Глава 11
Противостояние

Что случилось за несколько дней до праздника Суккот 32 г.? Произошло загадочное событие — Преображение, то есть внезапное превращение Иисуса на короткое время из существа с обычным человеческим телом в существо из света. Для богословов это скорее не чудо, а Божественное откровение, показавшее миру небесную славу Иисуса Христа. Существует много художественных произведений, изображающих это событие, особенно в византийском искусстве (в базилике святого Аполлинария в Равенне, в монастыре Святой Екатерины). На Западе известны картины «Преображение» Джованни Беллини, Рафаэля, Тициана. Композитор Оливье Мессиан посвятил Преображению ораторию. Но каков исторической контекст Преображения?

В том году, как бывало каждый год, начиная с 15-го числа месяца тишри, в Галилее радостно отмечали всем народом и отдельно в каждой семье Суккот — Праздник кущей, то есть шатров или шалашей. Как все главные религиозные празднества у евреев, он был связан с календарем сельскохозяйственных работ. Первоначально это был праздник в честь урожая и в честь дождя, который Бог даровал людям после шести засушливых месяцев. После Исхода евреев из Египта Суккот стал праздником в честь прихода Бога к его избранному народу в пустыню, под шатер. Во времена Иисуса День кущей был у евреев одним из трех самых больших религиозных праздников; двумя другими были Пасха, Праздник опресноков, и Пятидесятница, Праздник жатвы. В Суккот Закон предписывает каждому взрослому, исповедующему иудейскую веру, — и еврею по рождению, и обращенному в нее человеку из другого народа — прийти в Иерусалим и прожить там семь дней в шатре, «чтобы, — сказал Господь, — все ваши поколения знали, что Я поселил сынов Израиля в шатрах, когда я вывел их из земли Египетской: Я — Яхве, ваш Бог». Значит, в центре торжеств Праздника кущей находится Яхве, и, по словам Иосифа Флавия, этот день — «самый святой и самый великий праздник у евреев».

На крышах домов или во дворах евреи устраивали маленькие шалаши из хвороста — четыре колышка, окруженные стенками из тростника, пальмовых листьев или веток ивы, и на них крыша, сквозь которую по ночам видны звезды и луна. Эти шалаши напоминали сразу о деревенской жизни, когда виноградари в дни сбора урожая поднимались на башни, чтобы следить за своими виноградниками, и об Исходе. Мужчины должны были спать в этом шалаше и хотя бы раз в день есть в нем. Рискованная жизнь в этих плохо покрытых хижинах подчеркивала полную зависимость евреев от Яхве, их единственного руководителя и защитника.

Итак, осталось несколько дней до этого праздника, идет тот период покаяния, который начинается с праздника Рош-Хашана, иудейского Нового года. Несмотря на «галилейский перелом», «братья Иисуса» — Иаков, Иосиф, Симеон и Иуда — не порвали с ним. По-настоящему они не верят в него, но их привлекают и вызывают любопытство его дар творить чудеса и его успех у толп. Поэтому они последовали за ним или пришли к нему в Итурею. «Братья» посоветовали ему вернуться на праздник в Иерусалим. Какой смысл действовать на окраинах царства Ирода Великого, в полуязыческих областях? Если он Мессия, если в нем говорит кровь Давида, пусть он выйдет из тени! Пусть он придет в Святой город и там, перед своими учениками и толпой народа, покажет свои чудеса! Этим он прославит себя и их. «Яви себя миру!» — повторяют они Иисусу. Их доводы не свободны от корыстных соображений.

Иисус воспринимает этот призыв как новое искушение — соблазн поставить Божественное могущество на службу своей личной славе. Это искушение он, должно быть, уже отверг незадолго до прошедшей Пасхи, в момент чуда с хлебами, когда обезумевшая толпа хотела провозгласить его царем Израиля. Для него еще не настало время явить себя. Иисус знал, что встретит в Иерусалиме только противодействие и вражду. Власти Храма ищут его. Ему угрожает смерть! «Мир не может ненавидеть вас, — отвечает он своим «братьям», — но меня он ненавидит, потому что я свидетельствую о нем, что его творения плохи». Поэтому пусть «братья» идут туда без него. Они принадлежат к миру, он — нет. Мир — это те, кто отказывается от Божественного откровения и предпочитает ему тьму. Итак, Иисус остается. Не ждет ли он чего-то — может быть, знамения от своего Отца?

Он берет с собой трех учеников — Петра и двоих сыновей Зеведея, Иакова и Иоанна, — и приводит их на вершину «высокой горы». Но это не была гора Фавор, самая высокая вершина Галилеи, хотя именно о Фаворе сказано в апокрифическом Евангелии от евреев. Во-первых, этот внушительного вида холм с круглой вершиной имеет в высоту не больше 588 м; во-вторых, тогда на нем жили люди и на его вершине возвышалась крепость, построенная при Хасмонеях; в-третьих, в дни, когда произошло Преображение, Иисус и его спутники находились возле Кесарии Филипповой. Поэтому все указывает, что эта гора находилась в массиве Хермон, на южной оконечности горной цепи Антиливан. Эта цепь возвышалась над столицей тетрарха Филиппа, и ее самая высокая вершина поднимается на 2840 м. На это место указывают и очень древняя традиция, и историк Евсевий Кесарийский. Эта «святая гора» прославлена в Библии; ее вершина всегда покрыта снегом, и за это гора получила прозвище Белобородый Шейх.

По примеру Моисея, который поднялся на гору Синай вместе с Аароном, Надабом и Абиху, Иисус и его спутники стали подниматься по склонам Хермона, пробираясь среди виноградников и текущих между скалами ручьев. Дойдя до плоскогорья, Иисус отошел в сторону, чтобы помолиться в одиночестве. И тогда его облик внезапно преобразился. Лицо стало «другим» (Лука) и сияло «как солнце» (Матфей); одежды Иисуса стали «белыми как свет» (Матфей), «белыми и сверкали» (Лука), «блистающими, весьма белыми, как на земле белилыцик не может выбелить» (Марк).

Симон-Петр, Иаков и Иоанн увидели, как Иисус беседовал с двумя людьми, и решили, что эти двое — Моисей и Илия, «явившиеся во славе»; собеседники говорили Иисусу о его «исходе» (то есть о его смерти), который произойдет в Иерусалиме. Моисей и Илия, каждый по-своему, были предшественниками Христа. Их смерть была окружена тайной. Моисей скончался после того, как увидел Землю обетованную с вершины горы Нево, Илия, как считали, был унесен в небо на огненной колеснице.

Симон-Петр и его товарищи в это время засыпали. «Равви, — воскликнул Петр, — хорошо, что мы здесь. Если ты желаешь, я построю три кущи, одну для тебя, вторую для Моисея, третью для Илии». Ученики уверены, что проведут на этом месте несколько дней, и заранее думают о дне Суккот с его шалашами. Они взволнованы, полны тревоги и счастья одновременно. В сущности, уточняет Марк, они не знают, что сказать. Симон-Петр, кажется, воспринял это проявление славы как знак наступления эпохи Мессии: одним из ее признаков было «обитание праведников в хижинах, изображением которых являются хижины Праздника кущей».

Появляется облако и накрывает их, как когда-то накрыло Моисея. Из этого облака раздается голос: «Сей есть сын мой возлюбленный. Его слушайте!» Три ученика от ужаса падают вниз лицом. Разве знаком присутствия Господа не является священное облако «шехина»? Не означают ли слова, прозвучавшие с неба, что Иисус выше Моисея и Илии?

В этот день, 10-го числа месяца тишри, в Иерусалиме отмечают Иом-Кипур — день Искупления, священную субботу, когда служат молебен о прощении грехов. Первосвященник снял с себя свои роскошные яркие одеяния из золота, фиолетового пурпура, красного пурпура, темно-красных тканей и крученого льна и одет в ослепительно-белую льняную тунику и белый тюрбан из такой же ткани — символы своей «вечной святости». Он проходит через «святое», которое еще называется «первой скинией», входит в «святая святых», иначе «вторую скинию», и единственный раз в году произносит имя Яхве. На алтаре всесожжений он перерезает горло теленку-бычку, принося его в жертву за свои грехи и грехи своего семейства, потом так же приносит в жертву козла за грехи народа и окропляет алтарь кровью этих жертв. Наконец выбранный по жребию «козел отпущения» уносит в пустыню, где живут демоны, «все проступки, неповиновения и грехи детей Израиля». Эта церемония происходит за шесть дней до самого Праздника кущей.

Позже в Послании к евреям будет сказано: Христос, «первосвященник будущих благ», пришел с большей и более совершенной скинией и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию», однажды вошел в святилище и «приобрел вечное искупление», чем положил конец всесожжениям, приношениям даров и иным жертвоприношениям. Таким образом, Преображение оказывается прообразом не только трагической судьбы Страдающего служителя, но и его искупительной смерти. Он отдает себя Богу «как жертву без порока», очищая совесть людей от их «мертвых дел». Иисус подходит к трем своим ученикам и говорит им: «Встаньте и не бойтесь». Они встают на ноги и видят уже только его. Затем все четверо молча спускаются с горы. Иисус советует ученикам никому не говорить о том, что произошло, пока Сын Человеческий не «воскреснет из мертвых».

Если строго придерживаться исторической точки зрения, это апокалиптическое видение нельзя понять на основе обычного человеческого опыта. Нужно ли уподоблять его биолюминесценции, от которой светились тела некоторых мистиков? Сообщают, что сияли святая Тереза из Авилы, святой Бенуа-Жозеф Лабр, святой Мишель Гарикойц, святой Серафим Саровский. Свидетели видели, как в моменты экстаза тела этих святых выделяли светящуюся энергию. Но признать такое — не означает ли забыть, что Иисус был необыкновенным? Конечно, легко развенчать миф об этом событии — сказать, что три апостола вместе с Иисусом поднялись на гору, увидели, как он беседовал с двумя пастухами, затем появилось густое облако, а после этого они спустились вниз. Все остальное — только плоды их воображения…

Как бы то ни было, событие на горе имело два исторических последствия. Одно из них было долгосрочным: апостолы потом долго использовали это свидетельство своих глаз и ушей как возражение в спорах со скептиками. Например, Петр в своем Втором послании воскликнул: «И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с ним на святой горе». Второе должно было стать краткосрочным (для Иисуса и апостолов). Богословы уверены в том, что означала эта тайна: по их мнению, так была возвеличена сверхъестественная природа Христа; его человеческая природа на мгновение отступила перед его Божественной природой («свет, рожденный от света», — сказано в Символе веры). Но они не уверены в том, что значило Преображение в жизни Иисуса. Было это знамение, данное трем главным апостолам, чтобы подготовить их к Страстям, или откровение, данное Иисусу, чтобы он добровольно принял свою судьбу? Во всяком случае, он, который раньше не хотел возвращаться в Иерусалим на праздник Суккот и заявил: «Мой час еще не пришел», теперь передумал и вернулся.