Американцы Кен Дженнингс и Брэд Раттер считаются лучшими участниками викторин, устраиваемых на телевидении. В 2004 г. Кен Дженнингс 74 раза подряд победил в самой популярной игре такого рода «Jeopardy!». Однако после этого он проиграл Брэду Раттеру, который сумел набрать больше очков. Выиграть в шоу «Jeopardy!» могут люди, обладающие недюжинными познаниями в разных областях и быстрой реакцией, но в первую очередь им необходимо обладать незаурядной фантазией, чтобы комбинировать между собой самые неожиданные понятия. Задания «Jeopardy!» проверяют не только знание фактов, они весьма хитроумны и изысканны. Только очень сообразительные люди могут мгновенно дать ответ на такой, например, вопрос: «Что это — наше вежливое признание схожести другого человека с нами?»

Правильный ответ: «Восхищение».

В трех играх, трансляции которых шли с 14 по 16 февраля 2011 г., против зубров этого шоу — Кена Дженнингса и Брэда Раттера — выступил никому не известный Уотсон. Он выиграл шоу с разгромным счетом, получив 77 147 очков, в сравнении с 24 000 очками у Дженнингса и 21 600 очками у Раттера. Свой выигрыш — один миллион долларов — Уотсон пожертвовал на общественные нужды. Дженнингс и Раттер объявили, что сделают то же с половинами своих выигрышей — 300 и 200 тысячами долларов соответственно. Кто же этот человеколюбивый мыслитель Уотсон, сумевший положить на лопатки лучших игроков Америки? Во время передачи его никто не видел. Место между Дженнингсом и Раттером занимал какой-то голубоватый призрак, а сам Уотсон был спрятан в подсобном помещении, так как был слишком велик и едва бы поместился на стуле. Уотсон — не человек, он — машина.

Числовая машина.

Вероятно, это словосочетание непривычно для вашего уха. Однако такое название в данном случае подходит больше, чем привычное слово «компьютер» или его точный перевод «вычислительная машина» (на латыни computare означает «считать»). Машина Уотсон, однако, претендует на нечто большее, чем простой счет. Она дерзко притворяется, что умеет думать. Правда, то, что делают «мозговые извилины» Уотсона, сконструированные в компании IBM, — это всего лишь манипуляции с числами, и больше ничего.

Во французском языке нет слова «компьютер», несмотря на то что слово computer было, в другом значении, известно еще в старофранцузском. Во франкоязычных странах, говоря о вычислительных машинах, употребляют слово ordinateur. Это понятие фигурирует в словарях XIX в., и обозначает оно человека, умеющего mettre en ordre, то есть «наводить порядок». Собственно, это не самое плохое определение. Если подумать о том, что составление распечаток и каталогов, по сути, состоит в приписывании их элементам чисел, с которыми и производят действия по упорядочению и сортировке, то мы можем смело переводить слово ordinateur, в случае, когда оно обозначает машину, словосочетанием «числовая машина».

Все получилось как всегда: числовая машина Уотсон с ее фальшивыми знаниями, пользуясь скоростью и интеллектуальной подвижностью, легко переиграла умнейших и находчивых людей. Это был триумф представителя «искусственного интеллекта». Первопроходцы теории информации Джон Маккарти, Марвин Мински, Клод Шеннон, Аллен Ньюэлл и Герберт Саймон в 1956 г. впервые сформулировали на конференции в Дартмутском колледже следующий тезис: «Мышление является не чем иным, как обработкой информации. Обработка информации является не чем иным, как манипулированием символами. Манипулирование символами является не чем иным, как воспроизводимыми действиями с числами». При желании такие действия можно назвать «вычислением». То есть мышление может не зависеть от того, кто его осуществляет — человек или нет: «Intelligence is mind implemented by any patternable kind of matter». Так утверждают отцы теории информации. В вольном переводе это означает: «Любая поддающаяся упорядочению материя может быть носителем процессов мышления». Лучше всего такой тип материи, из которой можно без особых усилий создавать строительные элементы любой структурной сложности, соответствует электрическим цепям с их элементами — сопротивлениями, конденсаторами, катушками, диодами и транзисторами.

Входящий в эту группу социолог Герберт Саймон еще в 1957 г. предсказал, что не пройдет и десяти лет, как компьютер станет чемпионом мира по шахматам и к тому же откроет и докажет какую-нибудь важную математическую теорему. Саймон промахнулся, но ненамного. В 1997 г. сконструированной IBM системе Deep Blue удалось нанести поражение чемпиону мира по шахматам Гарри Каспарову в матче из шести партий.

Вот еще более смелое пророчество Марвина Мински: в 1970 г. он утверждал, что в течение ближайших трех-четырех лет — в этом он, во всяком случае, ошибся — машины, обладающие интеллектом среднего человека, смогут читать Шекспира и ремонтировать автомобили. Еще более дерзкие мечтания обуревали Ханса Моравека, специалиста по робототехнике из Университета Карнеги — Меллон: с Марвином Мински он разделял убеждение в том, что с созданием «искусственного интеллекта» будет осуществлена вековая мечта человечества — оно сможет преодолеть смерть. В книге «Дети разума. Будущее машинного и человеческого интеллекта» (Mind children. The Future of Robot and Human Intelligence) он представил сценарий эволюции «постбиологической» жизни: робот сможет перенести хранящиеся в мозгу человека знания в числовую машину, и биологический мозг станет ненужным и излишним, и с этого начнется постгуманистическая эра, когда знания, накопленные человеком, будут сохраняться практически вечно. Числовая машина Уотсон, как может показаться на первый взгляд, доказала, выиграв шоу «Jeopardy!», что мы находимся в двух шагах от воплощения утопии — или лучше говорить о сценарии фильма ужасов? — Мински и Моравека. Во всяком случае, Дженнингс и Раттер, два человека из плоти и крови, в интеллектуальном поединке с Уотсоном потерпели сокрушительное поражение.

Однако на самом деле блистательное выступление Уотсона было всего лишь иллюзией и обманом. Это лучше других сразу бы понял не кто иной, как Блез Паскаль, создатель первой работающей счетной машины, и мы начнем свой рассказ именно с Паскаля.