Всегда молюсь о том, чтобы вы «не отпали от своего утверждения», не сошли с узкого пути борьбы на широкий путь угождения плоти, на легкий путь следования своим похотям, который ведет прямо в бездну, к широким воротам ада. Да, действительно, в наше время мало спасающихся, но как мне хочется, чтобы вы были среди этого малого стада, пусть и не в первых рядах, пусть хоть сбоку, но все же среди тех, кто, отвергшись «страстей и похотей», несет свой крест, следуя за великим Крестоносцем Христом.

Кто без молитвы может привлечь к себе благодать Божию?! Если даже всякая тварь, всякая мелкая пташка в небе, всякая лягушка в болоте, «всякое дыхание» хвалят Господа, то как же нам, разумным созданиям, не обращаться с молитвой к своему Создателю Богу? «Но если бы кто знал, — говорил старец Александр из Гефсиманского скита, — какие враг делает усилия, чтобы отклонить человека от молитвы, воздержания и от добродетели вообще, что он готов для этого дать человеку все сокровища мира!» (см. его Житие, с. 43, М., 1994). Иными словами, враг готов помочь человеку осуществить все похоти, как бы говоря ему: «Делайте, что хотите, только не понуждайте себя к молитве и воздержанию: ешьте, пейте, ибо сейчас не время подвигов, а стены монастырские сами собой вас спасут без вашего усилия!»

Но отец лжи, как всегда, лжет, утверждая противоположное тому, чему учил Христос, говоря: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Еще один афонский старец, схиархимандрит Софроний Сахаров, ученик преп. старца Силуана, говорил: «Доколе мы в этом “теле греха”, а следовательно и в мире сем, дотоле не прекратится аскетическая борьба с “законом греха”, действующим в нашей плоти» (Архим. Софроний. О молитве. С. 17, Paris, 1991). Разве старец, живший в наше время (он умер в 1993 г.), не знал состояния современного мира и человечества?.. Безусловно, знал, причем лучше многих психологов, социологов и психиатров, но он не только не отменил борьбы, но говорил о борьбе со своим «ветхим человеком» во все дни нашей земной жизни, вплоть до самой смерти.

Конечно, бывает, что мы иногда унываем, ощущая как бы холодность, бескрылость нашей молитвы. Вспомним же здесь слова того же блаженного старца: «Eсли приобретение научной эрудиции требует долголетнего, напряженного труда, то стяжание молитвы еще и несравненно большего» (там же, с. 9). Но мы по своему нетерпению не хотим жить в этом тягостном для нас состоянии самопринуждения, когда молитвы еще являются для нас тяжелым, изматывающим трудом. Мы жаждем благодатной, утешающей молитвы, которую имеют лишь многоопытные подвижники. «Путь наших отцов, — пишет о. Софроний, — требует крепкой веры и долготерпения, тогда как наши современники пытаются схватить все духовные дары, включая даже непосредственное созерцание Абсолютного Бога, нажимом и в короткий срок» (там же, с. 196).

Вы представляете, какая громадная задача поставлена перед нами Богом: употребив усилие, побуждением, силой войти в Царство Божие! Эта задача выше всех земных задач и целей, а исполнить ее возможно только через насильственное изменение качеств своей искаженной грехом души при содействии благодати Святаго Духа. Наше произволение к исправлению и наше усилие в аскетической борьбе с грехом делает душу способной принимать и удерживать благодать всеосвящающего Духа Святаго, который по окончании земной борьбы изобильно изольется на нас в Царстве Славы. Неспособность, неподготовленность души воспринимать Его здесь, на земле, исключает возможность наслаждения Его благодатью и в будущем, т. е. в Жизни Вечной.

Исправление, преображение души — длительный процесс, главнейшую роль в нем играет многолетняя молитва и трезвенное внимание к своему духовному состоянию. «Многолетняя молитва, — продолжает о. Софроний, — трансформирует нашу падшую природу настолько, что она становится способной воспринять освящение через открывшуюся нам Истину; и это — прежде, чем мы покинем мир (ср.: Ин. 17, 17)» (там же, с. 189). В другом месте старец пишет: «Устоять в нерассеянной молитве означает победу на всех уровнях натурального существования. Путь сей долог и тернист, но приходит момент, когда луч Божественного света прорежет густой мрак и создаст пред нами прорыв, сквозь который мы увидим Источник этого Света. Тогда молитва Иисусова принимает измерения космические и метакосмические» (там же, с. 167).