Глава 4
Начало общественного служения

Как повествуют синоптические Евангелия, Иисус «поведен был Духом» и готовился к своему служению сорокадневным уединением в пустыне. В это время он постился — и его искушал Сатана, Искуситель, отец лжи. Местом искушения с IV в. н. э. стали считать окрестности так называемой Сорокадневной горы, горы Каранталь. Это массивное нагромождение пустынных скал цвета охры. Она возвышается над Иерихонским оазисом, а к ее склонам прилепился православный греческий монастырь Искушения. С вершины на запад открывается панорама Масличной горы, которая скрывает стены Иерусалима, на север и восток — течение реки Иордан, а на север — рыжеватые и отвесные дикие скалы плоскогорья Моав, равнина и бесконечная мерцающая гладь Мертвого моря.

1. Храмовая ограда

2. Площадь Храма (Двор язычников)

3. Королевский притвор

4. Ворота Хульды

5. Великая лестница

6. Лестницы к «Храмовой горе»

7. Крепость Антония

8. Подъем к Королевскому притвору

9. Двор священников

10. Двор израильтян

11. Двор женщин

12. Жертвенник

13. Ворота Никанора

14. Красные ворота

15. Притвор Соломонов

Иерусалимский храм

Если следовать рассказу Матфея и Луки, искушений было три, и были они разного рода: искушение материальными благами и богатством («Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф., 4: 3), могуществом («Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Мф., 4: 6) и, наконец, земной славой. Показывая «все царства мира» (Мф., 4: 8), Искуситель шепчет: «Все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне» (Мф., 4: 9). Иисус отражает все эти нападения, цель которых — отвратить его от своей миссии, и не принимает ничего. «И, окончив все искушение, — заключает Лука, — диавол отошел от Него до времени» (Лк., 4: 13).

Читателю не стоит воспринимать эти слова буквально, по примеру фундаменталистов. Свидетелей у искушения не было, и рассказ о нем, очевидно, стилизован и имеет аллегорический смысл. Кажется неправдоподобным, чтобы Иисус так рассказал ученикам о том, что пережил тогда. Нет, Сатана не творил чудес над природой! Нет, Иисус не был на самом деле перенесен на вершину горы или на крышу Храма, чтобы подвергнуться искушениям! И «сорок дней», конечно, тоже часть библейской символики. Считать, что перед нами — литературное произведение особого жанра — вымышленный рассказ, поясняющий богословскую идею, осуществляющий «истинную правду» для истории спасения. Его надо читать в культурном контексте эпохи, и признание его вымыслом — не уступка жажде «демифологизации». Это один из немногих таких рассказов, которые есть в Евангелиях.

Что же тогда хотели сказать авторы синоптических Евангелий? Прежде всего, что Иисус — человек молитвы. В этом смысл его уединения в пустыне, как и у Крестителя. Авторы многих жизнеописаний Иисуса совершают ошибку, замалчивая эту особенность, хотя она — одна из важнейших сторон его личности, и этим лишают его послание важнейшей составляющей. Если не показано, как Иисус молится, его образ не правдоподобен и не убедителен. Как любой благочестивый иудей, воспитанный в своей семье на религиозных правилах, он трижды в день повторяет молитву Shema Israel («Внемли, Израиль!»), ссылающуюся на Второзаконие: «Внемли, Израиль! Внемли, Израиль! Господь — Бог наш, Господь — один! И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем существом твоим…» Он произносит благословения над пищей и питьем и благодарит Бога в каждую минуту своей жизни. Он постоянно молится, возносит хвалы тому, кого называет своим Отцом, живет в полном и таинственном единении с ним, в слиянии душ, в постоянной молитве, не выставляя это напоказ. Он удаляется «в пустынное место один», часто на вершине, и проводит там ночь.

Затем авторы синоптических Евангелий хотели показать, что, будучи человеком, Назарянин подвергался искушениям — искушениям внутренним, но от этого не менее реальным, нападкам дьявола — и что он молился и постился, чтобы бороться с ними. Послание к евреям, написанное почти в то же время Павлом, одним из учеников Иисуса, также не скрывает этого: «Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь». Иисус должен был — в тот или иной момент своего проповедования — рассказать ученикам о своей духовной борьбе, ибо сложно представить, что все это было выдумано после, тогда, когда свидетели возвестили Христа во славе, Сына Божия.

Исторический Иисус действительно подвергался искушениям. Но эти искушения были подобны тем, что познал еврейский народ в пустыне: искушение голодом, жаждой и идолопоклонством. Они указывают на то, как Иисус собирался осуществить свое предназначение: делая это, он не отвернется от служения людям ради суетной земной славы. Он не станет Мессией, чья слава будет временной, не будет тем, изгоняющим римлян царем-во-ином, которого ждут очень многие его соотечественники. Он не станет овладевать царствами этого мира. В Евангелии от Иоанна, самом точном в смысле историчности, нет этой драматической фантазии. Но в нем показано, что Иисус на протяжении всей своей публичной жизни противостоял основным для человека соблазнам — жажде материальных благ, жажде власти и жажде быть на виду — и побеждал эти искушения.