Глава 9

– Лия! – Ганга беспомощно топталась на высоком пороге донжона. На ее глазах выступили слезы, в ее голосе, когда она обратилась к дворфе, тоже звучали слезливые нотки женщины, которая не знает, что ей делать. На лице была явственно видна печать растерянности. – Да что же это такое? – в сердцах обронила она, разглядывая меня и Тору.

– Что, Гангочка?! – раздался голос дворфы из глубины башни. – Что произошло? – Голос у моей экономки был добрым и, как всегда, в нем звучала участливость. Для нее орчанка была невестой хозяина, а хозяина дворфа боготворила. Он позволил ей быть самой собой, всегда чистой, и, наплевав на проклятие дворфов, доверил ей материальное и финансовое благополучие баронства. Можно сказать, Лианора была почти счастлива. А я все никак не мог разобраться с последствиями ритуала отвержения.

– Дай мне твой самострел, я пристрелю этого гада. – Теперь уже в голосе Ганги слышались не только слезы, но и нарастающая ярость.

– Это кого, душа моя? – Лианора вышла на свет, старательно вытирая руки о фартук. Она стояла напротив яркого светила и, прикрыв глаза рукой, пыталась разглядеть гостей. В первую очередь она разглядела эльфарку и нахмурилась, затем вдруг радостно заулыбалась. – Ой, хозяин приехал, и как всегда неожиданно! И как всегда с новой девушкой. – Она повернула счастливое лицо к орчанке. – Гангочка, ты не спеши, сначала нужно разобраться. У нас гости. Кто же так их встречает?

– Какие гости? – Следом выглянула из дверей донжона Чернушка и встала за спиной дворфы. Неожиданно ее глаза стали большими, как два черных солнца, а рот открылся в немом удивлении. – Белая дзирда! – не веря самой себе, пораженно произнесла она. Затем схватила дворфу за руку и стала ее трясти. – Смотрите, девочки, это белая дзирда. Белушка.

– Какая еще белушка? – не скрывая ярости, прошипела воинственная орчанка.

– Ну как же! Она такая же, как я, только белая. Вы видите? А я Чернушка. Значит, эта белая дзирда Белушка.

– Это не Белушка, Чернушка. – ревниво отозвалась Ганга. – Это снежная эльфарка. А этот неугомонный гад снова кого-то спас. Ты что, – обратилась она ко мне, – не мог мимо пройти? Или отвезти ее в Снежное княжество? Мы только от двоих спасенных им избавились, и вот на́ тебе, снова-здорово. – Она обернулась к девушкам, ища у них поддержки, и беспомощно спросила: – Ну когда это закончится?

Такая встреча меня несколько огорошила. В моем замке встречают сюзерена с желанием расстрелять из арбалета. При этом охрана пялится то на меня, то на ревнивую троицу на крыльце.

– Мы точно попали в твой замок? – спрятавшись за мою спину, спросила Тора. Девушка сплела заклинание защиты и приготовилась нас защитить.

Пора было брать дело в свои руки, иначе потеряю авторитет как у дворни, так и у воинов. Примут меня за подкаблучника. Станут выполнять распоряжения тяп-ляп и шушукаться за спиной. А падение авторитета чревато непредвиденными неприятностями.

– Это что здесь происходит? – нагнетая ауру страха вокруг нас и распространяя ее по всему двору, спросил я. Голос мой звучал хоть и тихо, но всех присутствующих пробрало до костей. – Так ли до́лжно встречать своего барона? – И, не давая никому опомниться, заорал: – Запорю! Всех отправлю на корм свиньям!

Больше мне ничего делать было не надо. Девочек с порога донжона как ветром сдуло. Воины, охранявшие ворота, рухнули на землю, загремев оружием и доспехами. Я было обрадовался, но в это время со стены с грохотом рухнул еще один часовой. Тора была на грани обморока и, шатаясь и закрыв глаза, ухватилась руками за мою броню. Кроме того, она начала икать.

Запоздало пришло понимание, что я погорячился, перебрал с нагнетанием жути. Оглядывая последствия своего гнева, уже сожалел о содеянном. Двор опустел. Кони дежурного десятка, стоявшие взнузданными на случай тревоги и прячущиеся от лучей светила под навесом, ржали и бесились, пытаясь сорваться с привязи. На стенах не было видно часовых. Либо спрятались, либо лежат без сознания. А может, еще хуже. Пришлось мне сначала вылечить бойца, который упал со стены, и после этого начать успокаивать Тору:

– Все хорошо, девочка, мы прибыли ко мне домой. Здесь тебе ничто не угрожает. Мы выбрались. Теперь все будет хорошо.

В ее глазах появилась осмысленность.

– Правда? – еле слышно произнесла Тора.

– Правда-правда, – поспешил я заверить девушку, продолжая гладить ее по голове, как маленького ребенка.

– Прошу тебя, – Тора ухватила меня за руку, – не убивай девочек.

Я даже крякнул, как их разобрало-то.

– Уговорила, Тора. Не буду. Где начальник стражи? – крикнул я.

Из донжона вышел нехеец, сержант. На негнущихся ногах направился ко мне. Поклонился и ответил:

– Ваша милость, тан Черридар отправился на патрулирование ваших земель. У медного рудника видели дезертиров. Я остался за старшего.

– Почему не встретили барона как подобает? Где звуки труб, возвещающие о прибытии владетеля в замок? Где почетный караул для встречи? Где штандарт над башней, возвещающий, что владетель этих земель в замке? Почему меня хотели убить в моем же замке? И что это за охрана, которая падает без памяти? – Я сыпал вопросами, разнося подчиненного, как делал это на Земле. Мне не нужны были его ответы, мне нужно было, чтобы все прониклись: барон страшен в гневе, и лучше до греха не доводить, не вызывать его неудовольствие в будущем.

Сержант хлопал глазами, не зная, что ответить. Ему указаний трубить в трубы не давали и встречать хозяина замка почетным караулом тоже. Наконец он справился с растерянностью и твердо заявил, вытянувшись в струнку:

– Виноват, вашмисть! Все исправим, вашмисть! – прокричал он.

– Вижу, что виноват, – строго посмотрев на сержанта, проворчал я. – Исправляйте.

– Слушаюсь, вашмисть!

Я слишком демократичен. И это все видят. Ну ладно, будет вам и праздник, будет и свисток, как говаривал отец, когда заставал нас с братом за проказами. Снимал ремень и начинал учить. Мы лежали, сверкая голыми задами, на кровати и ревели. В комнату забегала мама и спрашивала, что у нас тут происходит. Как будто не видела и не слышала, как свистит ремень по нашим задницам, а мы орем на всю квартиру: «Ой! Больно! Больше не будем!»

– Это у них праздник! – спокойно отвечал отец. – Слышишь, как радуются, под свисток?

Мама предупреждала, чтобы отец не сильно свистел, и уходила.

– Пошли, Тора, в замок. – обратился я к девушке, увидев, что та почти пришла в себя. – Что-то нас никто не приглашает. Совсем распустились!

Я сделал шаг, но Тора меня удержала за руку.

– Ты обещал никого не убивать. – Она была взволнована.

– Обещал, значит, не буду. – Я посмотрел ей в глаза. – Я же тебя никогда не обманывал, правда?

Она согласно кивнула.

Уже лучше, подумал я. Кое-какое доверие между нами установилось. Глядишь, все и образуется.

– Сержант, всех главных в замке я жду в малой столовой. – И больше не обращая внимания на служаку, не спрашивая, понял он меня или нет, пошел в донжон.

За столом в малой столовой на третьем этаже башни стояла гнетущая тишина, и лишь для меня она была как музыка любви. Тору я усадил на свое место и, увидев, как вспыхнули и наполнились влагой глаза Ганги, мстительно усмехнулся. Погоди, девочка, это только начало.

Мой хмурый взгляд обегал одно побледневшее лицо за другим. Лишь Лия спокойно и доброжелательно смотрела на эльфарку. Чернушка рассматривала Тору из-под полуопущенных век, видимо ища сходство и различия. А я, вспомнив разнос комдива, приступил к экзекуции.

Начал с младшего. Потому что всегда нужно самый сильный разнос устраивать младшему, тогда старшие сильнее проникнутся серьезностью текущего момента. Страх наказания будет их сковывать еще до разноса.

– Сержант, вы остались за старшего в гарнизоне. Почему я смог приблизиться к замку и никто этого не увидел? Или увидели и не обратили внимания на господина этих мест? Это как понимать? Меня уже не считают за хозяина этих земель?

Сержант попытался встать и что-то пробубнить в свое оправдание. Но я его осадил:

– Мне не нужны ваши оправдания, сержант, я нанимал ваш отряд для того, чтобы мой замок был в безопасности. Вы все запустили – службу, воинскую дисциплину, развели, понимаешь, бордель, вместо четко организованной защиты и обороны! Молчите? Нечего сказать?

Сержант вновь попытался встать и объяснить мне положение вещей, он побагровел, часто моргал, силился вставить хоть слово, но я не позволил.

– Не надо мне объяснять, сержант. Я сам вижу, до чего вы довели мою стражу. Ладно, я прибыл, а если бы нагрянули враги? Вы тоже спокойно спали бы? Заходи кто хочешь и грабь мои земли. Молчать! – прикрикнул я на него. – За этот трик всем урежу жалованье наполовину.

С этим покончено. Сержант был раздавлен и хотел только одного: умереть. Теперь Лия. Я повернулся к спокойно сидящей девушке.

– Непорядок, госпожа главный эконом!

– Где? – удивленно переспросила дворфа. Безмятежность сошла с ее красивого лица, и на нем появилось выражение крайнего удивления.

– Везде! – безапелляционно заявил я. – Где торжественная встреча господина этих земель? Разве ты не знаешь, что меня нужно встречать хлебом-солью?

– Нет, не знаю… – произнесла девушка еле слышно.

– Плохо! Очень плохо! Никто ничего не знает. За всех все должен думать и делать я. – Что конкретно я за всех делаю, уточнять не стал. – Комната для гостьи готова?

– Н-не-эт-эт, – с запинкой ответила Лия. – Я еще не успела.

– Плохо! А места для расселения сотни новых крестьян из разных народов ты подготовила?

– Крестьян? Каких крестьян? Я об этом ничего не слышала!

– Очень плохо, Лианора. Неужели мне всех надо учить, как работать? Я уже двадцать ридок в замке, и никто не спросил: «Какие новости? Что нужно, господин барон?» Так работать не годится. Одна не знает, что ей делать, – продолжил я гнуть свою линию, – у другой замок без магического прикрытия остался. Почему, Чернушка? – повернулся я к дзирде, и та от неожиданности поперхнулась.

– Это случилось только что. Я не успела понять, что произошло.

Она не успела, но я-то сразу увидел, что мои доспехи, попав в магические конструкты Чернушки, под воздействием хаоса просто-напросто распались, потеряв магические скрепы, и разрядили магию брони. Что такое возможно, я отложил себе в памяти.

– А вот убежать от напавшего на замок врага у тебя времени хватило.

– Какого врага? – Девушка чуть не плакала.

– А это я у тебя хочу спросить, что за враг пробрался в наш замок и стер всю магическую защиту.

– Я не успела это выяснить, ты меня позвал в малый зал. – Дзирда уже ревела в полный голос.

– Не успела она. Все спят на ходу. На кого я могу понадеяться? На кого? – Я обвел всех глазами.

Сержант боялся шелохнуться и дышал через раз. Лия и Чернушка ревели.

– На меня! – поднялась Ганга.

– На того, кто первым захотел меня пристрелить из самострела в моем же замке?

– Я это просто так сказала. Как увидела тебя… с эльфаркой… – Она бросила искоса взгляд на Тору. – Вот и… огорчилась. Я больше не буду-у-у! – Ганга разревелась вместе со всеми.

– Конечно, не будешь! Если еще раз что-либо подобное повторится, отправлю обратно к деду, с письмом. Поняла?

– Поняла-а-а! – ревела белугой Ганга.

Статус-кво был восстановлен. Я снова при власти, можно двигаться дальше.

– Представляю вам ее высочество, внучку великого князя снежных эльфаров льерину Тора-илу. Она просила никого не убивать, – я с удовольствием оглядел ошеломленные лица моих подданных, – поэтому не буду. Теперь слушайте секретную информацию. Льерина Тора-ила является претенденткой на Высокий престол. Враги княжества похитили ее высочество и продали в рабство.

По залу прошелестело тихое:

– О-о-о…

– Вот именно, о-о-о! Мне было дано задание королевской службой безопасности найти принцессу и привезти ее сюда, взяв под свою защиту. Вы понимаете, какая это ответственность? – По лицам я понял, что понимают. Теперь мне нужно было сообщить главное, для чего я, собственно, и устроил этот разнос. – Чтобы ее больше не пытались похитить, будет пущен слух, что она моя невеста.

– А как же я? – Два голоса прозвучали одновременно.

– Вы на испытании… – Я помолчал. – Обе. И это только слух, который должен поддерживаться. Снежная эльфарка, вышедшая замуж за человека или помолвленная с ним, не может занять трон. Поэтому, если у кого-то из обитателей замка будут спрашивать об отношениях между мной и льериной Тора-илой, нужно делать многозначительный вид и отвечать так, чтобы было непонятно, «да» это или «нет». А лучше захватить любопытного и допросить. Понятно?

– Понятно, – первым ответил сержант. – Нужно отделаться недомолвками или захватить шпиона.

Девушки промолчали. Они боялись поднять глаза и задать вопросы. Хотя я видел, что их распирало от желания прояснить, что же на самом деле происходит между мной и эльфаркой.

– Ну если все понятно, то попрошу гостью любить и жаловать. А мне пора по делам. Я убываю.

– Как убываю? – всполошилась Лия. – Вы что, хозяин, не останетесь? Поужинать, переночевать? Так на ночь глядя и тронетесь?

– Да, Лия, мне пора. Дела не ждут. Готовь место для сотни новых крестьян. Там будут люди, дворфы и даже орки. Обеспечьте порядок и охрану. Ваше высочество, – обратился я к Торе, – можете чувствовать себя как дома. Девушки о вас позаботятся. А мне пора.

Я поклонился и вышел. Никто меня не провожал. Все были обескуражены сегодняшними событиями. В том, что я мог всех поубивать, они нимало не сомневались.

Как только за бароном закрылась дверь, наваждение со всех присутствующих в малой столовой мгновенно спало.

– Ой, мамочки, – всплеснула руками Лия. – Что же это я сижу! Надо гостье комнату приготовить и накормить. Ваше высочество, не хотите ли принять ванну после дороги?

Тора с благодарностью посмотрела на нее.

– С огромным удовольствием, рена…

– Лианора, – подсказала ей дворфа. – Так я сейчас распоряжусь.

Она дернула за шнур, и зал наполнил мелодичный перезвон колокольчиков. Вошла девушка и поклонилась.

– Маржа, – обратилась Лия к служанке, – подготовь комнату для нашей гости в крыле барона. И подготовь ванну с той водой, что привез хозяин.

Девушка снова поклонилась и вышла.

– Лия, почему в крыле барона? – Ганга еще не пришла окончательно в себя, но, услышав, что эльфарку помещают не в девичьей половине, а на половине барона, пришла в сильное изумление.

– Ганга, разве ты не слышала, что надо поддерживать слух, что наша гостья его невеста? Если кто-нибудь узнает, что ее высочество живет на половине барона, то что он подумает?

– Он подумает, что… ее высочество помолвлена с Ирридаром, – ответила орчанка. – Но это уже не слухи, это будет подтверждение.

– Как часто у нас бывает хозяин? – парировала дворфа. – Забежит, вот как сегодня, и тут же исчезает. Я даже не знаю, сумеете вы детишек зачать, при его-то делах.

– Лия! – Пунцовая Ганга возмущенно уставилась на подругу. – Ты что такое говоришь?

– То и говорю, что, если будешь своего жениха встречать так, как встретила сегодня, у вас никогда детей не будет. А хозяин будет вечно бегать по своим делам. И если однажды, – она бросила быстрый взгляд на эльфарку, – найдет себе другую невесту, виновата будешь в этом ты сама, девочка.

Тора переводила взгляд с одной девушки на другую. Действительно, странная черная красавица была очень похожа на нее. Но она никогда не слышала о черных эльфарках. Откуда ее привез Ирридар? Он такой же странный, как все эти девушки: его невеста, красавица-метиска, в которой орочей крови было меньше, чем человеческой, дворфа, называющая нехейца хозяином, не говоря уже о Чернушке. Как звали чернокожую красавицу, она уже знала с ее же слов.

– Я не невеста вашего господина. – Тора поспешила развеять сомнения у присутствующих. – Он спас меня от рабовладельцев. Мы учимся вместе в академии магии. И я тоже искренне недоумеваю, почему вы так глупо себя ведете. – Тора увидела на лицах девушек непонимание. – Ирридар, он… очень надежный, верный, мужественный и безрассудно смелый человек. Он достоин уважения и любви. Я думаю, что любая женщина была бы с ним счастлива. Кроме того, он очень добр. Он не стал казнить никого из вас за ту встречу, что ему устроили в его замке. Если бы это случилось в нашем княжестве, то тебя, – она в упор посмотрела на орчанку, – изгнали бы из рода.

Ганга прикусила губу.

– А ты… ты… на него не засматривайся! – и снова разревелась.

Сержант, сидевший до этого тихо как мышка, кашлянул:

– Рена Лианора, нам бы трубы для встречи барона, и трубачей. И где думаете размещать новых крестьян? Я так понимаю, там такая компания подобралась, что нужен глаз да глаз за ними.

Лия встрепенулась.

– Точно! Как же я забыла, скоро прибудут новые подданные. Лучше всего их разместить в заброшенном шахтерском поселке у рудника. Людей определим в крестьяне, пусть землю пашут, дворфов в ремесленники, а орков в скотоводы. Насчет труб… Будут тебе трубы. А вот кто знает, что такое хлеб-соль? И как ими встречать хозяина? – Она посмотрела на остальных.

– Как-как! – ответила за всех орчанка. – Накормить его на пороге солью, пригоршню дать, и потом дать заесть хлебом.

Лия приподняла брови:

– Ты думаешь? Вот на тебе и испробуем.

– Почему на мне? – Ганга растерянно огляделась. – Я не хочу есть соль, что я, лорх, что ли!

– А если не лорх, зачем такие глупые советы даешь? – набросилась на орчанку Чернушка. – Надо было спросить, что это значит! Ты после пупсика главная.

Тора взглянула на Чернушку.

– Пупсик? – переспросила она. Но ей никто не ответил. Только Ганга кинула укоризненный взгляд на подругу.

– Вы, таны, себе голову не ломайте, – вмешался сержант. – Выйдете к барону с караваем, а на него поставьте солонку с солью. Он сам и разберется, что с чем есть.

– Молодец, Квачак, – обрадовалась дворфа и, широко улыбаясь, обвела всех взглядом, в котором так и лучилось довольство. – Так и поступим. – Ты, Ганга, выйдешь с караваем. Ты, Квачак, отправляй разъезды на дорогу. Как увидят хозяина, пусть скачут в замок. Трубы трубят, – воодушевившись, продолжала дворфа, – штандарт на флагшток поднимается, и Гангочка с караваем у ворот стоит, нарядная вся такая… Вот встреча-то будет! – Она зажмурилась.

– Молодец-то молодец, – проворчал сержант, – только с половиной жалованья.

Я не стал задерживаться в замке. И на это было несколько причин. Первая причина – Тора. Я пораскинул мозгами и понял: три девушки в одном замке – это бомба замедленного действия. А я как запал для нее. Поэтому счел за лучшее позволить самим девочкам разобраться в их взаимоотношениях. Пусть они поговорят, может быть, даже подружатся, а не будут стараться что-то выгадать, используя меня.

Вторая причина – мне нужно было доложить Гронду и мессиру ректору, что принцесса найдена, находится под моей защитой в замке, и узнать, что делать дальше.

Третья причина – мои новые подданные, которые находятся у Алеша, в его городе на нижнем слое. Их срочно нужно доставить сюда. В Инферно их нечем кормить. А пребывание в среде чистого хаоса вредно для здоровья жителей Сивиллы.

И последняя причина состояла в том, что мне нужно срочно отправляться в степь. Я каким-то шестым, седьмым или десятым чувством ощущал приближение грозы. Рок, получивший по носу уже несколько раз подряд, этого мне не простит. И я должен попасть в степь, чтобы разобраться в том, что там происходит, и подготовить контрмеры.

Я не стал телепортироваться из замка. Вышел за ворота и тут же скрылся. Пусть думают что хотят. Перенесся на корабль, а уже оттуда на площадь с фонтаном в Азанар.

Две старушки на лавочке вздрогнули, когда я появился прямо перед ними, и разразились руганью. Я поклонился, извинился за то, что так неожиданно появился, и под ворчание, что у «штудентов» нет совести совсем, пожелал им здоровья и как ни в чем не бывало отправился в академию. Издали заметил Гронда, стоявшего ко мне спиной и распекавшего какого-то студента. Но стоило мне приблизиться, как старый волк резко обернулся, словно почувствовал добычу или угрозу. Он пристально на меня посмотрел и взмахом руки отпустил бедолагу. Как может нудно поучать мастер, я знал. Это развлечение он мог растянуть на час и даже больше.

– Есть новости? – спросил он. При этом его глаза шарили по мне, как карманник по карманам прохожего в толпе.

Ага, понял я, проверяет меня магическим взором. Небось думает, я это или перевертыш.

– Есть, мастер. – Я вздохнул, предвидя дотошные расспросы, и это получилось у меня так, словно я огорчен чем-то.

– Ты не смог ее найти? – Вопрос прозвучал резко, как удар хлыста.

– Почему не смог? Нашел.

Глаза старика блеснули недобрым огнем.

– Значит, она мертва, – проговорил он, даже не спрашивая, а утверждая, и плечи Гронда опустились. Мне показалось, что из него резко вытащили скелет. Вывод, который сделал из моих слов дед, меня сильно удивил.

– Да почему мертва, мастер? – поспешил я его успокоить.

– Потому что, сынок, если девушки с тобой нет, а ты говоришь, что ее нашел, значит, с ней произошло что-то ужасное.

– Произошло, конечно, – согласился я. Похищение и вывоз девушки, опоенной наркотиками, в Инферно вещи самые что ни на есть ужасные. – Но она жива, мастер. Хотя не совсем в порядке.

Я имел в виду, что Тора из-за всех этих неприятностей, выпавших на ее долю, пережила эмоциональный срыв и ее нервная система нуждается в отдыхе.

– Без рук, без ног и ее лишили чести? – быстро спросил Гронд.

Я вытаращил глаза на старого безопасника, не в силах понять ход его мыслей. Потряс головой.

– Стоп, мастер! Вы меня совсем запутали. Не так все печально, как вы представляете…

Он остановил меня:

– Подожди! Все расскажешь мессиру ректору. – Схватил меня за руку, и мы в мгновение ока оказались в кабинете архимага.

Тот в это время доставал бутылку вина из изящного шкафа.

– Самое время, Кро, – проговорил Гронд, стоя за его спиной, и облизал губы. Он упер взгляд в бутылку и не заметил, как вздрогнул ректор. – Выпить по печальному поводу.

Ректор раздраженно поставил бутылку в шкаф, прикрыл дверку, сумрачно оглядел нас обоих.

– Что случилось? – недовольно спросил он. – Началось вторжение? Нехеец оказался женщиной?

У меня глаза полезли на лоб. Чего это он поднимает такие темы?

– Или он ограбил нашего наместника, вызвав того на дуэль?

Но Гронд только отмахнулся:

– Все гораздо хуже, Кро. Малыш нашел девушку, и с ней приключилась беда. Она без рук и без ног.

У ректора подкосились ноги, он плюхнулся в свое кресло и, открыв рот, уставился на меня.

– Как это случилось, сынок? – спросил он и, не отрывая от меня глаз, встал и снова полез в шкаф за бутылкой.

– Да что за глупости! – возмутился я. – Руки и ноги у принцессы на месте.

Старики переглянулись. Ректор закрыл шкаф и вернул туда бутылку.

– Не понял? – произнес он.

– Так ты с ней переспал! – ахнул Гронд. – Ты с ума сошел, нехеец! Как ты мог? Воспользовался слабостью принцессы?

У мессира снова округлились глаза и он снова потянулся к шкафу.

– Доставай, Кро, свою бутылку, – печально обратился старик к своему другу, – без нее у нас спокойно выслушать этого непутевого молодого человека не получится.

Я не понимал, что происходит, хотел что-то сказать в свое оправдание, но старик ущипнул меня, и я замолчал. В полной тишине два старика распили вино, причем мне даже не предложили, жмоты. В кабинете стоял такой аромат, что я непроизвольно проглотил набежавшую слюну.

– Теперь рассказывай, сынок, – по-отечески предложил Гронд, усевшись в свое кресло.

Оба смотрели на меня и, видимо, решали, какой казни предать. Я, не ожидая приглашения, уселся на стул напротив магистра. Сейчас я вам покажу, как надо разводить олухов, подумал я. Два раза вздохнул, нагнетая нужную атмосферу для рассказа.

– В общем, так. Девушка жива и здорова. Ее похитили. И хотят отдать обратно за ящик вина «Волшебной лозы». Название вина я подсмотрел на бутылке.

Обоих, казалось, вот-вот хватит удар. Такого ответа они от меня никак не ожидали.

– Что похитители хотят? – переспросил ректор. Я равнодушно пожал плечами.

– Всего лишь ящик вина, мессир.

– Всего лишь ящик вина «Волшебной лозы»? – повторил за мной архимаг. – Ты хоть представляешь, что они просят?

Я снова пожал плечами:

– Всего лишь вино, господин ректор.

– Где льерина? Мы ее сами освободим. – Он стал похож на боевого петуха, волосы на голове поднялись дыбом, борода воинственно топорщилась.

– Как хотите! – равнодушно сказал я. – Тора-ила на нижнем слое Инферно, в плену у демонов. Как выйдете из портала, так лигах в трех увидите разрушенный город, полный мутантов. Ищите ее там.

Оба старика в полном обалдении смотрели на меня.

– Ты был в Инферно? – прервал затянувшуюся паузу Гронд.

– Был, там ее и нашел.

Оба поморгали, пытаясь уяснить сказанное мной.

– А почему тебя не захватили? – недоверчиво поинтересовался Гронд.

Я сделал глубоко печальный вид и тяжело вздохнул.

– Меня, господа, тоже захватили и сделали рабом. Хотели продать местному князю. – Понимая, что сейчас посыплются расспросы, стал им рассказывать свою историю. Я рассказал, как был пойман после бури на четвертом слое, упустив только момент сражения с драконом, как шел в колонне рабов, как нас кормили и что Тору везли отдельно в клетке. Придумал на ходу, что бандиты не нашли того, кто передаст их требования, куда надо, и я предложил им свои услуги. Они с помощью камня скравов переправили меня сюда. Кто они, в подробности я не вдавался. Я перемешивал вымысел с правдой, повествуя о подвигах студента, и мессир ректор, пытавшийся проверить меня с помощью магии, терялся в догадках.

– Ты где-то врешь! – вынес он свой вердикт. – Но где я не пойму. Зачем похищать принцессу, чтобы потом обменять ее на вино?

– Как раз это я объяснить могу, – ответил я совершенно спокойно. – Пока караван шел, местный князь был убит другим князем. А ему принцесса была не нужна. Золота и каменьев у бандитов много. Вот они и придумали, как продать девушку.

– Да уж, придумали! – покачал головой ректор. – Кто только их надоумил?

– Я и надоумил, – улыбнулся я, показав свои кипенно-белые зубы. – Правда здорово получилось? Иначе Тора-ила сейчас бы чистила котелки у демонов.

У ректора вытянулось лицо. Он посмотрел на Гронда.

– Вот как ему давать поручения? – проговорил он огорченно. – Он решает одну проблему и приносит с собой другую, еще более сложную.

– Не понял! – возмутился я. – Вам что, вино дороже принцессы?

– Не дороже, юноша, – отозвался ректор. – Это вино очень трудно достать. Чтобы ты знал, его делают всего сто бутылок в год. Представляешь? В год.

– Кро, не жмись, доставай свой ящик, – сказал Гронд. – Надо, значит, надо.

– Мне проще заявиться в город самому и отбить девочку у бандитов, – не сдавался ректор.

– Ага! Правильно. И меч захватите или посох потяжелее, а то там заклинания не действуют. Я уже попробовал заниматься волшебством. Пустое занятие, хаос все разрушает. И броню не забудьте, только без чар, господин ректор.

– Где я возьму ящик «Лозы»? – Ректор зло посмотрел на Гронда.

Тот, не обращая внимания на его настрой, показал глазами на шкаф.

– Там у тебя, Кро, десять бутылок из двенадцати. Думаю, наш герой сможет сторговаться. Ведь так, Скорпион?

Понимая, что надо ковать железо, пока горячо, я закивал:

– Думаю, смогу, мессир. Но возникает другой вопрос: кто это вино повезет?

– Как кто? – удивился ректор. – Ты и повезешь!

Гронд же промолчал. Старый хрыч что-то задумал, и надо будет это учитывать. Я косо взглянул на невозмутимого безопасника и перевел взгляд на ректора.

– Я на это не подписывался, мессир, – начал я свою обычную торговлю. – Девушку нашел. О выкупе договорился. Свою работу я сделал. Пусть едет льер Рафа-ил или мастер Гронд.

Гронд оживился:

– А что, я могу съездить, – быстро ответил он.

– Нет. Гронд останется в Азанаре, – отрезал ректор. Почесал щеку и объяснил свое решение: – Он этот ящик по дороге выпьет. А эльфаров посвящать в новости пока рано. Зная тебя, понимаю, что-то хочешь выторговать. Давай говори.

– Что значит выторговать, мессир? Я, можно сказать, не щадя живота, рискую жизнью за чужие интересы…

– Да-да-да, – остановил меня ректор. – Все так и есть. Твои условия?

– Я хочу стать графом. Поможете?

Оба смотрели на меня с явными признаками смятения.

– Зачем тебе графство, Ирридар? – по-свойски спросил Гронд, пока ректор ворочал старыми мозгами прожженного интригана и искал мотивы, подвигнувшие меня на такую просьбу.

А я хорошо знал, что эти старики не моргнув глазом продадут меня раз двадцать и раз тридцать перепродадут, если им это будет выгодно. Для них я был инструментом, который берегут, пока от меня есть польза. Если польза будет от предательства, меня без затей предадут.

– Я буду первым графом-нехейцем, господин ректор, – объяснил я свою мысль. – Кроме того, я не требую отдавать мне смежные с моими владениями баронства. Я хочу купить земли на границе с орками и подарить моим братьям. А это право требует специального эдикта его величества. Так что?

Ректор постучал пальцами по столу.

– Это все? – спросил он, обдумав мои требования.

– Нет, еще надо решить, что делать с принцессой, когда я ее привезу.

– Оставишь в своем замке на каникулы. Потом скажем тебе, что делать дальше. Эдикт я получу. Но если ты, нехеец, испортишь девку, лучше тебе бежать в степь и не появляться в Вангоре, – пригрозил ректор.

– А если не я, а кто-то другой, я тоже буду виноват? Что-то мне не хочется отвечать за чужие грехи.

– Ты что-то знаешь? – Ректор приподнял правую бровь. Он уже для себя все решил и пришел к каким-то выводам. Сидел спокойно и рассматривал меня как экзотическую диковинку.

– Нет, не знаю, но отвечать за то, чего не делал, не желаю.

Ректор пожал плечами и спокойно сказал:

– Не желаешь, значит, не будешь. – Он повернулся к шкафу и открыл дверку. – Забирай вино.

Голос его предательски дрогнул. Расставаться с такой редкостью он явно не желал. Гронд снова облизнулся. А я нагнулся и спрятал вино в пространственный карман сумки.

– Рад был побеседовать, господа. – Я раскланялся, желая уйти, но не тут-то было.

Гронд очень быстро оказался рядом, схватил меня за руку, и мы снова перенеслись с ним на проходную.

– Половина ящика моя, студент, – нагло заявил он, не отпуская мою руку.

– С чего бы это? – удивился я наезду старика. – Мастер, вы ничего не путаете? Это выкуп.

– Девушка у тебя в замке, нехеец, а я помог тебе добыть ящик «Лозы». Вот почему.

– Почему вы решили, что принцесса у меня в замке? – не сдавался я. Что-то дед темнит. Видеть Тору он никак не мог. Сообщить ему тоже не могли, я двигался телепортами и опередить меня было невозможно. Так что, как говорится, отвали, дядя.

– Ты бы никогда не оставил девушку одну, Ирридар. Я тебя хорошо изучил, и все, что ты наплел Кронвальду, это выдумка, признаю, гениальная, но выдумка. Кроме того, ты что, хочешь со мной поссориться? – перешел он на угрозы.

Ссориться из-за вина я не хотел, а старика распирало. Он даже готов был обмануть друга, лишь бы иметь у себя это вино.

– Хорошо, мастер, я готов поторговаться с бандитами даже ценой своей жизни и отдать вам бутылку.

– Две! – быстро произнес старик.

Я надул щеки, показывая свое возмущение, но на него это не произвело никакого впечатления.

– А что получу я?

– Мою благодарность, сынок.

– Договорились, мастер, я запомню. – Я залез в сумку и достал две бутылки. Передавая бутылки, невзначай обронил: – Будете должны.

Он схватил бутылки и только потом понял, что я сказал. Руки его затряслись. Мы совершили сделку, и, приняв вино, он ее подтвердил. Я нагло смотрел на старика. Мой взгляд ему ясно говорил: хочешь расторгнуть сделку – отдавай вино. Это была моя позиция, и тогда каждый останется при своих. Жадность пересилила осторожность, и дед молча кивнул, соглашаясь со мной.

– Как она? – наконец поинтересовался состоянием девушки Гронд, садясь на мягкий стул. Причем я заметил, когда старика на проходной не было, не было и этого стула. Еще мне показалось странным, что ни его, ни ректора не волновало здоровье девушки, что она пережила, каково ей сейчас. Для них важно, чтобы она просто была, интриганы.

– Она держится, – ответил я, – но ей нужно отдохнуть. Льерину, мастер, поили зельем, так что она все время была не в себе.

– Кто ее похитил, узнал?

– Всех нет, но про одних рассказать могу. Только вы не поверите.

– Ты расскажи, сынок, а я уже сам решу, верить тебе или нет, – небрежно отмахнулся Гронд. – Не забудь рассказать, как узнал про похитителей.

У меня зачесался нос. Интересное дело, подумал я, рассеянно потерев нос. Что происходит? Он как будто знает, кто участвовал в похищении, и хочет выяснить, что известно мне. Оба совсем не удивились тому, что я нашел девушку. Старый хрыч устроил целое представление. Чего он добивается?

Твою дивизию! До меня дошло. Вангор ведет свою игру, и Тора в ней лишь разменная фигура. Интересно, кого они хотят поддержать? И тут же сам себе ответил: а тут и гадать не надо. Кто предложит королевству больше выгод, того они и поддержат. Судьба девушки их вообще не интересует. А судьба у нее в лучшем случае стать марионеткой, в худшем – исчезнуть навсегда.

– Ты чего молчишь? – прервал он мои размышления. Гронд кинул на меня беглый взгляд и отвернулся к окну.

– Это орден Искореняющих, – не стал скрывать я. – Как узнал? Это мое дело, мастер.

Старик нисколько не удивился. Только кивнул.

– Ты, нехеец, не дурак, поэтому держи язык за зубами. Все, свободен. – Он потерял ко мне всякий интерес. Вот и совершай подвиги для системы, которую олицетворял Гронд. Вся его благодарность: держи язык за зубами – и свободен.

Следующие два дня были заполнены сплошными хлопотами. Я перетаскивал партиями своих новых подданных, которых получил за обещание купить баронство Граппу. Переправлял по два десятка разумных в Брисвиль, а там оставлял под охраной псов на пустыре за городом. Они сами меня нашли. Стоило мне появиться в городе, и парочка швердов начинала крутиться рядом. Они ждали ментального общения и буквально впадали в экстаз, когда я начинал транслировать им свои мысли. Почему я перевозил новых подданных десятками? Чтобы не привлекать к себе внимания, ведь такие караваны курсировали тут сотнями. Собрав всех вместе, растерянных и не понимающих, куда и зачем я их веду, с помощью камня скравов переправил их к замку. Они только видели, что бывший раб теперь их новый хозяин. Бурвидуса я предупредил, что отрежу ему язык, если он где-то проболтается о том, что видел. Или расскажет, какое дал мне прозвище. За остальных я не беспокоился. Такой болтливый был он один. Вечно неунывающий маленький дворф.

– Возьми меня в слуги, – сразу предложил он.

Я поглядел на него с интересом. Умеет выживать в любой обстановке. Неглупый. И ответил:

– Я подумаю.

Лия успела подготовить место и даже разбила вновь прибывших на группы. Людей сразу отвела в отдельный барак. Дворфов забрала в замок. Для орков пригнала стада лошадей и коров. Черридар обеспечил охрану и порядок. Моего вмешательства не требовалось. Единственное, что меня доставало, это гром фанфар при моем приближении к замку. А когда я первый раз заглянул к себе в замок, то меня встречали нарядные девушки с караваем хлеба и солонкой на нем. Сначала я очень удивился: чего это они? И Шиза мне ядовитым, противным голоском напомнила:

– Ты сам, дорогой, просил устроить тебе как барону пышную встречу.

Пришлось вспомнить, что наговорил всем, устраивая разнос, и я вынужден был признать, что перемудрил. Теперь придется какое-то время потерпеть. Будет хуже, если отменю. Подумают, что у меня семь пятниц на неделе и ветер в голове.

С Торой я виделся мельком и передал ей, что находиться она будет в замке до конца каникул. Девушка окинула меня странным взглядом, но, соглашаясь, только молча кивнула. На ней было новое нарядное платье, волосы заплетены в косу. Понимая, что мне ей больше нечего сказать, я улыбнулся и убыл из замка. Оставаться ночевать я не стал. Начнутся расспросы, где был, откуда все эти разумные, что дальше будет с эльфаркой, и все в таком духе. Я хотел переждать, чтобы новизна впечатлений и неудовлетворенное любопытство у моих девушек пошли на убыль. Короче, я сбежал.

Нельзя сказать, что судьба снежной принцессы меня не волновала. Девушка попала в круговорот интриг разных влиятельных групп, каждая из которых преследовала только свои интересы. Одним она мешала как символ старых порядков. Другим, наоборот, была нужна в качестве… Да в общем все равно в каком качестве. Главное, что ее не воспринимали как правительницу. Но пока она в замке, ей ничто не угрожает. А вот потом… Додумывать, что будет потом, я не стал. Всему свое время. Когда потом наступит, тогда и буду думать.

Алеш Грапп остался в Инферно. У него там масса каких-то дел. Он показался мне очень странным. Внутренняя сила, которую он пытался безуспешно от меня скрыть, настораживала. Уж слишком она контрастировала с его обычным непримечательным видом. Это даже была не просто сила, это было сродни могуществу. Кроме того, я понял, что в Инферно он находится в своей стихии. Также смею предположить, что и мир Сивиллы будет для него родным. Все это мне показалось действительно необычным до странности. Нет, я его не боялся. Он не вызывал у меня страха или тревоги. Просто мы были, как бы это правильно выразиться, каждый сам по себе. Он себе на уме, я тоже. Мы не мешали друг другу, но могли сотрудничать и дополнять возможности каждого из нас, таким образом усиливая и увеличивая шанс выжить. Это понял я и понял он. Короче, он остался там, где я его встретил. Ну а меня обостренные чувства гнали дальше. К оркам.

Орочья степь встретила меня теплом, свежим ветром и горьковатым запахом трав. Безбрежное море разнотравья и серебряного ковыля радовало мой взор. Я любил бескрайние просторы и здесь ощущал, как нарастает внутренняя свобода. Желание вскочить на коня и с гиком нестись в галоп, пока конь не устанет. Затем упасть на траву и смотреть на голубое небо с медленно плывущими облаками.

Наверное, подобные чувства испытывали и орки, свободолюбивые дети степи, вскормленные молоком и мясом лорхов, никогда не знавшие запретов оседлых жителей, не знавшие других законов, кроме традиций племен. С ними легко и в то же время трудно. В большинстве своем они просты и бесхитростны. Непосредственны как дети. Могут поверить в чудо, увидев фокус. А могут подняться и сокрушающей волной пройти по континенту, сея смерть и ужас, чтобы просто показать свою удаль и разогнать застоявшуюся кровь. Причем подняться тысячи всадников могут в один момент, а к ним станут примыкать отряды из разных племен, пока те, кто решил отправиться в набег, двигаются по степи. Грозная сила.

В лагере свидетелей Худжгарха царил порядок. Разъезды разведчиков выдвинулись на полдня пути от лагеря. Вокруг ставки вождя расположились небольшие верховые группы постов охраны. Я не стал проходить сквозь них, а, уйдя в «скрыт», сразу прыгнул телепортом в шатер к Грызу.

В шатре шел военный совет. Собралось две дюжины седых орков. Они пили гайрат, ели мясо и сурово молчали. Я пристроился сбоку и решил послушать, о чем будут вести разговор мои аксакалы. Эту традицию орков сперва плотно поесть, а потом обсуждать важные дела я знал. Долго будут мусолить какую-то тему, рядить, кто будет главным, в гневе вставать и уходить и снова возвращаться. А в какой-то момент все это им надоест, и они могут оседлать лорхов и отправиться в набег. Или просто разойтись по стойбищам. Вот такие интересные орки. Ну это если собираются вожди. А в этом шатре вождь был один. Он обгрызал здоровенную кость и поглядывал на остальных. Первым закончить трапезу хозяину шатра не позволяли принятые у орков правила гостеприимства. Гости могут посчитать, что хозяин жадный, и они уйдут обиженные, опозорив его перед другими орками. Это все мне рассказывала Ганга, когда мы возвращались из степи.

Грыз глодал кость, высасывая из нее мозг. Я ждал. Старики насытились, вытерли жирные руки о кожаные портки и принялись за гайрат. Я стал задремывать. Женщины убрали миски и понесли их к выходу из шатра. Одна споткнулась о мою ногу и чуть не упала. В смятении посерела под взглядом мужа и поспешила уйти. Теперь будут говорить, понял я.

– Есть новости, – начал Грыз. – Наши разведчики донесли, что три племени отправили послов к великому хану. Хотят пойти войной на свидетелей Худжгарха. Стало быть, на нас.

Обсуждали орки всегда долго, но говорили кратко. Вот и Грыз высказался и замолчал.

– Какие племена? – спросил один из дедов. – Уже известно?

– Да, известно. Техколо, чибар и чахоя.

Все покивали головами, как будто что-то знали.

– Может, еще кто хочет к ним присоединиться? – спросил другой аксакал. Ни тревоги, ни паники никто из них не выказывал.

– Пока это неизвестно, – отозвался Грыз. – Великий хан в эти дела вмешиваться не станет. Он все отдаст на волю Отца.

Все снова закивали, соглашаясь с его словами.

– С Худжгархом уже говорил? – спросил первый дед и кинжалом поковырялся в зубах.

Они обсуждали начинающийся поход против них, словно сами собирались на рыбалку и разговор шел о снастях: леску взял? А удочку? Червяков не забыл? Спокойно, даже лениво.

– Нет. Чтобы вызвать духа мщения, нужно два дня возносить молитвы. Сами знаете.

И деды опять закивали.

– Ну тогда мы пойдем собирать всех на молитву. – Молчавший до этого старый воин хлопнул ручищами по бедрам и легко, как юноша, поднялся. За ним поднялись остальные.

– Идите, – проводил их Грыз.

Вот и весь военный совет Как в Филях у Кутузова. Кратко и по существу. А главное, неужели они так уверены, что придет дух мщения и снова поведет их к победе? Я задумался. Что будут увеличивать благодать, это хорошо. Но теперь мне в образе Худжгарха среди них появляться нельзя, а побеждать надо. Видимо, Рок, проиграв битву за души этих орков, принял кардинальное решение – свидетелей просто уничтожить. Что может быть проще: пошли к племенам проповедников, надели их даром показывать простые чудеса и натравливать одних орков на других. М-да. Времени мне на раскачку не дают. Надо срочно готовить своих проповедников и отправлять их читать проповеди племенам. Иначе вся жизнь превратится в междоусобную войну. И надо повидать деда Ганги, поговорить с ним.

Я снял невидимость и уселся на место гостей. Грыз спокойно посмотрел на меня. Как будто я отсюда и не уходил.

– Есть будешь? – спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

– Есть новости, – ответил я на его манер. – В образе духа мщения я не могу больше присутствовать на поле боя. У меня появился противник гораздо более сильный, чем я. И ваш Отец запрещает нам в божественной форме участвовать в битвах.

– Это правильно, – согласился Грыз. – Дети степи сами должны решать свои вопросы. Ты и так нам помог. У меня под седлом теперь больше двух тысяч в трех лагерях. К нам присоединилось одно из племен, на землях которого мы нашли пристанище. Я думаю, мы справимся сами.

– Не справитесь! – не согласился я. – Мой и ваш враг хитер и будет поддерживать племена, выступившие против свидетелей. Я тоже буду с вами, но в человеческом обличье. – Я помолчал, давая время Грызу обдумать мои слова.

– Хорошо, повелитель, – согласился он. – Меня это радует. У тебя уже есть план?

– Только наметки. Мне нужно знать пути движения племен. Отправляй разведку. Самое лучшее решение – разбить их по частям. Кроме того, нужно подобрать десять пар стариков, умеющих рассказывать истории. Я сделаю, вернее, Худжгарх сделает их своими пророками, наделю силой и отправлю проповедовать среди племен.

Грыз внимательно слушал, наклонив голову, и что-то в уме прикидывал.

– Хорошо, все это я организую. Еще что-то нужно?

– Пока только это. Готовь войско к боям с превосходящими силами. Учить тебя не надо, ты и так знаешь новые принципы ведения войны. Ложное отступление и атака из засады. Я подготовлю амулеты для десятников и сотников. Подготовь группу из самых старых орков, они будут сражаться магией. Три отряда по пятьдесят воинов хватит. Через седмицу я появлюсь вновь.

Орк только кивнул. Ему было все понятно. Задачи поставлены, осталось их распределить и выполнить. А остальное в руках Отца. Ни сомнений, ни страха в душе Грыза я не заметил. Только холодная расчетливость и желание действовать.

Общая картина мне была ясна. Предстоит война, и в ней нужно победить, но победить так, чтобы потери моих свидетелей были минимальны. Кроме того, нужно подумать о том, как поступить после победы. Мы находились на землях, еще недавно принадлежащих сивучам. Теперь их остатки ушли и соединились с остатками племени муйага. Часть, небольшая, надо признаться, присоединилась к свидетелям. Ближайшие к нам племена трох, чахоя, шкариназ. Племена не самые крупные и запятнавшие себя связями с лесными эльфарами и демонами. Сейчас они как бы изгои, к тому же они участвовали в штурме ставки великого хана. Вот к ним и нужно отправлять пророков в первую очередь. Они обижены, их юноши не примут участие в походе, и на этом нужно будет сыграть.

Помочь им восстановить свою гордость и силу. Как это сделать, еще предстоит продумать. Сейчас главное разделить племена, решившие идти на войну против моего воинства. Не дать им договориться. Применить принцип разделяй и властвуй. Сейчас будет самое то.

В золотом шатре великого хана собрались трое вождей со своими верховными шаманами. Сам великий хан, его правая рука и верховный шаман орков. Старый шаман сидел полузакрыв глаза и как будто дремал, не встревая в разговор и не проявляя интереса к тому, что говорили гости. А разговор шел нервный, на грани непочтительности. Гости не просили, а выдвигали требования. Но все же палку не перегибали.

От имени всех гостей говорили вождь и шаман племени чибар, в недалеком прошлом ничем не примечательного.

– Великий хан избран советом вождей и должен следить за соблюдением традиций нашего народа, – со скрытым упреком в голосе говорил некрупный по оркским меркам, но очень подвижный и, видимо, весьма ловкий мураза Дуда Анж. Остальные важно кивали головами. Дескать, да, это так. – Но мы видим, что в степи зародилась никому не подконтрольная сила – свидетели Худжгарха. Они уничтожают наших братьев, сгоняют племена с их земель. К ним стекается всякий сброд, отринувший свои роды. А великий хан молчит. Почему? – Он уставился на верховного правителя злыми глазками.

Хан спокойно выдержал взгляд, неспешно отпил гайрат из чашки, аккуратно поставил ее на маленький, изысканно сделанный приставной столик. Так же неспешно вытер губы расшитым полотенцем.

– Не пойму я, Дуда, о чем ты говоришь, – медленно, как будто обдумывал каждое слово, ответил хан.

Владыка степи был искушенным правителем и не собирался подстраиваться под гостей. Но он был осторожен. Ему донесли, что шаманы этого племени вдруг стали очень сильны, они показывали чудеса, которые никто повторить не мог. Не могли противостоять и их магической новообретенной силе. А сами шаманы утверждали, что это дар Отца всех орков. В степи происходили события, неподвластные его уму, и он в первую очередь старался разобраться в их подоплеке. Кроме того, он знал, когда надо показать свою гордость, а когда смириться перед обстоятельствами. Свидетели не угрожали ни ему, ни его положению среди орков. А вот новая сила, появившаяся в степи, вызывала у него обоснованные опасения. Дуда Анж рвался в великие ханы и, имея такую поддержку, как его шаман, мог добиться своего.

– Как это о чем? – недовольно ответил вождь. – О том, что в степи появились самозванцы, говорящие от имени Отца. Они поверили в ложного бога и призывают других отвернуться от нашего Отца. От его имени они убивают наших братьев, сгоняют с земель племена. Вот о чем я говорю!

– Уважаемый мураза, ты не хуже моего знаешь, что здесь многие видели духа мщения. Он сражался на этом холме против восставших племен. И наказал их. Он показал свою силу, и мы ее видели. Если бы не было на то воли Отца, мы не смогли бы победить. Разве не так?

– Нет, не так! – вступил в разговор шаман. – Это все ложные чудеса чужого бога, который хочет занять место Отца. – Глаза шамана горели яростным фанатичным огнем.

Этот пойдет на что угодно, подумал хан.

– Не буду спорить, – все так же невозмутимо продолжил хан. – Мы многого сейчас не понимаем, но Отца никому заменить не удастся, в этом я уверен. А Худжгарх не претендует на место нашего Отца. Свидетели говорят, что он его посланник, и в это многие верят. Они верят, что через него Отец говорит со своими детьми.

– Отцу не нужны посредники, он сам говорит с орками, – презрительно скривившись, сказал шаман. – Он наделяет тех, кто ему верен, своей силой. – Худой как засохшая ветвь шаман гордо распрямился.

– Ну да, ну да, – охотно согласился хан. – Это мы знаем. Наслышаны, как некоторые шаманы, утверждающие, что говорят от имени Отца, пришли в лагерь свидетелей и не смогли разжечь костер без магии. Затем напали на вождя свидетелей Худжгарха, который их посрамил. На месте гибели клятвопреступников теперь стоит камень завета. Поэтому ты, шаман, мне здесь про силу не говори. – Хан развернул плечи, показывая всем, кто хозяин степи, и с усмешкой произнес: – Если считаешь себя способным пересилить Грыза, иди и померяйся с ним силой.

Шаманы от сдерживаемой злобы зашипели, хан ударил в самое больное место.

Служители, которых они отправили в лагерь к свидетелям, позорно погибли, и об этом уже знает почти вся степь.

– Мы сделаем по-другому, великий хан, – вновь вступил в разговор мураза Дуда Анж. – Как завещали нам предки. Мы сразимся с ними в честном бою и посмотрим, кому Отец отдаст победу.

Великий хан помолчал, обдумывая слова вождя.

– Ты хочешь затеять братоубийство, мураза? – после недолгого молчания спросил он.

– Нет! – резко ответил тот. – Это очищение от скверны. – Он высокомерно посмотрел на владыку степи. – Если великий хан не делает то, что должен, это сделаем мы.

– Дуда! Ты будешь учить меня, что я должен делать? – Хан показал могучие клыки. Он знал, что здесь, в ставке, ему ничто не угрожает. Какими бы сильными шаманы ни казались, напасть на избранника народа они не посмеют. Но и сносить откровенное оскорбление он не стал. – Не зарывайся, мураза, а то проверить, за кем стоит Отец, могут и все племена степи. Хочешь, чтобы я поднял их в священный поход?

Мураза напрягся и поглядел на шамана, тот еле заметно отрицательно покачал головой.

– Нет, великий хан. – Дуда сидя поклонился. – Мы лишь хотели услышать твое слово и сообщить о наших планах, – смиренно ответил он.

– Я тебя услышал, мураза Дуда Анж, – отозвался хан. – Приходи через два круга, я сообщу свое слово. – Он прикрыл глаза, давая понять, что аудиенция окончена.

После ухода гостей оживился верховный шаман. Его взгляд стал острым, как отточенный кинжал, а нарочитая показная немощь исчезла, едва затихли шаги ушедших.

– Что скажете? – обратился хан к соратникам.

Правая рука скривился:

– Что тут говорить, пусть идут и воюют с воинством стариков. Глядишь, дурней в степи поубавится. Мне тоже не особенно нравятся отряды, ушедшие из родов. Что от них ждать? Кто мне скажет?

Шаман в ответ на слова Быр Карама только хмыкнул.

– Ты считаешь, что Дуда, победив свидетелей, умерит свои аппетиты? Не надейся. Он тут же соберет совет вождей и постарается стать великим ханом. За ним будет сила и образ орка, с которым говорит Отец. От этого отмахнуться не удастся.

– Мы ему не позволим, – огрызнулся Быр Карам.

– А что ты противопоставишь его растущему влиянию? Уже сейчас за ним пойдут несколько племен. А после победы и подавно, – ответил скрипучим голосом верховный шаман. – Свидетели многим муразам мешают как соринка в глазу. Они умаляют их власть. Понимаешь? – Он помолчал. Сделал глоток гайрата и продолжил: – Духи предков говорят, что Худжгарх обрел град на горе.

Оба собеседника недоуменно посмотрели на старика.

– И что это значит? – осторожно спросил Быр Карам.

– Это значит, что Худжгарха в войне с Роком поддержал Отец. Это значит, что мы должны неявно помогать его свидетелям.

– Что ты предлагаешь? – спросил хан.

Такой поворот событий его явно удивил. Это простые орки не знали, кто их Творец. Но они, облеченные тайными знаниями, хорошо понимали, что Рок – это хранитель мира, а не Отец. Раз Творец возвысил Худжгарха, значит, Рок ему в чем-то не угодил. Но и сам Рок не хотел отдавать власть, которую имел на протяжении тысячелетий. И становиться на его пути было бы большой глупостью.

– Надо связаться с Грызом, – ответил старый шаман. – Передать ему сведения по количеству войск племен, какой дорогой они пойдут. Тайно собрать тех, кто захочет повоевать, и усилить войско Худжгарха. Сейчас много стариков застоялось. Выявлять тех, кто в ставке поддерживает этих троих, – он кивнул в сторону выхода из шатра, – и по-тихому убирать.

Шаман замолчал. Все ждали решения верховного вождя орков. Как всегда, хан стал выражать свои мысли вслух:

– Худжгарх ясно показал нам, что он на моей стороне. Значит, и Отец тоже. Грыз не метит в муразы, он походный вождь и слушает повелений духа мщения. Ему нет дела до интриг вождей. Но он меч, карающий отступников, и уже много раз доказал это. Ссориться с ним или с Роком нам не с руки. У богов свои сражения. Ты, Быр, снабдишь Грыза всей необходимой информацией, но воинов посылать мы не будем. Опасно это.

Он вновь прикрыл глаза. Совет был окончен. Шаман и правая рука поднялись и вышли.

На подходе к своему шатру верховный шаман насторожился. Вроде все было спокойно. У шатра дежурили ученики, но ощущение чужого присутствия не покидало его. Он подготовил духов для атаки и осторожно вошел в шатер. Огляделся и в сердцах сплюнул.

– Опять ты! – недовольно пробурчал он и развеял заклятие. – Чего на этот раз приперся?

– Дедушка, мы же родственники! – воскликнул нежданный гость. – Вот пришел проведать вас и передать привет от внучки. А вы как-то не рады.

– А чему мне радоваться, хуман? Когда ты появляешься, то все вокруг идет кувырком. – Он с опаской посмотрел на змейку, лежащую на руке нехейца. Та только что сожрала жабу и теперь сонно ее переваривала. – Говори, что тебе надо, пройдоха, и убирайся, – грубо, но без злости проворчал шаман и уселся подальше от опасной змеи. – Я вот никак не пойму, почему она тебя не кусает?

– Так мы с ней одной крови, дедушка. Вот и не кусает. Чувствует, моя красавица. – Гость погладил змею и убрал в сумку. – И вообще, я желанный гость у великого хана. У меня камлет есть, вот. – Он достал и показал золотую пластину. – А вы мне как чужому: «убирайся».

Старик не ответил, лишь скривился.

– Ганга стала моей невестой и может стать графиней, – продолжал гость. – Она стала еще краше и умнее. Но это понятно, с кем поведешься, от того и наберешься…

Шаман приподнял бровь, но промолчал.

– …Но это так, частности, я по делу.

Теперь шаман немного оживился.

– Меня послал Грыз, – произнес гость. – Он хочет получать информацию о племенах, замышляющих худое против свидетелей.

– А ты здесь при чем? – Старик был явно удивлен и не мог скрыть этого под обычной маской невозмутимости.

– Я долг отдаю. Меня свидетели спасли, вот и отрабатываю, – простодушно ответил гость.

Старик не выдержал:

– Странно, что тебе доверили передать это сообщение.

– Почему странно? – в свою очередь удивился гость. – Я для них свой и тоже верю в Худжгарха. Я видел его в бою, забыли, что ли, дедушка?

– Я тебе не дедушка, разрушитель, – огрызнулся старик. – Моя внучка тебе еще не жена.

– Так это только дело времени, – отмахнулся гость. – Она сейчас проходит курс молодой жены. Как экзамен сдаст, так свадьбу и сыграем. Обещаю, что будем праздновать здесь, – широко улыбнулся хуман. – Потом детки пойдут, вам в радость. Не всю же жизнь вы будете хана дурить. Сменится владыка в степи, и вас выгонят. Тут я вас и заберу к себе, будете в почете и уважении внучков нянчить. Так что цените.

Старик на мгновение потерял самообладание.

– Ну ты и наглец, хуман! Это почему ты решил, что я хана дурю? И почему ты считаешь, что великим ханом станет кто-то другой?

– А зачем вы хану гадости про меня говорите? – в ответ спросил гость. – Он может принять неверное решение, и на его место выберут другого муразу. Кроме того, дедушка, – продолжал набиваться в родню нехеец, – не советую идти против духа мщения. Вы тоже можете поверить в Худжгарха. Получите от него силу и власть. Я видел Грыза в деле. Впечатляет.

– Повременю. – Старик остался непреклонен. – Еще есть что сказать?

– Есть, – не смутившись отказом, кивнул гость. – Тут такое дело вырисовывается. Дошли до меня верные сведения, что, когда молодые волчата нападут на лес и завязнут там, лигирийцы попытаются захватить Вангор. Они готовят большую армию и на судах ее будут переправлять к границе с Вангором якобы для защиты от вас, орков. На самом деле они их пропустят и встретят по выходе из леса. А перед этим постараются захватить половину королевства. Я вот что подумал… Мне самому предложить великому хану воспользоваться моментом и напасть на империю, оставшуюся без войск, или расскажете ему вы, дедушка?

Старый шаман замер. То, что рассказывал ему молодой хуман, было настолько важно, что старый шаман потерял всякую сдержанность. Еще бы, у орков было два самых важных занятия в жизни – сражаться и грабить. А тут появляется такой шанс пограбить беззащитные провинции богатой империи. Если великий хан объявит об этом муразам, то его авторитет вознесется до небес.

Ай да хуман! Вот так подарок привез, вот так подарок! – быстро прокрутил в мозгах старик. Но он все еще не мог до конца поверить его словам.

– Откуда знаешь? – Старик впился глазами в человека.

– Мне сказал Грыз. А ему Худжгарх. – Человек широко улыбался, но когда шаман посмотрел ему в глаза, то по спине у старика побежали мурашки.

– Он очень опасен, хотя притворяется простачком, – нашептали ему в уши духи предков и покинули шамана.

Старик на мгновение ощутил возникшую пустоту и растерялся. Неужели духи его боятся? – с тревогой подумал он. И куда заведет путь, по которому этот юноша предлагает пойти оркам?

Он не выдержал и прикрыл глаза. Неожиданно перед его мысленным взором замелькали картинки, сменяя одна другую. Горящая степь. Дымы пожарищ на местах стойбищ. Горы трупов лорхов и орков и стаи падальщиков. Видения степи сменились морем, и по нему плыли сотни кораблей. А на носу каждого корабля стоял мертвец в мантии. Шаман вздрогнул и открыл глаза.

Неужели это все из-за него? – не мог поверить старик. Он с кряхтением поднялся и подошел к сундуку, открыл его и долго что-то там искал. Наконец удовлетворенно невнятно буркнул и вытащил золотой медальон на золотой цепочке. Протянул гостю.

– Вот, передай внучке. Это медальон ее матери.

Человек бережно взял украшение.

– Хорошо, дедушка, я передам его Ганге. Думаю, она будет рада. На словах что передать?

Шаман отрицательно покачал головой. Он был в смятении и пытался справиться с накатившим страхом. Хуман идет впереди Худжгарха! – пришло к нему понимание. Вот в чем дело! Он посланник самой госпожи смерти.

Шаман справился с волнением:

– Ступай, Тох Рангор. Мне нужно подумать. Твои слова я передам великому хану.

Человек поднялся с подушки.

– Тогда желаю здравствовать, дедушка. Я пошел. – Он раздвинул шкуры лорха, закрывающие вход, и вышел.

Только когда жених внучки покинул шатер, верховный шаман вспомнил, что так и не спросил, как тот оказался в его шатре.

– Ригрым! – позвал он старшего ученика и, когда тот заглянул в шатер, спросил: – Как хуман оказался в моем шатре?

Ученик удивленно захлопал глазами. Оглядел шатер и вежливо спросил:

– Какой хуман, учитель?

– Тот, который вышел сейчас из шатра.

– Э-э-э… учитель… никто из шатра не выходил.

Старик видел, что ученик не врал, и был сильно обескуражен.

– Ладно, ступай! – махнул он рукой.

Неужели хуман привиделся ему? Он незаметно задремал и видел сон… Старый шаман подошел к сундуку и порылся в нем. Нет, не привиделось. Медальона не было.

Оркское племя шкариназ откочевало на север. Этой весной вся степь пришла в движение. Отряды свидетелей Худжгарха разбили два больших племени, и соседи прибирали к рукам их угодья. Досталось и шкариназ. Их теснили со всех сторон. Скот угоняли, мелкие кочевья вырезали полностью. В таких условиях мураза Сарыж Саган принял решение покинуть свои исконные места и уйти далеко на север. Занять часть пастбищ сивучей и уже там дать отпор любому налетчику. Их соседями стало небольшое племя, принявшее покровительство Худжгарха. Вело оно себя мирно и на земли шкариназ не претендовало. Жизнь начала налаживаться, но тут прибыли посланники Отца. Шаманы племени чахоя стали проповедовать и показывать силу. Сарыж Саган терпел их высокомерие и не мог запретить им ходить по стойбищам. Молодые орки хотели вернуть славу племени и снять с себя позор отвержения. Они ходили за миссионерами разинув рты. А старики и бывалые воины, видевшие Худжгарха в деле, держали нейтралитет. Племя стало разделяться, и это грозило еще большей бедой, чем немилость великого хана. Затем проповедники ушли и, как рассказывали очевидцы, погибли в поединке с одним орком, вождем свидетелей. Тот победил их одним лишь словом, а на месте гибели, как теперь считали, лжепророков появился камень с пылающей надписью. Сам Сарыж Саган этого не видел, но ученики его верховного шамана ходили и видели этот камень. Мураза был неглуп и понимал, что в степи схлестнулись какие-то силы и они ищут своих сторонников. Но вот чью сторону принять, мураза не мог решить.

Раздвинув шкуры, в шатер вошел верховный шаман.

– Как ночевал, Сарыж? – спросил он и, не спрашивая разрешения, уселся на подушки. Поглядел на жен муразы, и те мгновенно покинули шатер.

– Нормально спал. А ты?

– Я плохо. Пришли ночью проповедники Худжгарха. Два седых мерха со стертыми клыками и сладким языком. Сидят у общинного костра и смущают народ.

– Возьми да прогони, – равнодушно ответил вождь. – В чем дело?

– А дело в том, что не смог их прогнать. Только хотел отдать приказ прогнать, как у меня отнялся язык. Представляешь!

– Ну тогда пусть болтают, – ответил мураза. – Может, и эти поговорят и уйдут.

– Не уйдут, вождь. Утром пришли шаманы племени чибар. Между ними будет состязание. Смотреть пойдем?

– А как же! – оживился мураза. – Когда начнут?

– Да прямо сейчас и начнут.

Вождь вскочил:

– Пошли, Фарыж, нам все равно надо будет выбирать, на чью сторону встать. Так встанем на сторону сильного.

– Мы однажды уже выбрали не ту сторону, – проворчал шаман. – И ошиблись.

– Бывает, – спокойно ответил мураза. Он первым покинул шатер и направился к общинному костру. Там столпилось несколько десятков орков и их жен. Детишки носились вокруг, желая пролезть поближе к четырем оркам, сидящим у костра, но их то и дело отгоняли подзатыльниками. Два старых орка не обращали внимания на шаманов, которые стояли по другую сторону костра. Один из стариков, широкий в кости, с лицом, изрезанным шрамами, говорил с собравшимся:

– Дух мщения, братья, страшен только тем, кто нарушает заповеди Отца. К тем, кто живет по закону чести, он милостив. Для тех, кто упорствует, укоренившись во зле, Худжгарх станет врагом, и горе им. К тем, кто раскается, он протянет свою руку милости. Есть ли среди вас больные, которых ваши шаманы не могут исцелить? Те, кто хочет проверить силу и милость посланника Отца?

Орки взволнованно переговаривались, обсуждая слова старика. Его боевые шрамы внушали уважение. Нагрубить ему или посмеяться над словами ветерана орки не смели. Не позволяли традиции. Оттого и странно было, что проповедовал им не ученый шаман, а простой воин.

– Ты лжешь, старик, – сказал ему пришлый шаман, невысокий, молодой, но уже заплывший жиром.

Его напарник, наоборот, худой и сгорбленный, со злым, колючим взглядом не вмешивался в разговор и рассматривал собравшихся.

Старик даже не удостоил шамана взглядом.

– Если есть больные и они хотят, чтобы Худжгарх их исцелил, подходите сюда, – повторил он.

Несколько рисок ничего не происходило. Затем, расталкивая толпу, к старику пробилась женщина. Она держала на руках мальчика, худого и болезненного на вид.

– Это мой сын. Прошлым летом лорх переломал ему ноги. Наши шаманы пытались его лечить, но, видимо, кости срослись неправильно и он не может ходить. Шаман вновь их переломал, но теперь его ноги гниют. – Он откинула тряпку, которой укрывала ноги маленького орка, и показала гниющие раны.

Старик кивнул.

– Может, уважаемые гости племени, говорящие от имени Отца, смогут исцелить мальчика? – спросил он, обращаясь к соперникам.

Двое шаманов посмотрели на ноги мальчика.

– Мы не будем этого делать, – ответил толстяк. – Если его ноги нездоровы, значит, так пожелал Отец. – Он оглядел толпившихся рядом орков и продолжил: – Братья, Отец всегда справедлив, большой грех усомниться в этом. Если ноги этого мальца не излечиваются, значит, Отец хочет, чтобы он не жил. Только сильные орки могут давать потомство. Это вы знаете и без меня.

Многие согласно закивали. Шаман с видом победителя посмотрел на старого орка.

– Легко рассуждать от имени Отца. Трудно что-то от его имени сделать. Женщина, скажи, веришь ли ты, что Худжгарх может помочь твоему сыну?

Орчанка увидела единственную для себя надежду вернуть расположение мужа и здоровье своему первенцу.

– Верю! – истово ответила она.

Старик посмотрел на небо и произнес:

– Отец, я прошу тебя во имя Худжгарха, исцели немощь твоего сына.

И в ту же секунду ноги мальчика стали меняться. Они выровнялись, раны стали затягиваться. Все от удивления открыли рты. Старик подошел к мальчику.

– Вставай, отмеченный Отцом, и иди к матери.

Мальчик изумленно потрогал ноги и осторожно поднялся. На глазах у всех потопал ногами и, радостно завизжав, бросился к орчанке. Та вся в слезах прижала сына к груди, целовала его и, не веря своим глазам, ощупывала ноги. Потом она упала на колени, обняв ноги старика. Женщина поцеловала его пыльные сапоги и разрыдалась. Старик поднял орчанку.

– Не меня благодари, женщина, а Худжгарха.

– Это все ложные чудеса! – перекрывая поднявшийся гвалт, заорал худой шаман. – Не верьте ему!

Старый орк усмехнулся:

– Проверить, от кого кто говорит, можно просто. Если вы, шаманы, не говорите от имени Отца, то пусть ваши уста затворятся.

Шаман хотел что-то сказать. но вместо этого только невнятно замычал.

– Видишь, как просто, – засмеялся орк. – Говори, шаман, что хотел сказать.

– Богохульник, – прорычал шаман. – Ты погибнешь от мщения Отца нашего.

– Он, может быть, и ваш отец, – ответил ему молчавший до этого второй старый орк, – но точно не Отец орков.

– Что ты можешь знать об Отце, отступник! – взревел толстяк, поднял посох к небу и затряс им. – Он покарает тебя за богохульство! Я вызываю тебя на поединок, лжец!

Старый орк нисколько не смутился. Снял куртку и остался в одних штанах. На поясе орка висел кинжал.

– Да победит сильнейший, – произнес он.

Я все это время наблюдал за событиями, находясь под «скрытом». Еще когда набирал своих пророков, отбирал самых старых и харизматичных, долго думал, чем их одарить. Наделить силой низводить огонь с неба, по моему мнению, было глупо. Для этого достаточно иметь свиток «огненного дождя». Эффект будет значительно сильнее. Поэтому, все хорошо обдумав, что для меня было редкостью, я посовещался с Шизой. Мой замысел был прост и строился от обратного. Если Рок дал своим шаманам силу для сражений, я решил идти мирным путем. В этом случае я получал возможность не тратить напрасно манну на борьбу с заведомо сильнейшим противником. Мои посланники должны были исцелять. А для сражений с идеологическими противниками дал «слово силы», чтобы затворять их уста.

Шиза надолго задумалась. Я уже задремал, ожидая ее реакции, как она меня огорошила:

– Виктор, ты непризнанный гений махинаций. Я подумала над твоим предложением и выработала механизм применения этого дара. Мы соединим град на горе и твоих посланников нитью благодати. Я тут вспомнила, как можно с ней работать, и создала ключ-перемычку. Правда, здорово?!

– Еще как здорово, – поддержал ее я. – Теперь бы разобраться, что еще это такое, ключ-перемычка?

– Все просто. К «слову силы» я прикрепила небольшую конструкцию. Как только твои пророки запретят шаманам Рока говорить, включится откачка благодати. Сразу хочу предварить твои вопросы: Рок это не заметит. Убыль благодати будет маленькой. Но ты должен знать, что противник может слово и не использовать. Как в прошлый раз, щелчок пальцами, и появится вызванное существо.

– Спасибо, крошка, я подумаю над этим. Только я не понял еще один момент. При чем здесь гений махинаций?

– А притом, что ты мыслишь как землянин, нестандартно. То, что предлагаешь ты, это чистой воды авантюра, но она может и должна сработать. Вот почему.

– Мм… Понимаю, мыслю нестандартно. Но почему махинация?

– Да потому, что Рок уже поставил защиту от кражи благодати. Как только начнется откачка энергии, он ее тут же перережет и явится, чтобы наказать воришку. А тут будет работать механизм прерывистой откачки, вроде как применение силы Рока для заклятий. Я уверена, что он ничего не заподозрит.

Вот таким образом мы снабдили моих посланцев силой и наставлениями.

Старый орк неспешно подошел к шаману и уставился ему в лицо. Шаман не отступил и захотел что-то произнести. Но орк тихо приказал:

– Молчи!

Шаман дернулся, закхекал, а проповедник Худжгарха не мудрствуя лукаво вытащил кинжал и очень быстро перерезал ему горло. Второй шаман открыв рот смотрел на это, не в силах пошевелиться. Потом что-то его подтолкнуло, и он хотел помочь собрату, но орк опять приказал:

– Молчи! – и так же сноровисто перерезал горло второму.

Я видел, что они хотели, но не могли применить слово и умирали на наших глазах. Сначала рухнул первый, за ним худой. Старый орк, залитый чужой кровью, слизал с кинжала кровь, вытер его об одежду убитых и вернул в ножны.

– Каждый отец, – произнес он в полной тишине, – знает своих сыновей. Тем более Отец орков. Признайте Худжгарха его посланником и живите, – негромко произнес он, но стояла такая тишина, что его услышали и в дальних рядах.

– Я признаю Худжгарха посланником, – прозвучал женский голос. Это сказала мать исцеленного калеки.

– Я признаю тоже, – произнес орк рядом с ней.

– Я признаю… Я признаю… Я признаю… – раздавалось в толпе.

– Признаю. – Вперед вышел мураза. – Я признаю Худжгарха посланником Отца, – повторил Сарыж Саган.

Старый орк весь в крови смотрел на орков племени шкариназ. Затем воздел руки и закричал:

– Ал-лая Худжгарху!

И весь народ, собравшийся у костра, завопил:

– Ал-лая! Ал-лая!

Я удивленно взирал на них – уж очень быстро все произошло. И вдруг через меня хлынул мощный поток благодати, делая меня пьяным. Я шатался, пытаясь руками нащупать опору. Затем вихрь подхватил меня, закружил и почти беспамятного выбросил на мою гору.

Сознание прояснилось. Стройка шла своим чередом. Магистр руководил, духи работали, только как-то очень быстро. Я подошел к краю стены и заглянул вниз.

– Вот он, Худжгарх! Братья! Он услышал нас и явил себя! – донесся до меня крик старика, и я увидел, что все шкариназы благоговейно смотрят вверх и еще громче орут свое «ал-лая!». Я зачем-то помахал им рукой и спрятался.

Все, решил я, представлений на сегодня хватит. Пора возвращаться в Азанар и дать задание моим «бездарям» делать тысячи амулетов. Мне еще предстояла битва с воинством Рока.

Настроение улучшилось. Солнышко пригревало. Белые облака клубились под ногами. Город строился. Я глубоко вдохнул свежий чистый воздух. «Благодать!» – промелькнуло у меня в голове, и в это время гора вздрогнула.