Припарковавшись на дорожке, ведущей к дому, я выключил двигатель и какое-то время сидел в машине, не снимая ладоней с руля. Я смотрел на наш маленький кирпичный коттедж, заросший плющом, и думал о том, как впервые поднялся на чердак, чтобы разобрать вещи отца. В тот момент я чувствовал себя юным Кларком Кентом, которому предстояло узнать правду от голографического призрака давно умершего предка. Теперь же я ощущал себя юным джедаем Люком Скайуокером, в сомнениях остановившимся перед входом в пещеру на планете Дагоба, пока Йода объяснял ему очередной урок: «Темная Сила здесь огромна, но ты должен войти».

И я вошел. На меня сонно взглянул лежащий на коврике наш старый бигль Маффит – несколько лет назад он встречал бы меня у двери, лая и сходя с ума от радости, а теперь он едва заметил мой приход, потому что был стар и глух. Я погладил его и отправился наверх.

У входа на чердак я остановился, не решаясь открыть дверь: мне нужно было собраться с духом, прежде чем я переступлю порог.

Моего отца звали Ксавье Улисс Лайтман, и он умер в девятнадцать лет, когда я был совсем маленьким. Я всегда убеждал себя в том, что мне повезло – ведь невозможно скучать по человеку, которого ты не помнишь. Но, если честно, я скучал по нему и восполнял пустоту в душе любой информацией о нем, какая была доступна. Иногда мне казалось, что я пытаюсь заработать право тосковать по нему с той же силой, что и моя мама с его родителями. В десять лет у меня началось то, что теперь я называю «фаза Гарпа». Именно тогда мое любопытство по отношению к покойному отцу постепенно превратилось в полноценную навязчивую идею. До того мне хватало смутного, идеализированного образа, который сформировался в моем сознании за долгие годы. Однако на самом деле мне были известны всего четыре факта о нем – то, что мне постоянно говорили о нем в детстве, в основном бабушка с дедушкой:

1. Я выгляжу совсем как он, когда ему было (вставить мой возраст на данный момент).

2. Он очень любил меня и мою мать.

3. Он погиб на работе в результате аварии на станции очистки сточных вод.

4. Авария предположительно произошла не по его вине.

Когда мой возраст достиг двузначных чисел, эти расплывчатые сведения уже не могли удовлетворить мое растущее любопытство. Поэтому я, естественно, начал бомбардировать мать вопросами. Причем ежедневно и без передышки. В то время я был слишком мал и глуп и не понимал, как ей тяжело постоянно говорить с десятилетним сыном о его погибшем отце. Я же, эгоистичный тупица, доставал маму снова и снова, а она терпеливо отвечала на мои вопросы – до тех пор, пока однажды не отдала мне латунный ключик от чердака и не рассказала о спрятанных там коробках. До того дня я полагал, что она пожертвовала все добро отца на благотворительность – мне казалось, что именно так поступают все молодые матери-одиночки, стремящиеся начать жизнь с нуля. В тот летний день я понял, что моя мама поступила по-другому: она упаковала вещи отца в коробки и, как только мы переехали в этот дом (купленный на деньги, полученные в качестве компенсации), отнесла их на чердак. По маминым словам, она сделала это ради меня, чтобы я мог узнать об отце как можно больше.

Когда я отпер дверь и ворвался на чердак, то действительно увидел у окна составленные друг на друга картонные коробки. Их было двенадцать; освещенные солнцем, они напоминали башню из капсул времени, которые с нетерпением ждали, чтобы я побыстрее раскрыл их тайны.

Остаток лета я провел на чердаке, разбирая все это добро, словно археолог, выкапывающий артефакты из древней гробницы. Для парня, который дожил лишь до девятнадцати лет, мой отец ухитрился скопить целую тонну вещей. Примерно треть коробок занимала коллекция старых видеоигр – хотя я бы назвал это не кучей, а коллекцией. У отца было пять разных консолей и сотни игр для каждой. А настоящий запас я обнаружил на жестком диске его старого компьютера – там хранились тысячи эмуляторов классических аркадных и консольных игр. В такое количество игр ни один человек не смог бы сыграть за целую жизнь. Но моему отцу, похоже, это удалось.

В другой коробке хранился старый видеомагнитофон. Немного покопавшись, я сообразил, как подключить его к небольшому телевизору в моей спальне, и начал смотреть отцовские видеокассеты – одну за другой, в том порядке, в каком извлекал их из коробки. На большинстве из них оказались старые научно-фантастические фильмы и сериалы, а также разные научно-популярные программы. Еще обнаружились коробки с одеждой отца. Почти вся она была мне велика; тем не менее я примерил каждую вещь, вдыхая застоявшийся запах и внимательно рассматривая себя в покрытое пылью зеркало.

Однако самое большое волнение я испытал, когда нашел среди вещей отца старые открытки и письма, а также любовные записочки, которые писала ему мама, когда они учились в школе. Не испытывая ни малейшего стыда, я прочел их все, с жадностью поглощая новую информацию о человеке, который меня породил.

В последней коробке лежали материалы для ролевых игр – сборники правил, пакеты с многогранными игральными костями, листы персонажей, а также большая стопка блокнотов с описаниями кампаний. В каждом из них описывались подробности какой-то вымышленной реальности, которая служила фоном для одной из ролевых игр. И каждый из них позволял еще немного узнать о невероятно богатом воображении моего отца.

Один из блокнотов отличался от остальных. На его потрепанной синей обложке отец аккуратно вывел печатными буквами таинственное слово: PHAЁTON.

На пожелтевших страницах обнаружился странный список названий и дат. За ним следовали обрывочные дневниковые записи, посвященные мировому заговору, якобы обнаруженному отцом. Это был суперсекретный проект, в котором участвовали все четыре рода войск США, индустрия шоу-бизнеса и видеоигр, а также отдельные представители Организации Объединенных Наций.

Поначалу я убеждал себя, что это наброски сценария для ролевой игры или так и не написанного рассказа. Но чем дальше я вчитывался, тем больше этот текст меня тревожил. Он был похож не на художественную литературу, а скорее на длинное, бессвязное письмо, написанное психически больным человеком, – от которого я, по стечению обстоятельств, унаследовал половину своей ДНК.

Этот дневник помог мне разрушить идеализированный образ отца, который я успел создать, – и отчасти поэтому я и поклялся больше никогда его не открывать.

Но сейчас со мной происходило то же самое, что когда-то с ним: в мою реальность вторглись видеоигры. Может, и у отца были галлюцинации? Может, он… может, я… шизофреник? Мне необходимо было выяснить, о чем он думал, я обязан был снова нырнуть в его бред и выяснить, как он связан с моим собственным.

Когда я наконец набрался смелости и вошел на чердак, то сразу заметил коробки – они стояли все в том же пыльном углу, в каком я их когда-то оставил, а поскольку подписаны они не были, я потратил немало времени, прежде чем нашел ту, в которой лежали ролевые игры.

Порывшись в ней, я достал правила и приложения к играм «Продвинутые подземелья и драконы», GURP, «Чемпионы», «Звездные рубежи» и «Повелитель космоса», а затем извлек стопку блокнотов для ролевых кампаний. Нужная мне тетрадь лежала на самом дне – там, где я ее спрятал более восьми лет назад.

Это была самая обычная потрепанная стодвадцатистраничная тетрадь в линейку с синей обложкой и надписью PHAЁTON. Я провел пальцами по названию и подумал о том, что это слово преследовало меня с тех самых пор, как только я узнал его значение. В греческой мифологии Фаэтон – малолетний дебил, который давил на жалость своему папаше, богу Гелиосу, до тех пор, пока тот не разрешил ему погонять на солнечной колеснице. У Фаэтона даже ученических прав не было, так что он сразу потерял управление колесницей, и Зевсу пришлось долбануть по нему молнией, чтобы тот не подпалил Землю.

Я сел по-турецки, положил тетрадь на колени и стал внимательно разглядывать обложку. В правом нижнем углу мелким почерком отца было написано: «Собственность Ксавье Лайтмана», а рядом значился его тогдашний адрес.

На меня вновь нахлынул поток чувств – по этому адресу на Оук-Парк-авеню находился крошечный домик, в котором жили бабушка и дедушка Лайтманы. Я приходил к ним каждые выходные, сидел на старом диване, ел домашнее печенье с арахисовым маслом и восторженно слушал истории о моем отце – их погибшем сыне. И хотя к этим рассказам всегда примешивались печаль и боль утраты, я снова и снова просил рассказывать о нем, пока они не умерли, один за другим, в течение года. С тех пор это страшное бремя – быть единственным звеном, связывающим меня с отцом, – досталось маме.

Я тяжело вздохнул и открыл тетрадь. На внутренней стороне обложки отец нарисовал подробную временную шкалу – или, как он ее назвал, «Хронологию». Каждый квадратный сантиметр белого картона был покрыт датами и названиями, которые, как я понял, отец вписывал в течение нескольких месяцев или даже лет, используя разные ручки, карандаши и фломастеры (к счастью, не мелки). Некоторые пункты были обведены и соединены с другими; в результате получилась запутанная сеть из линий и стрелок, а сама шкала приобретала вид диаграммы:

ХРОНОЛОГИЯ:

1962 – «Space War» – Первая видеоигра (после «OXO» и «Tennis for Two»).

1966 – Премьера «Звездного пути» на «NBC T» (8/9/66—3/6/69).

1968 – «2001: Космическая одиссея».

1971 – «Computer Space» – Первая игра для игрального автомата, порт «Spacewar».

1972 – Текстовая игра «Star Trek» – программа на «бейсике» для первых домашних компьютеров.

1975 – «Interceptor» – «Taito» – симулятор боевого летающего аппарата с видом от первого лица.

1975 – «Panther» – Первый симулятор танка? Сеть PLATO.

1976 – «Starship 1» – первая игра-шутер с видом от первого лица про бои в космосе – по мотивам «Звездного пути».

1977 – 25/5 вышли в прокат «Звездные войны». Самые большие сборы в истории кино. Первый этап промывки мозгов – подготовка к прибытию захватчиков?

1977 – Вышли в прокат «Близкие контакты третьей степени». Промывка мозгов населению, чтобы оно не боялось прибытия пришельцев?

1977 – Поступила в продажу компьютерная система «Atari 2600». Поставляется в комплекте с игрой «COMBAT!» У миллионов семей появляется симулятор боевых действий!

1977 – «Starhawk». Первая из многих видеоигр, создатели которых вдохновлялись «Звездными войнами».

1977 – Рассказ «Игра Эндера». Первое упоминание в научной фантастике использования видеоигр в качестве обучающих симуляторов? Опубликован в один год со «Звездными войнами» – совпадение?

1978 – «Space Invaders» – первая игра-блокбастер, авторы которой вдохновлялись «Звездными войнами»

1979 – Вышли «Tail Gunner», «Asteroids», «Galaxian», и «Star Fire».

1979 – Игра «Star Raiders» – выпущенная для «Atari 400/800» – портирована на другие системы.

1980 – В прокат вышел фильм «Империя наносит ответный удар».

1980 – «Battlezone от Atari» – первый реалистичный симулятор танка

1981 – март – Армия США заключает контракт с «Atari» на превращение «Battlezone» в обучающий симулятор «Bradley Trainer». Военные утверждают, что был создан только один прототип, однако система управления была использована во многих играх, в том числе в «Star Wars» и «PHAËTON!»

1981 – июль – «Полибий» впервые показан на MGP в Бивертоне. Середина июля.

1982 – «Инопланетянин» обходит «Звездные войны» по кассовым сборам.

1982 – «Нечто», «Звездный путь 2: Гнев Хана».

1983 – «Возвращение джедая»!

1983 – «Starmaster» – симулятор боев в космосе для Atari 2600.

1983 – «Star Wars: The Arcade Game» от Atari и «Star Trek»: «Strategic Operations Simulator» от Sega – игральные автоматы с кокпитами.

1984 – «Elite» – вышла 20/9 – по ее мотивам создана игра «Star Raiders».

1984 – «Космическая одиссея 2010» – сиквел «2001».

1984 – 13/7 в прокат вышел «Последний звездный боец»! Видеоигра по мотивам отменена?

1985 – «Первопроходцы», «Враг мой».

1985 – Опубликован роман «Игра Эндера». Тот же сюжет, что и у рассказа.

1986 – «Железный орел», «Чужие», «Полет навигатора», «Пришельцы с Марса».

1987 – «Скрытый враг», «Хищник».

1988 – «Нация пришельцев», «Чужие среди нас».

1989 – «Бездна»!

1989 – Первый автомат с игрой «PHAËTON» замечен на MGP 8/8/89. Больше его не видели.

1989 – Вышел «MechWarrior» – еще один обучающий симулятор для военных?

1990 – «Wing Commander от Origin Systems» – обучающий сим?

1991 – «Wing Commander II».

1993 – «Star Wars Rebel Assault», «X-Wing», «Privateer», «Doom».

1993 – «Секретные материалы» – вымышленная история о сокрытии данных о пришельцах – маскировка для действий в реальном мире?

1994 – «Star Wars: TIE Fighter», «Wing Commander 3», «Doom II».

1994 – «Повелитель кукол», «Звездные врата».

1995 – «Absolute Zero», «Shockwave», «Wing Commander IV».

1996 – «Marine Doom» – игра «Doom II», модифицированная для обучения морской пехоты США.

1996 – «Звездный путь: Первый контакт», «День независимости».

1997 – «Люди в черном», «Звездный десант», «Контакт».

1997 – Вышла игра «Independence Day» – Playstation и PC.

1997 – «X-Wing vs. TIE Fighter».

1998 – «Темный город», «Факультет», «Затерянные в космосе».

1998 – «Wing Commander Secret Ops», аркада «Star Wars Trilogy».

1999 – «Звездные войны: эпизод I».

1999 – «Galaxy Quest».

Кажется, центральным пунктом хронологии был выход в 1977 году первых «Звездных войн». Отец несколько раз обвел эту запись и прочертил от нее не менее десятка стрелок к другим пунктам, в том числе к видеоиграм, которые в той или иной степени были созданы по мотивам франшизы «Звездных войн» – таких, как «Space Invaders», «Star Hawk», «Elite» и «Wing Commander».

«Армада», конечно, в хронологию не попала – как и все остальные игры, выпущенные за последние восемнадцать лет. Последняя запись относилась к игре «Galaxy Quest». А к тому времени, когда мне исполнился год, мой бедный отец уже удобрял собой одуванчики на местном кладбище.

Какое-то время я еще изучал хронологию, а затем перевел взгляд на первую страницу, где карандашом был нарисован старый игральный автомат – абсолютно черный, с одним джойстиком и белой кнопкой. Никаких рисунков или пометок на нем не было – только странное название на черном козырьке, написанное зелеными прописными буквами: ПОЛИБИЙ.

Под рисунком отец написал следующее:

• На аппарате никакой информации об авторских правах и производителе.

• Его якобы видели в течение 1–2 недель в июле 1981 г. на MGP.

• Игровой процесс похож на «Tempest». Векторная графика. Десять уровней?

• На последних уровнях у игроков возникали конвульсии, галлюцинации и кошмары. В некоторых случаях подопытные совершали убийства и/или самоубийства.

• Каждый вечер «люди в черном» скачивали из автомата результаты игр.

• Возможно, это один из первых прототипов симулятора для обучения солдат?

• Создан в рамках того же секретного проекта, что и «Bradley Trainer»?

Еще в те времена, когда я только нашел дневник, я через Интернет выяснил, что «Полибием» называли древнюю городскую легенду, десятки лет блуждавшую по Сети. Если верить ей, то данная игра свела с ума несколько детей, а затем ее закрыли, и автомат таинственным образом исчез. В некоторых вариантах истории рассказывалось, что каждый вечер, по завершении сеанса, автомат навещали «люди в черном», которые вскрывали машину и загружали из ее банка памяти данные о рекордах.

Однако в Интернете говорили, что этот миф уже разоблачен. Его связывали с несчастным случаем, произошедшим летом 1981 года в уже несуществующем зале игральных автоматов под названием «Малибу Гран-при» у нас, в Бивертоне. Какой-то парнишка, попытавшись установить рекорд в игре «Asteroids», потерял сознание, и его увезла «Скорая». Рассказы об этом происшествии, похоже, слились с другим слухом, который в то время ходил среди посетителей залов игровых автоматов – о том, как у некоторых детей, подсевших на игру «Tempest», возникали эпилептические припадки. И это была правда.

«Люди в черном» тоже, кажется, имели своих прототипов в реальном мире. В начале 80-х правительство расследовало случаи незаконного проведения азартных игр в залах игровых автоматов Портленда, и в то время агенты ФБР в самом деле заходили в местные залы после завершения сеансов и открывали автоматы – но они искали устройства для азартных игр, а не следили за рекордами геймеров.

Конечно, вся эта информация еще не была доступна в начале 90-х, когда мой отец нарисовал в своем блокноте игру «Полибий». В то время «Полибий» была просто местной легендой, распространявшейся среди клиентов «Малибу Гран-при» – точно такого же игрового зала, который в детстве посещал мой отец.

На второй странице отец нарисовал еще один несуществующий игровой автомат под названием «Фаэтон». Набросок был более подробный – возможно, это объясняла запись в верхней части страницы: «Я видел эту игру своими собственными глазами 9/8/1989 в «Малибу Гран-при» в Бивертоне, штат Орегон».

Ниже отец поставил свою подпись.

Судя по его рисунку, за автоматом «Фаэтон» сидели – там было что-то вроде капсулы в стиле «Трона» с фальшивыми лазерными пушками по бокам, из-за чего автомат походил на космический корабль. У кабинета имелось два плексигласовых люка, напоминавших створки раковины моллюска, которые откидывались вверх, словно дверцы «Ламборджини», а во время игры изолировали пользователя мира в кабине. Отец также нарисовал схему панели управления, включавшую в себя штурвал с четырьмя курками, кнопки на обоих подлокотниках и еще один набор переключателей на потолке. Все это больше походило на симулятор самолета, чем на видеоигру. Весь аппарат был черный, если не считать названия, написанного стилизованными белыми буквами на боку: PHAЁTON.

Семь лет назад мне не удалось найти никакой информации об игре с таким названием. Сейчас я достал телефон и снова погуглил ее. Интернет утверждал, что видеоигры «Фаэтон» нет ни на одной из платформ. Такое название носило множество других вещей – машины, персонажи комиксов и прочее; аркадной игры не было. Не исключено, что отец все придумал, точно так же, как я полчаса назад вообразил, будто вижу истребитель «глефу».

Я посмотрел на рисунок. Отец провел стрелку, указывающую на умляут над буквой Ё в слове PHAЁTON, и написал рядом: «В умляуте спрятан порт передачи данных для скачивания результатов!»

Как и в случае с «Полибием», под рисунком он привел список «фактов» об этой вымышленной игре:

• Ее видели в МГП 9/8/1989 – затем автомат убрали.

• Никакой информации об авторских правах и производителе. Простой черный корпус, как и у «Полибия».

• Симулятор боев в космосе с видом от первого лица. По игровому процессу похоже на «Battlezone» и «Tail Gunner 2». Цветная векторная графика.

• После закрытия прибыли «люди в черном» и увезли игру на черном фургоне – очень похоже на истории с «Полибием».

• Связь между «Bradley Trainer», «Полибием» и «Фаэтоном»? Все они – прототипы, созданные для обучения/тестирования игроков перед вербовкой в вооруженные силы?

Я еще немного посмотрел на изображения «Полибия» и «Фаэтона», а затем перевернул страницу и стал читать описание игры «Battlezone».

В 1981 году армия США заключает контракт с Atari о том, что компания превратит «Battlezone» в «Брэдли трейнер» – симулятор боевой бронированной машины «Брэдли». Об этом было объявлено на конференции TRADOC в марте 1981 года. После этого, как утверждает Atari, проект отменили, и был создан всего один прототип. Однако новый шестиосный контроллер, который Atari создала для «Брэдли трейнера», позднее использовался во многих играх, в том числе в «Star Wars».

Это, по крайней мере, было правдой. Я читал в Сети, что группа «консультантов армии США» действительно заплатила Atari, чтобы компания превратила свою игру «Battlezone» в симулятор боевой машины «Брэдли», и что идею с использованием видеоигр для обучения солдат разрабатывали еще в 80-х. Как уже отмечал мой отец в своей странной хронологии, в 1996 году был еще один похожий проект, когда знаменитый шутер с видом от первого лица «Doom II» модифицировали, чтобы с его помощью готовить морских пехотинцев к ведению боевых действий.

Проживи отец чуть дольше, в его схему, скорее всего, попала бы и вышедшая в 2002 году «America’s Army», бесплатная видеоигра, которая уже более десяти лет была одним из самых ценных инструментов армейских вербовщиков. Один вербовщик даже разрешил нам полчаса поиграть в нее в школе – когда мы сдали ASVAB, тест для оценки способностей военных специалистов. Мне тогда показалось довольно странным то, что нам советуют поиграть в симулятор боевых действий сразу после того, как нас проверили на то, годимся ли мы для них.

Я стал листать выцветшие страницы тетради, удивляясь тому, сколько времени и энергии отец потратил на поиск и анализ данных об этом заговоре. На каждой странице имелись списки имен, дат, названий фильмов, обрывки гипотез. Теперь ясно: в десять лет я поторопился, причислив все это к бреду. Записи могли показаться бредом сумасшедшего, но в них присутствовала определенная логика.

Похоже, что основным «доказательством» его расплывчатой теории заговора являлось существование «Брэдли трейнера», «Marine Doom», а также научно-фантастического романа «Игра Эндера» и двух старых фильмов, «Последний звездный боец» и «Железный орел». Отец выделил маркером даты выхода этих произведений, а позднее посвятил несколько страниц описанию и анализу их сюжетов, словно в них заключались ключи к разгадке великой тайны.

Я улыбнулся, увидев этот список. О «Железном орле» я узнал из дневника отца, а затем посмотрел фильм, записанный на одну из его видеокассет. Герой «Железного орла» – сын военного по имени Даг Мастерс – вместо того, чтобы сидеть на уроках, учился управлять самолетом F-16, тайком пробираясь на военную базу и залезая в симулятор, который фактически являлся просто невероятно дорогой видеоигрой. Даг – прирожденный пилот, кайфующий от своих любимых песен. Когда его отца сбивают где-то в другой стране и берут в плен, он угоняет два F-16 и летит его спасать, в чем ему помогают Лу Госсетт-младший, его плеер и группы «Twisted Sister» и «Queen».

Фильм – настоящий шедевр, но, к сожалению, так считал только я. Круз и Дил поклялись больше никогда его не смотреть. А вот Маффит всегда был рад составить мне компанию. По этой причине, а также потому, что каждое Рождество мама включала альбом «Снупи против Красного Барона», на форумах, посвященных игре «Армада», у моего аватара было изображение Снупи в костюме аса Первой мировой.

Я снова посмотрел на схему. Отец обвел маркером записи, посвященные «Железному орлу», «Игре Эндера» и «Последнему звездному бойцу», а затем соединил их линиями – и теперь я понял почему. Это были истории о ребенке, которого готовят к боевым действиям с помощью симулятора-видеоигры.

Я листал страницы, пока не дошел до предпоследней записи. В центре пустой страницы отец написал:

«Что если они с помощью видеоигр нас учат сражаться, а мы этого даже не подозреваем? Как в «Парне-каратисте», когда мистер Мияги заставлял Дэниэла красить свой дом, драить веранду и полировать все его машины. Он тренировал его, а тот и не подозревал! Нанести полировку, снять полировку – но в мировом масштабе!»

Последняя запись – бессвязное, с трудом поддающееся расшифровке эссе на четыре страницы, в котором отец попытался вкратце изложить все темы своей теории и связать их воедино.

«Индустрия видеоигр находится под тайным контролем вооруженных сил США, – написал он. – Возможно, именно они и изобрели видеоигры! ЗАЧЕМ?»

Если не считать рисунков «Полибия» и «Фаэтона», особых доказательств у него не было. Только его собственные безумные теории.

«Вооруженные силы – или какая-то тайная организация внутри них, – используя различные методы, собирает информацию о лучших пользователях видеоигр».

В подтверждение своих слов он приводил пример – нашивки «Activision» для рекордсменов.

В 80-е годы компания Activision, издатель видеоигр, провела акцию: тот, кто присылал ей доказательство своего рекорда – поляроидный снимок телеэкрана, – в награду получал классную нашивку. Отец полагал, что на самом деле это был коварный план с целью сбора имен и адресов лучших геймеров.

В конце абзаца отец ручкой другого цвета добавил: «Сейчас гораздо легче следить за геймерами через Интернет! Может, его создали в том числе для этого?»

Отец, конечно, так и не пояснил, зачем вооруженным силам понадобились самые талантливые геймеры в мире. Но его хронология была переполнена зловещими отсылками к играм, фильмам и сериалам о пришельцах из космоса, как дружелюбным, так и враждебно настроенным: «Инопланетянин», «Нечто», «Враг мой», «Чужие», «Бездна», «Нация пришельцев», «Чужие среди нас»…

Я затряс головой, словно так из нее можно было вытряхнуть бред.

С тех пор как отец написал все это в дневнике, прошло почти двадцать лет, и никакой заговор, связанный с тайным правительством и видеоиграми, на свет не всплыл. А все потому, что эта идея была плодом чрезмерно богатого – возможно, даже воспаленного – воображения подростка. В детстве отец отчаянно мечтал стать Люком Скайуокером, Эндером Уиггином или Алексом Роганом и, вероятнее всего, поэтому и сочинил свою фантазию.

Именно такая романтическая тяга к приключениям – сказал я себе – вызвала мой глюк с истребителем «глефой». Может, весь этот случай был связан с дневником, который я сейчас держал в руках. Возможно, все эти годы в дальнем уголке моей памяти, словно забытый ящик динамита, хранилось воспоминание о теории заговора – и из него в мое подсознание просачивались капли нитроглицерина.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Эта идиотская самодиагностика меня успокоила. Просто легкое воспаление наследственного безумия, вызванное длительной фиксацией на умершем отце и отчасти связанное с чрезмерными дозами научной фантастики. Кроме того, в последнее время я слишком много времени тратил на видеоигры – в особенности на «Армаду». Я проводил за ней все выходные и пару раз даже прогулял школу, чтобы выполнить на каких-то азиатских серверах элитные задания, которые по нашему времени начинались в середине дня. Очевидно, тут я перегнул палку, но это довольно легко было исправить: я просто ненадолго уйду в завязку – чтобы голова прояснилась.

Сидя там, на пыльном чердаке, я поклялся, что брошу «Армаду» на две недели – разумеется, сразу после того, как выполню элитное задание, которое должно было начаться вечером. Отказаться от него мне и в голову бы не пришло: такие задания появлялись всего несколько раз в год, и с ними обычно был связан очередной фрагмент развивающегося сюжета.

На самом деле к сегодняшнему заданию я готовился всю неделю – и, возможно, проводил в «Армаде» даже больше времени, чем обычно. Эти «глефы» мне уже снились; неудивительно, что одну из них я увидел наяву. Нужно с этим завязать, сделать перерыв – и тогда все придет в норму.

Я все еще повторял эти слова, словно мантру, когда в моем мобильнике зажужжала напоминалка. Черт. Я столько времени потратил на дураковаляние, что опоздал на работу!

Поднявшись с пола, я закинул отцовский дневник обратно в его картонный «гроб» и дал себе слово, что не буду больше жить прошлым – тем более прошлым отца. Часть его вещей уже перекочевала вниз, в мою комнату, и теперь я со стыдом понял, что этого добра там скопилось довольно много. Фактически моя комната стала его святилищем. Мне пора было наконец вырасти и перетащить часть этой ерунды – если не всю – обратно на чердак. Здесь ей самое место. «Ладно, вечером займусь», – пообещал я себе, захлопывая дверь чердака.