Слово родителей обладают огромной силой: оно может утешить, исцелить ребенка, но может и исказить, расстроить его внутренний мир.

Жизненно важно значение среды. Мы еще не вполне понимаем, как много значит атмосфера в доме, где растут дети, для становления их характера.

Хотелось бы рассмотреть еще одну очень интересную и малоизученную проблему отношений родителей и детей. В психологии она встречается под названием родительских директив, в святоотеческой литературе — родительских проклятий. В целом суть в первом и втором случае оказывается сходной. Речь идет о скрытом или явном деструктивном родительском влиянии, когда родитель посылает (в силу разных причин) негативную информацию своему ребенку. Другими словами, осуществляет некое программирование его действий.

В итоге ребенок некритично усваивает родительское послание, которое со временем становится бессознательным руководством к действию, своеобразной программой, которую человек, будучи уже взрослым претворяет в жизнь.

Сила родительских слов, как правило, очень велика. Иногда они дамокловым мечом висят над головой уже взрослого ребенка, который в принципе может и не помнить об истинной причине своих невзгод.

Поговорим более подробно об этом аспекте родительско-детских взаимоотношений. Вначале хотелось бы остановиться на психологической точке зрения. В психологии этой проблемой занимались М. и Р. Гоулдинги, Э. Берн, отечественные психологи В. Лосева, А. Лунькова. Они выделили и описали большое количество негативных родительских посланий. Общее, что отмечают практически все авторы, занимавшиеся этой проблемой: директива — это скрытое или явное приказание родителя, за неисполнение которого ребенок будет наказан (как правило, чувством вины); при выполнении директивы — ребенок воспринимается как «хороший».

Основные виды директив.

«Не живи». В повседневной речи это послание может проявляться высказываниями типа: «глаза бы мои на тебя не смотрели», «чтобы ты сквозь землю провалился» и т. д. Другими словами, смысл этой директивы состоит в желании родителя управлять ребенком посредством возбуждения в нем чувства вины. Так ребенок может сам придти к мнению, что он является источником всех родительских бед и несчастий и воспринимать себя вечным «должником». Семья при этом как бы перекладывает ответственность за все происходящее на ребенка.

Деструктивное влияние этой директивы состоит в том, что с годами вполне допустимое чувство вины может перерасти в разрушительное невротическое, когда человек занимается бесполезным самобичеванием и впадает в уныние. В результате у такого, уже взрослого человека могут возникнуть серьезные эмоциональные проблемы.

Иногда такие люди в течение всей своей жизни стараются «заслужить» родительскую любовь, путем построения успешной карьеры, получения званий и должностей, но… как правило, их попытки достучаться до родительского сердца оказываются тщетными.

Еще один вариант попытки преодолеть развитие этого сценария: саморазрушительное поведение с помощью наркотиков, алкоголя, переедания и т. д., которое есть не что иное, как та же реализация родительской программы «не живи». Причем в буквальном смысле этого слова.

Приведем пример.

Александр был третьим ребенком у своей матери, нежеланным с самого начала. С раннего детства он слышал повторяющуюся фразу: «Как было бы хорошо, если бы ты не родился!». Отца Александр не знал. И он очень рано почувствовал, что не имеет права на жизнь и должен испытывать благодарность только за то, что его терпят. Он научился быть по возможности быть маленьким и незаметным: старался занять как можно меньше места, был скромен и научился «не быть первым», «не высовываться», «не иметь собственных интересов и планов». Везде чувствуя себя лишним, он отказался от надежд на будущее. Он очень рано стал зарабатывать деньги, продавая газеты. И так и остался в этом качестве. Все заработанные деньги он оставлял дома. Единственной его радостью были выкуренная сигарета и просмотр фильма в кинотеатре. Он любил одиночество и страшился женщин, которые напоминали ему жесткую, нелюбящую мать. Не удивительно, что вскоре у Александра стали возникать приступы глубокой депрессии, по поводу чего он вынужден был обратиться к врачу.

«Не будь ребенком». В повседневных разговорах эта установка может проявляться высказываниями типа «тебе уже три года, а ты ведешь себя как маленький» или «скорее бы ты вырос». Скрытый смысл этой директивы состоит в неготовности самих родителей взять на себя заботы по воспитанию ребенка, что может быть связано с их собственным инфантилизмом, личностной и духовной незрелостью. В психологии описан феномен «обродительные дети», когда взрослый и ребенок меняются местами: ребенок ухаживает за матерью или отцом, которые ведут себя зачастую незрело, по-детски.

Часто предписание «не будь ребенком» усваивают в семье старшие дети, которым поручают ухаживать за младшими братьями и сестрами. Такая ситуация может возникать, если женщина остается одна, по разным причинам потеряв мужа. При этом ребенка наделяют непомерным для него грузом ответственности. Получается так, что взрослеющие не по годам сын или дочь словно лишаются детства, быстро обрастая недетскими проблемами.

Родители могут поощрять преждевременную взрослость ребенка и в какой-то степени гордиться ею. У таких родителей в прошлом собственное детство могло быть тяжелым, психотравматичным, что послужило формированием установки «быть ребенком плохо». И это усиленно насаждается уже собственным детям. Причем чаще всего этот процесс происходит бессознательно, некритично.

Дети, принимающие данную директиву, в будущем могут иметь трудности в общении со сверстниками, так как они «перескакивают» через детскую непосредственность, открытость, рано начинают играть несвойственные их возрасту взрослые роли. Часто, вырастая, такие люди учатся полагаться только на себя, им сложно кому-то довериться, попросить о помощи.

Это может вызывать у них чувство обделенности, состояние постоянной напряженности и усталости, что, естественно, способствует быстрому психоэмоциональному истощению.

«Не расти». Такая директива, как правило, обращена к единственному или младшему ребенку в семье. Наиболее частые посылы следующие: «ты еще слишком мала», «не торопись взрослеть», «тебе еще не положено это понимать» и т. д.

Подобное предписание исходит от матери и отца, часто бессознательно страшащихся взросления своих детей, того, что они, вырастая, покинут родительское гнездо и оставят родителей наедине с их собственными проблемами. Скрытый подтекст директивы следующий: «только будучи маленьким, ты можешь рассчитывать на мою поддержку».

Чем это чревато для детей? В первую очередь, дети вынужденно могут инфантилизироваться, надолго оставаясь в детской роли, что затем затрудняет построение зрелых взрослых отношений в собственной семье. Часто такие дети, уже, будучи взрослыми, долгое время живут со своими родителями, находясь с ними в тесной симбиотической эмоциональной связи, или испытывают сложности в собственной семейной жизни. В связи с этим вспоминается следующая ситуация из практики психолога Оксаны Лавровой.

На консультацию к психологу обратилась молодая женщина, ее беспокоили отношения с мужем, которые в последнее время стали конфликтные, противоречивые. В браке уже около восьми лет, двое детей, не работает, так как муж хорошо зарабатывает. Все, в принципе, благополучно. Но «откуда-то» появились проблемы с мужем, взаимное недовольство. В беседе выяснилось следующее.

В родительской семье клиентка была младшим ребенком, любимицей родителей. Училась прекрасно, получила золотую медаль после окончания школы. Вышла замуж, как отмечала она сама, потому что было пора. Всю себя посвятила мужу, стала «выводить его в люди», помогая с учебой и работой. В итоге она осталась домохозяйкой, он стал руководителем крупной фирмы.

В последнее время стала ощущать, что жизнь прошла впустую, не удалась, муж «использовал» ее. Близких подруг у клиентки нет, общается больше с семейными парами, но в большей степени формально, так как «нужно же с кем-то общаться». Дважды пробовала выходить на работу, но каждый раз недолго там задерживалась — «скучно, это не для меня».

С мужем отношения строились по типу отец — дочь. Она капризничала, позволяла себе быть взбалмошной, непосредственной, как ребенок, легко обижалась и часто плакала. Сложности в отношениях с супругом появились тогда, когда он захотел видеть в собственной жене не ребенка, а взрослую, самостоятельную женщину, способную хотя бы иногда принимать зрелые решения. Тогда клиентка стала ощущать сильное беспокойство и тревогу, так как не знала, что значит быть взрослой.

При детальном анализе ее отношений с родителями выяснилось, что «красной нитью» через всю ее жизнь проходила родительская установка «ты должна быть примерной девочкой». Воспитание строилось примерно в этом ключе — потакание детским капризам, слабостям, устранение дочери от обсуждения каких-то семейных проблем. «Твое дело — хорошо учиться», — часто говорили родители. И она училась, но не научилась взрослеть и осталась именно девочкой, что отчетливо проявилось уже в собственной семье. Серьезные проблемы в браке вынудили ее взрослеть и становиться взрослой женщиной (именно женщиной, а не дочкой — любимицей отца).

Следующая распространенная директива — «не чувствуй». Она предполагает запрет на проявление эмоций в целом либо на какие-то определенные эмоциональные состояния (страх, гнев, радость, смущение и т. д.). В итоге ребенок рано научается подавлять свои эмоциональные проявления, страшась родительского осуждения и порицая. Чем это чревато? Как упоминалось выше, в первую очередь, формированием так называемого синдрома алекситимии, который буквально означает «недостаток слов для выражения чувств», когда человек не может дифференцировать собственные эмоции, а вместо них испытывает ощущения. При этом вместо того, чтобы сказать «я расстроен», говорит — «болит голова», «колет сердце» и т. д. Другими словами, происходит подмена эмоций телесными ощущениями.

Очень часто такое расстройство у людей уже во взрослом возрасте ведет к психосоматическим нарушениям, в супружеских отношениях создает предрасположенность к конфликтным ситуациям, эмоциональному отчуждению. Приведем пример.

Отец, бывший военный, один воспитывал двух сыновей-погодков. Он уже решил для себя, что сыновья пойдут по его стопам и тоже будут военными. Воспитание детей проходило в контексте будущей карьеры военных: любые выражения чувств, особенно слезы, в семье пресекались самым строгим образом, ведь «настоящие мужчины не должны плакать», никакие «нежности» не допускались. Самым главным было соблюдение строжайшей дисциплины, послушание, закаливание.

Когда отец отправил старшего сына в военное училище, выяснилось, что молодой человек совершенно не желает становиться военным. Однако доводы сына не были приняты отцом во внимание, сын был оставлен в казарме. Вскоре у юноши появился серьезный симптом — он стал сильно заикаться, за что постоянно подвергался насмешкам сослуживцев и получал выговоры начальства. Сын писал отцу письма с просьбой освободить его от участи военного, однако отклика не получал.

Заикание стало прогрессировать, юношу комиссовали из армии, чему он был несказанно рад, несмотря на разочарование и досаду своего отца. В последующем длительное время сын лечился от речевого невроза.

«Не достигай успеха» — так звучит следующая директива. В повседневной речи она может проявляться следующими выражениями: «у тебя ничего не получиться», «не стоит даже пытаться решить эту проблему, все равно бесполезно», при этом родители высмеивают планы и надежды ребенка.

Зачастую реальные успехи дитя могут не замечаться, игнорироваться или же восприниматься как должное. В результате у него может сложиться впечатление, что неуспех гораздо более значим для родителя, чем успех, таким образом, он постепенно отказывается от своих притязаний, чтобы сохранить родительское одобрение и привязанность.

Бывают ситуации, когда сами родители расценивают свою жизнь как неудачную, загубленную, при этом вся семейная обстановка и семейные разговоры буквально пронизаны пессимизмом и унынием. Естественно, что ребенку в явной или скрытой форме передается послание «впереди ничего хорошего не жди, даже и не пытайся». У детей, выросших в таких условиях, может присутствовать иррациональная установка, что если они станут успешными, они предадут своих родителей, поэтому они тоже часто отказываются от достижений и плывут по течению или достигают чего-либо и терзаются чувством вины.

Скрытый смысл такой директивы со стороны родителей — желание видеть своих детей маленькими неудачниками, зависимыми от родителей и их опеки, чтобы не потерять ощущение своей полезности, нужности детям. Во взрослой жизни дети, как правило, стараются быть трудолюбивыми и старательными людьми, но почти на вершине успеха их начинания терпят крах. Честно выполняя директиву, дети пугаются собственных успехов и в контексте родительского послания портят свои результаты: «неожиданно» попадают в больницу, находят массу недочетов в своей работе, опаздывают на решающую встречу и т. д. В связи с этим приведем пример.

Ирина росла в семье, в которой мать и отец постоянно конфликтовали. Мать была жесткой, холодной, себялюбивой женщиной, которая все время старалась унизить и «поставить на место» своего мужа — мягкого, терпеливого, доброго человека, сносившего все выходки жены ради ребенка. Для себя он решил, что семью нужно сохранять максимально долго — пока дочь не подрастет хотя бы до подросткового возраста. «Ведь у девочки должна быть мать», — думал он.

И вот наступило четырнадцатилетие девочки, терпеть постоянные конфликты у мужа не было больше сил, было принято решение о разводе. Ирина решила остаться с отцом, хотя ее сердце разрывалось пополам — какая бы мать ни была, хоть и не заботилась, хоть и не ласкала, но… мать есть мать. После развода мать буквально взъелась на девочку: «Учти, ты никогда ничего не добьешься. Ты неумеха, неудачница», — эти и другие «приятные» фразы постоянно твердила дочери озлобившаяся женщина.

Девочка росла под этим дамокловым мечом — что она чувствовала, сложно передать словами, но итог такого «воспитания» — серьезное кожное заболевание. Известие о нем буквально подкосило девочку: пророчества матери стали сбываться? Ирина была в ужасе.

Начались мучительные поиски эффективных методов лечения, санатории, курорты, грязи… Постепенно болезнь приобрела хронический характер и вроде бы потихоньку стала стихать. Ирина всерьез задумалась о карьере. Для себя она решила, что, несмотря на все угрозы и «предсказания» матери, она добьется успеха, чего бы ей это не стоило. Сказано — сделано, принято решение карабкаться вверх по служебной лестнице. Университет, подработки, постоянная дополнительная учеба и борьба, борьба, борьба… Борьба с конкурентами, завистливыми подругами, недоброжелателями, каких было в избытке… И самым главным недоброжелателем, как это ни парадоксально, была мать. «Все равно ты ничего не добьешься», — продолжала она свое, затаив обиду на дочь.

А дочь продолжала работать, работать, работать. Работать без выходных, отпусков, лишь изредка вырываясь в санаторий для лечения своего заболевания. Вскоре ее трудолюбие было замечено — пошли первые «плоды», заказы, которые хорошо оплачивались, текли теперь рекой. Впервые у Ирины появились деньги, которыми она могла распоряжаться, как хотела, — вот он, успех! Первое, что сделала девушка — накупила подарков матери, родственникам и побежала их дарить. Мать ничуть не обрадовалась успехам дочери и глазом не повела, чтобы показать, что она довольна. Все принесенное было взято и воспринято как должное. И так происходило каждый раз, когда девушка решала чем-ни- будь порадовать свою мать.

С горечью однажды Ирина поняла, что, наверное, она никогда не сумеет доказать своей маме, что чего-то стоит в этой жизни, да, наверное, это и не нужно. Ирина продолжает активно трудиться, с матерью поддерживает формальные отношения.

«Не делай». Родитель передает ребенку послание, смысл которого сводится к следующему: «Ничего не делай сам — это опасно. За тебя все делать буду я». При такой директиве активность и инициатива ребенка практически блокируются. Став взрослым, человек начинает испытывать мучительные трудности в начале каждого дела. Он постоянно откладывает важные дела на «потом» и не. догадывается, что фактически таким путем он выполняет родительскую директиву.

Часто это предписание высказывается родителями, испытывающими глубинный страх, который маскируется под чрезмерную заботу. «Не бегай», «не прыгай», «не спеши», «не пытайся даже это сделать» — эти и другие директивы буквально сыплются как из рога изобилия.

Причины таких предписаний могут быть скрытыми и, возможно, неосознаваемыми самими родителями: обычно ребенок в таких семьях был нежеланным, «несвоевременным», и родители, испытывающие на самом деле к нему неприязнь, прикрывают ее чрезмерной «заботой», в которой главное — запрет.

Иногда причиной подобного поведения родителей становится психотравма, связанная с потерей близкого человека, например, смерть старшего ребенка. Поэтому, по мере взросления ребенка, их страх все больше и больше набирает обороты и «обрастает» негативными предписаниями. Приведем пример.

Игорь воспитывался строгой, требовательной матерью, без отца. Родители развелись, когда мальчику было около одиннадцати лет. С тех пор мать держала каждый шаг Игоря под неусыпным контролем. «Не спеши», «не берись за это», «не вздумай так делать» — постоянно звучало из уст матери. Понятно, что она заботилась о мальчике, да и ответственность большая, все-таки одна сына растила, без мужа…

Дальше — больше, по мере взросления сына ограничения все увеличивались: мать была одна, личная жизнь не складывалась, все внимание и нерастраченную заботу она отдавала сыну. «Да и опасно сейчас, столько подстерегает всего в жизни», — думала она.

Сын как мог, сопротивлялся, каждая ситуация, требующая принятия решений, превращалась в скандал. Постепенно сын смог отстоять свою самостоятельность, но какой ценой…

«Не будь собой». Такая директива проявляется в явном или скрытом сравнении с друзьями, знакомыми, например: «твой друг может, а ты нет, делай как он» или «она симпатичная, у нее много подруг, старайся быть похожей на нее». Тем самым родитель бессознательно обесценивает уникальность собственного ребенка, который впоследствии может испытывать страх при необходимости выразить себя.

Для того чтобы сохранить родительскую любовь, ребенок начинает искажать свою индивидуальность и подстраиваться под идеалы родителей. Будучи взрослым, такой человек может часто испытывать недовольство собой, своими качествами и проявлениями.

В качестве возможного варианта может выступать родительский запрет на проявление мужественности или женственности, особенно если ожидался ребенок одного пола, а родился другого. В связи с этим вспоминается следующая ситуация.

К психологу обратилась молодая женщина примерно двадцати пяти лет, замужем, недавно родила дочку. Ее жалоба была необычна — сразу после родов она стала терять волосы, которые выпадали у нее буквально клоками. Что характерно, она обследовалась практически у всех врачей разных профилей (эндокринологов, терапевтов и т. д.), сдавала дорогостоящие анализы — все было в норме. Практически все доктора сходились во мнении, что в основе заболевания лежит какая-то глубинная психологическая проблема, но какая…

Начались походы по специалистам в области душевного здоровья. Чего только не предлагали: и психоанализ, и гипноз, однако все усилия исцелить женщину были тщетны. Наконец удалось обнаружить скрытую «занозу», вызывающую неприятный симптом — ею оказалась директива, принадлежащая матери и бабушке: «быть женщиной опасно, лучше женщиной не родиться, мужчинам в жизни живется проще». Казалось бы, какая связь между выпадением волос и установкой на неприятие женской роли в семье? Однако эту связь удалось обнаружить: рождение ребенка клиенткой автоматически означало ее переход в разряд «женщин», тем самым запуская деструктивную программу «избавление от волос» — основного признака женственности и привлекательности.

Осознание и критическое осмысление этой скрытой установки привело к тому, что процесс выпадения волос у клиентки остановился, она смогла реализовать себя в роли матери и жены.

И еще одна распространенная директива — «Не чувствуй себя хорошо». В этой директиве передается бессознательный запрет на хорошее здоровье. Например, мать может говорить в присутствии ребенка: «он у меня хоть и слабенький, но сделал…» Тем самым, если это повторяется регулярно, ребенок приучается к мысли, что болезнь привлекает к себе внимание, плохое самочувствие повышает ценность каждого действия, то есть болезнь вызывает одобрение и повышает самооценку. Таким образом, у ребенка рано формируется так называемая вторичная выгода от заболевания — те «купоны», блага, которые можно получить, используя свою болезнь — привилегии, уважение и т. д.

Поэтому во взрослом возрасте такой человек часто страдает психосоматическим расстройствами, ипохондрией, истерическим неврозом с соматической симптоматикой, желая получать ту же «выгоду» от заболевания, что и в детстве.

Список директив можно продолжать еще и еще. Но, подводя итог, выделим главное: директивы часто передаются от родителей детям бессознательно; нередко они используются для решения каких-то глубинных проблем отца и матери; ребенок, некритично усвоив эти послания в детстве, может во взрослой жизни стараться их претворить в жизнь с тем, чтобы поддержать родительский авторитет и иерархию.

Хотя бывает и так, что ребенок, уже будучи взрослым, чувствует абсурдность некоторых родительских установок и не спешит им следовать, а сбрасывает, как пожухшие листья. Но, к сожалению, так бывает не часто, так как ребенок все же сильно зависит от родительского мнения и оценки и страшится утратить расположение мамы и папы, следуя по собственному пути.

В итоге возникают серьезные проблемы, решение которых возможно только по мере обретения личностной зрелости и духовного возрастания человека. И в любом случае, даже осознавая деструктивность директив, взрослый человек должен простить своего родителя за все невзгоды, причиненные негативной установкой, а прощение и есть освобождение от груза прошлых обид. Другого пути нет!

Итак, мы видим, насколько важно грамотное, внимательное обращение родителей со своим ребенком. Как сильно влияют родительские слова на детскую душу! Действительно, родительское слово обладает удивительной, огромной силой: оно может утешить, исцелить ребенка, но может и исказить, расстроить его внутренний мир и самовосприятие, поэтому крайне важно для родителей духовно и душевно «трезвиться» — наблюдать, отслеживать свои истинные побуждения, мотивы слов и поступков и их влияние на ребенка. Иначе последствия могут быть непредсказуемыми.