Глава четвертая
В собственной мужской харизме Андрей Романович Гончаров никогда не сомневался. Статен, породист, богат… Отсюда острый мужской вопрос – а стоит ли ограничивать себя в вопросе женском? И логичный ответ – не стоит. Вон их сколько – симпатичных и трепетных. И каждая готова. Достаточно произнести волшебное заклинание «А не поужинать ли нам в “Невском паласе”»? Но с Алисой-Светловым заклинание не работало. Буксовала и харизма – не стремилась охотница на колдунов-оборотней броситься в «Невский палас». Ограничивала общение чисто деловой тематикой. А ему-то, ему-то, бедному, хотелось большего. Всю ночь рыдал в подушку, а утром отпарил костюм. Самый дорогой из гардероба. Классический, серый в ненавязчивую полоску. По одежке, так сказать… Прочитал пару свежих анекдотов и десяток афоризмов на все случаи жизни. По уму, так сказать…
Хронометр престижной швейцарской марки показал начало седьмого. У входа в метро добрый молодец демонстрировал фокусы, крутил огненные колеса, изображал огнедышащего дракона. Красна девица обходила с шапкой зевак, собирая дань за шоу. Гончаров вспомнил студенчество. Он тогда входил в серьезную бригаду. С сокурсниками окучивал подземную грядку – бегали по вагонам метро и исполняли народные песни Ямайки. Андрюша работал на бонго – маленьких барабанах, закаляя характер и отбивая ладони. Инструменты и фальшивые дреды брали напрокат из студенческой базы. Заколачивал неплохо, на ужин и проездной хватало. Но тут объявилась другая бригада – из училища Римского-Корсакова, зовущаяся в народе «Римскими». По беспределу лабали классику. Упали доходы – тесно двум кланам на одной грядке. Забили, в итоге, старшие стрелку в «Девяткино», на конечной станции. Дальше по схеме – терки, распальцовка, распевка. Кто-то из «Римских» не выдержал – выхватил из-за пояса смычок. А любому интеллигентному человеку известно – достал смычок – играй. Тут-то и вскрылся «порожняк». «Римские» шпилили под «фанеру», в «живую» они – фраера. Что вообще не по понятиям. Так даже «ресторанщики» последние себя не ведут. И снова, было, освободилась грядка. Да ненадолго. Подтянулись театральный институт, консерватория и прочие команды музыкального профиля. Но всех их вскоре пододвинула самодеятельность из Академии МВД. Пришлось повесить бонго на гвоздь. Теперь даже на проездной не хватало.
Алиса выпорхнула из метро. Он сразу выделил ее из серой толпы. Голубое шифоновое платье делало ее похожей на эльфа, случайно залетевшего из другого измерения. Правда, на взгляд Андрея Романовича, зона декольте могла бы быть побогаче. Светлые волосы небрежно разметались по плечам, но посвященный узрел бы здесь руку умелого парикмахера-стилиста.
Гончаров шагнул навстречу, выставив перед собой красную розу – символ страсти.
Алиса взяла розу словно ручку для автографа – автоматически как-то, хотя не походила на девушку, избалованную цветами и подарками. Именно потому, что приняла бы дары не от каждого. К такой нужен особый подход. Фальшь сразу учует.
Обменявшись приветами, эльф и волшебник устроили пикировку взглядами – Гончаров не выдержал первый.
– Алиса, можно задать один личный вопрос?
– Можно и два.
– У нас деловое свидание или не только?
– А если не только? – она улыбнулась, но без дешевого кокетства.
– Есть одно предложение… Полетать.
– Звучит двусмысленно.
– Ничего такого. Не кокаин. Здесь рядом колесо обозрения.
– Я с детства высоты боюсь.
Алиса не гнала «порожняк». Страх появился лет в шесть. Как-то родители вязли ее в поход на Ладогу. На байдарке по огромному непредсказуемому озеру с маленьким ребенком. Верх безрассудства!
С ними отправилась еще одна парочка любителей хлебнуть адреналина. С дочкой на пару лет постарше. Из-за нее-то все и произошло. Девчонки подружились. Бегали вместе по безлюдным островам, обменивались страшилками, ели ягодки и грибочки. Иногда рано утром выбирались из палаток, чтобы вместе встретить рассвет. Окружающий мир просился на полотно Шишкину. Стволы сосен, золотые лучи, розовый вереск, пушистые ели, касавшиеся земли своими зелеными юбками. Природа, не тронутая жадным лесозаготовителем, манила и звала в сказочную даль. И однажды девчонки забрались особенно далеко от лагеря. Высокая скала нависла над прозрачной водой, а там, внизу, резвились рыбки – щуки, плотва, карасики. «Бежим за удочками, – предложила подружка, – поймаем, зажарим и сожрем!» Они и раньше рыбачили, но под присмотром взрослых. На этот раз решили никому ничего не говорить, а поразить уловом.
Вот только подобраться к рыбкам оказалось не просто. Нужно было спуститься вниз по отвесной почти скале. Без специального оборудования. Устроиться на маленьком плато поближе к воде и тогда уже закинуть удочки. Алиса смело последовала за подружкой. Живых червяков на крючки они подвесили заранее. Закинули удочки, но рыбы их игнорировали, то ли потому, что видели рыбачков, то ли потому, что были сыты, а может, червяков пожалели. Терпеливо посидев над водой и так никого не зацепив, девчонки решили уходить. Но если старшая сумела забраться обратно, то Алиса застряла. Повисла на уступе на хрупких детских ладошках над рыбками, раскрывшими зубастые пасти. «Не червячков нам надо, а плоти человеческой!» Плавать она еще не умела и явственно поняла, что сейчас сорвется и погибнет. Но держалась, пока не примчались офигевшие родители. Пороли до посинения мягких тканей. Вот тогда-то и возник страх высоты. Детская фобия, сумевшая проникнуть во взрослую жизнь. И сейчас при виде ремня ее бросало в дрожь.
– Как говорил Карлос Кастанеда: «Чтобы одолеть страх, нужно всего лишь не убегать», – блеснул приготовленным афоризмом Гончаров. – Посмотри в лицо своему страху, и он отступит. Ну что, рискнешь?
– Рискну, – Алиса послушно последовала с ним по аллее героев, вглядываясь в суровые бронзовые лица полководцев Великой Отечественной. К одному из них она пристроила подаренную розу.
Гончаров не зря проштудировал несколько книг по пикапу – типа «Как склонить к активному сожительству девушку своей мечты» – и теперь пытался нащупать у своей новой знакомой слабое звено. В ментальном смысле, разумеется, а не в физическом. Ага, боится высоты. Сейчас, испугавшись, прильнет к его сильному плечу, с ужасом глянет вниз и попросит о пощаде. Не прильнула.
– Ты прав, – согласилась она в верхней точке. – Вполне терпимо. Посмотреть в лицо страху… И вполне даже симпатично.
– Одну фобию мы убили. А что еще?
– Боюсь темных закрытых помещений. Лет в семь застряла в лифте. И свет погас. Три часа страха. Мне как раз подружка про лифт-убийцу страшилку рассказала. Лифт останавливается, гаснет свет, а потом падает с десятого этажа. Я все три часа и ждала.
– По нынешним временам это не страшилка, это реализм…
– В общем, я трусиха.
– Не соглашусь. Ты производишь впечатление смелой и уверенной в себе.
– Нет, нет, я очень осторожная… И не войду в горящую избу без противогаза и защитного костюма. Вот блог веду под мужским псевдонимом. От угроз это не спасет, но, по крайней мере, дает ощущение некой надежды, что сразу не вычислят и не встретят в подворотне.
– Уже угрожали?
– Само собой. Ноги обещали переломать, кадык вырвать и прочие части мужского организма. Иногда складывается ощущение, что не с колдунами имеешь дело, а с мелкой шпаной.
– А риск то оправдан? Не слишком ли дорого стоят твои разоблачения? Может, лучше переключиться на что-то более позитивное – цветы там, сад-огород? Мода? Любовь? Тем, что ли, мало?
– Понимаешь, когда начинала, мне было просто интересно. А потом рейтинг моей колонки неожиданно подскочил. Подняли гонорары. И у меня обязательство перед порталом. Я ведь живые материалы делаю, не из Интернета передираю, как многие сейчас. И не придумываю. И интерес остался. Я говорила, что закончу, когда найду настоящего экстрасенса. Или колдуна. Это моя личная цель. И совсем не хочу подвергать тебя риску. Там большие деньги крутятся. Огромные. Могут быть проблемы. Это вроде аттракциона, только без гарантии безопасности.
Она первая выбралась из корзины, когда колесо достигло земли.
– Я проблем не боюсь, – заверил Гончаров, – я их решаю. Но конечно, если тебе не нужен компаньон…
– Вдвоем спокойней. Но стоит взвесить возможные риски.
– Я уже взвесил. Только думаю, долго тебе придется искать. В Штатах лет тридцать назад учредили премию – кто докажет свои магические способности, получит миллион баксов. Премия до сих пор лежит.
– Но все же не могут быть жуликами? Кто-то обладает анормальными способностями.
– Никто. Абсолютно точно. Иначе мы давно бы жили в раю.
– А ты, например? – улыбка Джоконды с легкой иронией.
– Я не волшебник, я только кручусь, – подыграл Гончаров, – к кому направляемся на этот раз?
– Медиум. С духами на короткой ноге. Имеет сертификат, выданный Росстандартом. Видимо, не бесплатно.
– Прекрасно. Даже Конан Дойл увлекался спиритическими сеансами.
– Боюсь, это не спиритизм, а театр одного актера.
– Ладно, посмотрим. А как насчет ресторана? Или кафе?
– Никак. У пруда романтичней. И скамейка есть.
– Кофе? Чай?
– Кофе. «Руссиано». Без сахара.
– Момент.
Гончаров метнулся к ближайшему кафе и скоро вернулся, удерживая в руках две пластиковые чашечки с дымящимся напитком.
– Мне кажется, финансы тебя интересуют только в силу необходимости, – предположила Алиса, сделав первый глоток.
– Да? Почему?
– С кем поведешься… Сама становлюсь сенсетивом. Экстрасенсом то есть. Сердцем чую.
– Что ж… Право твое сердце. Вообще-то я гуманитарий… Институт культуры. Спец по организации праздников. Но жизнь подсказала правильный путь. Финансы, кстати, не самое скучное дело. Из-за них и первый срок получил… Шутка. Не получил. Все еще впереди.
– Сплюнь… А я филолог. Русский язык и литература. И тоже не жалею. Хотя родители были против. Видели во мне инженера. Как они. Мол, настоящая земная профессия. А твои?
– Отец таскал в театральную студию, мама к фортепьяно приобщала, но не приобщила. Я все больше – выпить, закурить… Восемнадцать плюс.
– Они живы?
– Мама… Сюда приезжает только на зиму. У нее домик под Анапой… От бабушки остался. Отец умер. Диабет. А может, все-таки поужинаем нормально?
– Извини, но мне пора. К утру надо сдать текст.
Сказала, как отрубила.
* * *
Если бы Ирину Михайловну Шубину, даму постбальзаковского возраста, преодолевшую Рубикон «баба ягодка опять» спросили, что бы она предпочла – «Иметь или быть», то она, не раздумывая, выбрала бы «иметь». Она принадлежала к числу тех в чем-то наивных людей, которые пытаются обнаружить себя через модус владения.
Об обществе потребления, красочно расписанным психологом Эрихом Фроммом, она не задумывалась, ибо книг не любила, предпочитая слушать Стаса Михайлова. Зато являла собой классический образец потребителя. Из последних приобретенных ею вещей, пока еще доставлявших ей удовольствие, сравнимое с радостью крокодила, переваривающего антилопу, был пылесос «Курби». Чудо техники, чем-то напоминавшее робота из будущего. Хромированную сталь его корпуса рука так и тянулась погладить, на блестящие кнопки хотелось нажать, а к гибкому шлангу прижаться щекой. Пылесос мыл, выл, чистил, выколачивал пыль и злобных сапрофитов и даже варил кофе. Ирина Михайловна верила, что новый друг подарит ей еще немало открытий чудных. И хотя цена зашкаливала за сотню, радость обладания чудо-вещью того стоила. Счастливая владелица так привязалась к хромированному другу, что разговаривала с ним. Откровенничала даже о том, как обвешивает покупателей в магазинчике, где торговала мясом невинных травоядных и птиц. Купила она агрегат не в магазине, а у рекламного агента, буквально штурмом взявшего ее квартиру. Поклялась себе, что только посмотрит, но в итоге выложила вымогаемую сумму.
Но через неделю плотного общения с пылесосом Ирине Михайловне захотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью, показать, чтоб завидовали. С мужем она давно развелась, детей у нее не было, друзей тоже. Так приятели-знакомые. Поэтому решила выгулять пылесос во дворе, почистив небольшой ковер. Но случилось страшное – пока бегала за ковром, пылесос исчез. Она машинально позвала его по имени «Курбик», придуманным для легкости общения, но металлический друг не отозвался. Прихватив ковер, Шубина вернулась домой, где и предалась безудержным рыданиям. Но вечно рыдать невозможно, настала пора действовать.
За помощью Ирина Михайловна отправилась туда, куда положено – в ближайший отдел полиции. Там ее встретили без особой радости, но и бить не стали. Сначала решили, что у нее муж пропал, хотели отправить в отдел по розыску «потеряшек». Потом выяснили, что Курбик – не мужик вовсе. Пожурили за легкомыслие – зачем повела выгуливать пылесос, он ведь не собака. Убедили не писать пока заявление, обнадежив, что сразу же примутся за поиски. Однако минула одна неделя, вторая, никто не звонил, пылесос не объявлялся, и она все-таки написала. На расклеенные по всем ближайшим столбам призывы «Пропал пылесос, стального цвета, фирмы “Курби”, кличка Курбик. Нашедшего просьба позвонить по телефону 8-911-…» тоже никто не откликнулся.
* * *
Храбрые братья по оружию Андреев и Куликов боролись с преступностью не в слишком уютном и совсем небольшом кабинетике. Пространство делили на двоих, существовали в целом дружно, придерживаясь девиза из двух слов: «Помощь и согласие». Старались друг друга не подставлять, умело играли в доброго-злого полицейского, а иногда в нарды. Подстраховывали перед начальством и проверяющими. За чуткое отношение к гражданам получили в воровском мире поросячьи прозвища Нах-Нах и Пох-Пох. Что с этих блатных взять? Ни имен, ни фамилий, одни кликухи поганые. Сработались настолько, что и выходные часто проводили вместе. И праздники. В общем, практически однополая семья.
– Слушай, Игорюха, а я, кажись, того. Экстрасенс, в смысле, – признался товарищу Куликов, прожевав бутерброд с сыром. Время обеда. Бутерброды они тоже делили на двоих.
– Да? Ты ж вроде не много пьешь.
– Ленка цепочку потеряла – два дня искала, а я нашел. Увидел во сне ванну с кровью, утром отвинтил слив, а она там!
– Ну, ты сила! – усмехнулся брат Андреев, – лучше б тебе шмотки с последней кражи приснились.
Беседу прервал стук, отдающий скандалом.
– Войдите! – раздраженно позволил не верующий в экстрасенсов Андреев.
– Здравствуйте! – Ирина Михайловна Шубина с порога выбрала тактику нападения. Ее «здравствуйте» прозвучало так, словно она желает им подавиться бутербродом.
– Я уже три недели жду от вас известий и ничего. Ни звоночка. Вы мне что обещали? Найти Курбика. И где?
– Ищем, – коротко и ясно ответил Куликов.
– Тише, тише, гражданочка. Мы живем не в деревне, а в пятимиллионном городе трех революций. Понимаете? Трех.
Злой полицейский Нах-Нах отложил бутерброд, изобразив на лице одно из самых неприятных своих выражений. На задержанных обычно действовало безотказно, но тут не сработало.
– Хоть пяти! Вы обязаны искать. Мы платим налоги. Я буду жаловаться. К прокурору пойду! И в этот, – она заглянула в мятую шпаргалку, – в Европейский суд по правам человека!
Надо же… Какие слова знает. Такая ведь пойдет. И не только к прокурору – завалит жалобами всех, кого можно, включая администрацию президента.
– Бога ради! Пишите! Хоть десять жалоб! Но дальше-то что? Жалоба не гарантирует… что найдем ваш пылесос. Поэтому у меня есть предложение получше…
* * *
Сертифицированный специалист по спиритическим сеансам и общению с душами усопших, медиум высшей категории, назвавшийся Аркадием, клиентов принимал один. Без помощников. Объявления давал в разных тематических СМИ – «Тайна магии», «Колдовство и жизнь», «Ритуалы и обряды» и прочих. И не иссякал поток желающих пообщаться с потусторонним. Потом и сарафанное радио подключилось – ведь кое-кому он помог. Пусть случайно, но вера совершает настоящие чудеса. Записывались к нему через сайт. Старался больше трех сеансов за день не проводить, дабы не обессилить и не растратить энергию. И раньше часа дня прием не назначал – подготовка требовала времени.
Обстановка его таинственного кабинета произвела впечатление даже на подготовленную Алису, которая теперь звалась Марией. Так и хотелось броситься в параллельный мир. Ее спутник, по легенде – брат, назвался своим настоящим именем.
Аркадий в длинном черном балахоне, украшенном цепями с крестами и непонятными оберегами, частично скрывавшим пивной животик, едва ли не сливался с окружающим мраком. Обои были фиолетового (сахасрарного) цвета. На стенах висели иконы и африканские амулеты. Тут же, словно на стенде уличного художника, портреты Будды, Мао и Анжелины Джоли. Для дела все сойдут. Свечи были расставлены на большом круглом столе. По кругу. Волосы Аркадия, аккуратными рыжими локонами струились по плечам, навевая мысли об андрогинности человеческих существ.
Медиум усадил клиентов за стол, сам устроился напротив в кожаном черном кресле прямо под сертификатом, подтверждающим его магические способности. Печати, подписи, всё без обмана у волшебника Сулеймана.
– Вы пришли поговорить с вашим усопшим мужем? Верно? – обратился он к Маше-Алисе.
Какая осведомленность! Нет, я пришла поговорить с тобой…
– Да, – кивнула та, артистично демонстрируя растерянность.
– Вы подготовились? Следовали моим инструкциям на сайте?
– Да, все сделали. Три дня не ели мяса, перед сеансом голодали сутки.
– Прекрасно. Тогда поговорим о вашем муже. Сколько ему было лет?
– Молодой совсем. Тридцати четырех не исполнилось.
– При каких обстоятельствах он ушел из жизни?
– Коленька был опытным яхтсменом, каждый год ходил на Ладогу с друзьями. Они обычно плавали в июле, когда штормов меньше. Но Ладога она такая… непредсказуемая. Вроде все тихо-спокойно, а потом вдруг как шандарахнет – волна под три метра! Люди на байдарках переворачивались, и всё. Но байдарка еще ничего – более устойчивая, а вот моторкам и яхтам – без шансов. Я раньше ходила с ними, бывало, в такие шторма попадали, между шхерами, где открытая Ладога, думала, опрокинемся. Но пронесло. А потом он меня не брал, у нас сыночку полтора годика. Не с кем оставить. А в это лето Коля с друзьями пошел чуть раньше, в конце июня, и не вернулся. Попали в шторм. Никто не выжил.
– Тело нашли? – прервал исповедь Аркадий.
– Да. Похоронили, как положено.
– Землю с могилы принесли?
– Да, вот, – Алиса-Маша полезла в сумочку и достала пакет с землей из цветочного горшка. Руки у нее тряслись. В роль вошла качественно.
Артистка – оценил Гончаров, испытывая двойственные чувства – восхищение и недоверие.
– Давайте. Личную вещь принесли?
– Да, все, как вы просили, – рука снова нырнула в сумочку и вынырнула с потертым носком, сквозь полупрозрачную пятку которого можно было видеть все сомнительные прелести окружающего мира.
Аркадий осторожно взял носок, словно тот был радиоактивным и положил в центр стола, потом посыпал вокруг него землицу из пакета.
– Мы его услышим, правда? – с придыханием спросила клиентка.
– Услышите, он подаст знак и будет говорить моим голосом, – подтвердил медиум на полтона тише, – только вы должны настроиться на него. Представить его рядом с вами. Представили?
– Да, – потрясенная Маша зажмурилась.
– Сейчас он подаст знак, что он рядом. Готовы?
– Да.
– Начинаем.
Аркадий тоже закрыл глаза и приступил к таинству обряда, зашептав в носок:
– Он близко, он все ближе к вам, но ему не просто – он должен пройти сквозь границу миров, вернуться на землю из высших сфер. Это огромные энергозатраты. Я должен ему помочь.
Спец по общению с духами трижды повернулся на своем кожаном кресле, хлопнул в ладоши, провел руками над свечами, очерчивая невидимый круг. Пламя задрожало, отбрасывая причудливые отблески на темные стены. Потом затрясся носок и земля вокруг, стол зашевелился.
– Коля, Коленька, это ты? – с придыханием выкрикнула Маша.
– Здравствуй, Маша, – еще сильнее понизил голос Аркадий, словно бездарный эстрадный пародист.
– Коля?! Это ты?
– Да… Я…
– Коля… Коленька… Малыш… Как тебе там?
– Тут очень холодно… Зачем ты меня позвала? Отпусти меня. Я хочу вернуться туда. Смерти нет.
– Я хочу к тебе.
– Время не пришло. Душа должна созреть. Ты не готова к путешествию. У тебя еще все впереди. Отпусти меня.
– Я не могу, милый! Без тебя так плохо, так одиноко! Но вот в чем дело. Ты не снишься мне. Уже целую неделю. Сны пролетают, как белая метель. Какой-то птицей. Раз – и растаяли. То ли были, то ли нет… Понимаю, звучит глупо… Но это не небылицы… Что мне делать, малыш? Я хочу тебя видеть снова! Одиночество – сука! Что делать, что?
Не открывая зажмуренных глаз, Алиса-Маша поднялась со стула и двинулась направо, к стене, ненароком свалив полутораметровую статую греческого бога Аполлона.
Она начала ощупывать стену с развешенными портретами знаменитостей, так, что Гончаров грешным делом чуть не поверил, что она Маша, а муж ее действительно сгинул на Ладоге, пав жертвой страшного шторма. Артистка! Ей бы на сцену!
– Где я? – Вопли Алисы сотрясали стены. – Где я?.. Где я? Пустите!..
Лжебрат подскочил, готовый подставить плечо убитой горем лжесестре.
– Машуля… Что с тобой? Манечка… Эй!
– Куда вы меня заманили? Где я? – Зловещие крики Маши резали уши. – Коля, Коленька! – Она вцепилась в Гончарова и начала трясти его, как новогоднюю елку, с которой вместе с оставшимися иголками должен был слететь заветный приз.
Аркадий пялился на клиентку, словно археолог на ожившую мумию. Ситуация явно вышла из-под контроля.
– Нет… Я Андрей, я не Коля… Маша – это ты…
– Пустите меня… Пустите меня!
Гончаров ощутил легкую зависть – он окончил институт культуры, но так сыграть вряд ли бы сумел. Даже в образе Святозара.
Кулачки Маши-Алисы начали молотить по портретам и амулетам. Затем она опустилась на пол и завыла.
– Ты чо творишь, мужик? – Вспомнил, чему его учил в Институте культуры Гончаров. – Верни ее, слышь?! Ты чего наделал, бычара! Маша, Маша!!! Я здесь.
Андрей Романович набросился на сестричку, пытаясь сжать в объятиях. И даже превысил предельно-допустимую норму, воспользовавшись ситуацией. Но ненадолго. Сестричка вырвалась из братских объятий и принялась стучать кулаками по ковру.
– Мужик, что сидишь? – заорал Гончаров, повернувшись к бледному, как Аполлон, медиуму. – Сделай что-нибудь!
– Тут так-то «скорую» надо вызывать, – предложил не магический способ тот и потянулся к трубке.
Но не дотянулся. Вскочившая с пола Маша ловко сдернула с него парик, обнажив лысину, окруженную редкими волосами, и расхохоталась грудным демоническим смехом.
На секунду и Гончаров испугался – ну вылитая Малефисента, только без рогов и крыльев.
Аркадий выхватил парик из рук сумасшедшей и попытался вернуть на место. Получилось криво.
Коварная Малефисента надавила на экранчик смартфона, остановив запись.
* * *
– Отличный ролик. Пара миллионов просмотров гарантировано, – Гончаров вернул Алисе смартфон.
В салоне его машины несло лавандой. Никаких освежителей-елочек. Настоящий парфюм. На внешние эффекты он не скупился.
– Почему дрожали свечи?
– У него насос под ногой.
– Понятно… Грустно все это. Игры с потусторонним миром глупы и циничны. А еще грустнее, что многие в это верят.
Алиса убрала смартфон в сумочку, откуда затем извлекла пудреницу. После битвы с экстрасенсом необходимо поправить боевую раскраску.
– И ты хочешь просветить народ?
– Ну хоть кто-то должен?
Гончаров не жал на педаль газа, давая Алисе возможность припудриться.
– А смысл? Людям надо хоть во что-то верить. Как сказал Гёте, суеверие – поэзия жизни.
– Я просто не хочу, чтоб на этом зарабатывали. Почувствуйте разницу.
– Ты, кажется, тоже не бескорыстно работаешь?
– Я журналист. Знаешь, как в англоязычных странах называют репортеров, которые занимаются разоблачениями? Muckrakers – разгребатели грязи. Никакой романтики. Но они тоже работают не бесплатно.
– Но эти экстрасенсы, они же делают то, что люди от них ждут. Спрос рождает предложение. И если люди хотят быть обманутыми – ради бога. Зачем им мешать? Кто сказал, что истина делает нас счастливее?
– Это демагогия… И к чему ты клонишь? – Она резко убрала пудреницу и грозно нахмурилась, отчего стала еще соблазнительней.
– Ты воюешь с ветряными мельницами.
– Хорошо… Всего доброго, – она стремительной ланью сиганула из машины, – справлюсь сама.
Но и Гончаров стремительным удавом метнулся следом. Догнал, схватил за плечо. Она вырвалась.
– Алиса, я же с тобой, готов помочь… Но я всегда говорю, что думаю… Или ты хочешь, чтобы я врал тебе, как медиум Аркаша?
Она тормознула у столба с аппликацией из объявлений с бахромой телефонов.
– Извини, но ты несешь ахинею!
– Лучше нести ахинею, чем она будет нести тебя… – Гончаров вновь блеснул афоризмом, на сей раз собственным. – Ну, погоди, я действительно глубоко раскаиваюсь и впредь подобных разговоров обязуюсь не вести. Прошу учесть это при вынесении приговора.
Алиса не смотрела на него. Она смотрела на столб. Потом улыбнулась и начала смеяться.
«Изгоню дьявола. Недорого. Скидки. Тел…»
Она закатила глаза и принялась корчиться как одержимая, будто в нее действительно вселился дьявол. Гончаров подыграл – стал изгонять бесов, двигая руками и произнося заклинания. И как-то сам собой на их совместном пути случился первый поцелуй, суливший в будущем массу положительных эмоций.
* * *
Следующим утром настоящий волшебник Святозар ждал клиента в полной магической готовности. То есть в парике, бороде эспаньолке и производственной мантии. Клиент, вернее, клиентка, сулила прибыток – записалась по телефону, сообщив, что проблема серьезней некуда, и только великий Светозар сумеет ей помочь.
Волшебник услышал, как Юля поздоровалась с посетительницей, осторожно постучала, заглянула в приоткрытую дверь и только после этого пригласила в кабинет полную даму в бежевом болоньевом плаще.
– Будьте любезны, снимите, пожалуйста, плащ и повесьте в шкаф. И сумочку тоже, – попросила Юля.
– А сумочку-то зачем? – голос у клиентки был в высшей степени противный, не обещавший легкости в общении. – Вдруг пропадет что-то?
– Не волнуйтесь, – мягко увещевала опытная Юля, – у нас ничего не пропадает.
– Неужели вы думаете, что мы будем рисковать репутацией?! – подал грозный голос Святозар. – Сумку нужно убрать, чтобы вас ничего не отвлекало. В ней же наверняка много предметов, которые будут сбивать мой настрой.
Дама не стала противоречить великому волшебнику – повесила плащ на вешалку, сумочку на крючок и закрыла шкаф.
– Итак, я вас слушаю. Присаживайтесь, – милостиво разрешил Святозар.
– У меня пропал Курби. Элитный, – клиентка опустила широкий зад на предложенный стул.
– Курби? Это собака?
– Пылесос. Я его купила за то, что было. И не только. Пришлось кредит взять. Вышла на улицу. Сходила за ковриком, и он пропал.
Святозар уставился на даму. Он, конечно, всякого повидал за время колдовской практики, но такое… Не знаешь, что и спросить. Спросил первое, что пришло в голову.
– А зачем вы его на улицу выносили?
Шубина, а это была именно она, немного стушевалась, но тут же выдала вполне логичную версию:
– На улице удобней! Вся пыль вылетает в атмосферу. А если в комнате – все остается.
Святозар глянул на клиентку, как «зеленый» активист на директора химкомбината. Мол, нехорошо загрязнять окружающую среду.
– Не лукавьте… Вам просто хотелось похвастаться перед соседями. Верно?
– Какая разница? – не сдавалась Ирина Михайловна. – Главное, найти.
– Не волнуйтесь.
– Я заплачу.
– Не проще ли купить новый?
– Знаете, сколько он стоит? Двести тыщ! – гордо вскинула голову продавец мяса.
– Я тоже недешев, – напомнил волшебник, – но дело даже не в этом. Проблема в том, Ирина Михайловна, что я не ищу неодушевленные предметы. Это слишком мелко для меня. Человека – пожалуйста. Даже собаку. Но пылесос… Это не моя специфика.
– Но почему? – растерялась Ирина Михайловна.
– Потому что у пылесоса не считывается аура, он неодушевленный предмет. Он не посылает живых импульсов.
Ирина Михайловна захлопала накладными ресницами, делавшими ее похожей на перекормленную куклу.
И выпроводил бы волшебник сумасшедшую восвояси, кабы не голос коллеги из наушника.
– Андрюха, аккуратней – у нее визитка этого душного мента, Андреева. Возможно, подстава.
Опытные компаньоны уже успели выпотрошить сумочку Ирины Михайловны.
– Но не все так безнадежно, – Святозар поднял руку в сторону космической матери. – Никогда не имел дела с предметами, но ради вас – попробую. Фото есть?
– Мое?
– Пылесоса.
– Да, кончено, только я там вместе с ним. Селфи. Ничего?
– Ничего.
– Момент! – Шубина рванула к шкафу.
Ухо Святозара чуть не разорвало от воплей Девятова.
– Андрюха, задержи ее!
Предостережение прозвучало слишком поздно – Шубина распахнула шкаф и замерла в ужасе.
Раскрытая сумка валялась на днище шкафа, словно сдохшая рыба с открытым ртом.
– Она же… Она же висела… Я не понимаю. Что происходит?
Но спокоен был волшебник. Ни один мускул не дрогнул на его благородном челе.
– Видите ли, Ирина Михайловна… Я занимаюсь различными эзотерическими практиками… Иногда моя энергия, направленная на определенные цели, может невольно вызвать различных сущностей из астрала, и не всегда эти сущности приятны и полностью подвластны моему влиянию. Они могут по своей воле, пользуясь моей энергией, проникнуть в наш физический мир и творить здесь нечто по своему усмотрению. Грань между мирами – нашим, физическим, и астральным – достаточно тонка – мои манипуляции могут вызвать этот нежелательный переход – из одного мира в другой, а это всегда непредсказуемо. Но не волнуйтесь. Это обычный полтергейст и он не опасен для хороших людей.
Конечно, после такого научного объяснения Ирина Михайловна немного успокоилась (кошелек и его содержимое оказались на месте), но поглядывала в шкаф с опаской. Понятие «хорошие люди» расплывчато.
– Не волнуйтесь, все под контролем. – Святозар подошел к шкафу и поднял сумку. – Возьмите. И никогда не делайте здесь ничего без моего разрешения. Садитесь.
Шубина забрала сумку и вернулась на стул.
– Давайте фото.
– Вот, на мобильном, я как раз палку для селфи купила, решила испробовать, – она протянула телефон Святозару.
С дисплея пялилась улыбающаяся Шубина в обнимку с пылесосом.
– Зайчик мой… Здесь царапинка на корпусе, маленькая совсем.
Удерживая мобильный в левой руке, волшебник провел над ним правой, выписывая одному ему понятные пассы, похожие на круги и восьмерки. Шубина задержала дыхание.
– Импульс есть, но слабый. Очень слабый. Видимо, вы передали пылесосу часть своей энергии – вот она и считывается. И сигнал я ощущаю вот здесь.
Святозар подошел к карте и уверенно ткнул в одну из улиц. На этот раз осечки не было – связь работала.
– Вы ведь в этом районе живете?
Подслеповато щурясь, Шубина подошла к карте.
– Да, здесь, – она испуганно покосилась на Святозара, словно забыв, что он волшебник и знает всё.
– Сегодня в семь вечера я подойду к вашему дому и проведу сеанс связи.
– Чего? – не поняла Ирина Михайловна.
– Буду искать ваш пылесос и надеюсь, найду. Только мне нужно фото. Отдайте телефон Юле, она распечатает фото. И в девятнадцать жду у вашего подъезда.
– Я же не сказала адрес.
– И не надо, – мило улыбнулся великий волшебник, – я считаю его в астрале.
* * *
Астрал не подвел. Выдал адрес лучше навигатора. Взволнованная Шубина топталась у подъезда с распечатанным фото «Курбика» («А какой глицин принимаете вы?»). Святозар появился, как и подобает волшебникам, из ниоткуда. Просто взял и появился. Ирина Михайловна вздрогнула и протянула фото.
– Вот. Ищите! – сказала она тоном, каким кинологи дают собакам команду «След».
Для начала волшебник остановился напротив входа в подъезд и просканировал астрал. Удовлетворительно кивнул и решительно двинулся внутрь дома. Шубина приклеилась сзади.
На втором этаже он затормозил возле мрачной двери с аккуратной надписью «В подъезде не курят, суки!», что говорило об активной гражданской позиции хозяина.
– Здесь очень сильный сигнал.
– Правда? – обрадовалась Шубина. – Это он, Тимоха, гад, я так и знала! Ворюга поганый!
Святозар вдавил кнопку звонка. Пару секунд – и на пороге нарисовался плешивый дылда с дымящейся сигаретой в зубах. Представьте Бреда Питта. Только наоборот. Несвежая майка открывала татухи – витиеватый орнамент на груди и плечах. Что-то из восточной религии. Или конфуцианство. Короче, «ходки» две, не меньше.
– Привет, Ириш, – улыбчиво прохрипел человек с гражданской позицией и выбитым передним зубом, распахнув дверь в загаженную квартиру, которой не помогли бы и два «Курбика». Только огнемет.
– Не Ириш, а Ирина Михайловна, – огрызнулась Шубина, шагнув внутрь, – где пылесос, ворюга?
– Это твой, что ли?
Не ответив, дама проникла в жилище соседа, как беспощадный вирус в ослабленный организм. Пробиваться сквозь хлам не пришлось – пылесос оказался в прихожей. Мясная женщина ринулась к нему, как мать, потерявшая и вновь обретшая любимое дитя. Подняла и прижала к пышной груди.
– Зайчик мой… Сладенький… Нашелся!
– Ир, извини, не знал, – развел руками дылда, – гляжу, на газоне стоит, решил, выбросил кто. Мало ли сейчас барахла выкидывают?!
– Я те дам барахло! Ты смотри у меня! Поцарапал всего! Ты что с ним делал?! Чтоб близко к моему Курбику не подходил. Увижу – убью! Олень! – толстый палец грозно покачался перед носом обалдевшего Тимохи.
После чего суровая продавщица мяса, обнимая своего металлического друга, покинула соседское жилье, даже не взглянув на Святозара.
В ухе волшебника завибрировал встревоженный голос Девятова.
– Андрюха, не забудь бабки взять.
– А если подстава? – прошептал чародей, выходя вслед за Шубиной. Любительница пылесоса уже успела прошмыгнуть в свое жилище на первом этаже и закрыть дверь.
– Да какая подстава?! Я полтос за него положил! Свой собственный! Ты с нее хоть шестьдесят возьми. В ноль выходим.
– Ладно, попробую…
Перед покупкой точно такого же пылесоса на портале подержанных вещей у компаньонов возник философский спор. Девятов, будучи противником подобных методов, логично заявил, что если каждому клиенту покупать похожее на пропавшее барахло, то они просто-напросто разорятся. Святозар возразил, что сегодняшний случай особый, и это отличный шанс утереть нос двум ментам. Петя согласился с начальником, но предупредил, что после такой рекламы к ним поползут сумасшедшие со всего Питера. Сарафанное радио в эпоху социальных сетей – самый мощный проводник. В итоге решили покупать. После Леха отнес агрегат соседу Тимофею и попросил подыграть за «пятерку» наличными. Квартиру его он выбрал методом случайного «тыка». Кто дверь откроет, с тем и договорится. Открыл Тимофей. Но идиотка Шубина оказалась по факту самой умной.
– Кто? – раздался ее недовольный голосок.
– Это я, Святозар.
Дверь приоткрылась на ширину тройной цепочки.
– Ирина Михайловна, – мягко начал волшебник. – Я хотел бы напомнить о своем вознаграждении.
– О каком еще вознаграждении? – Шубина приняла вид оскорбленной гимназистки, услышавшей от кавалера скабрезный анекдот.
– Мы договаривались, что в случае успеха вы дадите мне половину стоимости пылесоса. Я ведь его нашел, не правда ли?
– Да я б и сама его нашла!
– Что ж, – экстрасенс решил прибегнуть к крайней мере, – кармические законы никто не отменял. А на вибрациях лжи далеко не уедешь. Вы порчи не боитесь?
– Ты меня порчей не пугай. – Интонации торговки вполне гармонировали с внешним обликом. – Сама, кого хочешь, испорчу!
– Вы совершаете ошибку, порчу легче наслать, чем снять. Астральные руки – они длинные, знаете ли.
– Оставьте меня в покое! Сейчас милицию вызову!
Дверь захлопнулась. Удар, как у молотка судьи. Обжалования не будет!
Осечки и раньше случались, но крайне редко. Клиенты платили практически всегда – боялись связываться с потусторонним миром. Мало ли что? Вдруг месть волшебника будет страшна? Кто их, этих колдунов, знает!
Тимофей догнал Святозара на выходе из подъезда:
– Мне ваш приятель пятерку обещал за содействие.
– Не вопрос, – чародей полез за пазуху…
Неудачный выдался денек.
Тимофей же, вернувшись в свою пещеру, раскрыл шкаф, достал металлическую коробочку из-под шприцов и бережно положил туда «пятерку». После нагнулся и погладил пылесос «Курби», который он действительно стырил, пока соседка ходила за ковром. И дело не в двух его судимостях. Просто нечего без призора дорогие вещи оставлять. Грех не стырить.
