Мы сохраняем оптимизм даже перед лицом множества проблем – экономических, инфраструктурных, биологических, общественных и экзистенциальных. Перефразируя Мартина Лютера Кинга, можно сказать, что дуга истории длинна, но склоняется в сторону справедливости. И мы полагаем, что данные поддерживают этот взгляд на мир. Мы наблюдаем не только увеличение богатства в абсолютном измерении, но и распространение свободы, социальной справедливости, снижение жестокости, улучшение условий жизни для тех, кому не так повезло, как нам, и повсеместное расширение возможностей.

В «Рождественской песне» Диккенса, когда Призрак показывает Скруджу его могильный камень, тот восклицает: «Так будет? Или так может быть?» На вопрос о будущем нашего мира, мира технологий, мы выбираем второй вариант ответа. Технологии создают возможности и потенциал, однако в конечном счете наше будущее будет зависеть от выбора, который сделаем мы сами. Мы можем воспользоваться преимуществами беспрецедентного Дара и свободы – или же двинуться в направлении, где нас ждут бедствия, которых человечество еще не видело.

Технологии, которые мы создаем, дают нам огромную силу для изменения мира, но вместе с этой силой приходит и ответственность. Вот почему мы не считаем себя технологическими детерминистами и вот почему мы посвятили три главы данной книги рекомендациям, которые, как мы надеемся, помогут создать общество всеобщего процветания.

Однако, в конце концов, самые серьезные вопросы – это вопросы за пределами экономики. По мере того как все больше и больше работы делают машины, мы можем позволить себе уделять больше времени другим занятиям. И речь идет не только об отдыхе и развлечениях, но и о более глубоком чувстве удовлетворенности, которое дают изобретения и исследования, творчество и создание чего-то нового, любовь, дружба и взаимодействие с другими людьми. У нас есть не так много формальных критериев для измерения подобных вещей (и, возможно, они никогда не появится), однако их важность все равно растет по мере того, как мы удовлетворяем свои основные экономические потребности. Если первая эра машин помогла человечеству высвободить всю мощь энергии, скрытой в химических связях, и изменить с ее помощью окружающий мир, то вторая эра машин должна помочь нам высвободить весь потенциал человеческой изобретательности.

Наш успех будет зависеть не только от того, какие решения в области технологий мы принимаем или даже какие организации и институты создаем. По мере того как у нас будет меньше ограничений в действиях, неминуемо появится вопрос о том, в чем состоят наши истинные ценности. Захотим ли мы, чтобы информация распространялась как можно более свободно и широко, или, наоборот, поставим ее под жесткий контроль? Будет ли процветание общим и повсеместным? Каковы будут суть и диапазон вознаграждений, которые будут получать от нас инноваторы? Сможем ли мы создать новые энергичные связи и сообщества? Будет ли у каждого возможность открывать новое, творить и радоваться всему лучшему, что есть в жизни?

Нам, современникам второй эры машин, нужно серьезно подумать о том, чего мы хотим на самом деле и что именно мы ценим – и каждый из нас по отдельности, и общество в целом. Наше поколение получило в наследство больше возможностей для изменения мира, чем любое другое. И это дает нам основания для оптимизма, но только в случае, если выбор, который мы делаем, будет разумным и осмысленным.

Технологии – это не судьба. Мы сами определяем свою судьбу.