Прошло шесть месяцев. Вокруг Иисуса собирались все более многочисленные толпы слушателей. В отличие от иудейских учителей люди верили его делам. Приближалась Пасха 32 г. Весна снова одела мягкой, как пух, бархатистой зеленью освещенные солнцем холмы Галилеи, окрасила все вокруг множеством ослепительных красок: белизной цветов померанца (горького апельсина) и вишни, желтым цветом дрока, мимоз и шелковицы, сиреневым — багрянника, розовым тоном ладанника и альпийских фиалок, синим — ирисов, бурым — аронника, и огненно-красным цветом анемонов, которые в Песни песней сравниваются с губами возлюбленной.

День выдался тяжелый. Иисус проповедовал и исцелял больных. Затем он поднялся на холм, который возвышался над озером, и сел там, а ученики окружили его. Трава там была густая. Природа источала сладкие ароматы. Здесь собралось множество мужчин, женщин и детей, пришедших не только из Галилеи, но из Итуреи, Голана, Финикии. Они покинули свои поля, мастерские, стройки, лавки, прошли через леса и пустоши, холмы и деревни. Сколько их было? Евангелисты (даже если Матфей сам там был), явно преувеличивают число пришедших, говоря о четырех-пяти тысячах.

Собравшихся стал мучить голод. Нельзя было отпустить людей не накормив — они бы ослабли. Иисус обратился к Филиппу: «Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?» Филипп ответил: «Им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя бы понемногу». Тут вмешался Андрей, который до этого ходил среди собравшихся: «Здесь у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества»?

Иисус велел людям сесть. Затем он достал из сумы мальчика пять хлебов — это были ячменные хлебы, еда неимущих, — и две маленькие рыбки. Воздав хвалу Богу, он стал раздавать пищу своим ученикам, те передавали ее своим соседям, и непостижимым образом каждому досталось столько еды, сколько хотелось. Когда же все насытились, Иисус попросил своих учеников собрать остатки, «чтобы ничего не пропало». Ими наполнили двенадцать коробов.

Мы знаем, что числа в иудейской литературе обладают своей символикой: двенадцать коробов означают двенадцать апостолов, пять хлебов — пять книг Торы, а две дополняющие трапезу рыбки — Книги пророков и Псалмы.

Цифра «двенадцать» символизирует полноту Израиля, ради спасения которого пришел Иисус. Чудо с рыбами и хлебами — это прообраз эсхатологического пира на Тайной вечере. Кроме того, это своего рода подражание празднику в Кане. Но здесь Иисус сам является распорядителем свадьбы.

Чудо с хлебами и рыбами тревожит умы наших современников и вызывает у них огромное недоумение. Чудеса, сотворенные над природой, так сбивают с толку и озадачивают людей с западным типом мышления, что у неверующих и у страдающих от сомнения агностиков они вызывают большее отторжение, чем чудесные исцеления. Исцеление можно объяснить психосоматическими явлениями. Но превращение воды в вино, умножение хлебов и рыб кажутся невозможными с точки зрения природы. Разве можно поверить в такой вздор! Что это, мошенничество? Иисус — обманщик, фокусник?

Скептики хотели обесценить это чудо. Они говорили, что рассказ о нем — аллегория, за которой стоит прозаический завтрак на траве. Паломники якобы принесли еду в своих дорожных сумках. По просьбе Иисуса они братски ее разделили. «Не нужно видеть в этой истории ничего сверхъестественного», — призывает в своей «Биографии Иисуса» Жан-Клод Барро. Кажется, что он осведомлен лучше самих евангелистов: «Речь идет просто о честном разделе: именитые богачи согласились раздать излишки еды бедным крестьянам и рыбакам. Время встречи с Иисусом было тайно выбрано уже давно, так что богатые успели принять все меры предосторожности». В общем, много шума из ничего. Однако ранние христианские общины придавали такую важность этому чуду, что было бы слишком смело свести его к простому обмену пищей, припрятанной в сумках. Об этом событии шесть раз рассказано в четырех Евангелиях, авторы которых пользовались различными источниками.

Хотя описанное явление озадачивает своей неправдоподобностью, в житиях многих мистиков, блаженных и святых мы встречаем чудеса с превращением малого количества еды в большое. Такое чудо уже совершил Елисей в Ветхом Завете, и этот рассказ был использован при редактировании Евангелий. Чудесное умножение пищи подтверждается многочисленными свидетельствами, собранными в ходе беатификации и канонизации тех, кто его совершал. Допустим, что в случае с отцом Франциском Паоли по прозвищу Ангел (1642–1720), который якобы раздавал нищим больше кусков хлеба, чем у него было, твердых доказательств нет — это чудо произошло слишком давно. Но после строгой реформы, которую осуществил Бенедикт XIV в XVIII в., процесс канонизации стал регулироваться четкими правилами, и доказательства повились. Зафиксировано увеличение количества муки, зерна и хлеба в обители Ла-Пюи в Пуату, в 1825 и 1827 гг., когда ею руководил духовный наставник конгрегации дочерей Христа, святой Андре-Юбер Фурнье. В Арсе около 1830 г. булочница Жанна-Мари Шане заметила, что пустой амбар, мимо которого прошел знаменитый кюре Жан-Мари Вианней, наполнился зерном настолько, что его дверь было трудно открыть. Немного позже в Арсе зафиксировали и другое чудо: увеличилось количество теста в квашне. Похожие случаи произошли в 1845 и 1846 г. в монастыре Доброго Пастыря в Бурже. В Турине подобные чудеса творил святой Жан Боско, раздавая гостии и небольшие хлебцы: в корзинке у святого их было около пятнадцати, но каждому из четырехсот учеников бедного учреждения доставалось по одному. Свидетельствуя о каждом из этих случаев, священники, монахи и монахини присягали письменно или держа руку на Евангелии. Можно ли отрицать все это?

Я отсылаю читателей к работе английского иезуита и медика Герберта Терстона. Этого человека не так-то легко удивить, однако феномен, о котором мы говорим, ставит его в тупик. Можно познакомиться также с исследованиями доктора Пьера Лассьера и Патрика Сбалыиьеро. Повторю снова: историк не может сказать, что Бог через Иисуса из Назарета творил чудеса. Он лишь может напомнить, предоставив каждому свободу для оценок, слова Иисуса, которые передает евангелист Иоанн: «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит».

В Евангелиях от Матфея и Марка говорится о двух чудесах с хлебами, тогда как Лука и Иоанн упоминают лишь об одном. Первое, как считается, Иисус сотворил в местечке под названием Гептапегон («Семь источников»), неподалеку от Табхи, на западном берегу Тивериадского моря. Второе — на восточном берегу, на холме Телль-Хадар («Холм Славы»), возле Вифсаиды.

В память о первом чуде в Табхе сегодня стоит церковь, в память о другом — каменная плита с надписью.

Кому верить? Сам сюжет рассказов и их богословское значение наводят на мысль, что два чуда с хлебами — это литературные пересказы одного и того же события. У Матфея и Марка мы видим, как ученики Иисуса изумляются второму чуду не меньше, чем первому. После насыщения голодных в Табхе собрали двенадцать корзин хлеба; это напоминание о двенадцати коленах Израиля, которые будут созваны на мессианский пир. От трапезы на холме Телль-Хадар, который находится на границе с языческими землями, осталось семь корзин — символ народов, призваных разделить с Израилем хлеб спасения. Очевидно, что, упоминая в рассказе о первом насыщении только иудеев (как это очевидно было в изначальном тексте Матфея на арамейском языке), авторы Евангелий от Матфея и Марка, возвещая Благую весть другим народам, пожелали добавить второе похожее чудо, связанное с язычниками. Итак, скорее всего, мы имеем дело с двумя версиями единственного чуда: в первой версии рассказ имеет «иудеохристианскую окраску», во второй — «эллинистическо-христианскую». В этом случае нам вновь следует с наибольшим доверием относиться к версии Иоанна (и Луки, который во многом следует за ним).

Где это чудо все-таки произошло? Скорее всего, в местечке под названием Табха, на правом берегу озера, неподалеку от Капернаума. Об этом месте рассказывала в IV в. паломница Эгерия.