.

Министр помолчал, потом продолжил.

— Афгана наелись, американцы пустили нам кровь. Чужими руками. Если мы пустим кровь американцам, и тоже чужими руками — будет идеально.

Советник пошевелился на стуле.

— Основные противники?

— ОАЭ, Саудовская Аравия, Оман, Иран.

— Израиль?

— Нет. И без Израиля головной боли хватает. Пока мы Израиль кусаем…

Министр снова помолчал, подбирая слова

— В общем и целом — думаю, Израиль в нашем раскладе в сторонке постоит и нам еще в ладоши похлопает. Задача ясна, Николай Васильевич?

— Так точно. Разрешите исполнять?

Министр хлопнул себя по карману, потом прошел к стене, открыл фальшпанель, пошерудил ключом в бронированной дверце…

— Надо же… Честный человек мой предшественник оказался, не выпил чужое.

И с победоносным видом громко хлопнул на стол бутылку пятизвездочного армянского…