Прошло много месяцев с начала деятельности Иоанна в пустынной области близ Иордана. Он продолжал пользоваться необыкновенным успехом. Его движение не прекращало набирать размах и пользоваться популярностью. К первоначальной маленькой группе ревностных учеников присоединялись любопытные люди, искатели Бога и те, кто разочаровался в традиционном иудаизме. Не обращая внимания на гадюк и кабанов, быстро размножавшихся в густых береговых кустарниках, они приходили отовсюду, чтобы Иоанн погрузил их в воды Иордана. Эта популярность была так велика, что вдвойне вызывала беспокойство, так как эти паломники, по словам Иосифа Флавия, казались «крайне восторженными».

Первым забеспокоился Ирод Антипа. Проповедь Иоанна привлекла многих военных и сборщиков податей, служивших на границах Переи. Их соседство с этим ясновидцем было угрозой для Ирода. Если это движение вдруг примет политический характер, что будет с его собственной властью? Сын Ирода Великого был человеком не такого масштаба, как его отец. Ему не хватало уверенности, он был хитрым, коварным, суеверным и слабовольным. Радикальный реформизм отшельника из пустыни не мог вызывать у этого царя ничего, кроме беспокойства. Чем дольше царствовал Антипа, тем больше он отдалялся от норм и традиций иудаизма. Он, конечно, продолжал посылать дары Храму и не дерзал чеканить свой профиль на монетах, но без колебаний построил свой новый город, Тверию, на месте кладбища, отчего Тверия стала омерзительной для фарисеев и сельских жителей Галилеи. Он украсил свой дворец большими фресками, изображавшими животных, вопреки религиозному запрету на изображения. Короче говоря, этот эллинизированный идумеец, подопечный Рима, царь, чью законность ставили под сомнение, одновременно боялся мятежа народных толп и восхищался Иоанном. Он хотел узнать секрет этого необычного еврейского учителя, чьей популярности завидовал. Поэтому он ввел в окружение Иоанна много своих шпионов и осведомителей.

К тревоге царя добавлялась озабоченность религиозных лидеров Иерусалима. Иоанн критиковал, хотя и неявно, Храм как культовое место, поскольку крещение Иоанна заменяло обряды покаяния, проводившиеся в Храме. Ведь каждый год 10-го числа месяца тишри (сентябрь — октябрь) отмечался великий праздник Йом-Кипур, или День Искуплений — день коллективного покаяния. В этот день первосвященник или верховный жрец прогонял в пустыню несчастного козла отпущения, символически нагруженного всеми грехами народа.

Призывая к обращению грешников и особенно совершая обрядовое погружение в воду для прощения нравственных грехов, пророк в звериной коже отделял себя от фарисейского и садду-кейского иудаизма. Это было тем более удивительно оттого, что Иоанн сам происходил из среды очень близкой к Храму. Единственный сын Захарии, священника, совершавшего богослужение в восьмую седмицу, и Елизаветы из колена Аарона, он был призван наследовать своему отцу в его священнических обязанностях, жениться и продолжить род. Священники — потомки Аарона были разделены на двадцать четыре чреды по двести-триста человек в каждой. Два раза в год на протяжении полной недели они выполняли священные обязанности божественной службы: воскурять ладан, поддерживать огонь в светильниках, закалывать жертвенных животных… Уход Иоанна в пустыню, его решительный отказ от родительского образа жизни ради бродячего существования были восприняты как серьезное нарушение сыновьего долга, и даже хуже — как дезертирство.

Влиятельные люди Храма, в широком смысле этих слов, то есть первосвященники, саддукейская знать, писцы, чья деятельность была связана с толкованием Писания, были так обеспокоены успехом Иоанна, что решили отправить к нему делегацию, которой было поручено подробно допросить этого еврея-отступ-ника. Евангелист Иоанн единственный, кто рассказывает об этой миссии, и сведения, которые он приводит, позволяют думать, что он сам был в составе этой делегации, в качестве члена богатой семьи иерусалимских священников. Возможно, это была его первая встреча со странным иорданским крестителем, с которой, еще до встречи с Иисусом, началось его обращение в новую веру. «Это происходило в Вифании (Вифаваре в синодальном переводе. — Пер.), — уточняет он, — при Иордане, где крестил Иоанн».

Селение Вифания (Бейт-Ананья, «дом фиников») находилось в Южной Перее, на восточном берегу Иордана. Существование Вифании засвидетельствовал в 333 г. путешественник, которого называют «паломником из Бордо», но в эпоху Крестовых походов люди ее покинули. Она была заново обнаружена в 1996 г. командой иорданских археологов под руководством Мухаммеда Вахиба из Департамента древностей Аммана.

На телле (холм, курган. — Ред.), расположенном вверх по течению, по меньшей мере в 2 км от реки, были обнаружены столбы, остатки стен, керамика и монеты I в., а поблизости от них найдены фундаменты двух церквей более позднего времени, построенных в V в. и посвященных одна Илии, другая Иоанну Крестителю (эта последняя была построена византийским императором Анастасием). Обнаружен также камень, на котором выгравирована надпись IOY ВАТТ — сокращенное написание имени Иоанн Креститель. Немного дальше находились пять бассейнов, вода в которые поступала по сложной гидравлической системе; они свидетельствуют о том, что здесь исполнялся обряд крещения. В пустынной и каменистой местности это место, где соединяются Иордан и маленькая долина Вади-Харрар, представляет собой оазис с пышной растительностью, заросший тамариксами и камышом. Продолжив раскопки, археологи обнаружили здесь следы одиннадцати церквей и часовен, а также пещеры, служившие убежищами отшельникам.

Допрос, который посланцы храмового священства устроили Крестителю, был зафиксирован письменно евангелистом Иоанном и был точен, как официальный протокол, составленный согласно юридическим нормам. В нем отразилась и процедура допроса, принятая у служителей Храма, и их сильная озабоченность религиозными вопросами. Чувствуется, что они обеспокоены мессианскими ожиданиями простого народа и с тревогой спрашивают себя, кто на самом деле этот предполагаемый пророк, который с ними соперничает. Какую роль он берет на себя? Какое место ему отвести среди многих предвестников эсхатологической эры?

Иоанн не причисляет себя ни к последователям какого-либо учителя-раввина, ни к традиции Закона, писцов или иерусалимского священства. Он проповедует своей собственной властью («Я вам это говорю…»), не ищет вне себя никаких подтверждений законности своего права на проповедь, словно получил свое послание и поручение его возвещать непосредственно от Бога, и именно это вызывает подозрения и раздражает. Это независимый учитель, и радикализм роднит его с великими пророками. Но является ли он действительно одним из них? Является ли он носителем святых обетов Израиля? Не самозванец ли он, которого важно разоблачить? Пророков не было уже 500 лет, после Захарии! Прервал ли ЙаХВе молчание?

— Кто ты? — сразу спросили его посланники Иерусалима.

— Я не Мессия, — честно ответил им Иоанн.

Они настаивали:

— Кто ты? Ты Илия?

Действительно, возвращение на землю Илии считалось знаком скорого наступления царства Мессии.

— Я не он!

Он не Илия, вернувшийся на землю, даже если своим поведением он хотел показать, что он действительно новый Илия, предсказанный Малахием и Бен Сиром.

Диалог продолжался.

— Ты пророк?

— Нет.

Эти отрицания, скрупулезно отмечаемые евангелистом, озадачили посланцев Храма. Если Иоанн не Мессия, не Илия и не пророк, то есть новый Моисей, появления которого ожидали в конце времен, кто же он тогда? Этим людям, воспитанным на Писании и его толковании, трудно было представить себе, что Иоанн мог сам по себе, интуитивно знать волю Бога. Креститель дал им только сбивающий с толку ответ: «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу». Таким образом, он относил пророчество Исаии к себе. Вынужденный говорить, Иоанн укрылся за этим пророчеством и отождествил себя с изречением Исаии. Оно — наилучшее краткое описание призыва, который услышал Иоанн.

Евангелист Иоанн уточняет, что эти посланцы были фарисеями, специалистами по обрядовой чистоте. Странное крещение пророка из пустыни вызывало у них любопытство и озабоченность: казалось, что оно разрушает традицию омовений и всю экономику Храма, построенную на жертвоприношениях. Они выдвигают это в свою защиту: «Что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк?» Иными словами, по какому праву ты так действуешь? Какой властью ты обладаешь, чтобы совершать настолько новый обряд?

Сын Захарии и Елизаветы дал им ответ, который точно должен был застать их врасплох:

— Я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете…

Христиане, включая Павла, видели в этом загадочном незнакомце Христа, но многие последователи Иоанна не разделяли эту точку зрения. Для этих людей их учитель остался единственным и самодостаточным образцом. Именно поэтому в течение всего I в. и позже сосуществовали группы христиан и группы учеников Крестителя.