Долго ждать лифта мне не пришлось. Раздался мягкий негромкий гул, и лифт спустился из пентхауса. Я следила за тем, как меняются горящие цифры на табло, отсчитывая этажи. Седьмой… шестой… пятый… Мелодичный звонок. Гудение прекратилось. Дверь открылась, и я увидела перед собой темный интерьер кабины с ажурными золотыми украшениями, инкрустациями из черепаховой кости и с зеркальными панелями на стенах и дверях.

Я вошла в кабину и, повернувшись лицом к двери, поправила торчащую под мышкой призрак-банку и нажала кнопку седьмого этажа.

Дверь закрылась. Лифт плавно, практически неслышно пошел вверх.

– Мы едем, едем, едем, – промурлыкал череп. – Следующий этаж! Вилки-ножички, немного соли-перчика и испачканные трусики.

Мы стояли, глядя на дверь. В льющемся с потолка кабины мягком золотистом свете отчетливо можно было рассмотреть, до чего же ужасно я выгляжу. Лицо опухшее, землистое, под глазами мешки, немытые волосы свалялись и торчат в разные стороны. Одежда под стать лицу – драные грязные лохмотья. Впрочем, все это меня не волновало. Мои глаза полыхали огнем, вот что главное.

А лифт был прекрасный – в золоте, в бархате, и чувствовалось, что очень старый. Роскошный лифт для одного-единственного, особенного пассажира. Точнее, пассажирки. В воздухе висел знакомый тяжелый запах ее духов.

– Мариссой пахнет, – словно прочитав мои мысли, заметил череп. – Почти приехали.

И он снова замурлыкал какую-то веселенькую песенку, строя самому себе дикие рожи и любуясь на них в зеркале.

Я же откинула полу куртки и проверила содержимое своего рабочего пояса. Рапира на месте, и молоточек тоже, и пара пакетов с железными опилками. В одном из кармашков серебряная сетка. И все. Ни одной вспышки. И нет времени, чтобы вернуться и взять с тележки яйцевидную вспышку или электрическое ружье. Впрочем, это не имеет значения. Обойдусь одним клинком.

– Ну-с, – сказал череп, когда мы были между вторым и третьим этажами. – Поделись со мной своими планами. Расскажи, что мы будем делать, когда встретимся лицом к лицу с Большой М?

Я не ответила, просто следила за цифрами на панели лифта.

– Тогда выслушай мои соображения, – не желал успокаиваться череп. – Как я понимаю, лучше всего использовать фактор неожиданности, верно? Так вот, чтобы ошеломить Мариссу и напугать ее до полусмерти, я предлагаю тебе раздеться догола, вымазать щеки сажей – ее легко можно набрать с твоей куртки – и выскочить из лифта, пританцовывая и вопя как сумасшедшая. Марисса обалдеет, ты к ней подскочишь и снесешь ей голову одним ударом рапиры. Марисса глазом моргнуть не успеет, не то что со стула подняться. Голова злодейки катится по ковру, я радостно хохочу, ты вытираешь окровавленный клинок и идешь одеваться. Ну, как тебе такой планчик?

– Потрясающе, – кислым тоном ответила я, следя за цифрами. Четвертый этаж. – Очень соблазнительный план. Особенно в части костюма.

– В таком случае у тебя, наверное, есть свой план, и он должен быть минимум не хуже моего, – надулся череп.

– Есть. Я собираюсь импровизировать. На ходу.

Это может показаться странным, но в ту минуту я ничего не испытывала – ни страха, ни сомнений, ни сожалений. Все заканчивалось так, как и должно было закончиться. Моих друзей в этом здании нет – я знала это так же твердо, как если бы своими глазами видела, как они уходят. Локвуд был в безопасности. Я не сомневалась, что он бросился бы искать меня, но сначала ему нужно решить все проблемы с Киппсом. К тому времени, когда Локвуд закончит все свои дела там, я успею закончить все свои дела здесь. Должна успеть. Встреча с Мариссой у нас пройдет с глазу на глаз. Только она и я. Только я и она. Так оно и должно было случиться. Так и было запланировано судьбой с самого начала.

Лифт миновал пятый этаж, затем шестой…

Было слышно, как замедляет свой ход механизм подъемника.

Я посмотрела на свои обожженные потусторонним холодом башмаки, на свою юбку и рваные легинсы, на свою старую куртку с отпечатком призрачной ладони на левом рукаве. Потом еще раз посмотрела на себя в зеркало и попыталась пригладить торчащие волосы (разумеется, безуспешно). А знаете, это было чертовски приятно – снова видеть себя в зеркале и снова вспомнить, кто ты, собственно, такая.

…Здравствуйте, я Люси Карлайл!

Дзынь! – весело прозвенел колокольчик. Приехали. Лифт остановился – мягко, неслышно, практически без толчка.

Как только начала открываться дверь, я вытащила свою рапиру.

Я бы не удивилась, увидев сразу за дверью лифта что-нибудь наподобие тронного зала с расстеленным на полу красным ковром, вдоль которого рядами стоят, почтительно склонив головы, слуги, или придворные, или как там их еще. Мариссины шестерки, одним словом. Но ничего подобного! Я увидела маленький вестибюль, или скорее приемную, с парой кресел для ожидающих посетителей и абстрактными картинами на стенах. В конце приемной темнела большая двустворчатая дверь. Одна ее половинка была слегка приоткрыта, и из щели струился яркий уютный свет. В приемной, как и в лифте, висел тяжелый аромат духов Мариссы. Я крепче сжала рукоять своей рапиры, толкнула приоткрытую створку двери и вошла внутрь.

Ну что вам сказать? За дверью не было никаких тронов и шестерки в ряд не стояли. Передо мной был просторный, сияющий чистотой офис руководителя высшего звена. Толстый белоснежный ковер на полу, диванчики с низкими спинками вдоль стен – модные, но неудобные даже на вид – с придвинутыми к ним стеклянными кофейными столиками, на которых небрежно разбросаны журналы и книги. И снова абстрактные картины на стенах, а в дополнение к ним еще и такие же уродливые скульптуры на небольших подставках. А еще зеркала – много высоких, от пола до потолка, благодаря которым комната кажется еще больше, еще просторнее, чем на самом деле.

В дальнем конце кабинета широкое окно, из которого открывается вид на Темзу. Сейчас стояла ночь, и потому река казалась бархатной черной лентой, бегущей между ярко освещенных берегов. Отсюда, с высоты, Лондон представлялся восхитительной, волшебной россыпью огней, раскинувшихся далеко-далеко, до самого горизонта. Среди огней выделялись сверкающие точки зажженных призрак-ламп, похожих на мерцающие звезды. Город был прекрасен, ночь искусно скрыла все его недостатки и всех его обитателей, и живых, и мертвых.

Возле окна было оборудовано рабочее место хозяйки кабинета. Здесь стоял массивный дубовый стол, заваленный книгами и бумагами; возле стола – книжные полки, пара сейфов и огромный, высокий деревянный шкаф у стены. Сейчас я очень долго обо всем рассказываю, а тогда успела увидеть все это в долю секунды, ни на чем не задерживая взгляд и не вникая в детали.

А внимательно я смотрела только на две фигуры по другую от меня сторону стола.

Темноволосая улыбающаяся женщина и парящий в воздухе возле ее плеча призрак.

Мисс Фиттис сидела в черном кожаном кресле и смотрела на меня совершенно спокойно и непринужденно, словно я была ее старинной подругой, с которой она совершенно случайно столкнулась на улице. Никакой серебряной тоги на ней, разумеется, уже не было, а было изящное, цвета зеленого бутылочного стекла платье и туфли на высоких каблуках. Одна рука Мариссы лежала на столе, вторая была опущена на колени. Одним словом, мисс Фиттис была бы олицетворением элегантной деловой женщины – если бы не золотистое свечение, излучаемое висящей в воздухе у ее плеча призрачной тварью.

При близком рассмотрении внешне дух по имени Иезекииль оставался таким же размытым, нечетким, как и тогда, когда мы чуть раньше впервые увидели его на Другой Стороне. Просто неясная фигура с коронкой танцующего над головой пламени. Смотреть прямо на Иезекииля было очень трудно, больно для глаз, разглядеть его легко парящую в воздухе фигуру в человеческий рост можно было лишь боковым зрением, то есть краешком глаза. Призрак не издавал ни звука, однако хорошо ощущалась исходящая от него холодная, могучая сила. По краям серую размытую фигуру призрака окружали длинные завитки света, похожие на щупальца кальмара. Они непрестанно шевелились, обволакивая сидящую в кресле женщину.

Я почувствовала, как напрягся, скорчился сидящий в моей банке призрак, и услышала его лишенный интонации шепот:

– Привет, Люси! – сказала сидящая в кресле женщина, приподняв руку. – Прошу тебя, проходи, не стой в дверях как бедная родственница.

Голос у нее был глубоким, мелодичным и спокойным, в нем чувствовалась глубочайшая уверенность в себе. Я медленно прошла вперед, шаркая по белоснежному ковру своими грязными ботинками. В огромных зеркалах отражалась моя фигура в драной одежде, рапира в руке, бледное, с безумным взглядом лицо.

– Подойди ближе, – повторила мисс Фиттис. – Вот кресла для посетителей, присаживайся. – Она кивком указала на парусиновое кресло с деревянными подлокотниками. – Я хочу поговорить с тобой.

– Это хорошо, – сказала я, – потому что я хочу поговорить с вами.

Садиться в кресло я не стала, просто подошла ближе и встала в каком-нибудь метре от мисс Фиттис и молча парящего рядом с ней духа. От него ужасно веяло холодом, и подходить к нему еще ближе не хотелось.

Марисса Фиттис наблюдала за мной своими большими, черными как ночь глазами. Ее темные волосы – пышные, длинные – свободно спадали ей на плечи. Я вдруг поняла, насколько это важно для нее самой – быть такой красивой. Поэтому и зеркала повсюду – отражаться в них. И пусть окна офиса выходят на великолепный Лондон, главной достопримечательностью этого пентхауса была и остается его хозяйка.

– Клинок? – неожиданно спросила она. – Ты меня удивляешь, Люси. – Она скользнула взглядом по зажатой у меня под мышкой банке: – А это что еще за мерзость? Какой-нибудь Луркер в роли твоего домашнего питомца? Или Бледная Вонь в банке?

Призрак-банка яростно завибрировала у меня под рукой.

– Эй! – крикнул череп. – Полегче! Ты же знаешь, кто я такой!

Если Марисса и услышала его голос, виду она не показала и продолжила с улыбкой:

– Ты выглядишь очень уставшей, моя дорогая, но твоя настойчивость не перестает удивлять меня. Как ты сюда добралась? На лифте? А что в таком случае произошло с приставленной к входным дверям Дома охраной?

– Да, я поднялась сюда на лифте, – подтвердила я. – Охрана? Честно говоря, мне кажется, что у вас больше нет охраны. Ее остатки сейчас очень заняты тем, что происходит на первом этаже. Но на самом деле я прошла в Дом не через главный вход – я поднялась из подвала.

Мисс Фиттис ненадолго задумалась, внимательно изучая меня глазами.

– Ясно, – сказала она наконец. – Значит, вам удалось совершить это путешествие. А сэр Руперт заверял меня, что вам никогда и ни за что не пройти через Другую Сторону. Иногда он оказывается в дураках, мой сэр Руперт, а тебе… Тебе я могу лишь поаплодировать.

– Вы не расстраивайтесь, впредь сэр Руперт вас уже никогда не подведет, – слегка улыбнулась я. – Все кончено, Марисса. Мы знаем, кто вы. Или что вы такое, если хотите.

Я внимательно следила, как она будет реагировать на свое имя. Да практически никак, знаете ли! Разве что глаза у нее на какой-то миг стали шире, вот и все.

– Марисса? – лениво улыбнулась она. – Почему вы назвали меня этим именем?

– Потому что мы знаем, что вы не Пенелопа, – ответила я. – Мы прочитали вашу книжку «Оккультные теории». Или если говорить совсем точно, то ее прочитал Джордж. Мы, то есть все остальные, вряд ли смогли бы одолеть этот бред сумасшедшего. Но Джордж у нас особенный, он может читать все подряд. Подсунь ему мемуары смотрителя общественного туалета – он и их прочитает. Положит книжку рядом со своей тарелкой кукурузных хлопьев – и начнет читать… Так вот, он рассказал нам о вашей теории бессмертия, о том, как тело человека может омолаживаться с помощью эктоплазмы, отобранной у духов на Другой Стороне.

– Он прочитал мою книгу, вот как? – сказала мисс Фиттис, постукивая кончиками пальцев по своей круглой коленке.

– Да, – кивнула я. – Он прочитал о вашем «эликсире юности», Марисса. Теперь мы знаем, каким образом вам удается сохранять свое тело молодым. Мы знаем о поддельной жизни Пенелопы Фиттис, которую вы придумали, чтобы с ее помощью прикрыть свое возвращение. А еще мы видели сети, которые вы используете на Другой Стороне для добывания плазмы, и стеклянные цилиндры, в которых вы храните эту украденную у духов плазму, мы тоже видели. Единственное, чего мы до сих пор не знаем, – каким именно способом вы употребляете эту добытую плазму. Пьете ее, вдыхаете или втираете в себя как мазь? Так все-таки как же, а?

– Я ее пью, – сказала мисс Фиттис.

– Какая мерзость! – с чувством сказала я, а затем, подняв свой клинок, направила его в сторону парящего в воздухе духа. Тот оставался совершенно спокойным, лишь шевелил своими золотистыми лучами за спиной Мариссы. В центре этого сияния горели и внимательно следили за мной два золотых глаза. – Про вашего советника Джордж нам тоже рассказал. Его зовут Иезекииль, верно?

Услышав свое имя, дух дернулся, его лучи сделались ярче и еще активнее зашевелились в воздухе. Одновременно зашевелились лежащие на столе бумаги, и странички журналов на столиках возле стен тоже пришли в движение. А затем раздался низкий бархатный голос:

Марисса посмотрела на своего духа-полтергейста – с обожанием, но в то же время с тщательно скрываемым страхом.

– Да, это она, Иезекииль.

– У нее есть Дар.

– Возможно. Но как она использует его? Посмотри, какого мерзкого духа она выбрала себе в советники. – По воздуху протянулся луч света и уткнулся в зажатую у меня под мышкой призрак-банку. – Уродливая, грубая, примитивная тварь…

– Что?! – вскрикнул череп. – А ну поди сюда и повтори что сказал! Я урод?! Да ты сам урод! Сейчас я твою эктоплазму по ковру размажу как масло по бутерброду! Раздеру тебя на клочки как туалетную бумагу и использую по назначению, понял?! Это я грубая и примитивная тварь?! Да как ты посмел такое сказать?! Мне?!

Мисс Фиттис сидела, выпрямившись, в своем кресле и задумчиво перебирала на своем запястье браслет из каких-то зеленых камешков. Дорогих, наверное.

– У нее есть Дар, – повторила она.

– Не тратьте время попусту, – сказала я, делая шаг вперед. – Никакого предложения от вас я не приму.

– И тем не менее я его тебе сделаю, – ответила Марисса Фиттис, неожиданно поднимаясь на ноги. Она была выше меня и намного красивее. В мягком золотистом потустороннем свете она была похожа на сказочную королеву. Я же рядом с ней выглядела просто замарашкой. Марисса улыбнулась: – Люси… Мы с тобой очень похожи, ты и я.

– Не думаю.

– Мы обе можем разговаривать с духами. Обе пытаемся разгадать тайны мертвых. Мы обе были на Другой Стороне и видели то, что запрещено видеть простым смертным. Твой Дар столь же велик, как и мой. Но у нас может появиться много общего и кроме нашего Дара. – Ее улыбка стала еще шире. – Если ты присоединишься ко мне, Люси, тебе будет доступна вечная жизнь.

Я обратила внимание на то, что, хотя Марисса покинула свое кресло и подошла ближе ко мне, она по-прежнему оставалась окутанной золотистым сиянием своего духа-советника. Золотистые лучи оплетали ее словно мягкие цепи, словно змеи. Внезапно я вспомнила Чарли Бадда:

– Очень щедрое и заманчивое предложение, однако мне не нравится та светящаяся тварь, которая висит в воздухе рядом с вами.

Марисса снова улыбнулась и легко ответила, поигрывая длинным локоном своих темных волос:

– У тебя свой советник, свой дух Третьего типа, у меня свой. Вот видишь, мы и в этом с тобой похожи.

– Если не считать того, что у Люси вкус лучше, чем у вас, леди, – ввернул череп. – Вы, конечно, не помните, но много лет назад мы с вами уже разговаривали. Поначалу у нас была нормальная культурная беседа, и я пытался поделиться с вами своей мудростью. Но потом… Меня засунули в банку, а вы предпочли мне какую-то летающую лампочку! Не знаю, как вы эту лампочку зовете и какие у вас с ней отношения, но могу точно сказать, что вы промашку дали, уважаемая.

– Молчать, огрызок! – надменно полыхнул светящийся дух. – Даже я не перебиваю Мариссу, когда она говорит…

– Хочешь сказать, что это я слишком часто всех перебиваю, да, светлячок? Ой, пардон, опять перебил. Извини – вырвалось.

– Если бы ты не сидел в этой банке, – грозно пророкотал низкий бархатный голос, – я растер бы тебя в порошок, головастик!

Марисса прищурила глаза и впервые за все это время присмотрелась к моей призрак-банке.

– Между прочим, я помню тебя, злой дух, – сказала она. – Мы действительно разговаривали с тобой когда-то, и я пришла к выводу, что ты скользкий, развязный и недалекий умом тип.

– В самом деле? – нахмурилось лицо в банке. – А вы точно уверены, что это не был какой-то другой череп?

– Нет, – сказала я. – Она очень хорошо тебя запомнила.

– Этот отвратительный череп совершенно не заинтересовал меня, Люси, – сказала Марисса. – К тому же у меня уже был мой любимый Иезекииль. С тех пор как я еще маленькой девочкой повстречала его, он открывал мне все новые и новые поразительные тайны. Он направлял всю мою работу. Именно он натолкнул меня и Тома Ротвелла на мысль начать эксперименты с Источниками. Именно с его помощью мы впервые стали исследовать мир Другой Стороны.

Она подняла руку, на которой блеснул зеленый браслет, и золотистые лучи Иезекииля тут же зашевелились, чтобы игриво оплести ее пальцы. Марисса рассмеялась, и в ее смехе прозвучали истеричные, сумасшедшие нотки. Медленно, незаметно я придвинулась чуть ближе, выверяя на глаз разделяющее нас расстояние, готовясь к прыжку, которым смогу достать Мариссу. Признаюсь честно, мне было не по себе. Что-то странное виделось в смеющихся глазах Мариссы, какие-то темные тени, которые существовали как бы сами по себе и поднимались к поверхности радужки, чтобы пристально взглянуть на меня. Теперь золотистая аура играла с волосами Мариссы, светилась на них маленькой коронкой, похожей на тиару, которую надевала, выходя на сцену, Безжалостная Красавица.

Впрочем, не только этим Марисса напоминала мне ту Красавицу, но и многим другим тоже.

– Том был таким медлительным, так тянул меня назад, – продолжила Марисса. – Не мог слушать Иезекииля, не мог постигать глубоких истин. Но ты можешь это, Люси. Ты – можешь. И нет никого другого, кроме тебя, кто мог бы по праву занять место рядом со мной.

– Не слушай ее, Люси, она тебе просто зубы заговаривает, – сказал череп. – Свяжешься с ней – не раз потом пожалеешь, локти кусать будешь, можешь мне поверить.

– Да, верю, – ответила я и в тот же миг, не успев еще договорить, прыгнула вперед, направив в Мариссу свою рапиру. Результат получился совершенно не таким, на который я рассчитывала. Мой клинок стал постепенно замедлять свое движение, а затем просто остановился сантиметрах в двадцати от шеи Мариссы. Я изо всех сил налегала на рукоять рапиры, толкала ее, давила – бесполезно. Воздух вокруг меня вдруг сгустился, и клинок увяз в нем как муха, попавшая в мед.

– Позволь нам избавить тебя от лишнего соблазна и иллюзий, – спокойно сказала Марисса и позвала: – Иезекииль?

Золотистая фигура подняла руку. Тугой столб воздуха толкнул меня в грудь, отшвырнув назад. Я ударилась о край стоящего возле стены шкафа. Удар был таким, что у меня остановилось дыхание и я свалилась на ковер, выронив из рук и свою призрак-банку, и свой клинок. Новый столб воздуха подхватил рапиру, и она, гремя, покатилась по полу.

Морщась от боли, ругаясь как последний пират, я с трудом поднялась на ноги. Марисса Фиттис стояла и спокойно наблюдала за мной.

– Как думаешь, почему ты пришла сюда сегодня, Люси? – негромко спросила она. – И почему ты явилась одна? Ладно-ладно, – добавила она, услышав раздавшийся с ковра негодующий возглас. – Не совсем одна, а с этим… Луркером в банке. Но он не в счет. Я имею в виду – почему ты пришла без своих друзей? Без своего драгоценного Локвуда прежде всего? Нет, это не могло быть потому, что ты в самом деле рассчитывала уничтожить меня. Здесь должна быть какая-то другая причина, более глубокая. Ты одинока, Люси, и тебе необходима дружеская компания. Тебе нужно, чтобы рядом с тобой был кто-то, способный тебя понять и разделить твои мечты и желания. Твои друзья? Это все хорошо, конечно, но лишь постольку-поскольку. Не отрицай, не нужно. Их тебе совершенно недостаточно. Им не понять твоего страха смерти. На самом деле они лишь еще больше углубляют его. Тебе хорошо известно, что бравада Локвуда граничит с жаждой самоубийства, и эта эмоциональная опустошенность доведет его до могилы. Но что ты скажешь, Люси, если вдруг в твоих руках окажется сила, способная спасти ему жизнь и сделать так, чтобы он оставался рядом с тобой вечно? При этом вы оба – и ты и он – всегда будете оставаться юными, такими же, как я?

Я стерла с губ следы крови. Тело у меня продолжало дрожать после удара о дерево. Дверь шкафа за моей спиной приоткрылась и слегка покачивалась на петлях. Светящаяся золотым огнем фигура подплыла ближе ко мне, вместе с ней подошла Марисса, и меня затошнило от сильного приторного запаха ее духов.

– Нужно кончать с этим, – сказал дух. – Одним способом или другим, но кончать.

– Ну, Люси? – улыбнулась Марисса. – Ты слышала мое предложение. Что скажешь?

Я нашла глазами свою рапиру. Она укатилась слишком далеко, рукой не достать. Рядом со мной лежала только призрак-банка, из которой пялил на меня глаза перевернутый вверх тормашками призрак. Другого оружия, кроме черепа в банке, у меня не было.

«Что же делать? – лихорадочно размышляла я. – Может, в шкафу что-нибудь найдется? Ружья, бомбы, снаряжение какое-нибудь для Другой Стороны?»

– Значит, если я правильно все поняла, вы дадите мне эликсир жизни? – сказала я. – И Локвуду тоже?

– Пока вам этот эликсир не нужен, – повела плечами Марисса. – И не понадобится еще много лет. Но я поделюсь с тобой своими секретами. Ты будешь жить здесь, и мы вместе будем править Лондоном.

– А Общество Орфея? А люди, которые тоже бывают на Другой Стороне? Им тоже все известно?

– Ну что ты, – покачала головой Марисса. – Дураки, барахтающиеся в потемках. Вся правда не известна никому. Все будешь знать только ты. Иезекииль будет омывать тебя своим светом. Ну, каков же твой ответ, Люси?

Превозмогая боль, я заставила себя встать и, вытянувшись во весь свой почти полутораметровый рост, сказала, поправляя упавшую на глаза прядь седых волос:

– Марисса, я по достоинству оценила ваше предложение. Но даже если бы вы преподнесли мне его завернутым в подарочную бумагу и добавили к нему столько бриллиантов, сколько вешу я сама, этого все равно было бы недостаточно.

Лицо Мариссы потемнело. На нем вдруг проступили глубокие черные морщины, которые не мог скрыть даже золотистый призрачный свет.

– Я говорил тебе, – сказал Иезекииль. – Она слишком упряма. Выходит, что…

– Этого было бы недостаточно, – повторила я. – Слишком мало, чтобы заплатить за бесчисленные жизни, которые погубила Проблема, за юных агентов, погибших, сражаясь с призраками. Этого было бы слишком мало и для того, чтобы заплатить за страдания, которые вы причинили духам на Другой Стороне. Не удивительно, что многие из них предпочли сбежать от этих страданий и возвратиться в наш мир. Я все это видела. На моих глазах мои друзья были ранены, почти умирали. Нет, Марисса! Спасибо – нет! На земле не найдется силы, которая заставила бы меня примкнуть к вам. Если передо мной стоит выбор – перейти на вашу сторону или умереть, я добровольно выбираю смерть.

С этими словами я стремительно развернулась на каблуках и распахнула приоткрывшуюся дверцу шкафа.

Ружья? Рапиры? Какое-нибудь другое оружие? Ну хоть что-нибудь!

Нет.

Хотя при этом шкаф не был пуст, и я закричала, когда увидела, что в нем.