Прививай и окучивай
Доктор Васильев любил выпить, причем пил так, что никаких заработков не хватало, ни правых, ни левых. Дело было не столько в количествах выпиваемого, сколько в качестве. Васильев не имел привычки пить водку с пивом. Он любил вкусные вина и дорогие коньяки, а это удовольствие не из дешевых.
Работал Васильев не пластическим хирургом (туда бы его с вечно трясущимися руками и не взяли бы), а участковым терапевтом. Так что пациенты вкусных вин и дорогих коньяков ему не носили. Разве что водки бутылку пытались иногда вручить или литровую банку с самогоном. Ни того, ни другого Васильев не брал. Говорил:
— Мне лучше деньгами.
Некоторые после этого давали деньгами, а некоторые оскорблялись — самогонкой моей брезгуешь? — и ничего не давали. И вообще, участок у Васильева был не очень-то и хлебный — рабочая окраина, но зато поликлиника была замечательная, с администрацией, которой ни до чего не было дела, лишь бы ее не трогали. Принцип руководства был прост и ясен: «Делайте что хотите, лишь бы жалоб не было». На Васильева жаловались очень редко, он умел ладить с людьми.
Умный человек не ждет, когда ему дадут денег. Умный человек делает так, чтобы ему дали денег. В искусстве создавать «прибыльные» ситуации Васильеву не было равных. Его ум работал только в одном направлении — где бы бабла срубить, но без скандалов? Короче говоря, Васильев был тихим, вежливым стяжателем.
В рамках борьбы с ежегодными эпидемиями гриппа прививку (а если правильнее, то вакцинацию) от гриппа можно сделать не только в поликлинике или в передвижном прививочном пункте возле станции метро, но и прямо на рабочем месте. Для этого руководителю организации достаточно позвонить в районную поликлинику. А в некоторые организации медики сами приходят, не дожидаясь приглашения.
Многие люди не хотят делать прививку. Что ж — это их право. Прививки — дело добровольное, насильно никто не заставляет. Но однажды в одном супермаркете дежурная администратор сказала Васильеву:
— Ах, доктор, это наша дирекция носится с прививками, а мы их делать не хотим, потому что как сделаешь — так сразу заболеешь. Но и отказаться не можем — нас тогда премии лишат. Нельзя ли не делать, но написать, что сделали. А мы вам с вашей сестричкой за это презенты к чаю соберем.
— При желании все возможно, — ответил Васильев.
«Презенты к чаю» оказались очень хорошими — сырокопченая колбаса, ветчина, три вида сыров, бутылка коньяка, полностью устроившая взыскательного Васильева. Каждый бы день такие презенты!
«А почему бы и нет?» — подумал Васильев, чувствуя примерно такое же воодушевление, которое испытывает золотоискатель, неожиданно наткнувшийся на золотую жилу.
Тема прививок требовала глубокого и всестороннего осмысления. Васильев посвятил этому занятию весь выходной день и пришел к следующим выводам:
— на прививки нужно ходить по своему почину, в рамках личной инициативы, о которой никому в поликлинике знать не нужно;
— на прививки нужно ходить без медсестры, это увеличит доходы и сведет риск разоблачения к нулю;
— прививки нужно делать не только от гриппа, но и от других болезней, благо их существует много;
— «окучивать», то есть обрабатывать, нужно только магазины, где работает простецкая, недалекая и привыкшая откупаться публика; офисы не годятся — в них слишком много умников, а некоторые еще и с медицинским образованием, да и проникать в офисные центры сложнее — кругом охранники торчат, документы требуют.
Самая главная загвоздка заключалась в том, чтобы правильно запугать прививаемых. Пугать нужно было хорошо, качественно, веско, пугать так, чтобы у них не возникало даже и мысли о том, что можно сделать прививку. Отказы непременно должны были быть стопроцентными. Так и прибыльнее и спокойнее. А то еще, чего доброго, привитые начнут стучать на непривитых своему начальству, и в результате пойдет совершенно ненужная волна.
Но как пугать? Ведь врачу положено уговаривать сделать прививку, а не отговаривать от нее. Как можно совместить ежа и ужа — уговаривать сделать прививку и в то же время отговаривать от нее? Обронить между делом: «А вот в соседнем магазине после прививки три человека в реанимацию попали»? Нет, в этом сразу чувствуется какой-то подвох: с чего вдруг врач после уговоров страшилки рассказывать начал?
От весьма соблазнительного на первый взгляд варианта «обязательные прививки по распоряжению санэпидстанции» Васильев отказался. От санэпидстанции и прочих проверяющих контор по объектам ходят одни и те же люди, с которыми часто устанавливаются неформальные отношения… Легко спалиться, ну его. Нет, лучше от поликлиники, тем более что поликлинические врачи хорошо знакомы жителям района, но не сотрудникам организаций, которые там находятся.
Нет, без страшилок никак нельзя обойтись…
«Раз так, то это должна быть такая страшилка, которую я обязан рассказывать по долгу службы! — осенило Васильева после четвертого бокала вина. — Информированное согласие!»
Добровольное информированное согласие пациента — необходимое условие для проведения любого медицинского вмешательства, в том числе и прививки. Официальные бланки, которые имелись в поликлинике, Васильев снабдил неофициальным приложением на двух листах. Пунктом первым в этом замечательном приложении значились «аллергические реакции по типу отека Квинке, могущие привести к летальному исходу вследствие удушья», а последним — острые нарушения мозгового кровообращения, вызванные спазмом кровеносных сосудов». Немного подумав, Васильев заменил многократно встречающееся в приложении слово «летальный» на слово «смертельный», чтобы народу было бы понятнее. Отредактированное приложение несколько раз прочел вслух, чтобы насладиться результатом своего труда и привыкнуть к тексту. Читать же надо как бы на автомате.
В понедельник с утра Васильев сидел на приеме, а после ходил по вызовам. Но желание опробовать идею было настолько сильным, что по дороге на вызовы он завернул в сетевой обувной магазин, благо для этого никуда не нужно было сворачивать.
Идея сработала замечательно и безотказно. Правда, хитрые торгаши попытались соблазнить доктора возможностью приобретения пары обуви со скидкой, но Васильев ответил, что обут он на пять лет вперед, а вот с деньгами у него вечные проблемы. Прозрачный намек дошел по назначению, и добрый доктор стал богаче на три тысячи рублей. Неплохо для начала.
Магазины, находившиеся на участке Васильева, принесли тридцать две тысячи дохода. Метод работал замечательно. Начинать прививочную кампанию от столбняка можно было не раньше чем через три-четыре месяца. Васильев был умным человеком и понимал, что зарываться и наглеть не стоит. Лучше расширить территорию.
Другие участки родной поликлиники он благоразумно проигнорировал, поскольку хождение по ним грозило неминуемым столкновением с коллегами и ненужными вопросами. А то ведь и выследить из любопытства могут — что это Васильеву на моем участке понадобилось? Нет, гораздо удобнее ходить по участкам других поликлиник, где его никто не знает. Москва большая, даже очень…
От развернувшейся перспективы буквально захватывало дух. Откупались в магазинах, конечно, по мелочи — давали в среднем три или четыре тысячи, но на «окучивание» магазина уходило всего полчаса или сорок пять минут, если считать вместе с перемещениями из одного магазина в другой. Меньше чем за три часа можно было срубить тысяч двенадцать-пятнадцать. Двенадцать, умноженное на двадцать, дает двести сорок тысяч в месяц! Плохо ли? Легкие деньги! Это вам не по второму участку за тридцатку в месяц бегать савраской. И безопасно! Это вам не больничными листами торговать, рискуя свободой.
Надежды полностью оправдались, даже с избытком. Первый месяц принес Васильеву двести шестьдесят семь тысяч пятьсот рублей. Прививай да окучивай! То есть не прививай. Огорчало только одно — то, что такая замечательная идея не пришла в голову раньше. Ах, сколько времени было потеряно напрасно!
В большие магазины Васильев не совался, осторожничал. Маленькие, «семейные», где работали два-три человека, тоже обходил стороной — они сами себе дирекция, откупаться не станут. Окучивал «средние», то есть обычные супермаркеты.
— Здравствуйте, ваше руководство договорилось с поликлиникой о проведении профилактических прививок! Прошу дать мне список сотрудников магазина и отметить там тех, кто работает сегодня. Где я могу развернуть прививочный пункт?
Прививочный пункт Васильев разворачивал по всем правилам. Надевал халат и тщательно-демонстративно мыл руки. Доставал из сумки одноразовую стерильную скатерть, давно уже, конечно, нестерильную, но чистую, и расстилал ее на столе в бухгалтерии (почему-то его всегда вели в бухгалтерию). Расставлял на ней все, что было нужно для проведения вакцинации. Приглашал всех сотрудников (в торговом зале обычно оставались два человека) и скороговоркой зачитывал им свое чудесное приложение. В наиболее страшных местах замедлял темп речи, чтобы лучше доходило. Если в чьих-то глазах встречал непонимание, то объяснял попроще:
— Летальный исход вследствие удушья — это когда горло распухает так, что дышать невозможно, и человек умирает. Но вы не волнуйтесь, это случается очень редко, в среднем один случай на десять тысяч. И потом, у меня с собой есть все необходимое для реанимации.
В подтверждение своих слов Васильев вытаскивал из сумки и клал на угол стола ларингоскоп, парочку одноразовых дыхательных трубок и пластиковый контейнер с набором ампул. Никелированный ларингоскоп действовал на публику магнетическим образом. Люди начинали прикидывать в уме — зачем доктору такая штука, и пугались. Все непонятное пугает.
Закончив свою декламацию, Васильев брал в руки список сотрудников и читал первую из фамилий.
— Я не хочу делать прививку.
Васильев недоуменно качал головой и вызывал следующего.
— Я не буду делать прививку.
Где-то на пятом отказавшемся (время было дорого) Васильев недоуменно говорил магазинному начальству:
— Не понимаю, что происходит! Ваша дирекция договорилась с моим начальством, меня сняли с приема и откомандировали к вам, а у вас никто не хочет прививаться. Может, вы, как руководитель, подадите пример?
Вместо того чтобы подать пример, начальство отсылало сотрудников на рабочие места и с глазу на глаз делало Васильеву предложение, от которого он не мог отказаться. Васильев сворачивал свой прививочный пункт и топал в следующий магазин. Список сотрудников забирал с собой, обещал отметить как привитых и тех, кого сегодня не было. Будьте спокойны — у дирекции к вам претензий не возникнет.
Претензий, разумеется, никогда не возникало. И вышестоящему руководству никто никогда не звонил с уточнениями. Во-первых, Васильев был очень убедителен — человек на своем месте и в своем праве, а во-вторых, он действовал быстро, не оставляя магазинному начальству времени для совершения «посторонних» действий. Если начальство мешкало, Васильев вежливо, но строго просил поторопиться, говорил, что ему сегодня еще несколько объектов нужно обойти.
«А что я такого нехорошего делаю? — размышлял на досуге под коньячок Васильев. — По собственному почину хожу делать вакцинации. Имею при себе все необходимое, в том числе и свежую, годную вакцину. Если кто захочет вакцинироваться — сделаю в лучшем виде. Но люди не хотят. Что ж, это их право. И поблагодарить меня за труды они тоже имеют право, а я имею право эту благодарность принять. Как гражданин и гуманист, тратящий свое свободное от работы время на борьбу со вспышками инфекционных заболеваний, а не как должностное лицо. Никакого криминала. А что касается Приложения, так оно полностью соответствует реальности. У кого-нибудь вакцина может и отек Квинке вызвать, а у кого-то и острое нарушение мозгового кровообращения… Есть же особо чуткие организмы».
Прививки давали столько, что «крохоборничать» в поликлинике потеряло всяческий смысл. Риска много (за тысячерублевую взятку два года дают), а денег мало. Васильев сохранил деловые отношения с ограниченным кругом особо доверенных пациентов, а всем остальным на просьбу выдать больничный или, скажем, оформить «заочно» санаторно-курортную карту: отвечал:
— Не могу. Раньше мог, а теперь — никак. Обстановка изменилась.
Мнения сотрудников (в поликлиниках же все про всех всё знают) разделились надвое: одни предполагали, что Васильев нашел себе богатую любовницу и потому в «левых» деньгах больше не нуждается, а другие считали, что Васильев уверовал в бога и начал жить праведно. Собственно говоря, Васильев и ощущал себя праведником. Он же никому не делал плохого, а только хорошее. Для магазина эти несчастные три тысячи — сущая мелочь. Они небось на одних только овощах да фруктах за смену в десять раз больше наваривают. Была бы не мелочь, так не предлагали бы с ходу, не раздумывая.
Как и положено настоящему стратегу, Васильев поделил Москву на направления и участки.
Направлениями служили линии метрополитена. Машины у Васильева не было, да она ему бездачному и не склонному к выездам на природу совершенно не была нужна. На метро и быстрее, и проще, и под хмельком можно.
Территория, расположенная вокруг двух соседних станций метро, образовывала участок. Такую территорию можно было обработать примерно за двадцать дней, то есть за календарный месяц.
Начав со станции «Медведково», Васильев двигался на юг. Развлечения ради он повесил в своем кабинете большую карту Московского метрополитена, на которой двумя красными флажками обозначал текущий участок. Все — и коллеги, и пациенты — спрашивали, зачем Васильеву нужна карта метро, а некоторые еще и флажками интересовались.
— Нужно, — таинственно отвечал Васильев.
Он и главному врачу так ответил. Ничего — проглотила. Васильеву нравилось быть таинственным. Опять же, эта милая игра в таинственность была абсолютно безопасной. Ну кто мог догадаться о том, что на самом деле обозначают флажки?
Про флажки в поликлинике никто так и не догадался…
Но дело не в этом.
Дело в том, что в одной широко известной торговой сети велся строгий учет директорского фонда. Так там назывались неучтенные официально суммы, которые предназначались для дачи взяток проверяющим. С проверками же известно как — или даешь на месте не очень много проверяющим, или же даешь позже и очень много их начальству. У начальства аппетиты всегда больше. Для того, чтобы откупаться от проверок, и существовал директорский фонд.
Первая заведующая магазином, которая выдала из этого фонда три тысячи рублей врачу, пришедшему делать прививки, якобы по приглашению дирекции, была вынуждена восполнить «растрату» из своего кармана. В историю с прививками никто из руководства не поверил. Решили, что хитрая баба просто выдумала это для того, чтобы запустить руку в директорский фонд. Такое иногда случалось — кто-то выдумывал повод, кто-то завышал выданные суммы. Проверяющие, получив взятку, расписок не выдают, так что простор для злоупотреблений создается широкий.
Но где широк простор, там и суров контроль. Иначе и разориться недолго. Все траты из директорских фондов анализировались службой безопасности торговой сети. Велась тщательная статистика, и если где-то выявлялся перерасход или просто возникали подозрения, то магазин брался в разработку. Вплоть до того, что сотрудники службы безопасности могли явиться в магазин под видом проверяющих, получить взятку, а потом сравнить полученное с указанным в графе расходов директорского фонда. Как говорится, на бутылку с кривым горлышком найдется кривой штопор.
Получив третий по счету сигнал об откупе от прививок, руководитель службы безопасности понял, что будет и четвертый приход на прививки, и пятый… Три случая — это уже система. А если система сработала без сбоев трижды, то почему бы и не продолжать?
Васильеву несколько раз подряд повезло, только он об этом не догадывался. В один раз новенькая администратор в суете приема дел у своей предшественницы не успела добраться до информационного письма службы безопасности, в котором говорилось о том, как надо поступать при попытке прививок в магазине. При приеме магазина в первую очередь пересчитывают товар, а уже после читают документы. В другой раз нерадивая администратор забыла о письме. В третий раз Васильева встречала и привечала старший кассир, которой заведующая магазином на время обеденного перерыва передала свои полномочия. Доступ к директорскому фонду старший кассир имела, но вот насчет прививок заведующая ее не предупредила.
Но в четвертый раз все сработало как было запланировано. Услышав о прививках, заведующая магазином отправила эсэмэску в службу безопасности и принялась тянуть время. Тянула искусно, чтобы не вызвать подозрений у Васильева. Сначала минут пять не могла решить, где будет развернут прививочный пункт, затем немного замешкалась, собирая сотрудников, затем задавала вопросы, а когда Васильев обратился к ней за помощью, сказала краткую речь о том, что распоряжения дирекции обязательны к исполнению (но сама при этом желания вакцинироваться не изъявила). Во время разговора с глазу на глаз она вначале попыталась откупиться от Васильева бутылкой коньяка, а когда он сказал, что берет только деньгами, минут пять ходила за наличкой…
Васильев к тому времени от постоянных удач и сознания собственной безгрешности расслабился настолько, что не почувствовал никакого подвоха. Только подумал о заведующей нехорошо: «Дура тормознутая, как такую только в начальниках держат?»
Арест и последовавшее за ним обвинение в мошенничестве стали для Васильева такой же ошеломляющей неожиданностью, какой стал для очевидцев взрыв Тунгусского метеорита. Во время следствия и на суде он твердил о своей невиновности, о том, что из гуманистических соображений помогал улучшать эпидемиологическую обстановку, и о том, что деньги в сумме четырех тысяч рублей ему подбросили. Сам он их никогда бы не взял. Своим упорством он настолько достал судью, что вместо условного срока получил два года отсидки (совсем как доктор Зелинский, герой рассказа «Психопат»).
Освободившись, Васильев устроился врачом приемного отделения в одну из московских больниц и работает там по сей день. К поликлинической работе у него сформировалась стойкая идиосинкразия.
