Глава тридцать четвертая. Иду, куда хочу
Не успел Поль толком осознать своё родное тело, как крышка камеры открылась и над ним склонилось несколько учёных, работающих в Лабораториях Прогрессора:
– Как ты себя чувствуешь? – не скрывая волнения и фанатичного блеска в глазах, спрашивали они. – Всё в порядке? Ничего не болит?
– Сносно… Вроде… Хотя там в теле чужака меня вроде как убили…
– Какие ощущения? Насколько болезненные?
– Да слишком скоропалительный бой получился. Поэтому только и запомнил, что ослепительную вспышку.
Что понравилось а’перву, так это факт относительной свободы. Проснувшемуся человеку разрешили встать, походить, предложили поесть, попить и только спрашивали о самочувствии. К каким-либо устройствам не подключали, датчиками не обклеивали и в зрачки не заглядывали. Разве что предупредили:
– Дэм оставил на твоё усмотрение: уместиться сознанием во втором теле жабокряка, продолжив адаптацию и освоение, или дождаться его.
– Конечно, дождусь. К тому же есть ценные трофеи, которые следует осмотреть как можно тщательнее. Может, и не сразу, но чуть позже кит доставит на оконечность самого дальнего пирса три круглых диска (или один, если не повезёт) в виде волнистых щитов. Сами отправимся за ними или пошлём кого?
Нашлось кого послать, причём сделав это по внутренней связи. Полномочий на подобные действия у научных деятелей хватало. Да и вообще, присматриваясь к их активным, инициативным действиям, Труммер лишний раз убеждался: порядки здесь строгие, но ярмо неволи над здешними гениями не довлело. А судя по их фанатично поблескивающим глазам, деловым ухваткам, энтузиазму и проявляемому искреннему интересу, здесь подбирались и давно сработались истинные эксперты, если не гранды своего дела.
Иначе говоря, в Лаборатории шла истинно творческая работа, не очень-то затеняемая безоговорочной авторитарностью властелина. Что лишний раз подтверждало носимое дэмом вполне официальное второе имя Прогрессор.
Правда, вот так просто взять и заговорить с учёными об их житье-бытье Поль не рискнул бы. Хоть и очень хотелось узнать, где они живут? В каких условиях? Какие у них семьи? Дети?.. Ну и прочее. Но вот за подобное любопытство могло очень здорово влететь потом от Бенджамина. Он всегда очень последовательно проводил среди служащих политику сохранения секретов и невмешательства в дела друг друга. Например, поварам крайне не рекомендовалось интересоваться личностями садовников или электриков. А работники охраны или технического надзора боялись лишнее словцо бросить вслед симпатичным служанкам. И хотя они могли примелькаться друг другу за долгие годы работы в Имении, но даже в таком случае всё общение между ними сводилось лишь к «здрасте – до свидания!».
За этим строго следили две разветвлённые службы: управляющего и главного консула. И недаром их шефы не просто ходили с оружием, могли на месте пристрелить любого смертного, нарушившего писаные или неписаные правила любой точки сектора. Жестоко, но к этому все привыкали с младенчества и представить себе нечто иное просто не пытались. Разве что такие, как Труммер, побывавшие в иных мирах, познавшие разные политические системы власти и вертикали управления, могли сравнивать и делать лично для себя какие-то выводы о разнообразии миров и вселенных. Да и в этом случае они не могли игнорировать бесспорный факт: чего-то подобного ДОМУ не существовало нигде. Следовательно, ДОМ и есть нечто высшее, самое величественное и, скорей всего, изначальное.
Но в данный момент Поля устраивало, что ему не задают неудобных вопросов и не запрещают свободное перемещение. По сути, он мог и домой отправиться, что и вознамерился сделать сразу после тщательного осмотра трофейного шаманского щита. Если, конечно, Тилиусу повезёт хотя бы один из трёх выловить, планирующих в глубины Пранного океана.
Кит постарался, выловил два. И утонувший наручь от него никуда не делся. Так что вскоре ученые и поощер прилагали совместные усилия для разгадки секретов диковинного артефакта. А так как вокруг собрались не просто талантливые, а воистину гениальные специалисты, довольно скоро суть трофея оказалась разгадана: низкочастотный генератор, продуцирующий в сознании полное подчинение. Причём именно жабокряки, из-за особенностей своего мозга, не могли сопротивляться воздействию шаманов. И делали всё, вплоть до самоубийства способом остановки сердца.
В то же самое время люди могли противиться таким воздействиям, напрягая собственную волю. А чтобы и напрягаться не приходилось, достаточно было носить при себе несколько микрочастиц специальной фольги. А может, и одной хватило бы? Только и следовало эту частицу обработать специальными лучами. Напоследок один из учёных размечтался:
– Если нам удастся ещё более минимизировать эти частицы, то это будет прорыв!
– Куда прорыв? – не мог сообразить а’перв. И ему детально разжевали подноготную такой идеи:
– Сейчас жабокряки – это стадо покорных баранов. Формально они как бы свободны в своём выборе, и воля их не ущемляется. Но в реальности они все и всегда делают то, что им приказывают шаманы. Ну, может, там ещё и какие-то вожди верховодят, но это не суть важно. Ибо все установки ментального плана на подсознательном уровне преобразуются в пласт крайнего неприятия, гневного отторжения и накапливаемой ненависти. Пласт этот безадресный, но если его разрушить, смешивая с иными уровнями сознания, то бунт получится страшный и кровавый. Ни одно существо не останется равнодушным, узнав, что им манипулировали ментально. В самом мирном случае это существо просто убьёт своего недавнего кукловода. В самом кошмарном варианте – вся цивилизация разумных может пойти вразнос и закончить своё развитие самоистреблением.
– Начинаю понимать, – сообразил Поль. – Если чужаки догадаются о настолько грубом влиянии шаманов, они их как минимум вырежут. После этого мне будет легче начать хоть какие-то переговоры. А если пойдёт в ход самый негативный сценарий, это ещё выгодней. Только и придётся потом что-то делать с миллионами бесхозных плотов.
– Именно!
– Но если я могу спокойно на себе спрятать частицы особенной фольги, то как это заставить сделать хотя бы некоторых жабокряков?
– Это всё технические детали, – заверили учёные. – Если к этому подключится дэм, а тем более и его божественные собратья, то проблема решится в течение нескольких суток.
– Хорошо бы… – Поль попытался представить себе позитивные моменты такого события и вроде как впечатлился. – Ещё бы выяснить, что за звери такие их вожди?
Наверняка учёные считали Труммера не просто фаворитом и любимчиком дэма Прогрессора, но и лучшим лазутчиком, везучим разведчиком и непревзойдённым дипломатом. Потому что один из них пошутил:
– Странно, что ты до сих пор ещё ни одного вождя за клюв не приволок.
А может, и не пошутил? Потому что вокруг никто даже не улыбнулся. Все продолжали исследования трофеев, надеясь к возвращению Надариэля дать ему как можно больше результатов. И вскоре Поль осознал, что он лишний в этой Лаборатории, скорей только мешается под ногами. Так что пришлось задуматься: куда податься, чем заняться?
Покинуть Имение и добираться домой по старинке? Глупо терять столько времени, пусть окажется скорость невероятной при использовании скоростной линии специального метро. Не успеешь добраться, как вернувшийся властелин потребует тебя обратно. Неизвестно ведь, когда он появится и с какими намерениями. А вот куда он подался, а’перв догадывался после своего отчёта. Прогрессор просто не мог не заинтересоваться полями сопряжения на континентальной плоскости и непосредственно островом Златоран.
Попробовать наведаться в лес фей и там дождаться Ласку? Тогда сестра могла бы легко провести любимого братика домой, воспользовавшись персональным порталом. Лучший выход и самый удобный. Другой вопрос: пропустят ли а’перва к тому самому подворью, где взращён сказочный лес? Ведь одно дело – просто идти на выход из комплекса, а другое – шататься по нему в разных направлениях. Это не приветствовалось в первую очередь злобным управляющим Айзелем Франчуком. А как этот дряхлый старикашка метко стреляет, смотри выше.
«Но и не торчать же мне здесь, словно экспонат какой-то! – сам себя отругал Труммер. И решился: – Иду искать Ласку!» – Правда, о намеченном маршруте отчитался:
– Я в лес фей наведаюсь, может, и домой к себе загляну.
Судя по взглядам учёных, уважения с их стороны добавилось. Им такой льготный режим передвижения не давали. Но и сам Поль рано радовался. Он успел только выйти из подводной части Лабораторий, как дорогу ему преградил высший чиновник сектора. Хорошо хоть не Айзель Франчук, а всего лишь главный консул, генерал, геер, дон Шунт Стерликос. С ним как-то больше довелось общаться, он не так пугал, имел хорошее чувство юмора и даже вызывал определённые симпатии. Вот и сейчас Шунт улыбался сердечно и искренне, словно встретил родного внука или обожаемого племянника:
– Чего ж ты не заходишь ко мне на обед? И стол накрыт, и я уже заждался.
– Не могу себе позволить такой роскоши, как надоедать тебе во время трапезы, – вежливо поклонился поощер. – Да и дэм Прогрессор меня в работу затянул и завалил заданиями. В курсе, какой он меня наградой ошарашил?
Судя по гримасе на лице главного консула, он всё прекрасно знал, но на словах расписался в своём неведении:
– Понятия не имею. Поделись новостями.
Внутренне вздохнув и догадываясь, что его банально задерживают, Труммер пересказал самое главное: ему выделили участок и разрешили построить дворец. Или замок. Причём следовало утвердить проект, чем быстрей, тем лучше. Но за это дело решительно взялась супруга. Ему пришлось покинуть место строительства, но разве можно доверить такой важный выбор женщине? Вот и хотелось бы хоть на пару минут попасть домой, чтобы всё окончательно утрясти с главным архитектором.
Генерал начал смеяться, ещё когда была упомянута супруга. Потом всё-таки успокоился и покровительственно похлопал поощера по плечу:
– Поверь мне, если за дело взялась твоя жена, тебе уже ничего не исправить. Остаётся только смириться и ждать, что получится в итоге.
– Но ведь награда моя! Да и жена просто обязана меня слушаться!
На эти восклицания геер Шунт вновь рассмеялся, развернулся да и пошёл по своим делам.
«Однозначно! Ему что-то такое известно! – размышлял Поль, двигаясь дальше по лабиринтам Имения. – Знать бы ещё, как он эти знания использует: во вред мне или на пользу?»
Это он себя так мысленно утешал, понимая, что пользы от пристального внимания главного консула к своей персоне он не дождётся. Так уж слагалось испокон тысячелетий, что чем выше чиновник располагался на иерархической лестнице, тем он жёстче пресекал малейшие попытки нижестоящих приблизиться к своему уровню. И это ещё чудо какое-то, что на а’перва не взъелись многочисленные гражданские, полицейские и административные бюрократы. Они просто не успели толком сообразить и оценить тот вал наград, которые получил за короткое время никому не известный прежде поощер.
Но ещё неизвестно, что хуже: пристальное, ревнивое внимание районной администрации Розмора или мимолётное раздражение главного консула. Тому же Стерликосу достаточно чихнуть, и от Поля мокрого места не останется. Фигурально выражаясь… А уж если…
И словно подслушав опасливые мысли Труммера, на пути у него нарисовался главный управляющий Имением. Именно нарисовался, создавая чёткое ощущение, что старик умеет телепортироваться. К тому же он демонстративно поигрывал пистолетом и не скрывал своего озлобленного состояния:
– Ты чего это здесь шляешься без разрешения?! – Несмотря на свою внешнюю дряхлость, Айзель Франчук мог своим рёвом оглушить любого. – Или для тебя, выскочка шустрая, закон не писан?!
Пришлось брать себя в руки, задавливая рациональный страх, сглатывать какой-то комок в горле и докладывать:
– Будучи отвлечён на иные важные дела, дэм Прогрессор мне разрешил действовать в русле личных предпочтений.
– И ты подался шпионить по всему Имению в надежде украсть нечто ценное?
– Никак нет, господин Франчук. Я всего лишь хотел наведаться домой.
– Выход в другой стороне! – ехидно проскрипел старикан.
– Не осмеливаюсь терять столько времени на дорогу в Розмор. Поэтому направляюсь в место, где моя сестра имеет личный портал и с дозволения Надариэля может меня сводить домой на час-полтора. К тому же…
Поль с каждым словом чувствовал себя уверенней и последнюю фразу произнёс вообще спокойным тоном, словно говорил со старым, хорошо знакомым родственником. Зато Айзель вёл себя ровно наоборот: покраснел от злости. Не дослушав а’перва, затопал ногами и разорался, брызгая слюной. Причём начал с нецензурной ругани, а продолжил тем, что добрых две минуты перечислял, насколько обнаглели некоторые смертные, и расписывал казни, полагающиеся за это. Причём пистолет в его старческих руках дрожал и дёргался, грозя выстрелить непроизвольно в любой момент.
Труммер попытался абстрагироваться от ведущегося разноса, притвориться холодной стенкой и понизить громкость восприятия фильтрами полного равнодушия. Взгляд его остекленел, и со стороны могло показаться, что он в шоке от навалившегося испуга. На самом деле произошло нечто новое в восприятии, относящееся всё к тем же умениям поощера.
Например, раньше он мог ударить воздействием «отбор» конкретно по живым существам, находясь в полной темноте или стоя к ним спиной. То есть смутно угадывал их живые ауры, воспринимая их в виде сгустка эмоций. Сейчас произошло то же самое, словно глаза были закрыты и управляющий воспринимался тем самым сгустком эмоций, на которые следовало воздействовать. И что поразило больше всего, так это совсем иные эмоции, которые скрывались вполне умело за криками, топотом и угрозой пристрелить на месте. Там превалировали удивление, огромный интерес и громадное любопытство. Ну и ещё чуточку искренней симпатии, неуместной досады и совсем уж диковинного раскаяния.
«И что это получается? – Поль попытался осмыслить прочувствованные истинные эмоции Франчука. – Он тут передо мной цирк разыгрывает? Или это у меня мозги набекрень встали, выдавая желаемое за действительность? Надо бы рискнуть и проверить… Но если я ошибаюсь, старикан меня точно пристрелит!.. А с другой стороны, он и так собрался это сделать… Так что выхода у меня нет!.. Не лишать же его сил «отбором»? Ведь совсем на ладан дышит, ещё умрёт ненароком… Ага! Ещё надо ему польстить как-то. Допустим, поднять ранг его умения до э’септа или ещё выше».
Поэтому решительно выдохнул и прервал ругань в свой адрес:
– Уважаемый Айзель! Я вам тоже весьма симпатизирую и преклоняюсь перед вашими многочисленными талантами… э-э-э… ю’десима. И понимаю, что ваша работа крайне тяжела и неприятна: ругать всех подряд и расстреливать через одного. Но вот честное слово, очень спешу! У меня там небывалая стройка личного замка начинается без моего личного присмотра. И разве можно положиться в таком вопросе только на супругу? Вот и я думаю, что нельзя, потому и спешу. Так что огромная просьба: поругайте и покричите на меня в следующий раз, а? Ну пожалуйста!
Ещё и ладони сложил в молитвенном жесте.
Старикан замер с выпученными глазами и забыл дышать на какое-то время. Потом с трудом прокашлялся, крякнул и замотал головой. А когда заговорил, то в тоне проскальзывало какое-то восхищение:
– Пристрелить тебя тоже в следующий раз?
– Как вам будет угодно! Хотя лучше пользоваться в таком случае поговоркой: никогда не откладывай на потом то, что можешь вообще не делать.
– Ишь ты какой! – И Франчук с угрозой потряс пистолетом под самым носом Труммера: – У-у-у!
После чего шагнул в сторону, освобождая дорогу и ворча под нос:
– Что творится!.. Что творится…
Стараясь не оглядываться и какой-то долей сознания опасаясь выстрела в спину, Поль поспешил к вотчине фей. При этом мысли на тему «Как я выжил, как я спасся?!» постарался отложить на потом. Всё равно последствия состоявшегося «диалога» проанализировать не получится, их попросту надо подождать.
